Сарматы Северного Кавказа
2 апреля 2009. Разместил: 00mN1ck
А. А. Туаллагов
Первые наиболее полные сведения о расселении на Северном Кавказе сарматов были оставлены нам Страбоном, использовавшего в своих описаниях различные географические направления. Первое перечисление начинается от крайних северных пределов ойкумены. Географ сообщает, что от северных стран и Океана идут скифы-кочевники, далее вглубь страны сарматы (также скифы), аорсы и сираки, простирающиеся на юг до Кавказских гор. Вокруг озера Меотиды живут меоты. У моря расположена азиатская часть Боспора и Синдская область. За ней обитают ахейцы, зиги, гениохи, керкеты и макропогоны («длиннобородые»). Над ними области фтирофагов («вшееды»). За гениохами находится Колхида у подошвы Кавказских и Мосхийских гор (Str. XI, И, 1). Реальные сведения по северо-западной границе исследуемого пространства были ограничены знанием о районе устьев Дона и незначительного участка реки выше этих устьев, а северо-восточная граница известных земель находилась у устья Каспия (Str. II, I, 17; XI, II, 2). Поэтому скифы-кочевники остаются вне зоны реальных сведений, меоты локализуются по азовскому побережью, а сарматы (также скифы), аорсы и сираки - между Нижним Доном, Азовским морем и северо-западной частью Каспийского моря. Однако в случае принятия такого решения открытым остается вопрос о распространении сираков и аорсов на юг до Кавказских гор.Следующий важный фрагмент расширяет наши представления о расселении сарматских народов в южном направлении. Страбон упоминает меотийских савроматов и савроматов, живших между Гирканским морем и Понтом, вплоть до Кавказа и области иберийцев и албанцев, а также скифов, ахейцев, зихов и гениохов (Str. II, V, 31). Таким образом, речь идет о двух областях расселения «савроматов». Первая область включает в себя меотийских савроматов, т. е. соответствует выделяемому участку между Нижним Доном, Азовским морем и Каспийским морем, где проживали сираки и аорсы. Вторая область помещается, несомненно, южнее, между Черным и Каспийским морями и Кавказскими горами. Следовательно, Страбон отмечает на Северном Кавказе еще одну область расселения сарматов, отличных от своих северных соседей. Здесь, как будто, намечается противоречие с изложенным перечислением народов от северных пределов, т. к. сираки и аорсы простирались до Кавказских гор.
Рассматривая этническую карту с запада, Страбон указывает, что за Меотийским озером живут савроматы, а также скифы, страна которых простирается вплоть до восточных скифов (Str. II, V, 7). Таким образом, между Азовским морем и северо-западной частью Каспийского моря помещаются савроматы и скифы. Следует полагать, что под их названием скрываются, в том числе, сираки и аорсы.
Рассматривая этническую карту с востока Страбон помещает между Каспийским морем и Доном скифов и сарматов, которые большей частью являются кочевниками. Здесь же автор указывает, что он уже упоминал о них (Str. XI, VI, 2), имея в виду приведенный первый перечень народов от северных пределов ойкумены (Str. XI, II, 1). Видимо, к данной зоне расселения народов относится упоминание скифов и в другом отрывке (Str. XI, VIII, 8). Таким образом, мы имеем подтверждение локализации сираков и аорсов между Нижним Доном, Азовским морем и Каспийским морем. С другой стороны, наблюдается явное использование этнонимов «сарматы» и «савроматы» как синонимов.
Наконец, географ дает нам описание народов с юга. Наиболее высокими частями Кавказа являются его наиболее южные у Албании, Иберии, страны колхов и гениохов. Там обитают племена, сходящиеся в Диоскуриду. Предгорья в северной области прилегают к равнинам сираков. Здесь живут троглодиты, за ними хамекиты и полифаги, селения исадиков. Далее следуют кочевники, живущие между Меотидой и Каспием, а именно набианы и панксаны/пагианы, а также племена сираков и аорсов. Эти сираки и аорсы, видимо, изгнанники племен, живущих выше, а аорсы обитают севернее сираков. Верхние аорсы занимают более обширную область, владея почти что большей частью побережья Каспия. Они ведут караванную торговлю индийскими и вавилонскими товарами, получая их в обмен у армян и мидийцев. Аорсы живут по течению Танаиса, а сираки - по течению Ахардея, который вытекает с Кавказских гор и впадает в Меотиду (Str. XI, V, 6-8).
