В.Т. Бетанов
к.и.н., старший научный сотрудник СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А
Материалы, о которых пойдет речь, на первый взгляд, могут показаться не существенными в силу их обыденности. Однако, если рассмотреть эти источники «крупным планом», они могут помочь устранить один из характерных недостатков большинства обобщающих трудов по аграрной истории, которым «порой недостает взгляда прямого: непосредственного свидетельства крестьянина о самом себе».1
17 октября 1888 года, в конторе владикавказского нотариуса Ипполита Александровича Веру, в доме Демокидова на Александровском проспекте, между Ельзарко Цаликовым, жителем селения Кадгарон Владикавказского Округа и проживающим в отселке Кадат Хидикусского общества Бечиром Гагуловым, был заключен договор об аренде. Е. Цаликов отдал в аренду Б. Гагулову свой надел (пай) общественной земли в селении Кадгарон. Последнему, на 12 лет было передано право пользоваться усадебным, сенокосным и пахотным паями Е. Цаликова, с уплатой «за все время сто восемьдесят рублей, платеж которых должен производиться вперед за каждый год по пятнадцати рублей».2 Согласно договору, арендатор получал право использовать надел по своему усмотрению, «с тем же правом, какое принадлежит Цаликову, но с тем, что все причитающееся обществу селения Кадгарон за тот надел подати во все время арендного срока обязан уплачивать он Гагулов помимо условленной арендной платы».3
Стороны брали на себя обязательства «договор этот хранить свято и ненарушимо».4 В закрепление процедуры, договор был подписан. В силу того, что Ельзарко Цаликов и Бечир Гагулов были неграмотными, за первого, по его личной просьбе, подпись поставил отставной штабс-капитан Александр Герасимович Польский, а за второго, мещанин Иван Васильевич Колмыков. Содержание документа, здесь же, в присутствии нотариуса, было переведено на осетинский язык и обратно жителем селения Кадгарон Ионом Ионовичем Черджиевым.
Вскоре после заключения договора Бечир Гагулов выплатил Ельзарко Цаликову 180 рублей, т.е. всю сумму, причитающуюся за 12 лет аренды его надела и переселился.в Кадгарон. Отремонтировав дом и другие хозяйственные постройки, которые находились на арендованном участке, он стал спокойно жить в нем вместе с семейством.
Обычный, на первый взгляд, договор, не скрывавший никаких подводных камней, несколько лет не вызывавший сомнений у обеих сторон, вскоре стал поводом для серьезного разбирательства.
Разбирательство по спору между Бечиром Гагуловым и Ельзарко Цаликовым за землю, позволяет нам заострить внимание на некоторых особенностях общинного землепользования в Осетии и интеграции Осетии в контекст социально-политической развития России в конце XIX века.
Хорошо известно, что «землепользование в плоскостных селах Северной Осетии было основано на праве общинного владения... При существовавшем порядке пользования общинными угодьями землей наделялась только определенная часть общинников (т.н. «платежные дымы»), другая же часть (вновь выделившиеся семьи из коренных жителей и новые поселенцы) была лишена этого права».5
На основании действовавшего в Терской области положения о сельских (аульских) обществах, распоряжение земельными общественными угодьями было представлено сельскому сходу. Угодья распределялись для пользования по «дымам», т.е. тем же сельским сходом, они периодически делились на паи, сообразно с приростом населения, увеличением числа «дымов», появляющиеся новые потребности в отводе земли под общественные нужды и др. причины. Отводимый каждому члену сельской общины земельный надел отнюдь не принадлежал ему на правах собственности. Крестьянин общинник получал надел только в пользование, отведенные ему в одном случае угодья, при следующем разделе могли быть, например, уменьшены, переданы другому члену общины или переведены в общее пользование. Необходимо отметить, что каждый член сельской общины, который нес все установленные законом повинности, имел право на надел и мог это право передавать другому лицу. Однако, общинники не имели права сдавать в долгосрочную аренду, а тем более продавать, отведенные кому-либо из них земельные угодья.
