На прощанье Азамат просил меня, как только я вернусь домой, непременно съездить в Суадаг, к Кубатиевым, сообщить им о болезни Сулеймана, о том, как трудно старику, как мечтает он на склоне лет увидеть кого-нибудь из своих близких, как стремится его душа в Осетию.
В этой просьбе Албегова, к своему глубокому удовлетворению, я увидел еще одно убедительнейшее доказательство того, что, несмотря на любые испытания и потрясения, представители моего народа, куда бы не забросила их переменчивая судьба, сохранили в неприкосновенности свои лучшие качества и черты характера, присущие им многие века... Такие, к примеру, как уважение к старшим, забота о них. Я был благодарен за это землякам.
В Суадаг я поехал на третий или четвертый день после возвращения из Сирии. Был ясный летний день, ласково светило солнышко, В далеке — неприступные горные вершины. Ближние и дальние лесистые холмы покрывал радовавший глаз зеленый ковер, по обеим сторонам дороги убегали назад аккуратно возделанные поля, фруктовые сады, дачные домики.
И подумалось: «Поистине райское место наша земля. Не зря, наверное, мечтает старый Сулейман хоть разок взглянуть на эту красоту, насладиться ею, почерпнуть в ней духовные силы, найти моральную поддержку». И снова образ старика встал перед моим взором — худой, высокий, с печатью болезни на умном, выразительном лице с усталыми темными глазами...
Да простит мне мой дорогой, уважаемый старший, но я совершенно неожиданно для себя представил картину... похорон Сулеймана на земле отцов... Тысячи людей со всей Осетии приехали бы в Суадаг, на широких улицах села ни пройти, ни проехать, столько желающих было бы отдать дань памяти старейшине Кубатиевых. Мудрые седобородые старцы сказали бы над гробом Сулеймана самые проникновенные, самые значительные слова об ушедшем в мир иной, никого эти слова не оставили бы равнодушными... А как бы плакали люди, слушая берущие за душу слова причитаний женщин, сколько слез было бы пролито по Сулейману, который всю жизнь мечтал быть среди тех, кто его сегодня оплакивает, но так и не смог осуществить свою мечту... В краеведческом музее Дамаска нам показывали кувшин, который никто и никогда еще не открывал. Говорят, там собраны... слезы, которые были пролиты на похоронах одного знатного человека. А сколько таких кувшинов понадобилось бы на похоронах Сулеймана, если бы такой обычай существовал у нас!
Вот такие невеселые мысли пришли мне в голову по дороге в Суадаг.
Кубатиевых я нашел быстро. Хозяева были дома и очень обрадовались гостю. Я рассказал им о своей поездке в Сирию, о встречах с тамошними осетинами... И передал, конечно, просьбу Азамата Албегова.
Услышав о болезни Сулеймана, и Мурат, и его жена сильно опечалились. Хозяин дома, широкоплечий, невысокого роста мужчина, низко опустив голову, долго не мог выговорить ни слова, затем тяжело вздохнул: «Сколько он ни старался, как ни хотел приехать сюда — ничего у него не получилось... Говорят, он занимал какие-то важные должности, связанные с государственными секретами, поэтому начальство всячески препятствовало ему в стремлении попасть в Осетию. Несколько лет назад он по делам службы побывал в Москве, но и оттуда ему не разрешили хоть на короткое время приехать к нам... Чего они так боятся — не знаю. И все-таки Сулейман не теряет надежды увидеть нас. Вот, почитайте, что он пишет в своем последнем письме...
Д. Дауров. Живут в Сирии осетины
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