В труде автора в число меотов включены синды, дандарии, тореаты, агры, аррехи, тарпеты, обидиакеты, ситтакены, доски и др. К их числу отнесены и аспургиане, фиксируемые между Фанагорией и столицей синдов Горгиппией, располагавшейся у моря (Str. XI, II, 11). За Синдской областью и Горгиппией располагались ахейцы, зиги, гениохи, керкеты и макропогоны («длиннобородые»). Над этими областями располагалось ущелье фтирофагов («вшееды»). За гениохами находилась Колхида, лежавшая у подошвы Кавказских и Мосхийских гор (Str. XI, II, 1, 4, 12).
Таким образом, меотские владения распространялись до Горгиппии (совр. г. Анапа). Далее к востоку по черноморскому побережью шли уже территории других народов, на которых располагалась западная оконечность Кавказского хребта (Str. XI, II, 12). Судя по приведенному наблюдению о наиболее высокой части Кавказских гор с востока до гениохов, горы далее к западу были менее внушительными. Эту часть Кавказского хребта следует исключить из вероятного географического ориентира при рассмотрении дальнейшего направления на север, ведущего на Северный Кавказ. Дело в том, что Страбон в разбираемом фрагменте достаточно подробно описывает именно условия высокогорья.
Географ особенно выделяет в своем описании Диоскуриаду (совр. г. Сухум). При этом он упоминает, что уже отмечал племена, которые сходятся в Диоскуриаду, главным образом, за солью. Действительно автор (Str. XI, II, 16) ранее писал о приходе в Диоскуриаду множества народов, которые все были кавказцами, но в своем большинстве - сарматы. Поскольку сарматы располагались к северу от Кавказских гор, то прямой выход в Колхиду через горные перевалы имели именно сарматы, располагавшиеся на Северо-Западном Предкавказье. Страбон предполагал, что иберийцев и албанцев также можно отнести к кавказцам (Str. XI, II, 19). Такое заключение контрастирует с его уверенным определением сходившихся в Диоскуриаде народов как кавказцев. Видимо, иберийцы и албанцы не были в их числе, что косвенно отвергает и возможность появления сарматов через их территории, т. е. с Центрального и Северо-Восточного Предкавказья. Автор указывал, что эти кавказцы были жителями горных вершин и лесных долин, питаясь большей частью мясом диких животных, дикими плодами и молоком. Более конкретно к ним причисляются фтирофаги и соаны, располагавшиеся на самых высоких вершинах именно над Диоскуриадой (Str. XI, II, 14, 19). Такой образ жизни явно контрастирует с приведенным замечанием автора по поводу возможного отнесения к кавказцам иберийцев и албанцев, которые владели плодородной землей и могли развивать хорошее хозяйство.
В основе предложенной в данном случае Страбоном карты расселения народов лежит область в районе Диоскуриады. Именно от нее и направляет географ своего читателя на север через Кавказский хребет. Страбон, переходя к своему описанию, уже ничего не говорит о народах предгорий и высокогорий по южному склону, т. к. он уже объяснил своему читателю, что выше Диоскуриады живут фтирофаги, а рядом с ними на самых вершинах - соаны. Перейдя же сразу к описанию расположения народов на Северном Кавказе, он не касается этнической ситуации в высокогорье. Здесь вновь сказывается логика автора, который ранее объяснил, что военное могущество соанов позволило им, занимающим вершины Кавказа, господствовать над окружающими народами. Таким образом, господство соанов распространялось и на южные и на северные склоны высокогорья. Поэтому Страбон и начинает свой дальнейший рассказ сразу с северокавказских предгорий. С другой стороны, приведенные наблюдения подтверждают, что речь шла о маршруте из Колхиды в Северо-Западное Предкавказье.
