До сих пор неизвестно, из какого места и из какой ныне существующей в Юго-Осетии фамилии происходил известный югоосетинский деятель 1-й трети XIX столетия Иван Ялгузидзе.
Иван Ялгузидзе
Иван Ялгузидзе известен как один из зачинателей осетинской письменности, выработавший осетинский алфавит на грузинской основе (Хуцури), переводчик богослужебных книг на осетинский язык, автор поэмы «Алгузиани» и др. произведений (на грузинском языке), чиновник русского правительства, неоднократно выполнявший в период крестьянских восстаний в Юго-Осетии поручения краевой власти в Грузии по умиротворению восставших крестьян. До сих пор нет его биографии. Имеются скудные, неточные сведения, что он происходил из местности Джава, родился приблизительно в 1770 г. Он умер в 1830 г. в гор. Тбилиси от холерной эпидемии[1] .
Сам И. Ялгузидзе сообщает следующие сведения о себе: «Родом и происхождением осетин, малолетним ребенком призез меня царь Грузии Ираклий II и отдал учиться грамоте с большим усердием — с тем намерением, чтобы Вам, моим соплеменникам-осетинам, в свое время мог в чем-нибудь пригодиться, мог оказать помощь» [2] .
Получив грузинское образование, изучив и русский язык, Иван Ялгузидзе сохранил знание осетинского языка и быта, связь с осетинским народом. Как видно из вышеприведенных его собственных слов и всей его деятельности, Ялгузидзе был проникнут сознанием своего долга перед народом, из которого он вышел, — чем-нибудь оказать ему помощь. Поэтому, естественно, он живо интересовался как вопросами его культурного развития, так и его политическими судьбами.
Судя по деятельности Ялгузидзе, нужно полагать, что он считал присоединение Грузии к России в тогдашних условиях лучшим исходом для первой. В то же время он не был поклонником самодержавно-помещичьего режима. Об этом свидетельствует тот факт, что при выполнении возлагавшихся на него русскими властями поручений по умиротворению осетин Ялгузидзе выступал перед этими властями в защиту крестьян и с обвинениями против помещиков.
Так, в своем докладе подполковнику Симоновичу, возглавлявшему в 1802 г. экспедицию против восставших осетин (в октябре 1802 г.), он обвиняет князей Мачабели и Эристави (Ксанских) в том, что они задержали несколько осетин-крестьян и этим вызвали волнения осетин. По его словам, названные князья вызывают вражду между осетинами и грузинами.
Ялгузидзе обвиняет одного из князей Эристави в том, что он отобрал у одного из двух задержанных им осетин-крестьян одну хорошую лошадь и одну корову и кроме того требует от него еще шестьдесят быков. У другого осетина он отобрал трех лошадей. Когда крестьянин принес Эристави подношение и умолял вернуть ему лошадей, последний задержал его и потребовал от него двадцать быков. «Кто дал осетинам столько имущества? — возмущается Ялгузидзе, — неудивительно, что эти притеснения без законного основания, конечно, их будут угнетать» [3] .
Фамилия Ялгузидзе, несомненно, грузинизированная форма названия одного из древнеосетинских родов — Агузата (в русской форме — Агузовы). Фамилия Ялгузидзе или Ялгузашвили встречается в грузинских документах XV ст. [4]
В поэме «Ялгузиани» героем является родоначальник этой фамилии — Ялгуз, — вернее, Агуз. Ряд ныне существующих югоосетинских фамилий, живущих по ущелью Б. Лиахви (Томаевы, Абаевы, Шавлоховы, Гаглоевы, Санакоевы, Габараевы и др.), считаются ветвями этого древнего рода Агузовых. К одной из этих фамилий, несомненно, принадлежал Иван Ялгузидзе.
Приведенные выше сведения о том, что Ялгузидзе происходил из местности Джава, не следует понимать в том смысле, что он был уроженцем самого села Джава, так как название центрального селения Джава часто распространяется и на окрестные селения.
На вопрос о том, из какого места и из какой фамилии происходил Иван Ялгузидзе, проливает свет один архивный документ – «рапорт» или, правильнее, прошение «осетинского селения Залды жителя старшины Давида — Ялгузидзе-Габарашвили» на имя экзарха Грузии от 7 октября 1826 г.
