Святилище Усанет: Олень и жертвоприношение оленя
7 февраля 2010. Разместил: 00mN1ck
Л.В. Тедеева
к.и.н., снс ЮО НИИ
к.и.н., снс ЮО НИИ
В ходе этнографических исследований последних лет в ущелье р. Медзыда был собран ценнейший с точки зрения сравнительной этнологии материал: записаны варианты легенды об олене, добровольно являющемся в день праздника Усанет к одноименному святилищу.Подобные сюжеты замечены и у других народов индоевропейской традиции, но в основном они локализируются на севере: у финно-угорских и северных народов, а также в Сибири.
В наиболее полной форме, в разных вариантах они сохранились на Русском Севере.
Приведем несколько сюжетов из двух культур в наиболее полной форме сохранивших описание ритуала. Во-первых, начнем с осетинских вариантов. «Усанеты кувæг лæг уыд Хъæцлæдты Андо. Кувæг адæмæн иу цыд сæ разæй уæллæг кувæндонмæ, Усанеты хохы сæрмæ. Семæ хастой хъил урс хæцъилимæ, йæ цъуппыл дзуар. Афтæ ма фехъуыстон: саг иу йæхи къахæй цыд дзуары бынмæ. Уым иу æм æнхъæлмæ кастысты. Иу хатт ын иу лæг йæ хъус ахауын кодта. Саг фæтæргай æмæ нал æрцыд». [1, 1].
В другом варианте: «Ацы дзуары бынмæ саг йæхи къахæй цыд, иу хатт саг æрæгмæ цыд, лæнк-лæнк гæнгæ æрбалыгъд æмæ йын иу æвзæр лæг йе взаг æрбалыг кодта. Уый фæстæ саг нал æрцыд. Мæ мады фыд Цъинораг уыд, Мæргъитæй, уый мын æй дзырдта кувæндоны мидæг бира сыкъатæ уыд. Афтæ дæр уыд, æмæ сæгтæ сæ сыкъатæ ивынмæ кувæндоны бынмæ цыдысты. Мæ рæстæджы саг арæх уыд, стæй сæ ныццагътой». [2, 2].
Третий вариант: «Мæ фыдф фсымæрæй йæ фехъуыстон, адæм иу кувæндонмæ куы ртымбыл сты, уæд иу сæм саг тигъæй ракаст. Уый иннæ сагты хуызæн нæ уыд, æнахуыр диссаджы рæсугъд уыд, йæ сыкъатæй цыма рухс цыд. Саг иу тигъæй каст кувæг адæммæ, иухатт цыдæр йæ зæрдæмæ тынг нæ фæцыд, омæ æгъдау халттой, æмæ уый фæстæ никуыуал æрцыд». [3, 2].
В русских сюжетах: «В старые времена приходили к нашей церкви два оленя, и было сказано, что брать для убоя только одного, а другого отпустить на волю. В один год и удумали заколоть обоих оленей. Как только сделали против заповеди, олени и перестали ходить» [4, 2].
По А.Н. Афанасьеву: «… В старые времена, в Петров день выбегал из лесу олень, и именно это животное было убиваемо на праздничный пир. Но однажды крестьяне, не дождавшись оленя, заменили его быком, и с той поры олень уже не показывался» [5, 2].
Есть и такой сюжет: «в день Богородицы самки оленя приводили с собой детеныша, которого закалывали и варили, а мать отпускали».
В финно-угорских легендах к месту жертвоприношения прибегали и олени и лоси.
Для прояснения символики материалов, их реконструкции, надо осветить на вопросы, связанные с сюжетами; они применимы и к осетинским, и к русским сюжетам. Прежде всего, ответить на два таких вопроса:
Почему сюжеты в наиболее полной форме сохранились на Севере и Кавказе?
Обычно на Руси обряды носили аграрный характер, почему же здесь появляется олень, который не был животным, характерным для крестьянского хозяйства русских?
Ответив на эти вопросы, можно будет перейти к следующим вопросам, непосредственно связанным с ритуалом жертвоприношения. Например, почему в Петров день (Ильин день), и в Дауджытæ положено было приносить в жертву именно оленя, и почему олени, которые обрекали себя на жертву, приходили парами, и никогда стадом?
Что общего между оленем (его жертвоприношением) и днем Богородицы?
Или что общего между днем летнего солнцеворота и днем рождения Богородицы?
