поиск в интернете
расширенный поиск
Иу лæг – æфсад у, дыууæ – уæлахиз. Сделать стартовойНаписать письмо Добавить в избранное
 
Регистрация   Забыли пароль?
  Главная Библиотека Регистрация Добавить новость Новое на сайте Статистика Форум Контакты О сайте
 
  Навигация
Авторские статьи
Общество
Литература
Осетинские сказки
Музыка
Фото
Видео
  Книги
История Осетии
История Алан
Аристократия Алан
История Южной Осетии
Исторический атлас
Осетинский аул
Традиции и обычаи
Три Слезы Бога
Религиозное мировоззрение
Фамилии и имена
Песни далеких лет
Нарты-Арии
Ир-Ас-Аланское Единобожие
Ингушско-Осетинские
Ирон æгъдæуттæ
  Интересные материалы
Древность
Скифы
Сарматы
Аланы
Новая История
Современность
Личности
Гербы и Флаги
  Духовный мир
Святые места
Древние учения
Нартский эпос
Культура
Религия
Теософия и теология
  Строим РЮО 
Политика
Религия
Ир-асский язык
Образование
Искусство
Экономика
  Реклама
 
 
Я вспоминаю: свидетельства детей Великой Отечественной
Автор: 00mN1ck / 16 декабря 2014 / Категория: Интересные материалы » Новая история
ОТ АВТОРОВ
* * *

Детство — такая пора, когда каждый день совершаешь открытие, когда ты наполнен радостью. Радость омрачена войной, но эти четыре года стали хорошей школой для детей той поры. У каждого кто-то близкий сражался и рисковал жизнью. Дети войны. Что они помнят? Попробуем их расспросить, сохраним живую память. Целью работы стало воссоздание той эпохи, атмосферы (мир глазами детей). Мы расспрашивали людей вне зависимости от места их проживания в годы войны, это дало возможность изучить повседневную жизнь как в глубоком тылу, так и в зоне оккупации, или прифронтовой полосе. Война не просто череда наступлений и отступлений, не просто страница истории, это история человеческих жизней.

Работа обращена к последнему поколению очевидцев, к современникам Великой Отечественной войны — тем, кому в военные годы было 4-12 лет. Цель работы — сохранить живую память, воссоздать черты той эпохи, показать мир глазами детей. Эта работа позволяет заглянуть в повседневный мир маленького человека, «услышать голос безмолвствующего большинства», что даст возможность изучить те аспекты проблемы, которые оказались на периферии научного поиска. В региональной историографии этот вид источников только создается и еще не привлекался.

Исследования по истории Великой Отечественной войны долгое время вписывались в традиционную историографию. Однако в связи с развитием исторической науки в последние годы большое внимание стали уделять нетрадиционным направлениям — истории повседневности, устной истории. Источниковая база этих исследований предполагает существенное расширение привлекаемых материалов.

В исторической науке отношение к воспоминаниям долгое время было неоднозначным. Это обуславливалось большой долей субъективного фактора, свойственного такого рода источнику. На современном этапе воспоминания начинают приобретать все большее значение. В последние годы признана необходимость интервьюирования свидетелей и непосредственных участников важных событий истории страны, к которым с полным правом можно отнести и свидетельства людей, чье детство пришлось на военные годы.

С 2007 г. при кафедре новейшей истории и политики России Северо-Осетинского государственного университета создана поисковая группа, в которую вошли студенты 3-5 курсов исторического факультета, а также школьники с. Дур-Дур и Дзуарикау. Группа (особенная благодарность студентам Гулдаевой А., Джиоевой К., Симаковой Д., Гамахарову С., Гадаевой А., Галачиевой А., Апбеговой М., Бакаеву К., Абдулаевой Р., Дзитовой М., Тетовой Р., Коблову М., Цебоевой Ж.) занимается сбором воспоминаний ветеранов войны, тыла, детей войны, проводит поисковую работу, привлекая методы устной истории. Кроме того, сопереживание событий военной поры студентами, которые проводят интервью, является одной из целей патриотического воспитания молодежи, формирует уважительное отношение студентов к жизненному опыту старшего поколения, позволяет проследить преемственность поколений. Реконструкция истории становится плодом совместных усилий, и молодое поколение прислушивается к голосу старшего. Респонденты приводят факты и свидетельства, которых никогда в исследованиях военной истории не публиковали и просто замалчивали. Детская цепкая память запечатлела и факты отрицательных явлений, о которых никогда не упоминалось в открытой печати.

Интервью — это не просто ответы на вопросы, это попытка всколыхнуть самое сокровенное, что в глубине души, что уже, кажется, забыто. Сейчас есть в мире силы, которые убеждают в ненужности этого юбилея, призывают всё забыть, даже бойкотировать празднование. Мы не согласны. Пока мы не забыли жертв, молитв и подвигов наших отцов и дедов — мы сильны. Наша память — наша могучая крепость.

Здесь нет рассказов о пущенных под откос поездах, партизанских кострах, о фронтовых блиндажах. Но в годы войны все, солдаты и женщины, старики и дети были обстреляны: все, так или иначе, участвовали в войне. С полным правом это поколение мы называем поколением победителей, участниками Победы. Дети проявили мужество, заменив у станка родителей, своим трудом приближали Победу. Были в оккупированных деревнях, видели, как немцы сжигали избы, прятались в лесу, теряли родителей. Они помнят бомбежки, разрушенные дома, гибель людей. И понимают: если есть в нашей жизни что-то настоящее, это то, что мы выстояли в войне.

С точки зрения использования в исторических исследованиях по истории Великой Отечественной войны воспоминаний большой интерес представляют свидетельства детей войны. Можно использовать эти воспоминания по трем направлениям:

1) реконструкция на основе воспоминаний событий;

2) дополнение и оживление исторического описания;

3) использование аналитических выводов интервьюеров в рассмотрении ряда проблем

Они реализуются через реконструкцию некоторых событий, связанных с боевыми действиями на территории Северной Осетии.

В воспоминаниях приводятся факты, которые нередко противоречат устоявшимся клише о войне, помогают по-новому взглянуть на некоторые аспекты повседневной жизни военной поры. Документальных подтверждений подобного рода информации часто не оказывается, она сохранилась в памяти поколения, в связи с чем данные воспоминаний в этом случае выступают как основной источник.

Сохранена оригинальная стилистика рассказов.

Таким образом, можно отметить, что материалы воспоминаний начинают использоваться для решения ряда задач как более самостоятельный источник. В то же время исследователи привлекают по большей части воспоминания для дополнения других видов информации, оживления и насыщения самого текста. Однако можно отметить слабое использование воспоминаний детей войны с точки зрения получившего в настоящее время все большее распространение культурно-исторического подхода. Это позволит раскрыть потенциальные информативные возможности устной истории по реконструкции образов, ценностей общества периода Великой Отечественной войны.
* * *

Авторский коллектив благодарит всех, кто прицел участие в составлении сборника воспоминаний. Особая благодарность директору Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В.И. Абаева ВНЦ РАН и Правительства РСО-Алания доктору исторических наук, профессору З.В. Кануковой за помощь в издании этой книги.

★ ★ ★

В волосах серебряные нити
Столько лет, а сны всё не цветные,
Их война давно лишила детства,
Что гремела на полях России.
Кровь и смерть, воронки от снарядов,
Как игрушки — стреляные гильзы,
Всё осталось в памяти не детской
В той далёкой, страшной, чёрной жизни.
Вас война давно лишила детства,
Постаревшие теперь с годами дети,
Всё, что было — в памяти навечно
Трудно с этим жить на белом свете






Абаев Махарбек
(1930 г.)

У меня было шесть братьев и две сестры. Жили мы в достатке: отец и мама работали в колхозе, обрабатывали приусадебный участок. Было много планов, но их разрушила война. Помню, в 1943 г. к нам в с. Кобан приехал первый секретарь Гизельдонского райкома ВКП (б), собрал население и, обращаясь к детям и женщинам, сказал: «Настали тяжелые времена, на вас наша надежда».

Хорошо запомнил две бомбежки, было много погибших, раненые просили о помощи. Мы кинулись им на помощь, было решено отправлять пострадавших в Чми, домой вернулись лишь на третий день.

Несмотря на тяжелые времена, люди помогали друг другу. Помню, как отец привел домой женщину с ребенком, это были беженцы из с. Лаба. Они прожили в нашей семье несколько месяцев.

Не забуду своего страха в тот день, когда мы с друзьями зимним днем отправились в лес за дровами. На обратном пути нужно было переправиться через озеро. Лед треснул, ишаки, груженные дровами, потонули, нам удалось выбраться на берег. Когда пришел домой, вся одежда была замерзшая, сам еле передвигал ноги, руки и лицо превратились в ледяную корку. Мама расплакалась, потом стала меня приводить в чувство...
★ ★ ★



Багаева Раиса
(1930 г.)

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой ОтечественнойВо время войны мы жили в с. Кемульта Южной Осетии. Папу забрали на фронт в 1942 г. У нас в селе никого из родни не было, мама осталась с шестью детьми. Было очень тяжело, впрочем, как и в других семьях земляков. Помню, жили в нашем селе некие люди, «ёлдаши» (Елдашами называли людей, призванных в армию из Средней Азии - прим.), не знаю, кто и почему их так прозвал, они были озлобленные, вечно голодные. Они часто врывались в дома, забирали съестное, ценное. Однажды вечером, когда мама вышла за водой, на нее напал «ёлдаш», выбил дверь в наш дом. На печи лежал сырой, готовый к выпечке кукурузный чурек. Напавший схватил его и съел. Затем улегся на полу, сказав, что будет здесь спать. Только с помощью соседского мужчины удалось от него избавиться.

Мама наша была великой труженицей, никогда не сидела, сложа руки. Работала в колхозе, везде, где можно было хоть что-то заработать. Иногда нам удавалось собрать немного сыра, и тогда мама пешком, через горы, отправлялась на базар в Цхинвал, выменивала на одежду, продукты и, вернувшись домой, не отдохнув после изнурительного пути, шла на колхозное поле. Когда мы ее уговаривали немного отдохнуть, она отшучивалась: «Вот придет ваш отец, увидит вас голодных, скажет, что уморила мать голодом».

