«Царская Россия была очагом всякого рода гнета – и капиталистического, и колониального, и военного, - взятого в его, наиболее бесчеловечной и варварской форме»…
«Царизм был средоточием наиболее отрицательных сторон империализма, возведенных в квадрат».
Иосиф Сталин
Царскую Россию Ленин называл «тюрьмой народов». В ней свыше половины населения составляли угнетенные национальности. В царской России трудящиеся жили в тяжелых условиях, беспощадно эксплуатировались, но особенно трудной была жизнь нерусских национальностей.
Осетинский народ является одним из тех небольших народов нашей необъятной Великой Родины, которые были возрождены Великой Октябрьской революцией. Октябрьская революция разбила «тюрьму народов», уничтожила национальный гнет и открыла ранее угнетенным, бесправным народам широкий и светлый путь политического, хозяйственного и культурного возрождения.
Осетия была окончательно завоевана царизмом в конце первой половины XIX века. С целью закрепления царского владычества в Осетии, великодержавные и националистические историки создали легенду о ее, якобы, «добровольном» присоединении к царской России потому, что Осетия, якобы, угрожали «звери» кабардинцы, что русские феодалы явились избавителями Осетии от кабардинского игра. Историческая правда говорит совершенно другое: в борьбе против царизма кабардинский и осетинский народы помогали друг другу. Завоевание Осетии Россией не принесло ей избавления от чужого ига, а, наоборот, установило его, в виде господства русских помещиков и царской бюрократии.
Тов. Сталин указывает, что царизм «намеренно культивировал на окраинах патриархально-феодальный гнет для того, чтобы держать массы в рабстве и невежестве. Царизм намеренно заселил лучшие уголки окраин колонизаторскими элементами для того, чтобы оттеснить туземцев в худшие районы и усилить национальную рознь. Царизм стеснял, а иногда просто упразднял местную школу, театр, просветительные учреждения для того, чтобы держать массы в темноте. Царизм пресекал всякую инициативу лучших людей местного населения. Наконец, царизм убивал всякую активность народных масс окраин». (Сталин, «Марксизм и национально-колониальный вопрос», стр. 61. Москва, 1934г.)
Мотивы легенды о добровольном присоединении Осетии совершенно ясны. Царизм действовал по принципу древних римских рабовладельцев – divide et impera – разделяй и властвуй. Кстати сказать, это принцип всех эксплуататоров в их завоевании чужих земель и угнетении трудящихся. Царизм старался вбить клин между народами Кавказа, старался раздуть вражду между ними с целью ослабления и подчинения тех и других. Царский сатрап кн. Потемкин открыто придерживался политики: «поддерживать между горцами постоянные распри, - писал он, - помогая слабым, не давать усиливаться тем, которые могли быть для нас опасными». В инструкции, данной генералу Де-Медем в 1771 году, Екатерина II писала: «Распри между горцами облегчат наше предприятие, на это денег не жалеть».
В 1807 году наместник Кавказа генералу Гудович, направляя против чеченцев военную экспедицию во главе с генералом Булгаковым, предлагал последнему взять в экспедицию кабардинцев, мотивируя это следующим: «Главная цель моего предложения пригласить также и кабардинцев в сию экспедицию единственна та, дабы сии два народа поссорить между собой и привести их в совершенную вражду, на тот конец, что продолжившиеся между ними раздоры могли бы их совсем ослабить и следовательно со временем сделать их более покорными, не употребляя явно против них силы нашей. (Акты Кав. Арх. Ком., том III).
Нечего и говорить, что легенда о «добровольном» присоединении Осетии к царской России является сплошной выдумкой и клеветой на осетинский народ. Осетинский народ весьма упорно отстаивал свою национальную независимость. Каждый шаг территории Осетии царским войскам приходилось брать с бою.
История царской России – это непрерывное расширение территории крепостнической эксплуатации, захват земель малых народов и их порабощение.
К богатейшим кавказским землям русские феодалы и купцы давно протягивали свои грязные лапы. Еще в XVI веке, после создания русского централизованного феодального государства при первых русских царях, делаются попытки захвата некоторых областей Северного Кавказа. После завоевания Казани в 1552 году и Астрахани в 1556 году, царизм ставит целью захватить побережье Каспийского моря. В 1567 году по приказу Ивана Грозного в устье Терека была заложена крепость Терки. Последняя должна была служить опорой кавказских народов. В 1559 году делает попытку завоевания Крыма. В конце XVI и начале XVII веков организуется два похода для захвата Дагестана, но они оказались неудачными. Таким образом, первое нападение русских феодалов было отбито. Только при Петре I в первой четверти XVIII века снова начинается наступление на кавказские народы. В это время русское феодальное государство стало империей. Петр выдвинул и частично осуществил широкую завоевательную программу. Он поставил цель прежде всего укрепиться на берегах морей — Балтийском, Каспийском, Азовском и Черном. Ему удалось «прорубить окно в Европу» — захватить часть берегов Балтийского моря, а также он захватил все западное побережье Каспийского моря. Последующие русские цари методически, шаг за шагом выполняли петровскую программу. Правда, при русской царице Анне Ивановне от петровских завоеваний по Каспийскому побережью пришлось отказаться. По договору в Реште (1732 г.) и Гандже (1735 г.) устья Терека вновь стали границей владений России. Но при той же Анне Ивановне сделан был первый шаг к захвату Кабарды. Последняя считалась вассальным владением Турции. После I русско-турецкой войны в 1735—39 годах был заключен Белградский мирный договор в 1739 году. По этому договору Кабарда считалась независимой от Турции и от России, признавалась барьером между обеими империями. Независимость Кабарды от Турции означала начало ее зависимости от России.
Военная тактика царизма в завоевании Кавказа была несложная. Создавалась система укрепленных пунктов, так называемых, кордонных линий, и, опираясь на них, царизм оттеснял горцев с плоскости, прижимал их к подошве Кавказского хребта, а затем загонял в горы. Тов. Сталин указывает, что земли горского населения «служили до последнего времени объектом колонизации со стороны русских переселенцев, успевших уже перехватить у них лучшие пахотные участки и систематически вытесняющих их в бесплодные пустыни. Политика царизма, политика помещиков и буржуазии состояла в том, чтобы насадить в этих районах побольше кулацких элементов из русских крестьян и казаков, превратив этих последних в надежную опору великодержавных стремлений». (Сталин, там же, стр. 71).
В конце 30 годов XVIII века была создана Кизлярская кордонная линия. В 1736 году был заложен Кизляр, в том же году — станица Бороздинская, в 1735 —станица Карталинская. Опорным пунктом царизма в этом районе был город Кизляр, который входил в Астраханскую губернию и подчинялся астраханскому губернатору.
После Белградского договора, признавая Кабарду за барьер между Российской и Турецкой империями, царизм старался захватить, прежде всего, осетинские земли. В завоевании Кавказа Осетия имела для царизма большое стратегическое значение, ибо она расположена на главном пути, связывающим Закавказье с Северным Кавказом, который ныне называется Военно-Грузинской дорогой. Этот путь был известен еще в глубокой древности. Он был воротами из Малой Азии в восточную Европу. По нему проходили военные экспедиции, торговые караваны, толпы переселенцев. Нужно еще отметить, что Осетия расположена в самом сердце — центре Кавказских гор, это имело также большое значение для царизма. Завоевывая ее, царская Россия не только становилась прочной ногой на пути соединяющим Кавказ и Закавказье, но и раскалывала горские народы на 2 части, не допуская их объединения в борьбе против царизма. Маркс так характеризует значение Военно-Грузинской дороги: «Кавказские горы отделяют южную Россию от роскошных провинций Грузии, Мингрелии, Имеретии и Гурии, отторгнутых московитянами от мусульман. Этим ноги гигантской империи отрезаны от туловища. Единственная военная дорога, заслуживающая это название, вьется от Моздока к Тифлису через узкое Дарьяльское ущелье: она защищена непрерывной цепью укреплений и подвергается с обеих сторон беспрестанным нападениям враждебных кавказских племен». (Соч. Маркса и Энгельса, том IX, стр. 533).
Нужно также отметить, что не только стратегическое значение Осетии было причиной ее завоевания, и в экономическом отношении она была лакомым куском для царизма. Горные, лесные и земельные богатства Осетии также были предметом давних вожделений русских феодалов и промышленников.