По поводу первого вопроса ответим: Русский Север, не затронутый татаро-монгольским нашествием и не охваченный наиболее жестокой формой крепостного права в XII-XIX вв., сформировался как естественное хранилище народных традиций, культуры русского народа (архитектура, резьба, вышивка, былины, сказки и т.д.). Осетины на Кавказе, в силу определенной независимости, приверженности собственному традиционному укладу в общественной жизни, смогли сохранить уникальное наследие кочевого прошлого и свойственную этой культуре систему ценностей, а именно, æгъдау.
У народов Севера и Сибири идеология охотничьей стадии развития сохранилась полнее и многообразнее, чем у других южных народов.
Осетины сохранили эти неписаные правила охоты: не убивать лишних или меченых оленей, осуждались жадность и жестокость охотника, как и у всех народов, где охота сыграла определенную роль в хозяйственной жизни.
В Медзыуагом (ущелье р. Медзыуа) в 440-х гг. ХХ века, по сообщению Хацырты С.: «Джиуæргубамæ æввахс иу кувæндонмæ, йæ цуры фæзмæ, уыйбæрц сагтæ æрцыд æмæ иу æхсæв нæ фынæй кодтам сæ уастæй» [6, 4].
Древние осетинские святилища, по свидетельству Магометова Т.Н., были переполнены черепами и рогами оленей.
Ответ ко второму вопросу будет следующим:
Согласно сюжету русской легенды, олень для жертвоприношения появлялся в день летнего солнцеворота. В.Н. Абаев считал, что представление о солнце как об огненном олене, отмеченное в русском фольклоре, является скифским наследием.
Олень был воплощением Верховного божества и одновременно его атрибутом в пантеоне божеств скифских народов.
В индоиранской мифологии олень – символ солнечного божества. Авест. qavazna – олень, где qav – корова, az-na – красноватый, желтый, золотой.
Не эти ли коровы выходят из реки в русском предании? (ср. осетинское хъуаз – самка оленя и русское корова)
Теперь рассмотрим сюжет об оленях, прибегающих парами (или мать с детенышем), утерянный в осетинской легенде, но широко представленный в скифском зверином стиле, в русской и карельской вышивке.
Академик Б.А. Рыбаков считает представления о 2-х небесных оленях (лосях) универсальными для всех народов Севера евразийского континента.
По мнению того же исследователя, миф о 2-х небесных оленях, рожающих маленьких оленцов, является древнейшим на континенте (он относится к эпохам палеолита и мезолита).
Российские музейные коллекции хранят значительное количество тканей и вышивок с оленями или лосями, выполненных в разных местах. В их географическом распределении ощущается опять-таки тяготение к северу. При этом русские девушки, вышивавшие полотенца с лосями и рогатыми роженицами, по мнению того же автора, вряд ли могли пересказать их содержание.
Для Б.А. Рыбакова к разгадке оказались мифы югорско-самодийских охотничьих племен, раскрывшие самую сущность представлений о двух небесных оленях, владычицах мира, рождающих приплод, являющийся объектом охоты.
Другое доказательство существования мифа о двух небесных оленях – кобанские поясные бляхи, небесная сущность которых подчеркивается тем, что хищные птицы изображены ниже оленей, под их ногами.
Но самым интересным для нашего исследования представляется сюжет на обрядовой скатерти (ширинке), где обряд жертвоприношения связывается с конкретным небесным светилом – солнцем. На одной стороне небольшой квадратной скатерти изображена женская фигура с поднятыми к солнцу руками, а по сторонам – две самки оленя с короткими хвостами, над головами которых вышиты свастические знаки.
Изображение женщины с воздетыми к солнцу руками другой внимательный исследователь русской культуры В.А. Городцов считает привнесенным из дако-сарматской среды. [7.6] Привнесением в религиозный культ элементов кочевой культуры Городцов объясняет и изменение сюжета вышивок: женская фигура и два всадника вместо оленей по сторонам. Кони должны были изображать священных оленей. Вспомним коней из знаменитых Пазырыкских курганов, везущих погребальную колесницу с надетыми оленьими и лосиными масками и большими золотыми рогами.
Академик Б.А. Рыбаков не отрицает влияния кочевой культуры на культуру оседлых предков славян: «Вторжение и вселение скифов в степи завершилось своего рода симбиозом скифов (сармат) и праславян, воспринявших многие черты скифской всаднической культуры» [7, 6].
Переход от космологических изображений лосих к изображениям людей и коней И.И. Мещанинов считает выражением новой идеологии, носителями которой были люди, обладатели коней [8, 7].
В античной традиции небесная рожающая богиня известна под условным именем змееногой Богини-Девы Северного Причерноморья.