Добром мы вспоминаем и дядю, который работал в военном госпитале. Он собирал свой паек и отправлял его нам, маленьким племянникам.
★ ★ ★



Бадтиева Ирина
(1929 г.)

Наша семья проживала в с. Иран Кировского района Северной Осетии. Когда началась война, мой отец и ого брат ушли на фронт. Чтобы легче переносить тяготы жизни, было решено жить обеим семьям вместе, всего нас стало 8 человек. Старшие работали в колхозе, а также на выделенном председателем небольшом участке. Вообще, во время войны люди были друг к другу внимательны и добры. Помню колхозного бригадира, который обходил дома сельчан и разносил чуреки, молоко.

Особенно запомнился мне день, когда немцы после боев вошли в село. Население спешно уходило в лес. Среди них были и мы с 8-месячным братом. Мама наказала беречь брата и нашу кормилицу - корову, которую привязала к моей руке. На середине пути корова, испугавшись взрывов и бомбежки, рванула вперед. Я не могла ее остановить, но и отпустить тоже было невозможно. Упав на спину, я старалась не поранить брата, а корова неслась из-за всех сил, волоча нас за собой. На помощь подоспели соседки, они-то и помогли высвободить меня и остановить корову.

Спустя время, мы вернулись в село. Многие дома оказались заняты немцами, в нашем доме квартировали 2 немецких офицера. На крышах домов были расставлены пулеметы, думаю, немцы боялись нападения наших со стороны с. Эльхотово.

С постояльцами нам повезло. Они помогали нам продуктами, лекарствами. Старший офицер был особенно внимательным, часто заглядывал к нам, детям, рассказывал, что в Германии его ждет такая же маленькая дочь.

Спустя время, когда наши войска стали теснить немцев из Осетии, квартировавшие оккупанты спешно покидали село. Старший офицер перед уходом заглянул к нам, позвал меня и сказал, что его мучают плохие предчувствия, поэтому он подарил мне колечко на память о своей дочери. Позже оказалось, что он погиб в бою.

Отец, его брат и многие наши земляки не вернулись с войны, у нас не осталось даже его фотографии.
★ ★ ★



Бдтаева Татьяна
(1930 г.)

Из нашего села забрали на войну много мужчин. Среди них были и наш учитель Карсанов Хасанбег и директор школы. Перед отправкой они зашли в школу и обратились к школьникам с просьбой хорошо учиться и не унывать.

Лошм 1942 г. мы с нашими солдатами собирали на колхозных полях с. Фарн картофель. В картофельный о шар мы добавляли разную зелень и варили суп. В нашем доме была размещена полевая кухня, и иногда повар давал нам немного горячей еды. Также давали нам золы на растопку, потому что дров не хватало.
★ ★ ★



Габараев Сергей
(1934 г.)

Наша семья до войны жила в с. Урсдур (Южная Осетия). Когда началась война, мне было 7 лет, но некоторые события того времени хорошо запомнились. Например, я помню довоенные разговоры старших, что будет война. Когда по радио объявили о начале войны, многие мужчины села отправились в районный военкомат. Вскоре отец, Габараев Сандро, был призван в действующую армию.

В годы войны я помогал старшим братьям по хозяйству, часто ходил с ними пасти скот. Мать, Кокоева Нана, работала в колхозе. В свободное время вязала носки и другие теплые вещи и отправляла на фронт.

Самым радостным событием было возвращение отца с фронта в 1944 году, хоть он вернулся калекой, т.к. обморозил ноги и не в состоянии был ходить.
★ ★ ★



Болотаев Илья
(1935 г.)

Родился я в Кахетии, однако в 1940 г. мы переехали в Ставропольский край. На второй день войны отца призвали в армию. В ноябре 1941 г. маму мобилизовали на строительство оборонительных сооружений в Ростовской области, мы с 11-летней сестрой остались на попечении бабушки.

Когда началась бомбежка нашего села, осколок снаряда попал в бабушку и к концу дня она скончалась. Мы сами отнесли ее на кладбище.

Оккупацию вспоминать трудно. В нашем дворе немцы разместили свою технику, сами заняли дом, а мы ютились в подвале. Нас, мальчишек, одевали в девчачьи платья, т.к. по селу пронесся слух, что будут расстреливать все мужское население.

Я помню разговоры старших, которые шепотом рассказывали как они мстят немцам: воруют боеприпасы и уничтожают их. Мы с сестрой решили поучаствовать в этом деле и выкради несколько гранат, которые затем выбросили в овраг.

Через несколько месяцев наконец наши войска вытеснили немецкие и мы попали в свой дом. В 1942 г. на папу пришло извещение, что он пропал без вести. Мама сильно горевала, но нужно было поднимать нас, и она много работала. В 1949 г. папа вернулся. Он рассказал, что служил в армии генерала Власова. Когда тот нарушил воинскую присягу и пошел на службу к немцам, отец и еще несколько бойцов отказались последовать за ним и их отправили в концлагерь. В 1943 г. ему удалось бежать из лагеря, найти советскую часть и воевать дальше. В конце 1943 г. его часть была окружена и папа вновь оказался в плену. В 1944 г. он бежал из лагеря и оказался сначала на территории Италии, затем перешел но Францию. Когда он, наконец, оказался на советской земле, ого отправляют в лагерь для выяснения обстоятельств.

В лагере он подружился с русским парнем, который выслушал его горький рассказ о мытарствах, и предложил написать Сталину письмо. Папа не владел русской грамотой, и тот парень написал письмо сам. В 1949 г. в лагерь пришло распоряжение, по которому папу освободили и разрешили ехать домой.
★ ★ ★



Габеев Ахмет
(1926 г.)

Я был младшим ребенком в семье, которая проживала в с. Толдзгун Северной Осетии. Два моих старших брата ушли на фронт. От братьев пришло по одному письму, а затем мы получили похоронки.

Я хорошо помню о приближении войны к нашему селу. Среди ночи село было разбужено от страшного шума. Все выскочили из домов, прихватив с собой теплые вещи, кинулись прятаться. Мой отец не смог последовать за нами, так как был прикован к постели.

Мы долго прятались в окопе на окраине села. Было очень холодно и нам нечего было кушать. Спустя время, мы решили вернуться домой. Немцы не трогали мирное население, но забирали все съестное. У нас была корова, которая кормила нашу большую семью, мы ее берегли и прятали от немцев. Я хорошо помню день, когда к нам во двор зашли два немца. Они хотели забрать нашу кормилицу. Я был единственным мужчиной в доме, поэтому встал на их пути. Им стало смешно от того, что мальчишка им пытается помешать, один из них так сильно меня ударил, что я упал. Второй привязал веревку на шею коровы и вывел ее со двора. Я долго плакал от бессилия и обиды.
★ ★ ★



Гадаева Александра
(1935 г.)

Во время войны всей семье приходилось работать в поле. Чтобы прокормить семью, меня отправляли собирать крапиву, которую мама смешивала с мукой и пекла хлеб. Мыла не было, поэтому вскоре в Махческе появилась чесотка. Не забуду случай, когда у меня поднялась температура, и мама на руках понесла меня в соседнее село за 3 км от Махческа.
★ ★ ★



Галиев Георгий
(1927 г.)

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой ОтечественнойРодился я в с. Сурх-Дигора. Семья наша выселилась из Дигорского ущелья в 1930 г. и сразу вступила в колхоз. Родители работали в колхозе им. Гетоева. Когда началась война, 23 сентября 1941 г. отец ушел на фронт, оставив 5 детей на попечении жены. Похоронку мы получили в 1943 г. Там сообщалось, что отец погиб в Сталинградском сражении.

Помню, что село несколько раз переходило из рук в руки, столь тяжелые бои здесь шли. Однако наши войска вынужденно отступили, село оказалось в оккупации с октября 1942 г. по январь 1943г. Было разрушено много зданий, в том числе школа. Жили, как и все в годы войны, тяжело и голодно. Не могу сказать, что немцы расстреливали и убивали, но грабили постоянно.
★ ★ ★



Гамахаров Хасан
(1933 г.)

Я родился в большой крестьянской семье в с. Карман-Синдзикау. Родители работали в колхозе. А зимой 1940 г. отца призвали на военные сборы.

Когда началась война, я уже помогал маме, мы работали в колхозе, а также на своем участке. Нужно было кормить младших. Однако жизнь сложилась так, что не все выдерживали испытания голодом, холодом, болезнями. В селе от этих стихий погибло много людей, в том числе и мои младшие.

Я вспоминаю, как немцы ворвались в наше село. Они расположились в лучших домах, где были кровати и печи. Как-то раз они везли из леса дрова, я не растерялся и стащил одну вязанку, чтобы согреть нашу комнату. Но меня увидел немецкий офицер, я испугался и занес дрова в их комнату. Офицер избил меня. Через какое-то время он появился в нашей комнате и стал предлагать мне конфеты, желая загладить вину.

Сельские ребятишки из-за ненависти к немцам придумали следующее занятие. Вдоль дороги на обочине через определенный промежуток стояли канистры с бензином для заправки проходящего немецкого транспорта. Мы незаметно подкрадывались к ним и опрокидывали. Эта забава продолжалась еще некоторое время, затем нас выследили и наказали.
★ ★ ★



Гулунова Роза
(1932 г.)

В годы войны многие семьи из с. Дигора жили в лесу, в шалашах или землянках. Помню, как недалеко от нас взрывались снаряды. Отец не был на фронте по состоянию здоровья, но он делал все возможное для победы: подбирал раненых и приносил их к нам в «городок». Женщины выхаживали их, лечили, как умели и чем могли.

У нас была одна корова на четыре семьи, это была наша кормилица, если бы не ее молоко, мы не смогли бы выжить.
★ ★ ★



Гумецова Тима
(1936 г.)

Помню, что в один из дней 1942 года немцы через с. Дзуарикау вышли к Гизели. К этому времени в селе остались лишь старики, дети и женщины. Жители села, а вместе с ними и наша семья, убегали в лес. Наша семья - эта моя мать и пятеро детей: 3 девочки и 2 мальчика. Самой младшей девочке было всего 3 месяца. Бежим мы, у матери в одной рука грудной ребёнок, в другой руке небольшой мешочек кукурузной муки, чтобы не умереть с голоду. Я бежала за матерью, держа крепко за руку своего младшего брата. Мне казалось, что мы играем в какую-то игру. Вскоре таких же спасающихся стало так много, что в толпе и панике мы с братом потерялись.