В завоевании Осетии царизм применял старинную тактику, «испытанную» всеми завоевателями чужих народов. Обычно в начале посылается поп с крестом, затем купец с рублем и, наконец, солдат с ружьем. Прежде всего царизм делает попытку христианизации осетинского населения. Вскоре после заключения Белградского мирного договора, в 1745 году была создана комиссия во главе с архимандритом Пахомием для распространения христианства в Осетии. В 1747 году около Кизлярской крепости было создано первое осетинское подворье. Руководство миссионерской деятельностью находилось в руках царских военных властей, а именно: кизлярского коменданта и астраханского губернатора. Это говорит об истинной цели миссионерской деятельности русских попов. Она была лишь прикрытием завоевательных планов царизма. Из-под поповской рясы ясно вырисовывалась звериная морда завоевателя. В донесении коллегии иностранных дел синоду говорится: «Распоряжение поселенцев и проповедь в Осетии один и тот же вид имеет, чтоб тамошние народы привесть в познание христианства и приобресть некоторых из них в здешнюю сторону я, следовательно, оба дела так между собой соединены, что совокупно об них и пещись надлежит». (См. Кокиев Г. «Материалы по истории Осетии»).
Ввиду того, что осетины никак не хотели быть христианами, русские попы в широкой мере применяли подкуп верхушки населения, а также старались соблазнить осетинские низы некоторыми материальными выгодами. Обращенные в христианство получали холст на рубашки, ножницы, иголки, гребни, а иногда и несколько рублей денег. Осетины, крестившиеся в Кизляре, получали по 20 рублей. «Кои будут креститься в Кизляре,—говорится в одном историческом документе, — давать ив 20 рублей, а кои в Осетии, — тем по их (духовенства) рассмотрению». (См. там же).
25 мая 1771 года комендант Кизлярской крепости Паркер писал астраханскому губернатору Бекетову: «В Ингушах, Куртатах и в Нарах с принадлежащими к ним местами тамошние жители почти все желание объявили принять святое крещение и быть желают христианами, из коих не мало число и крещено, да и теперь бы крещение производилось, только за недостатком холста перестало». Этот документ говорит о том, что все дело христианизации осетинского населения, очевидно, держалось на раздаче холста. Некоторые «любители» христианства крестились по нескольку раз, лишь бы получить лишнюю рубашку и 1—2 рубля. Все же, несмотря на ухищрения царизма, дело христианизации осетинского населения продвигалось слабо. Если в 1747 году было крещено 40 человек, то в 1749 году только 2 человека. По сведениям духовного ведомства всего было крещено горцев по преимуществу осетин, ингушей: в 1745 году — 320 человек, в 1746 году — 359 человек, 1747 году — 155 человек, в 1748 году — 132 человека, в 1749 году (по 20 сентября)—53 человека.
Неудачу распространения христианства в Осетии между осетинским населением глава миссионерской комиссии архимандрит Пахомий объяснял тем, что: «оный народ, вольный и грубый стал быть и к крещению не склонен». (См. Гардавов Б. «Завоевание Осетии» (рукопись).
Ярким фактом, характеризующим отношение осетин к христианству, является разрушение ими в 1769 году первого православного монастыря, построенного около выхода из Куртатинского ущелья.
Данные о количестве крестившихся горцев являются опровержением великодержавной и националистической теории, о «добровольном» присоединении Осетии к царской России и о том. что православные попы играли культуртрегерскую роль в Осетии.
В распространении христианства, а, следовательно, и в подготовке завоевания Осетии, царизм находил верных помощников в верхушке осетинского населения. К этому времени в Осетии уже существовали классы. Широкие массы населения находились в подчинении родовой и феодальной верхушки. Это был период формирования феодальных отношений. Феодально-родовая верхушка была союзником царизма в завоевании осетинских земель и в закабалении осетинского народа. Осетинские и русские помещики выступали единым фронтом против трудящихся Осетии и России.
В одном историческом документе, характеризующим деятельность миссионерской комиссии, говорится: «а в тех их архимандрита Пахомия с братию доношениям пред'является, первое, что помянутого осетинского, тагоурского народа старшины 4 человека в 1755 году в марте месяце, при нем, архимандрите Пахомии, приезжали в Кизлярскую крепость и тамошнему коменданту подали на высочайшее Его Императорского Величества имя прошение о том, что они желают быть под протекцией Е. И. В. и выселиться из гор в степи на удобное место... А он, архимандрит Пахомий, с братией при том со своей стороны представляет, что такое их, осетинцов, намерение к распространению православия весьма способно, ибо, когда они из гор выселятся, и будут жить обще, то вскоре их, окрестить и в том утвердить можно, а потом их. и ближе к России переселять будет легче, а командиром бы определить к ним, находящегося в Кизляре генерала майора князь Эль-Мурзы Черкасского сына, Девлет-Гирея Черкасского». Архимандриту Пахомию удалось снарядить в Петербург посольство, состоящее из осетинских феодалов для переговоров о переходе осетинской феодально-родовой верхушки под покровительство царской России. О том, что в составе посольства были представители эксплуататорской верхушки населения говорят такие факты: «Зураб Егорович Эльканов (член посольства) «послушных» (зависимых); имел 3 тыс. человек. Елисей Лукич Хатагов «послушных» имел до 2 тыс. человек. Мурза Курат имел также 1500 человек «послушных». (Гарданов Б., там же).
В прошении осетинских старшин кизлярскому коменданту Потапову от 10 марта 1766 года говорится, что они, старшины, христианское учение «с великой радостью приняли» и что несколько «старшин и подбой народ наш святым крещением просветились». Как видим, феодально-родовая верхушка не только сама принимала христианство, но принуждала это делать своих рабов и крепостных—«подлый народ». «Царское правительство щедро награждало своих верных помощников. Старшинам раздавались земли, деньги, чины, ордена. Алдар Курман Кубатиев, крестившийся в Херсоне в 1781 году, был произведен после крещения в секунд-майоры, его восприемницей была сама Екатерина II. Айтек Туганов и Петр Цаликов за переход в христианство были произведены в капитаны; Соломон Гуриев и Кайтук Дударов —- в поручики.
Верхушка осетинского населения отдавала своих детей в русские церковные школы, где подготовлялись новые кадры попов, дьяконов и т. п. тунеядцев.
Перед первой турецкой войной, при Екатерине II, царизм делает новый шаг для завоевания Осетии и установления связи с Закавказьем. В 1763 году был заложен город Моздок, который вскоре становится центром колонизаторской деятельности царизма. В 1764 году в Моздоке была создана церковная школа, в которой обучались только старшинские дети. Местное начальство должно было выяснить «подлинно ли они старшинские дети и подлинно ли их отцы знатные в своих местах. Много ли у себя имеют подвластных народов или собственных крестьян». (См. Скитский, Б. В. «Роль православия в колониальной политике царизма»).
Горцев (по преимуществу осетин и ингушей), принявших христианство, царское правительство призывало переселиться в район города Моздока, чтобы создать заслон против Кабарды, подготовить ее захват. Но сколько-нибудь заметных результатов эти попытки не дали. Горцы не желали добровольно креститься и быть орудием в руках царизма. Царские власти надеялись, что «осетины, будучи в горах стеснены, во всем недостаточны и от соседства своего напаствуемы, будут переходить множеством на Моздок по недальнему расстоянию». Но вынуждены были признать «сего однако же вопреки самого верного ожидания не воспоследовало».
Попы и монахи не только распространяли христианство в Осетии, отупляли народ религиозным дурманом, но и были разведчиками и шпионами царского правительства. Они доносили последнему с внутреннем состоянии Осетии, о ее естественных горно-рудных богатствах. В результате этих доносов в Осетию была снаряжена в 1768 году геологоразведочная экспедиция под руководством «рудознаца» (специалиста по горному делу) Степана Вонявина. Перед экспедицией также были поставлены и шпионские цели. Вонявин должен был выяснить характер кабардино-осетинских отношений, взаимоотношений между самими осетинами и возможность переселения горцев в район города Моздока и т. п.
Вонявин писал: «Между приискиваниями же мною показанных металлов, уведомился я от осетинцов, которые довольно из'являли свое желание, что они давно желают, по склонности своей к христианскому закону, быть под протекциею российского двора, и чтоб оных вывесть на степь подле осетинских Кавказских гор Малой Кабарды. И их осетинцов числом будет около 10 тыс. человек И притом никому не зависящих».