Это подтверждает тот же Городцов, сравнивая русских рожаниц с волнистыми линиями вместо ног с воинственной Девой в сарматком пантеоне.
В русской вышивке изображения рожаниц в виде всадниц, расположенных по сторонам богини сохранились до XIX в. В бывшей Калужской губернии у девушек существовал головной убор (праздничный) с огромными рогами. Священники не пускали таких «рогатых» невест в церковь [9, 7].
Эти два факта подтверждают особую роль девушек в праздник летнего солнцеворота в дохристианской русской традиции.
Святилище Усанет в осетинской традиции также находится под покровительством женской богини, «рогатость» которой сохранилась в легенде и подтверждается наличием оленьих рогов в святилище.
Не только по семантике, но и по расположению Усанет перекликается со скифской традицией построения святилищ на возвышенных местах, известных под названиями «девичьих» или «лысых». В ряде случаев «девичьи горы» дают подтверждение своему наименованию на Украине. Существует Девичья гора в Сахновке на берегу р. Роси. Там была найдена знаменитая сколотская пластина с изображением скифского праздника в честь «какого-то женского божества» [10, 8].
Привнесенность этого культа в праславянскую среду, по мнению того же Рыбакова, находит подтверждение в сюжетах сказок и легенд: О киевских ведьмах с Девичьей горы; о Бабе-Яге, скачущей по степи во главе девичьего конного войска («женоуправляемые сарматы»). Последний сюжет, по мнению автора, отразил сарматское нашествие.
В русском фольклоре, например, в загадках, солнце имеет женский облик: «Что такое: Красная девушка в окно смотрит? – Солнце».
В сказке «Конек-горбунок» солнце – всесильная солнечная Дева.
Крест в осетинском ритуале жертвоприношения.
Крест как дохристианский символ Солнца сохранился в осетинской и русской традициях.
Крестом метили за год до праздника жертвенного быка (къæбæлæфцæг с. Едыс).
По свидетельству одного из наших информаторов, с символом солнца – крестом, точнее, с белым знаменем, увенчанным крестом, поднимался Хъæцлæуты Андо к святилищу на горе, куда спускался олень для жертвоприношения или для наблюдения æгъдау. Крестом метили голову (лоб) жервенного животного в ритуале застолья (с. Тли).
Крест в русской традиции.
«Можно почти с полной уверенность. Утверждать что Ярилин день, Купала, и Петров день восходят к одному источнику – тому великому празднику апогея лета и подготовки к сбору урожая, который в древнейшем календаре IV в. Отмечен двумя крестами. Этот праздник с разными названиями соответствует 24 июня, но праздник, конечно, длился не один день, может быть, от Иванова дня до Петрова дня» [11, 9].
Два креста в русской традиции – те же символы солнца и луны. По представлениям древних существовали две ипостаси солнца – дневная и ночная. Когда солнце садилось за горизонт, считалось, что оно уходит под землю и превращается там в особое ночное светило. Слово «солунь» в русском языке – общее название солнца и луны.
В славянских текстах, связанных с богиней Дал (Ал), крест на теле убитого оленя – знак его божественности. Поэтому нельзя убивать «меченых»: с крестом, с золотыми рогами, так как это сама богиня в облике оленя. Нарушивший запрет гибнет или, еще хуже, погибает его потомство. Обычно Дал принимает облик оленя белого цвета.
Белый цвет в ритуале жертвоприношения.
В ритуалах, совершаемых в день Усанет обязательно наличие белого цвета. Белыми являются флаг, шапка, «дзуарылæг».
В осетинском сказании охотник встретил белого оленя – мать Донбеттыров. Дзерасса и другие эпические героини чаще превращаются в белых оленей.
Во всех традициях, начиная с античных богинь (девственных) до получеловека-полуоленя лопарей, божество в облике оленя, как правило, белого цвета, причем, светоносно белого. Этот образ породил в фольклоре мотив светящейся красоты. Свет, исходящий от девушки, это свет, которым ее наделила луна (ночная ипостась солнца). «От лица Ацырухс исходит свет, с помощью которого великаны находят дорогу домой, светящейся рукой обладает безымянная жена – красавица некоего воришки. Такую же руку имеет жена Хæтæг – барæг; с ее помощью она освещала мужу путь» [12, 10].
В осетинских сказках, как правило, светоносны девушки, ищущие или выбирающие женихов. Осетинский этикет сохранил запрет: не открывать руку вовремя танца – традиционный танцевальный костюм обязательно закрывает руки. В мировоззрении славянских народов светоностность девушки – чуть ли не центральный мотив ее образа.