Долго мы плутали по лесу, и случайно, уже у селения Кобан, наткнулись на наших солдат. Они отвели нас в расположение своей части и накормили. В это время наша мать с нашей соседкой искали нас по всему лесу. Солдаты из этой же части часто наведывались в лес к жителям нашего села, которые там прятались. В один из таких дней в случайном разговоре от них моя мама узнала, где находятся её дети, и сразу же забрала нас. Нашей радости не было конца.

Ещё помню, что Гизель бомбили с нескольких сторон: со стороны Алагира, с Верхней Санибы и со стороны Владикавказа. В наш дом попал снаряд, и дом был уничтожен. Образовалась огромная воронка. Мы же спаслись потому, что мама укрылась с нами в окопе.

Отец мой считается без вести пропавшим. От него в нашем доме осталась только одна фотография и два грушевых дерева, которые он посадил перед тем, как его забрали на войну. До сих пор деревья плодоносят, т. к. внуки бережно ухаживают за ними, как за семейной реликвией.
★ ★ ★



Демшииова Зинаида
(1935 г.)

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой ОтечественнойВ годы войны мы жили во Владикавказе. Папа ушел на фронт добровольцем. До сих пор бросает в дрожь, когда слышу «Прощание славянки»: папу и других мужчин отправляли на фронт под этот марш, шла отправка, поднялся такой крик и плач, что было страшно.

Мама осталась с двумя детьми, младшей было всего 8 месяцев. Я ходила в детский сад, сестра оставалась на попечении соседей. Наш дом был недалеко от завода «Электроцинк», и население получило распоряжение от городских властей - в случае прорыва немцев в город, срочно бежать в центр города, т.к. завод будет взорван отступающими частями Красной армии.

Возле дома до войны хотели построить какое-то здание, но успели заложить лишь фундамент. Немецким летчикам сверху это недостроенное сооружение виделось, наверное, как нечто военное, и они скинули на него бочку с чем-то горящим. На наше счастье, бочка откатилась далеко от дома и мы не пострадали. Помню, как однажды немецкий самолет очень низко летел над нашим районом, было очень страшно. А раз снаряд попал в трамвай, пострадало много народа.

Мама работала слесарем на электроподстанции, получала карточки, которые мы отоваривали. Давали на них подсолнечное масло, 300 г. хлеба на члена семьи, немного конфет-«подушечек». Одежды, обуви не было, в школу я ходила босиком. В классе нас было 56 человек, учительница — Варвара Александровна, добрейшая женщина, уделяла внимание всем нам. Когда было холодно, в классе топилась буржуйка, каждый приносил дрова или торф, кто что мог. Учебник выдавался один на девять учеников, тетрадь - каждому на четверть, в остальное время писали, на чем придется, чернила покупали на базаре, их наливали в чернильницу-непроливайку. В 1943 г. в городе распределялись американские посылки, мне достался белый свитер, мама перешила свою юбку на меня.

Изредка нам помогала тетя, которая жила в с. Хумалаг, привозила немного молока, сыра.

Об окончании войны узнали сразу. Ночью объявили, что война закончилась. Что тогда было в городе! Люди кричали, плакали от счастья, запускались салюты. Мама была на дежурстве на опытной станции за городом. Когда они увидели со стороны города такое свечение, то испугались.

Для нашей семьи начались долгие месяцы ожидания. Мой папа попал в окружение под Оршей, был в плену. Бежал трижды, трижды избежал расстрела. Последний раз его и других военнопленных вывели на расстрел. Немцы приказали им закапать живьем евреев, которые находились в этом же концлагере. Он отказался. Тогда пленным евреям приказали сделать то же самое. Отец очнулся от страшной боли в груди. На него навалили тяжелый камень, который продавил грудную клетку. Выжил, после немецких лагерей некоторое время находился в советском лагере до выяснения обстоятельств. Был направлен на работу в шахты Донбасса. Вернулся домой только в 1946 г.
★ ★ ★



Джанаев Юрий
(1933 г.)

До войны наша большая семья жила в с. Уарсе. Жили в достатке, семья достаточно зажиточная. Когда началась война, все изменилось. Стало голодно, приходилось постоянно прятаться во время бомбежек.

До сих пор не могу забыть не только голод и холод, но и стыд и боль. Как-то раз, ночью к нам в дом пришли какие-то люди и стали бить меня по рукам до крови, они утверждали, что наш отец дезертир, он уклоняется от призыва, и требовали выдать его. Так продолжалось каждую ночь. Но спустя время, мы наконец-то получили от отца письмо. Он писал с фронта. Тогда закончились мои мучения. Но отец так и не вернулся с войны.
★ ★ ★



Дигурова Раиса
(1929 г.)

Начало войны мы встретили в г. Владикавказе, затем переехали в с. Дарг-Кох. Так как мы переезжали в спешке, не успели захватить вещи, утварь. Мама пошла работать в колхоз, но даже это не могло исправить нашего бедственного положения. Тогда колхозный бригадир посоветовал маме: «Пошли свою дочь работать в колхоз,

будет водоносом. Мы ее не обидим, дадим зерна на трудодни». Бригадир не подвел, я получила четыре мешка зерна, которые помололи на мельнице в с. Карджин. Затем мама решила навестить наш дом во Владикавказе. Я увязалась за ней. Только мы собрались сесть в поезд, налетели вражеские самолеты и начали бомбить состав. Страшная картина предстала перед глазами. Десятки раненых. Я помогала взрослым вытаскивать людей из- под обломков, вынесла сама несколько маленьких детей.
★ ★ ★



Елоев Рамазан
(1928 г.)

Помню немца, который квартировался в нашем доме. Его звали Франц, был он из Потсдама. Хорошо говорил по-русски. Его мама была кондитером и каждую неделю присылала ему всякие сладости, которыми Франц делился с нами. Как-то выпив, он разоткровенничался: «Отец погиб в первую мировую, два старших брата пропали. Мне 37 лет, у меня нет семьи, винтовка - моя жена. Зачем и кому нужна война?» Жил в селе также немецкий генерал, у которого была хорошая охрана. Как-то ночью на дом генерала напали партизаны, мы воспользовались суматохой, разбили стекло генеральской машины и украли пистолет. Позже, когда началось разбирательство, нас жестоко избивали, стремясь выбить показания, но среди нас не оказалось предателей.
★ ★ ★



Засеев Василий
(1929 г.)

В 1940-е гг. наша семья проживала в с. Фасраг Южной Осетии. День 22 июня 1941 г. я запомнил хорошо. В этот день мы с друзьями играли «в войну». Вдруг по радио Левитан объявил, что гитлеровская Германия вероломно напала на нашу страну. Спустя годы мы с друзьями по-детски были уверены, что война началась из-за нашей шалости.

Мой отец не был на фронте, т.к. он являлся участником первой мировой, там он потерял два пальца правой руки. Но в колхозе мы работали все, а было в нашей семье 11 душ. Питались тем, что давала земля, а урожай, как это не странно, в этот период был очень хорошим. Мы держали коров и овец, это позволяло содержать всю семью в относительном достатке.

Мама и мои сестры вязали носки, ткали, часть продукции мы обменивали на одежду и необходимые в хозяйстве вещи.
★ ★ ★



Золоев Авган
(1930 г.)

Семья, в которой было 5 детей, проживала в годы войны в с. Мостиздах. Отец ушел на фронт и через год погиб. Я с мамой работал в колхозе, пас свиней. На работе каждый день выдавали кусок черного хлеба или чурек и сыворотку. Я припрятывал хлеб и потом кормил им своих младших. Весной работал в поле - полол кукурузу, картофель, а осенью помогал собирать урожай. На обед давали вареную свеклу, а бурачную воду пили вместо чая. В конце рабочего дня выдавали по половинке пшеничной лепешки.

Во время оккупации в селе квартировали румынские солдаты. Они подкармливали детей, и вообще хорошо относились к населению.
★ ★ ★



Калиниченко Ксения
(1931 г.)

Перед войной мы жили в с. Першено Воронежской области. Семья была большая: папа, мама, восемь детей, старшей из нас было 14 лет, младшему - несколько недель. В начале войны отца забрали на фронт, вскоре он попал в плен и долгое время мы ничего о нем не знали. Впоследствии выяснилось, что он погиб в концентрационном лагере в феврале 1942 г., похоронен в братской могиле на территории Белоруссии.

Летом 1942 г. в село ворвались немецкие части. Из всех укрытий стали сгонять население, выходили все, иначе - расстрел на месте. Страшно было... Земля дрожит, немцы ходят с автоматами, что-то кричат.

Сразу началась реквизиция всего съестного. Забирали скотину, зерно, масло. Наша корова паслась на пригорке недалеко от села. Забрали и ее. Когда мы увидели это, разом заголосили, мама лишилась чувств. Крик стоял такой, что к нам подбежал какой-то немец, который понимал по-русски, и стал выяснять причину такого поведения. Сосед объяснил ему, что без коровы семья просто вымрет. Немец ушел, нас загнали в сарай. Через какое-то время немец вернулся, он вел нашу коровушку. Он сказал, чтобы мы не выгоняли ее на пастбище, не то опять ее заберут.

Однажды через село вели наших пленных солдат. Мне показалось, что среди них и мой отец. Я кинулась к колонне и стала кричать: «Папа! Там мой папа!». Конвоир ударил меня прикладом и отшвырнул в сторону.

Оккупация продолжалась семь месяцев. Страшно было, голодно, нечего было одеть. Столько людей умирало! У нас было пять силосных ям; в них, как в братской могиле, хоронили умерших. Земля, как живая, под ногами ходила.
★ ★ ★



Калоев Давид
(1935 г.)