Вонявин открыл серебряные, свинцовые руды, нефть, составил карту местности и даже выдвинул проект постройки 2 «плавильных» заводов на берегах рек Фиаг-Дона и Ардона. Для обеспечения рабочей силой этих заводов он предлагал переселить в район расположения заводов ингушей и осетин. Проект Вонявииа был принят к сведению, но его осуществление было отложено до «щастливой» войны с Турцией, ибо турецкое влияние на Северном Кавказе еще не было сломлено и царское правительство опасалось протеста Турции.
В разведывании рудных месторождений указанной экспедиции осетинские старшины ей деятельно помогали.
В 1771 году была направлена вторая геологоразведочная экспедиция, которая обследовала Куртатинское и Алагирское ущелья. Все эти факты говорят, что царское правительство, ставя целью завоевание Осетии, преследовало не только стратегические, но и экономические, интересы.
Великодержавные и националистические историки всячески старались замазать экономическую заинтересованность в завоевании Осетии с целью затушевывания и закрепления колониального гнета ее трудящихся масс царизмом.
Переломным моментом в завоевании Осетии и Северного Кавказа была турецкая война в 1768-74 годах. По Кучук-Кайнарджийскому договору 1774 года, которым заканчивается эта война, Большая и Малая Кабарда были присоединены к царской России. Белградский мирный договор был аннулирован, это давало возможность царизму открыто приступить к завоеванию Осетии.
Теперь царские власти считали Осетию несвободной, не назависимой, как раньше, а вассальной по отношению к Кабарде и поэтому-же она вместе с последней стала владением царской России. Астраханский губернатор Петр Кречетников писал Екатерине II: «По заключению славнаго нынешнего мира Большая и Малая Кабарды осталися в точном подданстве Вашего И.В. А как последняя из них осетинский народ, у коих те руды найдены, почитают своими подвластными, то и оный с ней соединенный надлежит к здешней стороне». (См. Кокиев Г. указ. работу).
Но одно дело на бумаге признать Осетию принадлежащей России, а другое осуществить это в жизни. Прошло еще больше половины века, прежде чем царизму удалось окончательно сломать сопротивление осетинского народа и превратить его в объект феодальной эксплуатации.
За годы, прошедшие со времени заключения Белградского мирного договора до Кучук-Кайнарджийского мира, царизм провел подготовку к захвату Осетии. Лазутчики в рясах узнали внутреннюю жизнь народа. Был установлен контакт с феодально-родовой верхушкой, была продолжена до Моздока кордонная линия по Тереку. Карты «рудознаца» Вонявина имели не только экономическое, но и военное значение, ибо царское правительство использовало их для посылки военных экспедиций в Осетию.
После заключения Кучук-Кайнарджийского мирного договора кордонная линия была- продолжена дальше, до реки Кубани. В 1777 году были заложены—Георгиевск, Екатериноград, Ставрополь. Таким образом, с севера была создана сплошная линия укреплений по линии рек Терека и Кубани.
Став прочной ногой на Кубани, царизм имел возможность усилить свое наступление на кавказские народы. Недаром бессмертный поэт осетинского народа Коста Хетагуров в своем знаменитом произведении «Плачущая скала» писал:
Везде гнетущую тревогу
Вселяла весть о том, что враг
Поставил за Кубанью ногу
И силится пробить дорогу
К Дариалу в девственных лесах.
Разгром турок в 1768—1774 годах создал предпосылки для присоединения Грузии. В 1783 году по договору в Георгиевске Грузия признала над собой протекторат царской России. В следующем 1784 году, с целью закрепления связи с Закавказьем и подготовки к завоеванию всего Кавказа, был сооружен по течению реки Терека ряд крепостей: Григориополис, Кумбелей, Потемкинское и при входе в Дарьяльское ущелье — Владикавказ. Но, как известно, Грузия была окончательно присоединена только в 1801 году.
После присоединения к России Грузия превратилась в царскую провинцию. В нее были введены царские войска.
В суды, административные учреждения были посажены царские чиновники. Царское правительство стало проводить подлую руссификаторскую политику. В учреждениях работа велась на русском языке. Но нужно отметить,—присоединение к России для Грузии было «наименьшим злом», ибо стране угрожало полное разорение и падение ее древней культуры от набегов иранских и турецких феодалов. Присоединение Грузии давало возможность царизму усилить наступление на другие горские народы и против Ирана и Турции. Действительно, в начале XIX века была захвачена западная часть Каспийского моря. Границей с Ираном, по Гюлистанскому мирному договору в 1813 году, стала река Араке и город Астара. Завоевание Грузии требовало укрепления связи Закавказья с Северным Кавказом и с Россией, обеспечения сообщения по Дарьяльскому ущелью, а для этого нужно было подчинить народы, живущие по обеим сторонам этого пути. По выражению Маркса, как мы уже говорили, надо было обеспечить связь ног царской империи с туловищем. В 1803 году началась постройка Военно-Грузинской дороги. Это было первым шагом к решительному наступлению царизма на Осетию.
Монархист Чудинов — автор статьи «Окончательное покорение осетин» пишет: «В течение 30 лет со дня бесповоротного утверждения нашего владычества на Кавказе (26 ноября 1799 г.) осетины хотя и считались нам подвластными, но не только не могли назваться нашими подданными, так как большинство из них не было обязано присягою, а даже и покорными в тесном смысле этого слова».
Для завоевания Осетии посылаются военные экспедиции одна за другой. Посылка этих экспедиций оправдывалась «озорничеством» горцев, что последние, якобы, являются прирожденными грабителями и что царизм, разгромом аулов и истреблением ни в чем неповинного населения, вводит в горские общества «порядок», начала «государственности». Например, генерал Лазарев в 1801 году доносил первому наместнику Кавказа Кноррингу: «Осетины, подвластные разным грузинским князьям, делают всякое озорничество, как-то: увозят людей, грабят и совсем не повинуются господам своим, от которых несколько раз доходили до меня жалобы... не благоугодно ли будет позволить их усмирить оружием победоносного войска Е. И. В. и наказать оных за все преступления ими содеянные». В 1802 году Кнорринг дал приказ о завоевании Осетии. Во главе отряда был поставлен полковник Симонович. В борьбе с царизмом между осетинскими обществами не было единства. Царские войска громили их одно за другим. Коста Хетагуров в указанном произведении писал так:
«Тревожней становились вести,—
Пощады побежденным нет,
К защите родины и чести
Решит ли приступить совет.
Двенадцать стариков почетных
Уже рядят двенадцать дней.
Как встретить коршунов залетных,
Незванных потчевать гостей.
И лишь с тринадцатым заходом
Едва, едва могли решить,
Что лучше умереть народом
Свободным, чем кровавым потом
Рабами деспоту служить».
В Кешельтском ущелье у верховьев реки Паца жители этого ущелья дали первый крупный бой отряду Симоновича. В течение четырехдневного непрерывного боя они мужественно сопротивлялись царским войскам. В феврале того же года были разбиты осетины, жившие по ущельям рек Арагвы и Малой Лиахвы. Побежденные вынуждены были дать присягу на верность царскому правительству и дать аманатов (заложников). В разгромленной Южной Осетии стали насаждаться царские учреждения, в которые, наряду с русскими феодалами, входили предатели своего народа— осетинские старшины.
Одновременно с этими событиями происходила борьба и в Северной Осетии, в частности в Тагаурском ущельи, по которому проходит Военно-Грузинская дорога. Сюда был направлен отряд войск, во главе которого стоял сам Кнорринг. Против царских войск вместе с осетинами сражались ингуши, чеченцы, лезгины и другие горцы. В июне 1802 года тагаурцы, уступая противнику в вооружении, в особенности не имея артиллерии, были разбиты при деревне Ахматово. Последняя была сожжена артиллерийским огнем до тла.
Побежденные вынуждены были дать обещание прекратить борьбу. Но это поражение не означало, что сопротивление народа было сломлено. В 1804 году вся Осетия вновь поднялась против царизма. Борьбой против осетин руководил князь Цицианов, печально прославившийся на Кавказе своей гнусной жестокостью.