Обращаясь к проблеме общинного землепользования в Осетии во второй половине XIX века, исследователи отмечали, что «введенный царским правительством порядок в пользовании общинной землей стал на пути семейных разделов, которые теперь происходили с санкции сельской общины. Последняя, однако, не давала такую санкцию, а если снимала свой запрет, то не .наделяла новую семью земельным участком».6
Вопрос общинного землевладения, проблемы перераспределения земли, были чрезвычайно идеологически перегружены. Не следует зацикливаться на том, что периодическое перераспределение крестьянской общиной земельных угодий, было способом закрепления крестьян в общине и возможностью для «всевозможных злоупотреблений в этом деле со стороны сельских властей и кулачества».7 Мы считаем справедливым мнение Е.М. Мягковой, о том, что проблема перераспределения земельных угодий в общине «возникает довольно поздно, с исчерпанием «страхового» фонда (целина, пустоши и пр.). Не имея возможности предоставлять новые площади все возрастающему числу дворов, деревня осуществляет передел уже обрабатываемых».8
Возвращаясь к нашему делу, отметим, что, несмотря на все ограничительные возможности общины, с ее стороны не было, ни протестов, ни возражений по поводу сделки. Несмотря на недостаток в Кадгароне, в конце XIX начале XX вв., земельных угодий, конкуренцию за право пользоваться ими и строгий запрет членам общины сдавать свои наделы в долгосрочную аренду кому бы то ни было, община не пыталась быть закрытой, особенно если новые люди исправно платили подати и не претендовали на отдельный надел. Можно предположить, что подобные сделки не являлись чем-то из ряда вон выходящим. Например, названные в качестве свидетелей жители Кадгарона, члены общины, судя по всему, не видели в договоре между Цаликовым и Гагуловым ничего необычного.
Весной 1891 года Ельзарко Цаликов возвращается в Кадгарон. К сожалению, нам неизвестно какие обстоятельства вынудили его покинуть Владикавказ. В родном селении он столкнулся с тем, что дом занят и никто его освобождать не собирается. Попытки решить проблему между собой ни к чему не привели. В сложившейся ситуации оставался один выход, обратиться к «верховному арбитру», государству.
Обратим внимание на то, что когда уже обозначился конфликт интересов, стороны не стали обращаться, как это было принято, к нормам обычного права, которые регулировали поземельные отношения между крестьянами внутри общины, не было обращения и к сельскому правлению. Мы видим в этом подтверждение тезиса о том, что по мере роста частных интересов, «верность традиции контролируется тяжущимися сторонами, которые прибегают к верховному арбитру (универсальному, кодифицированному, писанному праву). В результате гарантом обычного права становится надобщинная власть, государство».9
Далее мы увидим, как государство выступает гарантом обычного права.
25 мая 1891 года Бечир Гагулов обратился с прошением на имя начальника Терской области. «Около трех лет тому назад Кадгаронский житель Ельзарко Цаликов отдал мне в арендное содержание свой дом находящийся в селении Кадгаронском с землею под ним и участком земли следующих ему как коренному жителю сроком на 12 лет за плату 180 рублей... Условие это было сделано с тем, что по истечении срока аренды сказанный дом должен поступить в полную мою собственность о чем между Цаликовым и мною состоялось условие на бумаге.
До настоящего времени я жил совершенно спокойно, но теперь Цаликов возвратился в сел. Кадгарон и требует моего удаления из дома и в отсутствие мое всегда тревожит семейство».10 В подтверждение своих слов, Гагулов просит опросить свидетелей, проживающих в Кадгароне Кайтыка Садыкова, Мисарби и Уби Демуровых и Дзамбулата Дзабаева.
В своем обращении, Гагулов просит начальника Терской области «сделать распоряжение о том, чтобы Цаликов меня с семейством больше не тревожил, так как я уплатил Цаликову за 12 лет арендной платы и потому считаю себя вправе жить до окончания срока, а если Цаликов желает получить обратно дом, то пусть возвратит полученные от меня 180 руб. и кроме того, употребленные на ремонт деньги».11
Для выяснения обстоятельств обращения Бечира Гагулова к начальнику Терской области, старшине селения Кадгарон было дано поручение, выяснить подробности, а при необходимости опросить свидетелей. Ознакомившись с договором между Е. Цаликовым и Б. Гагуловым, кадгаронский старшина выяснил, что последнему, в аренду были переданы покосные, пахотные и усадебные места. «Относительно же построек в договоре ничего не упоминается и отдельной бумаги у Гагулова не имеется, из коей видно было бы, что Цаликов отдал ему постройки свои также в арендное содержание с тем, что таковые после 12 лет аренды должны перейти в полное владение Гагулова».12