Мне запомнился такой случай. Когда началась война, моему деду было уже 80 лет, но он был главным кормильцем семьи после ухода на фронт взрослых мужчин. Мы держали скот, и чтобы немцы не зарились на нашу скотину, мы старались без нужды не выпускать коров и овец на пастбище. Так продолжалось долго, но в один день скот вырвался из хлева и разбрелся далеко за селом. Дедушка решил вернуть скотинку домой. Мы долго его отговаривали, говорили об опасности, но он лишь усмехался в бороду, говоря, что его тулуп «пуленепробиваемый». Его долго не было. Мы уже потеряли надежду увидеть нашего любимого дада. Как оказалось, его схватили немцы, подозревавшие его в шпионаже. Долго дергали за усы и бороду, полагая, что они фальшивые. После долгих препирательств его отправили в г. Пятигорск. Когда выяснилась ошибка, его отпустили. Из Пятигорска до родного с. Мичурино он шел пешком. Недалеко от дома ему нужно было переправиться через Терек. Мостов не было, через реку был протянут стальной трос. Дед переполз по этому тросу на другой берег и там потерял сознание. Хорошо, что его заметили знакомые люди, они подобрали и привезли дада домой.
★ ★ ★



Канукова Лидия
(1935г.)

Мне было 6 лет, когда в городе началась паника. Взрослые обсуждали, нужно уезжать из города или нет.

Многие покидали город. Мать поддалась уговорам соседей уехать в Майрамадаг, не послушав ни мужа, ни брата. Наняли вместе с соседями грузовую машину, взяли с собой ценные вещи - ковер, самовар, посуду и мою куклу.

В Майрамадаге поселились у родственников Бугуловых. Сначала в селе было все спокойно. Потом началась паника, село бомбили.

Помню, как мать решила навестить родственников, взяла меня с собой, а по дороге между нами разорвался снаряд. Я отскочила в сторону, потом все радовались, что так все обошлось.

Жители Майрамадага уходили в лес, и мы вместе с ними. Все ценные вещи закапывали в землю. Я тоже зарыла свою куклу, но больше ее не нашли.

В лесу обустроились вдоль каменной стены, в ряд устроили шалаши. Накрывали сверху соломой, брезентом. Часто видели самолеты. Однажды все побежали смотреть, как упал самолет. Помню крыло самолета, а недалеко страшное зрелище - окровавленная рука с часами.

По вечерам в лесу было весело. Я от кого-то слышала и повторяла частушки:

«Ой, уарайда кабуска,
Сталин Гитлеры абырста»

Отец, Кулов Казбек Заурович, работал во Владикавказе, в экспедиции газет и журналов на почте. Он пешком пробрался в Майрамадаг. Военные его не пропускали, но захваченная с собой сумка со свежими газетами стала своеобразным пропуском. Так он добрался до Майрамадага и нашел нас в лесу. На следующее утро мы собрались в дорогу. Шли очень долго пешком, сбили ноги. Помню, как мать несла на себе ковер. Отец ругал ее за это. По дороге нам встретилась арба, отец попросил подвести меня хотя бы какой-то отрезок пути.

В городе было неспокойно... Мы жили на улице Ленина. Очень часто во время бомбежки все бежали в подвал, где сейчас находится магазин тканей «Вероника». Там было наше бомбоубежище.

По вечерам мы закрывали окна и лампы темными тканями, чтобы избежать бомбежки.

Потом в городе стало спокойнее. Помню очереди за хлебом. Родители вынуждены были брать детей с собой, чтобы получить больше хлеба. Однажды я потеряла сознание в очереди. Не было фруктов. Соседям-армянам иногда привозили персики, яблоки. Они угощали нас, хотя у самих было много детей.

В 1943 году пошла в школу №3. У нас не было тетрадей, чернил. Отец раздобыл газетную бумагу, нарезал на отдельные листы, пролиновал, сшил белыми нитками, получились тетради. Но на такой бумаге чернила расползались, все превращалось в кляксу. Мы изобрели новый способ - писали сначала карандашом, потом слегка обводили чернилами.

Чернила были большим дефицитом. Отец купил на базаре за 60 рублей химический карандаш, настругал его, настоял в араке, и получились чернила. Уже после войны брат, дошедший до Берлина, привез мне настоящие тетради - лощенные, в клетку. Я с гордостью рассказывала, что у меня немецкие тетради.

В магазине «Детский мир» на проспекте была красивая витрина с игрушками. Запомнила маленькую гармошку и куклу. Но все это было очень дорого. Мать купила дешевую пластмассовую голову куклы, сама сшила ей туловище, одежду.

В школе бывали утренники с концертами. Однажды мама сшила мне из окрашенной марли восточный костюм, в нем я исполняла узбекский танец.

Помню День Победы. По радио объявили, что война закончилась. Незнакомые люди обнимали друг друга, поздравляли. Я подошла к соседу Абакову, который плохо слышал и не понимал причины всеобщей радости. Сын у него был на фронте, он сильно переживал за него. Услышав от меня такую новость, он схватил меня и стал подкидывать вверх... А вечером в городе был салют...
★ ★ ★



Кизимова Хадизаг
(1929 г.)

Наша семья жила в с. Лескен. Мы с мамой работали в колхозе, никто нашей семье не помогал. В колхозе давали на трудодни продукты. Однако и их не хватало. Жили трудно, самым любимым лакомством детворы была вареная кукуруза. Особым дефицитом был сахар, мы его заменяли разными суррогатами. А еще мы сдавали в местной амбулатории кровь для раненых.
★ ★ ★



Коблов Борис
(1929 г.)

Когда началась война, мы были в горах, в селе Ухат. Коммунист Павел Салбиев собрал всех на ныхас и рассказал, что 22 июня на СССР вероломно напала фашистская Германия. От каждой фамилии (Кобловых, Батаевых, Туаевых, Букловых) выступили представители и заверили, что будут всячески помогать правительству в разгроме врага. Когда я после ныхаса рассказал маме о том, что Гитлер напал на нас, она заплакала. Я не понимал ее состояния, пока она не рассказала, что такое война и почему это так страшно.

Трудился, как и все. Летом работал в колхозе на горных полях, зимой мы переезжали в город. На фронте сражались два старших брата. Фома погиб в начале войны, Амурхан служил в истребительном батальоне.
★ ★ ★



Коблов Николай
(1935 г.)

В начале войны наша семья жила в г. Владикавказ. Помню, когда немцы стали прорываться к городу, шел интенсивный обстрел, по погранучилищу (сейчас Институт МВД РФ) ударили прямой наводкой. Из Майрамадага и Гизели эвакуировали в Орджоникидзе жителей.

Город окапывался, все улицы, которые шли с запада на восток, перекопали. Нас, школьников, учащихся ФЗУ, также направляли на рытье окопов. Жить в городе стало трудно, голодали. Нашему отцу чудом удалось переправить меня в с. Ухат.
★ ★ ★



Ковтун Анатолий
(1935 т.)

Во время войны, хотя я еще был ребенком, не знал отдыха: мы работали в поле, косили сено, убирали его, а летом собирали зерно и отправляли его на станцию.

Война была от нашего села далеко (я жил в Уссурийском крае), однако и в глубоком тылу жили военными заботами. Жить было сложно, хлеб в то время был кукурузный - желтый-желтый, мы его прозвали «кирпичик». Спасали приусадебные участки, подсобное хозяйство. А многие дети голодали. Мама рассказывала такой случай. Была она по делам в городе, проголодалась и купила пирожок. Только надкусила, подбежал мальчишка лет 10, выхватил этот пирожок из маминых рук, и побежал.

Нам было немного легче, так как я нашел себе работу. Я работал почтальоном, верхом на лошади развозил почту, меня ждали как Бога!
★ ★ ★



Кодзаева Соня
(1937 г.)

Из рассказов мамы запомнила один эпизод. Когда немцы вошли в с. Рассвет, население в панике стало разбегаться по околице. Одна женщина бежала с малышом в одной руке и швейной машинкой - в другой. На пути ее оказался вооруженный немецкий солдат. От испуга и растерянности женщина выпустила из рук ребенка и прижала к себе машинку. Солдат бережно поднял ребенка и передал его матери.
★ ★ ★



Кодоева Сализат
(1927 г.)

Мне трудно вспоминать военные годы. Жили тяжело, голодали. Отец умер еще до войны. На фронт забрали моего брата, который вскоре погиб.
★ ★ ★



Кондохова Зоя
(1932 г.)

Был солнечный, жаркий день, когда в нашем селе Карджин началась паника: стало известно, что наступают немцы. Начали бомбить, вражеские самолеты сбрасывали бомбы, которые попали в алагирский поезд. Людей, которые после этого остались живы, разносили по своим домам мои земляки. К нам также принесли раненую женщину.

Рядом с нашим домом жили Науруговы, в их доме была организована кухня, где готовили военным пищу. Моя мама и старшие сестра чистили картофель, а я ухаживала за пострадавшей женщиной. Отца не взяли на войну, он был инвалидом, но делал все возможное для своей семьи, поэтому мы не голодали. Мама была мастерицей на все руки: у нее был ткацкий станок, днем она работала в колхозе, а ночью - за ткацким станком. Она нам шила одежду, обувь. Наша родственница посоветовала маме плести корзины и менять их в Кантышево на зерно. Мама с радостью взялась за дело, в доме появилась мука.

На фронт забрали моего старшего брата. Он был разведчиком, наверное, поэтому у нас не было с ним связи почти всю войну. От переживаний мама заболела и слегла. Мы не переставали его ждать, и он вернулся в 1949 г. Как-то утром к нам во двор вошел незнакомый мужчина, я его не сразу узнала. Он крикнул: «Мама, я вернулся!» Вся семья еще долго не могла опомниться от счастья видеть своего брата живым и возмужавшим.
★ ★ ★



Кусова Раиса
(1930 г.)

Во время войны наша семья перебралась из Владикавказа в с. Кобан. Нас было пятеро детей. Мы все ходили в поле, подбирая то, что оставалось после уборки. В очередной раз мы отправились за село. Работа была прервана, т.к. с неба начали сыпаться предметы, которые мы приняли вначале за галоши. Когда эти «галоши» на земле стали разрываться со страшным грохотом, я схватила своих младших, и мы побежали в дом. До сих пор благодарю Бога за то, что среди этого ада мы выбрались невредимыми!

Как старшая, я наравне с мамой старалась обеспечить семью. В нашей городской квартире осталось много вещей, которые нам остро нужны были. Я собралась во Владикавказ, туда добралась в грузовой попутке. Обратно же пришлось нести большие узлы в руках, т.к. не было транспорта.

Особенно трудно было в 1942-1943 гг. Мы голодали, а хлеб выдавали только по карточкам. Ежедневно проводили перекличку. Нас могли разбудить даже в два часа ночи, чтобы убедиться, что никто лишнего не берет. В очередной раз мы с мамой стояли в очереди за хлебом, маме нужно было отлучиться, и она вручила мне продуктовые карточки. Когда до меня дошла очередь, то обнаружилось, что кто-то украл у меня эти карточки.