Для характеристики Цицианова достаточно привести такой факт. Одному феодалу Закавказья Эллисуйскому султану он так писал по поводу неуплаты им дани шелком: «Бесстыдный и с персидской душою султан и ты еще смеешь ко мне писать... В тебе собачья душа и ослиный ум..., а я доколе ты не будешь верным данником великого моего государя императора, дотоле буду желать твоею кровью мои сапоги вымыть». Цицианов дал приказ: «карать, колоть осетин без пощады, сжечь все их жилища и затем привести к присяге». Князь Цицианов, как и все царские сатрапы, держался принципа: «у кого есть штыки, тому деньги платить не следует», т. е. царские власти не будут вступать ни в какие соглашения с горцами. Он писал тагаурцам: «Клянусь богом, в которого верую, что камня на камне у вас не оставлю и не генерала пришлю, а сам приду с войском» (См. Акты Кавказ, археог. ком., т. II). Движение в Тагаурском ущельи было подавлено Цициановым варварскими мерами. Руководители выступления были арестованы, остальным было объявлено «прощение», которое, как доносил он царю от 29 ноября 1804 года, «тем справедливее, что оны горные жители ни мало не разнятся со скотами, в чем я лично убедился, говоря с ними».
В 1804 г. поднялась и Кабарда против царизма. Князь Цицианов послал кабардинцам письмо, полное диких, каннибальских угроз.
«Кровь во мне кипит, как в котле,—писал Цицианов,—и члены все мои трясутся от жадности напоить земли ваши кровию преслушников; я слово мое держать сумею и не обещаю того, чего не могу поддержать кровию моею; но еще предлагаю вам: опомнитесь по получении сего моего повеления, соберитесь, выберите судей по обычаю и будьте покорны. Буде же нет, то не уговаривания, по прежнему или переговоров ждите..., ждите говорю я вам, по моему правилу штыков, ядер и пролития вашей крови реками; не мутная вода потечет в реках протекающих ваши земли, а красная, ваших семейств кровию выкрашенная». (См. Акты, т. II).
Письмо кн. Цицианова характеризует царских сатрапов на Кавказе, их методы «управления» краем и царскую колониальную политику вообще. В борьбе с горцами царизм действовал штыками, ядрами. Действительно, не мутная вода текла в кавказских реках, а красная, кровью горцев выкрашенная.
В этом же году была попытка завоевать Дигорию. «Решено было занять суровую горную страну,—пишет историк войны на Кавказе Потто,—известную под именем Дигории», куда был направлен отряд генерала Дегтярева. Но отряд потерпел поражение, ибо на помощь дигорцам прибыли большие толпы кабардинцев. Это лучшее доказательство вздорности великодержавной и националистической теории о том, что кабардинский народ, якобы, был историческим врагом осетинского народа.
Верный пес царизма Цицианов был убит в 1806 году около Баку. Его заместил генерал Гудович. Осетины продолжали борьбу против царизма. Генерал Гудович писал тагаурцам: «Противу войск царских ничего вы не значите и будете от них истреблены, если только я слово скажу, от чего теперь удерживаюсь, надеюсь, что вы опамятуетесь и оставите все шалости». Угроза оказалась пустой. Гудович не смог ее осуществить. Царские власти даже вынуждены были пойти на уступки. В 1809 году с тагаурцами был заключен компромисный договор, по которому: «Купцы, проезжающие по Военно-Грузинской дороге с товарами и без товаров платили тагаурцам по 10 руб. с человека.
С крестьян «грузинской и армянской наций» тагаурцы брали «вполовину против прежнего постановления, т. е. с конного 35, а с пешего 20 коп. серебром».
Тагаурцы имели право приезжать в Моздок за товарами, но не имели права требовать для себя охраны.
Для всех тагаурцев, а в Джерахах фамилии Цуровых, царские власти обязались отпускать в Моздоке соли до 1000 пудов в год, по 40 коп. за пуд.
Тагаурцы должны были дать аманатов от 10 видных фамилий.
За пленных и беглых тагаурцы получали «смотря по человеку, но не более 40 рублей серебром» (См. Акты, том. III).
В 1802 году происходят крупные восстания в Грузии и в Осетии. Предпринимаются новые военные экспедиции в Осетию. Полковнику Сталю было дано задание: «Двумя колоннами войти во внутрь жилищ хищных осетинцев и силой оружия привести их в должное устройство и совершенную покорность». Но экспедиция закончилась неудачно. Отряд полковника Сталя понес большие потери и вынужден был вернуться обратно. «Это обстоятельство,—отмечает монархист Чудинов,—сильно пошатнуло зависимость от нас осетин, раздуло их спесь». Не имея силы закрепить свое господство на Военно-Грузинской дороге, царские власти ищут другие пути перехода через Кавказский хребет. За изыскание этого пути в особенности энергично взялся Ермолов, такой же свирепый завоеватель, как и Цицианов. Он также прославился своими исключительными жестокостями против горцев и своими «ермоловскими» методами завоевания Кавказа. Кавказский хребет с его воинственным населением, по мнению Ермолова, представлял собой гигантскую крепость, которую можно взять только медленной осадой.
Ермолов признавал, что только «открытие свободного во всякое время доступа в глубину Осетии и оттуда через Кабарду на Северный Кавказ можно будет обезопасить наше сообщение, обуздать своеволие осетин и преимущественно кабардинцев и держать их в повиновении». Ермолов выдвигал проект сооружения дороги, которую впоследствии назвали «Военно-Осетинской». Проекту Ермолова не суждено было осуществиться. Все его попытки пробить новые пути, оказались безуспешными. Осетины в союзе с другими горцами заставили отступить царские войска.
В 1816—1831 годах при Ермолове и Паскевиче царизму удалось полностью окружить Кавказ, расширить свои колониальные завоевания по берегам Черного и Каспийского морей. Международная обстановка для колониальных захватов царизма в это время была благоприятной. Франция и Англия были заняты своими внутренними делами. Франция переживала революционный кризис (революция 1830 г.), а в Англии нарастало мощное революционное движение, получившее название чартизма. Нужно отметить, что на колониальные захваты и внешнию агрессию русских помещиков толкал внутрений кризис крепостного хозяйства, в который вступила крепостная Россия в начале XIX века, и в связи с этим кризисом,—рост крестьянского движения, противоречия внутри страны царское правительство спешило разрешить за счет внешней агрессии. Такова нехитрая политика всех эксплоататорских классов, когда они чувствуют, что почва горит у них под ногами.
В 1819 году Ермолов захватил Дагестан, им была проложена новая кордонная линия, получившая название Сунженской. В 1818 году заложен был город Грозный. По Туркманчайскому миру с Ираном в 1828 году были присоединены Ереван и Нахичевань, а по Адрианопольскому миру с Турцией в 1829 году были захвачены Ахалцых, Ахалкалаки, Поти, Анапа. Линия царских войск вокруг Кавказа сомкнулась. Теперь осталось завоевать внутренние области Кавказа. Наступление царизма на внутренние области Кавказа вызывает мощное национально-освободительное движение, во главе которого с 1835 года становится знаменитый имам Шамиль. Осетинский народ в этом движении принял самое энергичное участие. В 1830 году восстала вся Южная и Северная Осетия. Учитывая значение Осетии в завоевании Кавказа, царизм прежде всего обрушился всей силой против нее. Как уже было отмечено, этим царизм преследовал по меньшей мере две цели:
а) разгром Осетии давал возможность обеспечить связь Закавказья с Северным Кавказом и с Россией;
б) завоевав Осетию, царизм раскалывал горские народы на две части, не давал им возможности соединиться.
Карл Маркс так писал по этому поводу: «Если бы все Кавказские области объединились под владычеством единого военного вождя, они могли бы представить серьезную опасность даже для соседних казачьих областей». (Маркс и Энгельс, том IX, стр. 533). Значение Осетии в завоевании Кавказа прекрасно понимали царские власти. В августе 1834 года наместник Кавказа барон Розен писал графу Чернышеву: «Один взгляд на карту удостоверяет, что земля осетинская во многих отношениях заслуживает особого внимания правительства. Прочное владычество наше в Осетии решительно разрежет хребет гор Кавказских на две части, тогда, как ныне одна лишь Военно-Грузинская дорога пересекает сообщение между полупокоренными враждебными нам народами». (Акты..., том VIII). Поэтому в 1830 году царизмом предпринимаются решительные меры для завоевания Южной и Северной Осетии.
Граф Паскевич писал в Петербург: «Меры кротости для водворения между осетинами порядка были напрасны: полудикий народ, непонимая слов увещевания, надеялся на природную крепость своих жилищ в отдаленных и малоприступных ущельях и был уверен, что невозможно проникнуть в его жилища». Монархист Чудинов вынужден был признать, что «в то время Осетия представляла для нас страну замкнутую и большею частью неведомую». Следовательно, до 1830 года царизму не удалось не только нанести решительный удар осетинскому народу, но и даже проникнуть во внутрь страны.