Был допрошен и Ельзарко Цаликов, который отметил, что в момент, когда был заключен договор с Гагуловым, он проживал во Владикавказе. Ему было известно, что Гагулов самовольно занял дом и хозяйственные постройки, однако он «не имел претензии».13 Возвратившись, Цаликов потребовал от Гагулова освободить дом. Проводивший расследование старшина выяснил также, что Бечир Гагулов «поселил в доме Цаликова своего родственника Сосланбека Гагулова, а сам проживает в Хидикусском обществе, в сел. Кадат и не освобождает дом Цаликова, а лишь отвел Цаликову под сараем место, где он поселился со своей женой и находится в стесненном положении».14 Были опрошены свидетели, которых Б. Гагулов упомянул в своем прошении на имя начальника Терской области. Жители Кадгарона Мисарби и Уби Демуровы и Дзамбулат Дзабаев показали, что Ельзарко Цаликов «будто бы отдал в аренду все постройки свои Бечиру Гагулову, но письменного договора на это не имеет».15
Материалы расследования в августе 1891 года поступили начальнику Владикавказского округа и в Окружное управление. Ознакомившись с ними, 16 августа 1891 года, было сделано предписание начальнику 1 участка Владикавказского округа, «Сосланбека Гагулова из дома Цаликова удалить, так как о найме помещения Гагулов не имеет условия и кроме того, лишить Гагулова права пользования общественными паями в виду того, что Цаликов не имеет права отдавать в аренду причитающийся ему пай общественной земли, а Гагулов, в свою очередь, не имеет права арендовать этот пай, как входящий в общественный надел, а не принадлежащий Цаликову на правах частной собственности».16
Административная вертикаль, при должном отношении даже в XIX веке могла работать четко и слаженно. Так, 21 августа, начальник 1-го Участка Владикавказского округа, поручает старшине селения Кадгарон в точности исполнить предписание начальника округа от 16 августа.17 23 августа кадгаронский старшина довел предписание до Бечира Гагулова и Ельзарко Цаликова, о чем они дали ему расписку.18 26 августа старшина сел. Кадгарон представил расписку и доложил начальнику 1-го участка Владикавказского округа, что «Сосланбек Гагулов из дома Ельзарко Цаликова удален и дом Цаликову передан в его распоряжение».19 31 августа 1891 года, начальник 1-го Участка Владикавказского округа, представил все материалы об исполнении предписания в Управление начальника округа.20
На наш взгляд, признав недействительным договор между Ельзарко Цаликовым и Бечиром Гагуловым, официальные власти, фактически, выступили гарантом норм обычного права.
Рассмотренное нами дело о споре за землю, получило, если так можно выразиться, административное продолжение. В декабре 1891 года, от имени начальника Терской области было направлено письмо председателю Владикавказского Окружного суда. В послании была изложена суть дела о споре между Цаликовым и Гагуловым. Начальник области обратил внимание председателя Окружного суда на то, что «засвидетельствование нотариусами подписей на подобные, не могущие быть признанными действительными договорах, только вводит заключающих оные в заблуждение, влечет за собой жалобы и доставляет администрации немало затруднений по разбору их, прошу Ваше Превосходительство, не найдете ли возможности обязать подведомственных Владикавказскому Окружному суду нотариусов, чтобы они при засвидетельствовании ими подписей на актах как явно противоречащим существующим положениям быть и составленным настолько глупо и не обстоятельно, что значение их может быть различно толкуемо, разъясняли совершающим таковой акт действительный его смысл и значение, как это требуется ст. 89 положения о Нотариальной части в отношении актов, совершаемых нотариусом».21
Примечание
1. Ле Руа Ладюри Э. Монтайю, окситанская деревня (1294-1324). Екатеринбург, 2001. С. 6.
2. ЦГА РСО-А. Ф. 12. Оп. 3. Д. 67. Л. 3.
3. Там же.
4. Там же.
5. Магометов А.Х. Сельская община у осетин // Ученые записки СОГПИ им. К.Л. Хетагурова. Общественные и исторические науки. Т. 28. Вып. 2. Орджоникидзе, 1968. С. 332-333.
6. Там же. С. 333-334.
7. Там же. С. 334.
8. Мягкова Е.М. «Необъяснимая Вандея»: сельский мир на западе Франции в XVII-XVIII веках. М., 2006. С. 56..
9. Там же. С. 63.
10. ЦГА РСО-А. Ф. 12. Оп. 3. Д. 67. Л. 1-1об.
11. Там же. Л. 1об-2.
12. Там же. Л.5-5об
13. Там же. Л. 5.
14. Там же. Л. 5об.
15. Там же. Л. 5об-6.
16. Там же. Л. 7-7об
17. Там же. Л. 8.
18. Там же. Л. 9-9об.
19. Там же. Л. 8-8об.
20. Там же. Л. 8об.
21. Там же. Л. 14-14об.
Источник:
Материалы международной юбилейной научной конференции
«Россия и Кавказ» (Владикавказ, 6-7 октября 2009 г.). Стр. 60 - 63.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