Помню еще случай, когда по нашей улице на повозке везли мешки с зерном. Один мешок прохудился, и из него стало на дорогу сыпаться зерно. Зерно мы собирали в подоле, потом мама перемолола его и приготовила лепешку. Более вкусного хлеба мы не ели несколько месяцев.

Когда война подходила к концу, к нам в семью определили двух девочек из Ленинграда. Они были истощены, руки и ноги в шрамах. Сначала я боялась к ним подходить, такие они были изможденные, но постепенно между нами росла дружба. На мой вопрос, отчего у них эти шрамы, девочки ответили, что в блокадном Ленинграде нечего было есть, поэтому когда становилось невмоготу, они кусали свои руки и ноги и питались своей кровью.
★ ★ ★



Кучиева Аза
(1929 г.)

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой ОтечественнойМы жили в с. Коста. Семья была большая, отец работал председателем колхоза, старшие братья также трудились в колхозе.

Хорошо помню день 22 июня 1941 г. Был жаркий полдень, мы сидели на вишневом дереве и собирали ягоды. Подошел - старший брат Олег и строго приказал спуститься, ослушаться его мы не могли. Когда мы очутились на земле, я обратила внимание, что к нашему дому спешат люди. Возле нас на столбе был установлен громкоговоритель. Все стояли, опустив головы, было тихо и от этого жутко. Детям потом объяснили, что Гитлер напал на СССР.

Когда немцы подошли к Северной Осетии, отец решил переправить свою семью в безопасное место. Нам было приказано собираться к дяде в с. Тиб. Мама с маленьким сыном не могла сопровождать нас, так как наш старший брат Олег с несколькими земляками воевал у Эльхотовских ворот, и мама, несмотря на опасность, навещала его.
Я вспоминаю: свидетельства детей Великой Отечественной
Олег Кучиев - в центре

Другой мой брат добровольцем ушел на фронт, несмотря на плохое зрение, он служил в армии. Сохранилось несколько писем от брата. Он писал, что скоро мы разобьем немцев, и он вернется в свой пединститут и продолжит образование. Володя был подающим надежды молодым поэтом. Сохранилось несколько стихотворений.

Уӕлӕ нӕ цары
Зарджытӕ зары
Хъӕлдзӕг зӕрватыкк.
Ахстоны дуарӕй
Лӕппынтӕн дары
Буцӕй хӕринаг.
Бирӕ сӕ уарзы
Семӕ фӕхъазы
Урсхъуыр зӕрватыкк.
Айрӕзут тагъддӕр.
Райсом сымахдӕр
Зилдзыстут арвыл.
Хурдӕр уӕ судздзӕн,
Дымгӕ фӕрсудздзӕн
Базырты 'хсӕнты.


В ноябре 1942 г. Володя сложил голову на Ростовской земле. Ему было всего 20 лет.

Жили мы в горах трудно, большая семья, много детей, в том числе и грудные. Я, как старшая, должна была готовить им еду. Чтобы хлеб не был сильно твердым и дети его ели, я отправлялась за водой к минеральному источнику. Через реку было перекинуто бревно, которое за ночь покрывалось ледяной коркой, пройти по нему не представлялось возможным. Я ползла, держа в руке посуду для воды.

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой ОтечественнойКогда немцев отогнали от Алагира, мы с братом решили вернуться в Коста. Дядя соорудил нам обувь из невыделанной кожи, набил ее травой и так мы шли. Дорога была совершенно разбита, в колее застревали машины, арбы мешали проходу пешеходов, но люди стремились к своим домам.

Через некоторое время обувь протерлась, и мы шли по промерзшей дороге почти босиком. В Мизуре решили заночевать. Беженцев было так много, что население не могло их всех разместить в своих домах. Мы ночевали на террасе какого-то дома, к утру совершенно окоченели, но желание попасть домой было столь сильным, что мы не отчаивались и не обращали внимание на эти невзгоды.

Другой брат, Олег, вернулся весь израненный и вскоре умер.
★ ★ ★



Леков Таймураз
(1932 г.)

Уже во вторник, 24 июня, к зданию Ардонской сред ней школы, где был развернут сборный пункт военкомата, стали стекаться со всех сел и станиц на грузовиках, подводах, пешком военнообязанные. Много среди них было добровольцев. Военный комиссар Ардонского района майор Аносов уже который раз разъяснил, что очередь дойдет до каждого.

Среди собравшихся не было паники, люди были уверены, что война ненадолго. Возникали стихийные митинги, на которых молодые ребята заверяли односельчан, что не посрамят честь советского воина. А Темиркан Дзигасов пообещал землякам привезти голову самого Гитлера. Престиж военной службы в Осетии был всегда высок. Выбору профессии военного молодому человеку могли помешать два обстоятельства: физические изъяны и социальная неблагонадежность.

Шли дни, положение на фронте становилось тяжелым. В селе утихли песни и громкие голоса. Стали приходить похоронки. В начале июля появились первые беженцы, потом их становилось все больше. В один из дней все поезда, как пассажирские, так и товарные, прибывающие из Минеральных Вод, были буквально облеплены людьми. Сидели на ступеньках, крышах вагонов. Почти все были плохо одеты, видно было, что «путешествие» стремительное, скорее, бегство. Не дожидаясь указаний от властей, население принимало в своих домах эти бедных людей.

Позже стали прибывать составы с ранеными. Открывались первые госпитали. Нужно отметить, что колхозники Ардонского района уже 3 августа 1941 г. первыми в республике организовали «красный обоз» из 203 повод, на которых было доставлено на приемные пункты г. Орджоникидзе 10 ц пшеницы, 41 ц муки, 157 ц картофеля, 51 ц помидоров, 32 ц капусты, 5155 яиц, 16 ц меда, более 2 ц сыра и т.д.

Во дворе здания, где располагался госпиталь, состоялся митинг, на котором от имени трудящихся района первый секретарь Ардонского райкома ВКП (б) Георгий Ревазов заверил правительство в том, что советское крестьянство беспредельно предано своей Родине и сделает все возможное для окончательного разгрома врага.

Многие ардонцы прославились в боях за Родину. Среди них был и мой старший брат Мурат. Наш отец был репрессирован в 1937 г. по ложному доносу. Семья была поражена в правах. Это же распространялось на участие детей в общественной жизни. Так, Мурата не приняли в комсомол. Когда он пытался вступить в комсомол, ему посоветовали отказаться от отца. После бурного разговора с секретарем комитета РКСМ, Мурат сказал: «А в комсомоле я все равно буду! Буду обязательно!»

В школу Мурат больше не пошел, стал работать прицепщиком, затем трактористом в тракторной бригаде. Когда началась война, он пытался уйти добровольцем. Но военком сказал ему: «А твоя работа, кстати, фронтовая. Даже если придет твое время, тебя не отпустят, дадут бронь. Хлеб надо выращивать для фронта. Ступай к своему трактору!»

В один из дней, когда была массовая отправка призывников, тракторная бригада Бибола Дзушена «становала» вблизи Ардонской железнодорожной станции. Сюда к 16 часам должен был подойти пассажирский поезд и забрать ребят. Мурату удалось уговорить бригадира час-другой оставить свой трактор и проводить ребят, едущих на фронт. Добрый человек Бибола Дзугаев не мог отказать Мурату. Но Мурат немного слукавил, он уехал с друзьями. Много лет спустя Бибола Дзугаев рассказал Мурату: «В тот день на проводах призывников был директор МТС Масленников. Увидев, что поезд увозит его трактористов-бронников, он помчался вслед поезду в надежде вернуть «дезертиров». Но не успел. В Дарг-Кохе новобранцев ждал состав с открытыми платформами. Грузовой состав с новобранцами, не задерживаясь, тронулся в направлении ст. Котляровской».

Мы, мальчишки, также стремились по возможности помочь нашим старшим братьям и отцам. Мы срезали телефонные провода, которые вели в немецкий штаб.
★ ★ ★



Леонтьева Валентина
(1937 г.)

У нас была большая семья: прабабушка, прадедушка, бабушка, дедушка, папа, мама, я и мои младшие братья. По материнской линии старших, как раскулаченных, отправили в Северную Осетию. Жили мы в Саратовской области. Отец мой был партийный, директор местной школы. Когда началась война, он ушел добровольцем на фронт. Я хорошо запомнила день, когда в дом принесли похоронку на отца. Все плакали, мать кричала.

Когда стало тяжело жить, бабушка и дедушка приехали и забрали всю семью в Северную Осетию. Здесь мама устроилась на работу, бабушка ездила по селам и выменивала наши вещи на продукты. Дедушка был хорошим мастеровым, его хорошо знали в округе и часто делали ему разные заказы. Всей семьей ходили по окрестным лесам и собирали дрова, съедобные коренья. Так мы жили.
★ ★ ★



Макиева Галина
(1926 г.)

Во время войны семья жила в с. Ногир. В 1943 г. дети были эвакуированы в Южную Осетию. Я не захотела оставлять родителей одних, работала в ногирском колхозе. Уговорила отца, чтобы он при обходе военного патруля спрятал меня и не позволил выслать в тыл. Так просидела три дня в подвале.

Однако когда угроза оккупации стала реальной, отец все же решился отправить меня в Южную Осетию. По дороге нашу колонну атаковали. Чудом спаслись.

Воевал мой старший брат Григорий. В 1943 г. во время боя у г. Березники был ранен, комиссован.
★ ★ ★



Малиев Нох
(1929 г.)

Я родился в многодетной семье в с. Чикола. Сколько себя помню, наши родители никогда не сидели без работы. Так было и во время войны. Мой отец работал старшим чабаном, мама и старшие дети трудились на полях. Старший брат Заурбек был призван в армию накануне войны, служил на Дальнем Востоке. Когда началась война, его перебросили под Москву. В одном из боев он погиб.