После окончания войны с турками, Паскевич поучил генералу Стрекалову немедленно открыть экспедицию против осетин. Было решено направить для завоевания Осетии две военных экспедиций «как для наказания буйных осетинских племен, так и для проведения народа сего к положительной присяге на верноподданство государю императору и внедрения того порядка, который приличен стране, находящейся под великою державой всероссийского монарха». В Северную Осетию был направлен отряд под начальством генерала Абхазова, а в Южную Ренненкампфа. Ренненкампфу был дан такой приказ: «кои будут защищаться в своих селениях, обняв со всех сторон истребить, давая пощаду покоряющимся и забирая в плен с женами и детьми. Жилища же их разорять в пример и страх другим».
В завоевании Осетии царизм опирался на местную феодальную и родовую верхушку. «В поход были приглашены,— отмечает Чудинов,—кроме князей, лика, имеющие влияние на местное население, как, например, священники, почетные благонадежные обыватели и пр.».
Великодержавные и националистические историки усиленно муссировали легенду о том, что царские власти, якобы, освободили простой народ от ига национальных помещиков, что поэтому простой народ, якобы, был за присоединение к России. Нет ничего лживее этой легенды. В завоевании и эксплуатации колоний вообще, на Кавказе в частности, царизм пользовался поддержкой местной верхушки. Он не только не уничтожил крепостное право, но насаждал его. Только народ, широкие массы крестьянства беззаветно боролись за свою родную страну. Феодальная, кулацкая верхушка переходила на сторону царизма, получая за это земли, чины, ордена. Таким образом, против трудящихся нерусских национальностей и русских создавался единый классово-враждебный фронт. Даже писатели-монархисты отмечали, что осетины «считали лучше умереть..., чем покориться». Царским войскам каждый шаг территории Осетии приходилось брать с бою. Каждый выступ был превращен в засаду, каждая скала — в крепость. На наступающие и проходящие царские войска осетины с гор бросали тучи камней. Монархист Чудинов дает такую красочную картину боя осетин с царскими войсками: «сбрасываемые с высоты камни величиною до двух с половиной кубических футов катились с ужасною быстротою, перескакивали овражки, увлекали за собой другие камни и, раздробляясь на множество кусков, кружась и рекошетируя во всех направлениях, не допускали возможности предупредить их удар или отгадать место падения... Случалось, что большие камни разрывали надвое даже лошадей». В донесении гр. Чернышеву Паскевич так описывает борьбу во время осады башни селения Колы в Южной Осетии: «Осетины, бросаясь с неимоверной яростью на солдат, хотели открыть себе путь оружием, по были подняты на штыки и только один из них взят в плен, все же оставшиеся в крепости, пренебрегая жизнью, сгорели посреди стен».
«Отчаянные головорезы не думали о сдаче,— пишет монархист историк,—они пели во всю глотку веселые песни, неустанно бросали камни, издевались над нашими усилиями и видимо предпочитали смерть всякой пощаде».
Таково свидетельство монархиста-историка и царских властей о характере борьбы.
Нужно отметить, что вместе с осетинами против царизма боролись ингуши и чеченцы.
«Главными пособниками осетин были ингуши»— отмечают царские власти.
Несмотря на героическое сопротивление осетинский народ был побежден. Царские войска превосходили его численностью и вооружением. В победе царских войск огромную роль сыграла артиллерия, против которой осетины были бессильны. Измена верхов была также важнейшей причиной поражения осетинского народа. Например, в разгроме тагаурцев сыграла большую роль измена Темурко Дударова, который информировал Абхазова о расположении тагаурцев, об их силах и планах их действий. К тому же, между осетинскими племенами и селениями не было должного единства. Абхазов и Ренненкампф опустошили Южную и Северную Осетию. Князь Абхазов доносил военному министру графу Чернышеву: жители селения Генал «не согласились сойти с гор: я велел истребить их хлеба и сжечь селения». «Деревни Барзикау, Лац, Хидикус и Ванасих были преданы огню». «Жилища Карсановых в селении Ламардон были преданы огню, башни их взорваны на воздух, стада их отбиты нашими стрелками». «Селение Верхнее Чми было сожжено и уничтожено». Так эпически спокойно докладывал о своих злодеяниях князь Абхазов.
Старшинам, помогавшим Абхазову душить свой народ, он ходатайствовал перед царским правительством «предоставить им пожизненный пенсион, состоящий из 50 рублей в год».
В заключение своего доклада Абхазов хвастливо писал: «Правительство имеет все средства к совершенному истреблению и покорению сих горцев, которых до сего времени считали непобедимыми».
Для обеспечения движения по Военно-Грузинской дороге, князь Абхазов предлагает «истребить хлеба и дома» горцев, живущих по ее обеим сторонам.
Царское правительство, благодарное Абхазову и Ренненкампфу за разгром Осетии, дало им по ордену св. Анны. Разгром Осетии был настолько ужасен, что упоминаемый монархист Чудинов писал: «за пределами событий 1830 года у осетин нет больше истории».
Вот каково было «добровольное» присоединение Осетии.
После разгрома Осетии руководители движения Беслан Шанаев, Аза Шанаев, Бата Кануков и другие были казнены. Имущество их было конфисковано. 118 человек были наказаны шпицрутенами, имущество их также было конфисковано, пашни вытоптаны. Многие были сосланы в Сибирь, часть жителей была выселена на плоскость около Владикавказа. На всех свободных и крепостных крестьян, фарсаглагов и кавдасардов были наложены дополнительные подати: по одному барану, по 2 курицы и по 8 фунтов сыра со двора.
Осетия была разделена на округа, во главе которых были поставлены военные власти, состоящие из русского офицерства и из предателей местной феодальной верхушки. В Тагаурском ущельи помощником пристава был поставлен прапорщик Тулатов, в Куртатинском ущельи — алдар Эльмурза Дударов.
Одновременно предпринимаются меры идеологической обработки населения. Речь идет о распространении христианства, которое по признанию царских властей «находилось в Осетии в самом несчастном виде». Только с этого времени распространение христианства подвигается вперед, чего не удавалось сделать путем подкупа, то удалось сделать силой оружия.
Осетинские феодальные верхи приветствовали разгром своей страны царизмом, лизали окровавленные сапоги царских генералов и попов. Монархист М. Баев в 1869 году писал, что время князя Абхазова для осетин является «эрою новой лучшей жизни», что деятельность Абхазова была настолько «целесообразною и благотворною, что при нем они прекратили все свои убийства и грабежи и стали верноподданными России, которой они обязаны своим благосостоянием».
Несмотря на разгром, осетинский народ снова готовил новое всеобщее восстание в 1831 году. Царские власти сумели предупредить восстание. Паскевич запретил продажу горцам пороха, свинца и дал приказ князю Абхазову истребить аулы Кобани, где уж началось восстание, а жителей переселить на плоскость. Царские власти и апологеты царизма усиленно раздували легенду о том, что выселение осетин на плоскость было проявлением о них заботы со стороны царского правительства. В действительности же это переселение преследовало военные цели.
Несмотря на то, что в 1830—1831 годах Осетия была распластана царскими войсками в союзе с осетинскими феодалами, ее горы были усыпаны трупами, пашни вытоптаны, многие селения сметены с лица земли, осетинский народ не прекращал борьбы против национального гнета. В движении Шамиля он по-прежнему принял активное участие. В 1836 году вспыхнуло восстание в селении Спи, которое было подавлено карательной экспедицией. Селение Спи было сожжено до тла. Подавлению восстаний в Осетии царизм уделял исключительное внимание, ибо борьба с горцами Дагестана и западного Кавказа еще была не закончена. Мы уже указали на большое значение Осетии для царизма в завоевании Кавказа. Осенью 1838 года было крупное восстание в Мамисонском, Зарамагском, Нарском, Алагирском ущельях. Против восставших были направлены два отряда: со стороны города Гори из Южной Осетии отряд под командованием кап. Васильева и со стороны гор. Владикавказа — отряд полковника Широкова. Насколько восстание было внушительным, говорит количество царских войск, направленных против восставших. В отряде Васильева было свыше 800 человек, в отряде Широкова— 1220 человек при двух мортирах.