Заключение
Самые ранние религиозные представления формировались в древнейшие эпохи. Представление о первых небесных богинях появились в мезолите. Основой жизнедеятельности человека в ту пору была охота на дикого оленя (северного). Б.А. Рыбаков называет ту эпоху «эпохой дикого северного оленя».
Древнейшие памятники материальной культуры с изображениями оленей: пермские сульде, шаманские бляшки, первые яркие свидетельства прообразов рожающих богинь: двух небесных оленей, символизирующих солнце в его дневной и ночной ипостасях.
Первые из них, «сульде», входят в круг памятников ранне-скифского звериного стиля.
Русская вышивка в наиболее красочной форме сохранила усилившееся влияние кочевой культуры («сколотской», по Рыбакову, и «дако-сарматской» по Городцову).
Как было сказано выше, в сюжетах, изображающих жертвоприношение, появляется женщина с поднятыми к солнцу руками, по сторонам у нее самки оленя и сватические знаки – прообраз будущих девственных богинь охоты индоевропейской традиции.
Идеология кочевых скифов оказала несомненное влияние на религиозные и мировоззренческие установки многих народов, в том числе и славянских. Под влиянием представлении о небесных рожающих оленях в сарматской среде сформировался образ рожающее Богини-Девы. Отсюда – происхождение сюжетов легенд и мифов о первопредках (героях), пророках, рожденных девами.
Предками Чингисхана были волк и олениха, Амирана родила дева Дал, «рожающая» мать нартов чаще принимает облик белого оленя, и т.д.
В традициях многих народов, например, в сванских охотничьих песнях, в осетинских сказаниях лунные Богини охоты, как правило или ассоциируются с белыми оленями, превращаются в них. Спутницей античной Дианы – Артемиды является самка оленя. Охота на оленя – основное занятие нартов; кельты верили, что олени – основные животные в стадах богов; на оленя охотился король Артур.
С оленьими рогами изображаются Афсати, боги у кельтов, лопарей. На севере сохранился девичьи головной убор с огромными рогами. Неистовое поклонение солнцу у кочевых скотоводов носило воплощение в материальной культуре славян-земледельцев: в размахе празднеств и в грандиозности построек святилищ, устраиваемых на «девичьих» горах в дохристианскую эпоху.
Святилища, посщаемые в день Дауджытæ или входящие в цикл празднеств летнего солнцеворота во всех известных местах Южной Осетии, также находятся на высоких холмах, горах: Усанет, Саниба, Джермугъ, Дархъæу, Рагъы дзуар, Ардисы дзуар, Билурта и т.д.
Святилище Усанет – это разрушенный каменный круг, диаметром около 30 м, в середине которого находится каменное строение, разрушенное полностью.
В с. Медзрысхеу (груз. Меджврисхеви) находится небольшое христианское святилище с таким же названием Усанет. Оно было восстановлено в конце 90-х гг. ХХ в. – начале 2000 г. И считается самым почитаемым у грузинского населения нескольких густонаселенных сел в округе.
Примечания:
1. ААН. Ф. 104, №424, л. 17, от. 18
2. Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на рироду. Т. II. М., 1868, с. 225-256
3. Городцов В.Н. Дако-сарматский религиозные элементы в русском народном творчестве. Тр.ГИМ, рис. 16, с. 12, 14 (по Рыбакову).
4. Дзиццойты Ю.А. Нартовский эпос и «Амираниани». Цхинвал, 2004, с. 72
5. Дудайты Альберт Адиозы фырт. хъ. Бихъар, 2004
6. Дудайты Иван Сергийы фырт. г. Гур, 2004
7. Материалы по этнографии России (по Рыбакову, там же, 537)
8. Мещанинов И.И. О применении лингвистического материала при исследовании вещественных памятников. М., 1932, с. 6-12.
9. Рыбаков Б.А. ЯДС, с.
10. Рыбаков Б.А. ЯДС, 482
11. Соколова В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов. С. 255
12. Хацырты Мурат Суликъойы фырт. хъ. Горет, 2003
13. Хацырты Суликъо Уасойы фырт. Дæллаг Горет, 2003
Источник:
Духовная культура осетин и современность: проблемы и перспективы. Сборник научных статей. Материалы республиканской научно-практической конференции. Материалы республиканской научно-практической конференции. Владикавказ 2009; 226 стр.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Вернуться назад