Помню, как узнал о войне. Я с отличием закончил 4-й класс Чиколинской сельской школы, и родители в качестве поощрения отправили меня к дяде в г. Владикавказ. 22 июня 1941 г. я с новыми приятелями затеял игру; ярко светило солнце, улица была многолюдной и везде кипела жизнь. Я хорошо запомнил, как вдруг стало тихо, люди собирались около уличных громкоговорителей и напряженно что-то слушали. Вначале мы, мальчишки, не придавали этому значения, нас больше интересовали другие вещи. Однако вдруг стало жутко от того, что оживленная еще несколько минут назад улица, представляла, как бы, застывшую картину людского горя.
★ ★ ★



Мамсуров Зураб
(1928 г.)

Жили мы большой семьей в с. Брут. Отца не помню, был маленьким, когда его не стало. Семью тянула мама, она работала в колхозе, на приусадебном участке. В этом ей помогали остальные дети. Старший брат служил в армии с 1939 г. Участвовал в советско-финской войне, прошел всю Великую Отечественную, вернулся с фронта. Другие же два брата - Мамсыр и Абдурахман - сложили головы за Родину.
★ ★ ★



Милостивый Юрий
(1930 г.)

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой Отечественной
Милостивый Владимир

Начало войны застало нашу семью в г. Черкесске. Занимались мирным трудом, родители воспитывали трех сыновей. Кода началась мобилизация, брат Володя, которому было всего 18 лет, отправился на фронт.

Он всегда восторгался нашим дедом, который сражался в гражданскую на Туркестанском фронте, имел много наград.

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой Отечественной
Павел Милостивый - боец Туркестанского фронта (справа)

Отец, Прохор Павлович, хотя имел бронь, отправился добровольцем: «Не гоже мне, старику (ему шел 46 год), отставать от сына».

Отец пропал без вести в боях под Краснодаром в 1943 г. Володя был тяжело ранен и его направили на лечение в эвакогоспиталь №1620, размещенный в Орджоникидзе. К тому времени и мы с мамой перебрались сюда. Однако в начале июня Володя умер от ран.

Мама работала до войны в магазине, с приходом немцев стало трудно жить. Они не обижали детей, давали им конфет, но конфетами сыт не будешь, жили тяжело, голодно, не было возможности приобрести одежду, донашивали старое.

Т.к. мы были какое-то время на оккупированной немцами территории, к нам негласно применялись некоторые ограничения, так, маму не брали на работу. Мы с мамой переехали во Владикавказ в 1943 г., она устроилась здесь на службу. У меня пропал целый учебный год. Во Владикавказе поступил в среднюю школу № 30.
★ ★ ★



Моисеева Антонина
(1933 г.)

Я родилась в селе Казенка Ставропольского края в семье колхозников. Мама была дояркой, отец работал в полеводстве. Когда началась война, отца призвали на фронт, в 1943 г. пришла похоронка. Больше ничего не сохранилось от него.

Мама работала до изнеможения, ведь нужно было поднимать двух девочек. Помощи не было ниоткуда. Питались в основном картошкой. Весной выкапывали коренья, собирали съедобную траву и ели. Легче было тем, у кого была корова или коза.

На войне бывали и веселые минуты. Так, помню, как однажды к нам в дом зашли два немца и что-то стали просить. Никто их понять не мог, так как они все время повторяли: «Пыш-пыш…». Только потом мы поняли, что так они пытались объяснить, что им нужна пищевая сода.
★ ★ ★



Паджишивипи Агавния
(1933 г.)

После того, как отец ушел на фронт, маме предстояло самой поднимать троих детей, четвертым она была беременна. Вместе мы пряли шерсть, потом мама продавала пряжу и покупала продукты. Обычной нашей едой во время войны были маленькие кукурузные лепешки и просяная каша.

4 ноября 1942 г. родилась моя младшая сестра. Хорошо помню сильные бомбардировки в это время. Мы так боялись оставаться в своем доме, что в панике кинулись в подвал. Там-то и оказалось, что забыли в доме младенца. Мама тут же выскочила из подвала и побежала за ним.

Мы, дети, часто наблюдали за немецкими самолетами, которые бороздили небо над Владикавказом.
★ ★ ★



Ппиева Елизавета
(1933 т.)

Я родилась в с. Кобань Северной Осетии, была младшим - 10-м ребенком в семье.

В начале войны два брата ушли на фронт. Во время войны я работала в колхозе вместе с другими кобанцами. В свободное время вязала теплые вещи, отправляла их на фронт.
★ ★ ★



Сабеева Нажерка
(1932 г.)

Хорошо помню 22 июня 1941 г. Когда я вернулась с речки, где весело проводила время с друзьями, в доме все плакали. Мама собирала папу в дорогу, дети забились в угол и плакали. Перед выходом папа обнял нас и сказал, что ему нужно уехать ненадолго, он вернется с подарками, но просит вести себя хорошо, не расстраивать мать. Это была последняя беседа, больше папу мы не видели, он погиб на войне.

В селе было сумрачно, не слышно было гармошки, люди ходили понурые. С продуктами стало плохо. Нам изредка помогал мамин брат, он был председателем колхоза и иногда мог получить паек больший, чем остальные.

Накануне нового, 1942 года, нас с сестрой разбудили рано утром, приказали собрать теплые вещи и немного еды. Привели на окраину села и объяснили, что враг приближается к нашему селу Лескен, поэтому нужно копать окопы. Зима была суровая, не спасали даже теплые вещи, пальцы примерзали к лопате. Однажды ночью все село было разбужено страшным гулом. Мы в спешке выскочили из домов и кинулись в окопы. Гул не стихал весь день. В село мы долго не рисковали вернуться. Но голод - не тетка - наши мамы вынуждены были отправиться за едой. Спустя время и я пошла с мамой в свой дом. Там уже квартировали немцы. Один из них улыбнулся мне, протянул сверток. Я взяла его и только в окопе развернула и обнаружили что-то съестное. С тех пор я чаще стала ходить в свой дом. Не помню, чтобы немцы тронули детей или женщин. Они вели себя достойно.
★ ★ ★



Симеониди Елена
(1928 г.)

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой ОтечественнойВ 1938 г. моего отца, Симеона Анастасовича, как иностранно-подданного, репрессировали в Краснодаре. Нас выслали в Осетию. Местом жительства было определено с. Гизель. Мама и тетя работали на Гизельском хлебокомбинате. Когда отца арестовали, он обратился с мольбой к сестре, Анне Анастасовне, не бросать детей на произвол судьбы. Сестра твердо пообещала, что поможет всем, чем сможет. Так две семьи объединились, теперь их стало 10 человек. Когда немцы подступили к селу, наша семья была эвакуирована во Владикавказ. Мама устроилась на работу гладильщицей, работа была изнуряющая, тем более для женщины с бронхиальной астмой. Жили тяжело, настоящим счастьем было получить сухарик или пресную лепешку. Младший брат Вася был большой фантазер, когда удавалось достать картофель и запечь его в костре, он закрывал глаза и вслух мечтал о самом вкусном куске мяса.

Чтобы помочь маме, я уже в 15 лет начала работать. Первым местом работы была автомастерская «Казбек». Как хорошую работницу, меня премировали маленькой комнаткой.
★ ★ ★



Сланова Аза
(1929 г.)

Мать, ее сестры и брат объединили свои семьи и из прифронтовой полосы отправили их в горы (с. Тиб) с тем, чтобы там дети могли пережить тяжелые времена. Сами остались в окрестностях Владикавказа и копали противотанковые рвы, работали на предприятиях. Отец по поручению председателя Ногирского колхоза перегонял отары овец в безопасные горные районы.

Мой дядя иногда привозил нам, 12-ти детям, немного муки и вяленой баранины, чтобы хоть как-то прокормить. За водой мы ходили по очереди, т.к. родник был далеко от села. Хлеба не хватало, нас спасала кукуруза, из которой мололи муку и делали чуреки.

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой Отечественной

Их надо было есть свежими, т.к. потом было не разгрызть. Труднее всего приходилось грудным детям, которым не хватало молока.
★ ★ ★



Тадеева Айсадо
(1933 г.)

Во время войны мы прятались в лесу, даже не приходилось думать об учебе. Еды и воды было мало, но люди поддерживали друг друга. От голода умирало много детей. Некоторые немцы проявляли гуманность, предлагали что-то из еды, но мы боялись брать, т.к. думали, что пища отравлена.
★ ★ ★



Тайсаева Мария
(1929 г.)

Помню тот страшный день, когда я впервые услышала слово «война». Забежав в дом, застала родителей за разговором. Мама плакала, а папа сказал, что фашисты напали на СССР, завтра он уходит на фронт добровольцем.

Было тяжело, как и всем. Голодали, рыли окопы, помогали в колхозе.

Когда немцы подошли к Лескену, все население стало искать убежища. Старшие говорили, что немцы - кровавые звери, они будут охотиться на девушек, поэтому нужно от них скрываться. Нас одели как старушек, чтобы не бросались в глаза. Но за все время оккупации села ни одна девушка, женщина не пострадали.

Когда Красная армия освободила село, мы стали хоронить погибших в братской могиле. До сих пор многие похороненные солдаты остаются безымянными.

Папа был ранен на войне, но вернулся живой.
★ ★ ★



Татаонова Тереза
(1932 г.)

Мы, маленькие дети, помогали старшим, собирали картофель на колхозных полях. Однажды, возвращаясь с поля, мы увидели большой отряд наших солдат.

Они были измождены, еле шли. Захотелось им чем-то помочь. Мы решили поделиться с ними своим дневным пайком хлеба. Я подошла к колонне и пыталась знаками объяснить солдату (по-русски я не разговаривала), что этот хлеб мы отдаем им. Солдат наклонился, поцеловал меня в щеку и со слезами на глазах взял драгоценные кусочки хлеба.
★ ★ ★



Тинаев Павел
(1917-2008 гг.)

Я помню, как вели себя некоторые партийные чиновники, когда к нашей ст. Змейской стала приближаться линия фронта. Ответственные работники, подготавливаясь к уходу, обеспечивали себя вещами, продуктами и верховыми лошадьми, забирая для этого лучших.

Не буду называть имен, но некоторые из станичных начальников, бросив работу в колхозе, систематически выезжали в горы на колхозных лошадях, отвозили продукты для своих семей.

Помню как сейчас, в августе 1942 г. колхозники собрались возле дома парторга колхоза им. Пашковского и стали ему выказывать свое недовольство. Вместо соответствующего разъяснения колхозникам, парторг, выйдя к ним, начал стрелять в воздух из револьвера. Такими действиями местные чиновники создавали панику, которая привела к уходу населения в горы, а также к массовому хищению колхозной собственности.
★ ★ ★



Таказов Харум
(1932 г.)