Центром движения было Алагирское ущелье. Восстание было подавлено. Алагирцы по донесению ген. Головина военному министру графу Чернышеву, «никогда не приносившие присяги на верноподданство к ней приведены», они обязались отбывать повинности царским властям и вносить подать с каждого семейства в год по одному рублю серебром. В 1840 году снова вспыхнуло восстание в Южной Осетии по ущельям: Мзавскому, Кешельскому, Кошкинскому, Маграндовлетскому и другим. Восстание было подавлено полковником Андронниковым. Андронников один за другим разгромил указанные ущелья. Решающие бои произошли около сел. Тиб. Восставшие горские племена сопротивлялись царским войскам в продолжении 11 суток и только 14 сентября 1840 года укрепление Тиба было взято. Руководитель восстания Бабе Бабесашвили был пойман и казнен.
В 1841 году в Южной Осетии вновь вспыхнуло восстание. Отряд князя Эристова, посланный на подавление восстания, был разбит. После этого против восставших был послан тот же полковник Андронников. Царские войска осадили повстанцев в крепости Багиат-Кари, где они заперлись вместе с семьями. Осажденным предложено было сдаться или выдать хотя бы женщин и детей, на это повстанцы ответили, что «они давно себя обрекли на смерть и назначили эти башни своей могилой, семейства же лучше погибнут вместе с ними, чем достанутся в руки врагов». После этого башни были взорваны на воздух, похоронив под своими обломками сотни женщин и детей, с их мужьями и отцами.
В 1849 году было восстание Джавского участка. Симпатии к движению Шамиля широких масс населения в Северной Осетии выразились, в частности, в росте ренегатства среди осетин-христиан, в переходе их в мусульманство. Это было очень важным симптомом. Недаром царские власти немедленно приняли энергичные меры. Князь Барятинский в секретном письме генералу Евдокимову писал: «Поддержание христианства и распространение его составляет для нас на Кавказе не только священный долг, но и весьма важную политическую потребность; непростительно было бы нам оставаться в бездействии и оказывать равнодушие к делу христианства в то время, когда исламизм, подвинутый к деятельности враждебным нам учением мюридизма, приобрел новые силы и старается отторгнуть от нас единоверцев покорных племен». Царские власти применяли насильственные меры к «восстановлению» христианства, и в этом деле снова старались опереться на местную верхушку. Начальник Дигорско-Алагирского участка Масловский в своей записке начальнику штаба левого крыла Кавказской линии откровенно пишет об этом: «Присмотр за соблюдением жителями христианских постановлений можно поручить влиятельным по уму и богатству туземцам, которых отличить милостью правительства: чинами, орденами и пр. Например, в Дигории существуют братья Цоковы Заурбек и Огу, Лбе Олисаев и Кайтук Тотиев—бывшие мусульмане-фанатики, теперь христиане, конечно, приняли они христианство не по убеждению, а по моим грозным намекам, но оказали ту великую пользу, что увлекли за собой тысячу человек». Начальник Военно-Осетинского округа Кундухов, будучи сам мусульманином «одной из первых обязанностей—по его словам, поставил себе всеми зависящими от него мерами восстановить между осетинами христианство». В результате его «деятельности» вернулось «в лоно христианства» 700 ренегатов. В Дигории и Стур-дигории поручик Степанов с тремя попами насильно крестили 1039 человек. Такими мерами царские власти старались укрепить свое господство в Осетии.
Все это говорит о том, что в Северной Осетин во время движения Шамиля было резкое недовольство и глухое брожение. Учитывая это, в 1852 году Шамиль намерен был вторгнуться в пределы Владикавказского округа, в который входила большая часть Осетии. Летом того же года он с отрядом 2—3 тысяч человек вышел в Галашевское ущелье. Начальник округа майор барон Вревский мобилизовал все силы с целью задержать движение горцев. Шамиль вынужден был отступить.
В 1854 году Шамиль снова делает попытки поднять восстание в Северной Осетии, а также и в Кабарде. В эти области им был послан наиб со специальным поручением. Наиб Шамиля появился в Осетии в виде нищего, был во многих обществах. Царский охранник — полковник Иваницкий доносил начальнику Владикавказского военного округа. «Имею честь представить Вашему превосходительству изложенное в прилагаемом при сем послании сведение о прибывании в осетинских обществах посланного Шамилем наиба, ныне находящегося еще в Кабарде». По сведениям царских властей наиб Шамиля принял от тагаурцев присягу в верности и содействии Шамилю. Такую же присягу дали дигорцы. Но дело до восстания не дошло.
В сущности поражение движения под руководством Шамиля было временем окончательного завоевания Осетии. Осетия превратилась в колонию царского правительства. Но все же и после этот» трудящиеся массы Осетии считали:
«Что чем под ясным небосводом
Быть небом проклятым народом,
Так лучше умереть, не жить»...
(Коста Хетагуров).
Против горцев выступал не русский народ, а русские помещики и буржуазия — злейшие враги своего народа. Лучшие сыны русского народа горячо протестовали против колониальных захватов царизма (Чернышевский, Добролюбов и другие). Трудящиеся России также симпатизировали угнетенным национальностям Кавказа. Протестуя против феодальных порядков в армии и колониальной политики царизма, русские солдаты группами переходили на сторону горцев. Вся артиллерийская прислуга Шамиля, отмечают официальные царские историки, состояла из беглых русских солдат. «На иждивении Шамиля жили все беглые русские солдаты, счетом до 2 тысяч душ» (Гарданов Б. Указ. работа)
Пушкин и Лермонтов, отражая настроение русского народа, написали ряд прекрасных стихотворений, в которых выразили свой протест против колониальной бесчеловечной политики царизма на Кавказе.
В стихотворении «Кавказ» Пушкин сравнивает завоеванные народы Кавказа с Тереком, который бессильно бьется в теснинах гор:
"И бьется о берег в вражде бесполезной,
И лижет утесы голодной волной,
Вотще! Нет ни пищи ему, ни отрады:
Теснят его грозно немые громады.
Так буйную вольность законы теснят,
Так дикое племя пол властью тоскует,
Так ныне безмолвный Кавказ негодует,
Так чуждые силы его тяготят".
Лермонтов называл Кавказ—«Суровый край свободы». В своем замечательном произведении «Измаил-бей» он так описывает завоевание Кавказа:
"Горят аулы: нет у них защиты,
Врагом сыны отечества разбиты,
И зарево, как вечный метеор,
Играя в облаках, пугает взор,
Как хищный зверь, в смиренную обитель
Врывается штыками победитель;
Он убивает старцев и детей,
Невинных дев и юных матерей
Ласкает он кровавою рукою".
****************
*************************
Великодержавные и националистические историки создали теорию о том, что царизм для осетинского народа был не душителем, а прямо таки «благодетелем», что только с установлением царского владычества на Кавказе для Осетии настала «новая лучшая эра жизни». Националист Баев в своей брошюре «Осетинский дивизион» писал: «Времена горской войны миновали. Закипела могучая созидательная работа в сфере административного и хозяйственного благоустройства нашего края». Казачий историк и статистик Вертепов в тон Баеву писал: «С внедрением русских на Кавказе, Осетия нашла себе в лице великой христианской России могущественную покровительницу, обеспечивающую ей мирное житье и спокойное развитие». Великодержавные и националистические историки старались доказать, что царизм освободил Осетию от ига кабардинцев, наделил их землею, дав им возможность выселиться на плоскость, поднял культурный уровень населения, внедрив порядок в стране и т. п. и т. д. Нечего и говорить, что все это сплошная ложь, наглый обман, рассчитанный на укрепление власти эксплоататоров в Осетии как русских, так и местных осетинских. Какова была «созидательная» работа царизма после завоевания, об этом красноречиво говорят цифры и факты, а факты, как известно - упрямая вещь. Прежде всего царизм стремился обеспечить землей верхушку местного населения, чтобы, опираясь на нее, господствовать над трудящимися в Осетии. С этой целью царские власти неоднократно занимались вопросом об определении сословных прав горцев. Феодальная верхушка выделялась от остального населения, ей предоставлялись все права российского дворянства. Горской феодально-родовой верхушке выделялись богатейшие земли. По официальным данным (т. е. во всяком случае непревышенным, а скорее всего преуменьшенным) в Дигорском районе по указу русского царя от 24 июня 1837 года в собственность князей Тучковых было выделено 19.790 десятин земли. Оставшиеся земли в этом районе по распоряжению князя Воронцова в 1853 году были распределены так: жителям Вольно-христианского аула было выделено 4.870 десятин земли, жителям Вольно-магометанского — 3.760 десятин. Таким образом, одна семья князей Тугановых получила 19.790 десятин, а два; крупных аула всего только 8.630 десятин. Кроме того в плоскостной Дигории в 1876 году было выделено: поручику Корнаеву 147 десятин, прапорщику Карабугаеву—84. В Тагаурском обществе, т. е. в селениях, расположенных по Тереку, было выделено 10 аулам, —также по официальным данным,—49.131 десятина, а во владение одной фамилии Дударовых—5.496 десятин (так называемая редантская земля). По царскому указу от 1 июля 1874 года 130 семействам тагаурских алдар было выделено 9.000 десятин земли в Кубанской области.