В своем прошении Давид Ялгузидзе-Габарашвили, «усердно» желая, чтобы сыновья его были в духовном звании и со временем стали в Осетии приходскими священниками, просит о принятии одного из них, Ивана Ялгузидзе-Габарашвили, 9 лет, в Тифлисскую семинарию «для обучения его преподаваемым в оной наукам с содержанием его на казенном иждивении».
Прошение это за неграмотного Давида Габарашвили по его просьбе подписал губернский секретарь Иван Ялгузидзе[5] .
Документ этот делает весьма вероятным (несомненным), что проситель Давид Ялгузидзе-Габарашвили был родичем-однофамильцем Ивана Ялгузидзе, что прошение написано по инициативе и совету последнего и написано им же. Вполне понятно, что Иван Ялгузидзе хотел помочь своему, родичу и внушил ему мысль об отдаче сына в духовную семинарию, где можно было получить воспитание (хотя и духовное) на казенном содержании.
Из документа видно, что в то время родовое название Агузата (Ялгузидзе) в Юго-Осетии еще было в употреблении, хотя происхождение от этого рода фамилии уже писалось под собственными названиями (Габарашвили и др.). Фамилия Ялгузидзе встречается и в других архивных делах. Так, например, в архивных делах того времени упоминается причетник Чесельтского прихода «бывший осетин» Иосиф Ялгузидзе[6] .
Итак, на основании приведенного документа можно сделать заключение, что Иван Ялгузидзе происходил из ныне существующей в Юго-Осетии фамилии Габараевых, живущей в сел. Залда (Габараевы, живущие в других местах, выселились из этого селения), происходящую из древнего рода Агузовых.
Прошение Давида Ялгузидзе-Габарашвили представляет интерес и в другом отношении, а именно: из него видно отношение крестьян-осетин к помещикам в то время.
В своем прошении Давид Ялгузидзе-Габарашвили пишет: «А чтобы не было какого-либо помешательства в сем моем желании со стороны называющего себя помещиком нашим князя Симона Мачабелова и других его родственников, коим впрочем мы принадлежали не как крепостные, но как живущие и пользующиеся их землями, то не благоугодно ли будет вашему высокопреосвященству истребовать и от них согласия, чтоб означенный сын мой отныне навсегда состоял в духовном ведомстве и звании; впрочем, означенные князья по вышеозначенным причинам, что мы им принадлежали только по мнению, а не как крепостные крестьяне, распоряжаться нами, свободой и волею нашею не могут».
Давид Ялгузидзе-Габарашвили здесь, разумеется, выражает позицию всего югоосетинского крестьянства в отношении помещиков. Впрочем, позиция эта получила не совсем точное толкование со стороны писавшего заявление, т. е. Ивана Ялгузидзе: югоосетинские крестьяне по отношению к помещикам Мачабели и Эристави считали себя не только лично свободными людьми, но и собственниками земли, на которой они жили.
Об этом свидетельствует история их непрерывной борьбы против названных помещиков на протяжении ряда веков.
_________________________________
[1] Бочоркдзе Г. Иван Ялгузидзе. Известия Юго-Осетинского НИИ. В. III, 1936. С. 282.
[2] Ахвледиани Г. С. Вокруг Ивана Ялгузидзе. Журнал «Фидиуæг», 1928, № 2. С. 28.
[3] Бочоридзе Г. Указ. статья. С. 295. Приложение №3
[4] Там же. С. 283.
[5] ЦГИА Грузии, ф. 139. Д. 1546. 1926. Л. 1–2.
[6] Там же. Д. 1616. Л. 4; ф. 130. Д. 9, 1823. Л. 69.
Источник: Ванеев Захарий Николаевич. Избранные работы по истории осетинского народа. Том II. Цхинвали, издательство «Ирыстон», 1990 (Статья написана в 1950 году. Хранится в архиве ЮОНИИ).
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
Информация
Идея герба производна из идеологии Нартиады: высшая сфера УÆЛÆ представляет мировой разум МОН самой чашей уацамонгæ. Сама чаша и есть воплощение идеи перехода от разума МОН к его информационному выражению – к вести УАЦ. Далее...
Опрос
Готовится публикация большого количества текстов народного творчества на осетинском языке - какой вариант размещения, на Ваш взгляд, лучший?