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой ОтечественнойЯ помню, как все население Лескена копало огромную яму для того, чтобы преградить дорогу немецким танкам. Но для них она не стала преградой. Часть красноармейцев не смогли своевременно отступить, и они скрывались какое-то время в лесу.

Мы, мальчишки, делились с ними скудными запасами еды, пекли в золе картофель, приносили чуреки, хотя сами очень хотели кушать. Наша семья приютила в своем доме одного раненого солдата. У него было простреляно легкое, он тяжело дышал, и, несмотря на уход, истекал кровью. Хотя мы были осторожны и не подавали виду, что храним тайну, немцы обнаружили его в одну из своих вылазок по домам и забрали. Что было с солдатом дальше, я не знаю.

У меня была удивительно умная собака, она лаяла только на немецких солдат. Когда они пристрелили пса прямо на моих глазах, ненависть к ним стала еще сильнее.
★ ★ ★



Торчинова Аза
(1933 г.)

Наша семья жила в с. Гизель. Отец, Торчинов Миша, работал в колхозе бригадиром, мать присматривала за шестью малышами. Вместе со своей старшей сестрой я помогала маме. Наше село оказалось в зоне боев, многие дома были разрушены, в том числе и наш дом. Какое-то время мы жили в лесу, разместились в шалаше, было тяжело, голодно.

После отступления немцев, мы вернулись к разрушенным домам, ночевали, где придется.

От непосильной работы и тяжелых условий жизни заболела мама и вскоре умерла от туберкулеза легких. Малыши остались на нашем с сестрой попечении. Если бы не помощь родни и соседей, вряд ли семья могла выжить.
★ ★ ★



Тохтиева Зинаида
(1938 г.)

В нашем доме в период оккупации был размещен немецкий госпиталь. Раненые подкармливали детвору, угощали конфетами, другими сладостями. Замечу, что наш отец помогал родне, чем мог. Вообще, мой отец- личность легендарная. В ранней юности он вместе с другими отходниками отправился искать лучшей доли в Америке. Прожил там около 30 лет, вернулся в Карджин, завел крепкое хозяйство. В годы коллективизации он сдал в колхоз большую часть своих земель, сохранив за собой земельный участок, который неплохо обрабатывал и тем кормил большую семью. Ввиду преклонного возраста (ему было за 70 лет) в годы войны в армию не призвали. Когда немцев стали теснить с территории села, завязалась яростная перестрелка. Папа был ранен и на всю жизнь в его ноге засели осколки. В огороде было захоронено много погибших военных как немецких, так и советских. Когда боевые действия закончились, отец перезахоронил останки на сельском кладбище.

Отец позже рассказывал, что происходило в селе, оккупированном немцами. Готовился состав для отправки людей в Германию. В число тех, кому надлежало навсегда покинуть родину, была и близкая родственница отца. Непонятно, по какой причине в руках этой девушки оказалась моя маленькая сестра, которая истошно орала, испуганная суматохой, криками, плачем. Один из конвоиров пожалел девушку с ребенком и пинками выгнал из колонны. Так спаслись наши тетя и сестра.
★ ★ ★



Тургиев Владимир
(1934 г.)

Семья у нас была большая: бабушка, папа, мама, пять братьев и три сестры. Самому старшему было 14 лет. Когда началась война, отца, как и многих мужчин Толдзгуна, забрали на фронт. В селе остались старики, женщины и дети.

Я вспоминаю: свидетельства детей Великой Отечественной

Хорошо помню, что в лесу вокруг села прятались наши партизаны. Женщины поддерживали их продовольствием, хотя у нас самих было не очень много продуктов. Однажды пятеро партизан пришли тайком в село, чтобы получить хлеб, масло, но были выслежены и расстреляны немцами прямо на глазах сельчан.

Немцы захватили наши дома, сами мы жили в сараях или ютились в одной комнате. Помню случай, который едва не стоил мне жизни. В ту пору мне шел девятый год. Несмотря на незначительный возраст, я всей душой ненавидел фашистов и мечтал с ними поквитаться. К «нашему» офицеру в гости пришел его товарищ, он был противным и наглым. Я не сдержался и плюнул в него. Расправа не замедлила: немец схватил меня за волосы, приставил к голове пистолет. Моей бабушке чудом удалось уговорить немца не стрелять. За меня вступились и солдаты. В то же время помню, что немцы не обижали население, иногда нам, детишкам, перепадали какие-то сладости.

2 января 1943 г. немцы в спешке стали покидать село, т.к. шло наступление Красной армии. Отступая, они прихватили с собой детей. Таким образом, они хотели безопасно покинуть нашу землю. Но когда ситуация выровнялась, нас отпустили.

После поспешного бегства фашистов мальчишки еще долго собирали трофейное оружие.
★ ★ ★



Хабиева Замира
(1926 г.)

В нашем доме в период оккупации с. Дигора проживал немецкий офицер, у которого был личный повар. Как-то раз младший брат увидел на столе халву, не удержался и взял кусочек. Офицер обнаружил это и избил ребенка. Чтобы не было больших неприятностей, мы оставили свой дом и перебрались на окраину села, жили в землянке. По ночам бродили по полям в поисках съестного. Из добытой кукурузы варили мамалыгу, пекли чуреки.

Когда немцев изгнали из села, мы вернулись в дом, но он был разрушен, как и многие другие.
★ ★ ★



Хадарцева Ладимхан
(1927 г.)

Начала войны не помню, но отчетливо вспоминаю следующие факты. В составе ученической бригады я работала на колхозных полях ст. Архонской. Было холодно, местами лежал снег, но нас заставляли собирать кукурузу. Обувь была дрянная: зарезали корову и их ее шкуры для нас пошили арчъита, набили их жесткой травой. Помню, как на нами пролетали немецкие «кукурузники», один летчик даже показал нам кулак. Однако бригадир не отпускал с поля. Со стороны станицы по полю шел отряд наших солдат. Когда их командир увидел нас, он стал кричать на бригадира: «Немец уже занял Дзуарикау, уходите отсюда немедленно!». Тогда бригадир велел нам быстро собираться и мы стали пробираться домой. Но вся дорога через с. Гизель была запружена техникой, войсками, которые шли в сторону г. Орджоникидзе. Мы простояли около четырех часов среди грохота и гула моторов.
★ ★ ★



Цаболова Надиффа
(1923 г.)

Во время войны мама работала поваром в колхозе, отец воевал, был сапером. Я сама рыла окопы в районе Реданта. Семья жила плохо, было голодно, не было одежды, но мы не унывали.
★ ★ ★



Цебоева Хабеба
(1930 г.)

Когда стало ясно, что враг приближается к селу, все жители Лескена вышли на рытье окопов. Однако оборона наших войск была прорвана, враг оккупировал село. Немцы «прогуливались» по улицам, а мы сидели в окопе. Но немцы не трогали мирное население. Замечу, что в годы войны не все были патриотами, среди нас были и предатели, с которыми после ухода немцев разобрались по справедливости.

Когда село было освобождено Красной армией, мы вернулись в свои дома и работали в колхозе. Зима была суровой, были даже случаи смерти от переохлаждения. Голодали. Но даже за кочан замерзшей на колхозном поле капусты можно было поплатиться жизнью.
★ ★ ★



Цопанова Зоя
(1925 г.)

Незадолго до войны приснился мне сон: незнакомка обращалась ко мне и показывала пять пальцев. Я не могла понять, что это за знак. Но думаю, это был знак: ведь война длилась долгих пять лет.
★ ★ ★



Цопанова-Глобенко Екатерина
(1924 г.)

В семье нас было 6 детей - 5 братьев, я, мама и папа. Когда началась война, мы жили в городе Сталино на Донбассе, отец был шахтером, добывал уголь. Вскоре в Донбасс пришли немцы. Мы жили около дороги, частенько мимо нас проходили вражеские войска. Кроме немцев были итальянцы, румыны и др.

Людям нечего было есть, они выводили ослепших шахтерских лошадей и резали их. Я вспоминаю такой случай. Однажды у нас варилось мясо. Вдруг в дом забежал итальянец и что-то приговаривая, схватил казанок и убежал. Воды у нас, конечно, не было. Мама посылала меня с чайником к реке. Я бежала со всех ног, вокруг свистели пули, но меня не задевали. Пока я добегала домой, в чайнике оставалось совсем мало воды.

Два брата и отец ушли на фронт, остались я и три младших брата с мамой. Мы решили вернуться на родину в Курскую область. Целый месяц стояли за пропуском. Пошли пешком, вещи повезли на санках. Часто нам приходилось менять вещи на продукты, чтобы не умереть с голоду. Нас поселили в дом, где раньше жили партизаны. Питались, чем могли, соседи давали нам картофельную кожуру, которую мы варили и ели. Старались оставить немного кожуры, чтобы посадить в огороде. Во время бомбежки туда упала бомба и образовалась большая яма, и земли для посадки осталось мало.

Немцы заставляли работать в поле, шесть человек впрягались в плуг, а один управлял. На распаханном поле сеяли подсолнух. За нами наблюдали люди в немецкой форме - русские полицаи. Иногда мы грызли семена, а шелуху закапывали глубоко в землю, чтобы их не видела охрана. Однажды во время комендантского часа мы сидели на лавочке. Нас заметил патруль и пятеро человек посадили в подвал, в мы просидели два дня.

Я заболела тифом и долго пролежала в больнице. После выздоровления меня в числе других забрали в Западную Германию в 1942г. Попала я в какой-то поселок, где был частный завод по изготовлению посуды, там же делали ножницы. Я там работала. Ночью спали в деревянных бараках. Иногда жена владельца завода забирала меня и одну девушку к себе домой сажать цветы.

Пробыла я в Германии 3 года. В конце войны нас освободили войска союзников. Вскоре нас отправили домой поездом. Вернувшись домой, я никого из семьи не

застала. Узнала от тети, что мама умерла в конце войны, а младших братьев распределили по разным детским домам. Отец и два старших брата не вернулись с войны.

Я осталась жить с тетей. Потом мы переехали в Абхазию. Там я познакомилась со своим будущем супругом Махарбеком Цопановым, участником войны.