В то время, как феодально-родовая верхушка поддерживалась царскими властями, ей раздавались земли, чины, ордена, широкие массы осетинского народа беспощадно эксплоатировались. Земли осетинского крестьянства экспроприировались. В 1845 году наместник Кавказа князь Воронцов в прокламации, обращенной к горцам, обещал им: «Религия ваша — шариат, адат, земли ваши, имения ваши, а также все имущество, приобретенное трудом, будет неприкосновенной вашей собственностью». Не сдержал своего слова «благородный» князь. По признанию самих царских властей: «Беспрестанное переселение их (осетин) с места на место, поселяет в них недоверие к начальству, разоряет их хозяйство и не дает им возможности притти в окончательную оседлость». Захват земель, указывает Энгельс, был (целью всех феодальных войн. Кавказские войны были именно феодальными войнами, т. е. они велись за интересы феодалов, за расширение территории феодальной эксплоатации. Вследствие того, что царизм захватил лучшие земли, многие осетинские крестьяне вынуждены были эмигрировать в Турцию и другие страны. Свободолюбивых горцев, не желавших; примириться, признать себя побежденными, царские власти переселяют на плоскость в окружение казачьих станиц и царских войск. Царские власти усиленно поддерживают стремление горцев переселиться в Турцию. Фактически это было не переселение, а выселение. В 1863 году генерал Карцев писал, что «в видах человеколюбия» надо «облегчить» горцам переселение в Турцию. Уезжая в Турцию, горцы оставляли все свое имущество—дом, скот. По свидетельству очевидцев весь северо-восточный берег Черного моря был усеян трупами «переселенцев»—женщин, детей, стариков. Осетинские верхи и в переселении горцев и Турцию помогали царским властям. Небезызвестный начальник Военно-Осетинокого округа Кундухов в угоду царским властям и за солидный куш от них об'явил населению, что и он с семейством решил переселиться в Турцию. При содействии Кундухова и под влиянием его «примера» многие горцы уехали на чужбину, где жизнь их была не лучше, чем на родине. Например, из 22 тыс. чеченцев-переселенцев осталось в живых 10 тысяч, а остальные погибли.
По свидетельству английского путешественника Спенсера, побывавшего на Кавказе в 1837 году, у горцев была довольно высокая культура. Черноморское побережье, по свидетельству Спенсера, представляло собой тщательно разработанный оазис, где были прекрасные виноградники, зеленели роскошные нивы, были устроены каналы для орошения полей, по побережью росли густые сады. С установлением царской власти на Кавказе все эти местности были опустошены. Культура горцев не только не повысилась, но понизилась.
Завоевав Осетию, царские власти вынуждены были заняться «крестьянским вопросом». Мы уже отмечали, что к началу завоевания в Осетия в основном сложился феодальный строй. Родовая верхушка уже отделилась от остальной массы рода, превратилась в господствующую эксплоататорскую группу населения — помещиков и рабовладельцев. Рабовладение, указывает Ленин, было первой формой эксплоатации человека человеком, оно было могучим средством усиления разложения рода. Раб был полной собственностью своего господина. Господин его мог убить, продать, променять на рабочий скот и т. п.
В середине XIX века в Осетии преобладающими были феодальные отношения. Феодальной строй характеризуется господством крупных земельных собственников-феодалов над широкими массами трудящихся крестьянства. «При феодальном строе,— говорится в Кратком курсе Истории ВКП(б),—основой производственных отношений является собственность феодала на средства производства и неполная собственность на работника производства,—крепостного, которого феодал уже не может убить, но которого он может продать, купить» (Краткий курс Истории ВКП(б), стр. 120). Осетинские помещики и рабовладельцы вели широкую торговлю своими рабами и крепостными. Живой товар, выводимый из Осетии, был весьма ходким на восточных рабовладельческих рынках.
К середине XIX века социальный строй осетин рисуется в таком виде: господствующим классом были крупные землевладельцы — феодалы. В разных районах Осетии, они назывались по разному. В Дигорском районе их называли баделятами, царгасатами, гагуатами; в Тагаурском и Нарском — тагиатами или алдарами (благородными). Наиболее крупными дигорскими феодалами были Тугановы, Кубатиевы, Карабугаевы, Кантемировы и др. Эксплоатируемая крестьянская масса—«простой народ» делилась по степени экономической и личной зависимости на 4 группы, также имевших разное название в разных районах: 1) хехесов или фарсаглагов; 2) адамихатов или уездонов; 3) кумайягов или кавдасардов; 4) косагов или рабов. Хехесы (Дигория) или фарсаглаги (Тагаурия), это «вольные» крестьяне, они жили по преимуществу на помещичьих земли х, но владели также и своими землями, имели право перехода от одного феодала к другому, не несли личных повинностей, а платили только поземельную подать. В Тагаурии фарсаглаги были основной группой крестьянского населения. Адамихаты (в Дигории) были в большей зависимости, чем предыдущая группа крестьян. Они отбывали не только поземельные, но и личные повинности. Вот перечень некоторых повинностей адамихатов: при выдаче замуж дочери или сестры феодала адамихаты давали -ему одного быка; при убое крупной домашней скотины давали лучшую часть своему господину; в праздник рождества, нового года и др. они обязаны были приносить феодалу известное количество араки и т. п., обязаны были давать часть добычи, приобретенной на охоте, а при встрече с господином или его холопом,—шкуру убитого зверя. С развитием товарно-денежных отношений натуральные повинности заменялись денежными. Кроме натуральных и денежных повинностей адамихаты отбывали барщину: пахали на барских полях, косили траву, жали, молотили и т. п.
Повинности, как видно, были весьма разнообразными и тяжелыми. Лучшие продукты своего труда трудящийся крестьянин должен был отдавать своему помещику, сам, буквально, умирая с голоду. Недаром еще великий поэт Пушкин писал: «Осетины самое бедное племя из народов, обитающих на Кавказе». (Путешествие в Арзрум). Кумайяги или кавдасарды, это по преимуществу домашние рабы феодала, дети или потомство его «именной» жены— номылус или кумайячки. В Осетии был обычай, по которому феодал мог, кроме законной жены, покупать еще побочную, «именную». Покупая у горской бедноты дочерей, феодал не только заводил себе гарем, но и приобретал для своего хозяйства рабочие руки. Покупка «именной» жены была фор-мой угнетения, эксплоатации трудящихся масс Осетии, формой эксплоатации и унижения женщин осетинской бедноты. Кавдасарды или кумайяги выполняли всю черновую работу в доме феодала и жили в специальных помещениях, отводимых для слуг и часто вместе со скотом. Недаром слове кавдасард означает—«рожденный в яслях». В отличие от холопов, кавдасардов феодал не мог продавать и дарить, в остальном положение их не отличается от положения рабов. Самая угнетенная и бес-правная группа населения были рабы (холопы) или косаги, хотя их нельзя назвать рабами, в точном смысле этого слова, скорее всего они были на положении русских крепостных. Косаги были полной собственностью феодалов, они их могли продавать, дарить и т. п. Рабы были не только у феодалов, но и у зажиточных крестьян, а также и у казаков, русского офицерства, царской бюрократии, у последних они носили название ясырей. Источники рабства были весьма разнообразны. Превращались в рабов пленные; чаще всего рабы приобретались покупкой. Низы населения иногда вынуждены были продавать своих детей, братьев, сестер и т. п. Торговлей своими родными занимались и сами феодалы, например: тагаурский алдар Кургок Дзукаев, нуждаясь в деньгах для уплаты за «кровь», продал свою подать. В Тагаурии фарсаглаги были основной группой крестьянского населения. Адамихаты (в Дигории) были в большей зависимости, чем предыдущая группа крестьян. Они отбывали не только поземельные, но и личные повинности. Вот перечень некоторых повинностей адамихатов: при выдаче замуж дочери или сестры феодала адамихаты давали ему одного быка; при убое крупной домашней скотины давали лучшую часть своему господину; в праздник рождества, нового года и др. они обязаны были приносить феодалу известное количество араки и т. п., обязаны были давать часть добычи, приобретенной на охоте, а при встрече с господином или его холопом,—шкуру убитого зверя. С развитием товарно-денежных отношений натуральные повинности заменялись денежными. Кроме натуральных и денежных повинностей адамихаты отбывали барщину: пахали на барских полях, косили траву, жали, молотили и т. п.