После войны я и младшие братья долго искали друг друга. Два брата Сергей и Василий разыскали друг друга, потом через тетю нашли меня и приехали в Дзуарикау.
★ ★ ★



Черджиев Таймураз (1932-2010 гг.)
Черджиева Эльма (1933)

Немцы запомнились нам, и другим детям, как некоторым образом одинаково красивые и молодые люди в красивых мундирах, неизменно опрятные, собранные и эмоционально довольно холодные. А вот их вынужденные союзники, румыны, казались ему людьми некрасивыми чисто внешне, было очевидно их зависимое положение по отношению к немцам - они готовили, стирали, убирали помещения в нашем родовом доме, где жили офицеры. Зато они проявляли столько настоящей теплоты и заботы по отношению к детям - они тайком угощали их шоколадом, что делали и немцы в хорошем расположении духа, подкармливали их, пытались общаться, знали всех по именам - наверняка, у них были свои дети, и это общение было единственно возможной компенсацией разлуки со своими детьми.

Но все-таки это были враги. Они ездили на танках на боевые действия, как на работу. Садились деловито, как будто едут убирать урожай, или делать что-то полезное.

Эльма: Когда немцы подошли к Дзуарикау, это был октябрь, время уборки кукурузы. И взрослые жители, которые не подлежали призыву по возрасту и болезням, и старики, которые пребывали еще в довольно бодром состоянии, верхом объезжали село и кричали, чтобы все выходили на уборку кукурузы. Из-за постоянных боевых действий поля остались неубранными и если не успеть до прихода немцев убрать урожай, то голод был неминуем. К этому времени с войны вернулся папа - Цара Черджиев - с очень серьезной контузией и ранениями. Он опирался на две палки, эта война была для него третьей. Он прошел Первую мировую, Гражданскую и Отечественную до 42-го года. Его призвали, когда ему было уже за пятьдесят. Его младший брат, наш дядя Хазбатр, был морским офицером Черноморского флота. Когда началась война, он перевез семью - супругу Марию и детей Юрия и Нелли - из Новороссийска в Дзуарикау. Руководила всем «хозяйством» наша бабушка - Гошлагьо Кудзиева-Черджиева. Она была той редкой женщиной-осетинкой, сила характера и нравственный авторитет которой заслужили глубокое уважение всего Куртатинского ущелья.

- У нас были очень большие подвалы, поскольку дом, как и сейчас, был двухъярусным, и длинный сарай, стены которого были сложены из природного камня. Все семьи Черджиевых, которые жили по соседству и тесно дружили между собой, решили использовать эти помещения в качестве укрытия во время обстрелов и бомбежек. В нашем доме было более 20 детей. В общем, весь этот «детский батальон» с матерями нуждался в защите и опеке. Старшие пошли собирать кукурузу, а младшие остались дома, женщины обновляли окопы, клали в ряд на полу в сарае и подвале матрацы, чтобы дети и женщины были в безопасности во время боев и обстрелов. Так мы готовились к неизбежному - к приходу немцев.

- Часть молодежи, старшеклассники села - 17 летние юноши, девушки, молодые невестки, которые проводили мужей на фронт, собирали кукурузу. Когда они возвращались уже на закате, немецкие самолеты стали бомбить мост, расположенный на Алагирской трассе. У нас не было никаких навыков по сохранению жизни во время бомбежки, мы не знали как себя вести. Тогда погибло ребят двадцать. Их везли на бричке по селу и каждого погибшего юношу молча клали у ворот его дома... Я помню, стояла ясная лунная ночь. Никто в эту ночь не ложился спать. Матери и сестры погибших мальчиков кричали так страшно. Всю ночь над селом стоял плач. Их похоронили в садах, потому что на следующий день вошли немцы, и на кладбище стало невозможно хоронить...

- Окна мы заложили большими пуховыми подушками бабушкиными. Кто-то сказал, что пули застревают в пуховых подушках. Как выяснилось, это не так. Они насквозь их пробивали, застревали в стене, а мы все были в пуху. Бабушкиным подушкам пришел конец, а мы, к счастью, все остались живы.

- Когда немцы пришли, они выбили верхние ворота, прошли везде с автоматами, все осмотрели - нет ли где партизан или солдат раненых. Но кругом были только женщины и дети. Бабушка отказалась к ним выходить. Папа просил ее выйти к ним, она не вышла. Когда зашли немцы, она не нарушила древнего закона гостеприимства, даже если в доме враг, и угостила их мясом. Они поели.

- Настал вечер первого дня пребывания немцев в нашем селе. Еще только начинало темнеть, а с горки, где у нас Святилище, Дзуар, стали спускаться наши партизаны. Мне показалось, что их было довольно много. Может быть, их действительно было несколько десятков. Их хорошо было видно с нашей галереи. И немецкий солдат схватил свой автомат и расстрелял их всех. Они все там остались. Не знаю, может быть, у них не было оружия, или они не успели ответить на огонь. Все погибли.

- В первую ночь немцы снесли своих раненых в наш подвал. Они так кричали от боли. Потом рано утром их куда-то увезли. Может, эвакуировали в госпиталь. Не знаю.

- Дом постоянно обстреливали, и мы не часто имели возможность покинуть подвал, выйти на улицу, подняться в дом. И однажды у нас вырвался из хлева жертвенный баран, которого мы откармливали на Джеоргуба. Я побежала, чтобы загнать его обратно. Все кричат из подвала: «Эльма, вернись, тебя убьют!». Пули свистели вокруг меня. Но для меня главное было вернуть барана, и я его вернула. Мне было тогда 9 лет.

Прошел еще один день и со стороны гор прилетели легкие самолеты. Это были советские самолеты. Немцы вытащили какую-то, как я теперь понимаю, зенитную установку и сбили все самолеты, как будто бабочек. Потом мертвых летчиков, молодых, совсем мальчиков, хоронили наши женщины. Я помню, как горели эти самолеты!

- Папа в какой-то момент решил увезти нас в Суадаг. Все мы, босые и голодные, были приняты нашей родственницей, у которой были свои дети и старики. Бабушка ехать в Суадаг отказалась.

В Суадаге тоже были немцы. Но там было поспокойнее. Поручения немцев мы выполняли, потому что было опасно их ослушаться. Мыли им обувь, чистили одежду.

- От пуль и осколков в Суадаге мы были более или менее защищены. Но было очень голодно. В Суадаге тоже не убрали кукурузу. Папа с подростками решил что-то собрать, потому что надо было кормить детей. Собрали кукурузу, размололи ее и делали чурек, добавляя овечий жир. Наверное, это была пища очень полезная и сытная, потому, что мы все выжили. Папа все равно каждый день приезжал проведать бабушку в Дзуарикау. Я его уговорила отвезти меня к бабушке. Я очень за нее боялась. Когда со стороны Дзуарикау раздавались взрывы, я только о ней и думала. Она была нашей «крепостью». Рядом с нами погибали совсем молодые люди, мы видели смерть каждый день, а боялись за бабушку, которой было за 80 лет! Так я осталась с бабушкой.

- Когда немцы стали отступать, они угоняли с собой скот, отары овец. Папа подошел к главному офицеру и попросил его жалостливыми жестами и словами «Киндер голодные» отдать одну овцу. Все очень испугались, думали, что немец сейчас убьет папу. Но тот жестом показал, что он может выбрать овцу. Папа выбрал самую большую.

Немцы знали, что папа пришел с войны, но, видимо, уважали его, как солдаты солдата, понимали, что просит ради детей. Вообще папа был удивительный человек с невероятным чувством ответственности за слабых и беспомощных. Когда в Грузии в начале 20-х годов был геноцид осетин, к нам, это старшие рассказывали, все это знали, пришли наши родственники из Южной Осетии, спасаясь от кровной мести. В лице папы они получили мощное покровительство, кров, безопасность, не говоря о том, что были спасены от голода. С тех пор прошло уже девяносто лет.

Когда немцы уже уходили из села, они пришли проститься с бабушкой, которую уважали и побаивались в виду ее величественности и независимого поведения. Они полурусскими словами и жестами сказали, типа, прощай, бабушка, мы уходим в Москву, Москва будет нашей, что-то вроде этого. Услышав про Москву, бабушка воздела руки к небу и сказала буквально следующее: «Чтобы вы никогда не вернулись в свои дома, чтобы вам достались худшие из земных дорог, ма хурта (мои солнышки)!». Поскольку эти слова говорились по-осетински, немцы приняли их за доброе напутствие и сказали: «Спасибо, бабушка!». Я это помню. Это очень грустно. Но ведь их никто не звал. Они принесли нам войну и столько страданий.
★ ★ ★



Чшиева Лиля
(1928 г.)

О войне вспоминать тяжело. Голодали, хотя родители работали, не покладая рук. Когда закончились все продовольственные запасы, питались земляной грушей. Когда и она закончилась, мама пошла работать в военную часть и приносила кое-что покушать.

Отец был непризывного возраста (в 1941 г. ему было уже 60 лет), но младший брат, которому едва исполнилось 14 лет, сбежал на фронт.
★ ★ ★




Я вспоминаю: свидетельства детей Великой Отечественной /Сост. Хубулова С.А., Хаблиева Л.Ч., Милостивая Н.Ю., Кочиева Е.Х. Владикавказ: ИПО СОИГСИ, 2010.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
  Информация

Идея герба производна из идеологии Нартиады: высшая сфера УÆЛÆ представляет мировой разум МОН самой чашей уацамонгæ. Сама чаша и есть воплощение идеи перехода от разума МОН к его информационному выражению – к вести УАЦ. Далее...

  Опрос
Отдельный сайт
В разделе на этом сайте
В разделе на этом сайте с другим дизайном
На поддомене с другим дизайном


  Популярное
  Архив
Февраль 2022 (1)
Ноябрь 2021 (2)
Сентябрь 2021 (1)
Июль 2021 (1)
Май 2021 (2)
Апрель 2021 (1)
  Друзья

Патриоты Осетии

Осетия и Осетины

ИА ОСинформ

Ирон Фæндаг

Ирон Адæм

Ацæтæ

Список партнеров

  Реклама
где купить аттестат за 9 класс в Ростове-на-Дону читать 
 
  © 2006—2022 iratta.com — история и культура Осетии
все права защищены
Рейтинг@Mail.ru