Повинности, как видно, были весьма разнообразными и тяжелыми. Лучшие продукты своего труда трудящийся крестьянин должен был отдавать своему помещику, сам, буквально, умирая с голоду. Недаром еще великий поэт Пушкин писал: «Осетины самое бедное племя из народов, обитающих на Кавказе». (Путешествие в Арзрум). Кумайяги или кавдасарды, это по преимуществу домашние рабы феодала, дети или потомство его «именной» жены— номылус или кумайячки. В Осетии был обычай, по которому феодал мог, кроме законной жены, покупать еще побочную, «именную». Покупая у горской бедноты дочерей, феодал не только заводил себе гарем, но и приобретал для своего хозяйства рабочие руки. Покупка «именной» жены была формой угнетения, эксплоатации трудящихся масс Осетии, формой эксплоатации и унижения женщин осетинской бедноты. Кавдасарды или кумайяги выполняли всю черновую работу в доме феодала и жили в специальных помещениях, отводимых для слуг и часто вместе со скотом. Недаром слове кавдасард означает—«рожденный в яслях». В отличие от холопов, кавдасардов феодал не мог продавать и дарить, в остальном положение их не отличается от положения рабов. Самая угнетенная и бесправная группа населения были рабы (холопы) или косаги, хотя их нельзя назвать рабами, в точном смысле этого слова, скорее всего они были на положении русских крепостных. Косаги были полной собственностью феодалов, они их могли продавать, дарить и т. п. Рабы были не только у феодалов, но и у зажиточных крестьян, а также и у казаков, русского офицерства, царской бюрократии, у последних они носили название ясырей. Источники рабства были весьма разнообразны. Превращались в рабов пленные; чаще всего рабы приобретались покупкой. Низы населения иногда вынуждены были продавать своих детей, братьев, сестер и т. п. Торговлей своими родными занимались и сами феодалы, например: тагаурский алдар Кургок Дзукаев, нуждаясь в деньгах для уплаты за «кровь», продал свою малолетнюю родную сестру Фердоус узденю большой Кабарды Шинибову. Как принадлежавшая к свободному сословию, Фердоус Дзукаева несколько раз пыталась освободиться от рабства. В своем заявлении суду она описывает свою горькую жизнь. Шинибов продал ее Наурузову «сей, — как пишет она в заявлении,—продал Казаншеву, сей продал Магомету Танбиеву, сосланному в Сибирь; у него прижила одну дочь и одного сына; сей продал с моими детьми чегемскому таубию Кушукову; у него также прижила одну дочь и одного сына, сей оставив у себя 2 сыновей моих и одну дочь, продал с одной дочерью Измаилу Шарданову; сей продал с дочерью моею Гукенткову, сей Измаилу Катхалову, сей продал Бекмурзе Хаутиеву и когда вышла сего дочь в замужество за Абукова, ей подарили и мою дочь; прижила у него я еще одного сына, который ныне при мне; и сей последний продал меня и малолетнего сына Хаджимет Тамбиеву».
Это заявление дает представление о жизни рабов. Жизнь рабов и кавдасардов была чрезвычайно тяжела. Коста Хетагуров в стихотворении «Песнь раба» так описывает ее.
Обращаясь к ослу раб поет:
В яслях мы родились,
Вырос ты со мной;
Вместе жили и трудились,
Бедный ослик мой;
Вместе, не жалея силы,
Надрывая грудь,
Терпеливо до могилы
Мы пройдем свой путь.
Пусть живет наш князь спесиво,—
Что за дело нам
Жизнь—обман, но смерть не льстива—
Все мы будем „там"...
Таковы были основные эксплоататорские и эксплоатируемые группы населения в Осетии в середине XIX века. На верху социальной лестницы находилась кучка крупных землевладельцев и скотоводов алдар, баделят и т. п. Они держали в своем подчинении и беспощадно эксплоатировали широкие массы трудящегося крестьянства. Трудящиеся, конечно, не оставались пассивными, они всеми способами сопротивлялись феодальной эксплоатации. Между феодалами и крепостными происходила острая классовая борьба, выливавшаяся иногда в открытые восстания. Классовая борьба между феодалами и крепостными в горских обществах особенно обострилась в середине XIX зека, в связи с установлением царского владычества на Кавказе. Завоевание Осетии русскими феодалами укрепило власть осетинских феодалов над своими крепостными. При помощи штыков царской армии, они туже завернули гайку крепостной эксплоатации. Это признавали сами царские власти. Начальник Терской области в рапорте главнокомандующему Кавказской армией от 12 марта 1867 года писал: «Высшие сословия этого племени (осетин) получили при нашем правительстве несравненно больше гарантий их прав и, следовательно, влияния на сословия низшие; вместо родственных отношений между алдарами и фарсаглагами, с одной стороны, и кавдасардами, с другой—появилась полная вражда нисколько не ослабевшая с течением времени».
Классовая борьба между феодалами и крепостным крестьянством в Осетии принимает резкие формы в тех районах, где феодальные отношения были больше всего развиты, а именно— в Дигорском и Тагаурском районах. «В Дигории нарастала крестьянская революция, почва у местных крепостников дрожала. Все чаще блескали зарницы общекрестьянского движения, грозившего полным уничтожением привилегированных баделят и ликвидацией крепостной зависимости. Между черным народом и баделятам,- доносило духовенство князю Барятинскому, существует непримиримая вражда, разжигаемая баделятами, стремящимися закрепить за собою черный народ... Черный народ часто обращается к русским, прося защиты и грозя в противном случае взяться] за оружие и истребить своих баделят. Так в 1856 году по поводу убийства одного из черного народа, восстал на баделят весь черный народ, окружил дом убийцы и хотел уничтожить весь род его; по этому же поводу была 22 июня того же года манифестация целого народа против баделят; собравшись к аулу) Нар, он протестовал против незаконного владения и; притеснения со стороны баделят». (Скитский Б. В. «Роль православия в колониальной политике русского царизма в Дигории (В Северной Осетии)» стр. 45).
В виду того, что крестьянские восстания грозили полным уничтожением крепостничества и истреблением осетинских феодалов, на которых опиралось царское правительство в завоевании Осетии и в закреплении в ней своей власти, царизм вынужден был принять меры к ограничению, а затем и к отмене крепостного права в Осетии. В 1851 году наместник Кавказа князь Воронцов вынужден был учредить в городе Владикавказе особый комитет для разрешения «сословно-поземельного» вопроса в Осетии. В 1852—53 годах в Дигорском районе была проведена, «крестьянская реформа», частично были отменены личные поземельные повинности крестьянства в пользу помещиков. В 1866 году дигорские баделята писали: «Имея от предков подвластный нам народ, который отбывал нам разные повинности, чем только мы и существовали; но в 1853 году по воле начальства они от нас отделены и поселены отдельными аулами, полные права наши над ними прекратились, с тем, однако, что начальство обещало вознаградить нас, чего по настоящее время не получили».
Все христианское и магометанское население было отделено друг от друга: Все христианское население было поселено в ауле Вольно-христианском; магометанское — в ауле Вольно-магометанском. Земля была перераспределена. Жителям аула Вольно- христиановского по официальным данным было выделено 4.870 десятин, жителям аула Вольно-магометанского — 3.760 десятин и в частную собственность шести фамилиям дигорских баделят около 5.125 десятин. Однако, в виду того,
ВИКТОРОВ И.Г.
СЕВЕРНАЯ ОСЕТИЯ. Политико-экономический очерк Северо-Осетинской АССР.
Гос. изд. Северо-Осетинской АССР, Орджоникидзе 1939. Стр. 1 - 49.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