В предгорьях Северо-Западного Предкавказья Страбон разместил троглодитов («пещерники»), хамекитов («спящие на земле»), полифагов («многоеды») и исадиков. К сожалению, определить по данным названиям этническую принадлежность упомянутых народов трудно. Осложняет проблему и явная греческая этимология этих названий. Возможно, мы имеем дело с ложноэтимологическим осмыслением иноэтничных названий. Однако, в целом приходится признать отсутствие сколь-нибудь ясной информации по истории данных народов.
Далее говорится уже о расселении кочевников, что должно подразумевать описание равнинных территорий. Продолжая двигаться с юга на север, географ называет набианов и панксанов, затем сираков на Ахердее и аорсов на Дону. Учитывая маршрут описания, под Ахардеем с достаточно большим основанием следует признать Кубань. Скорее всего, речь идет о русле Кубани после ее окончательного поворота на запад между современными гг. Кропоткин и Новоалександровск. Именно здесь Кубань представляется наибольшей и единственной речной преградой на пути к северу, т. к. до этого все речные русла в горной и предгорных зонах лежали вдоль возможных маршрутов продвижения. Таким образом, сираки надежно локализуются в районе Кубани.
Отмеченное ранее разделение савроматов по двум основным зонам расселения, видимо, подтверждается. Набианы и панксаны оказываются южнее сираков, возможно, помещаясь, например, в междуречье Кубань-Лаба. Сираки, как следует полагать, обитали по правобережью Кубани, относясь к «меотийским савроматам», в то время как панксаны и набианы представляли собой «савроматов», которые обитали между Черным и Каспийским морями вплоть до Кавказских гор (Str. II, V, 31). В то же время имеющаяся информация о том, что сираки «простирались» до Кавказских гор (Str. XI, II, 1), может указывать либо на вхождение панксанов и набианов в сиракский родо-племенной союз, либо на достаточно дружеские отношения между набианами-панксанами и сираками, что обеспечивало перемещение по мере необходимости сираков и по их территории. Первое предположение кажется более вероятным, поскольку сам Страбон определяет равнины сираков вплоть до Кавказских гор (Str. XI, V, 7). Но нельзя исключать, что равнины получили свое обобщающее название по названию наиболее могущественного среди других объединений номадов, что, в свою очередь, позволило говорить о «простирании» сираков до гор.
Страбон предоставляет еще одно направление в локализации сарматов через закавказские ориентиры. Географ достаточно надежно отделял Колхиду от расположенных к востоку от нее Иберии и Албании. Вполне внятно разделяются и сведения о Колхиде и Иберии, колхах и иберах (Str. XI, II, 18; XI, III, 2, 4). В отношении «перешейка» между Черным и Каспийским морями, начинавшимся в Закавказье у Диоскуриады, отмечается, что албанские и иберийские племена занимают его большую часть (Str. XI, II, 19). Здесь располагается гора Кавказ, возвышающаяся над Понтом и Каспием, перегораживая перешеек между ними. Она разделяла с юга Албанию и Иберию, а с севера - сарматские равнины. Мы имеем дело с частью кавказских гор, лежавших к востоку от Колхиды. Подтверждением тому является приводимые автором сведения Эратосфена, что местные жители называют Кавказ Каспием, видимо, по имени племени каспиев (Str. XI, II, 15). Таким образом, особое выделение данной части кавказских гор подтверждается их собственным местным названием, увязываемым с народом каспиев, обитавших непосредственно у Каспийского моря (Str. XI, VIII, 8). Область Каспиана находилась во владениях Албании (Str. XI, IV, 5). Страбону было известно и сообщение Эратосфена, что гора Каспий лежала в 5 днях пути от Диоскуриады (Str. II, I,39). Приведенные наблюдения показывают, что «сарматские равнины» Северного Кавказа были отличны от сиракских владений и лежали к востоку от них. Уточнить их положение помогает другое сообщение географа о том, что из области северных кочевников в Иберию идет трудный 3-дневный подъем, после чего следует узкая речная долина Арага, по которой проходит дорога, равная 4-дневному пути одного человека (Str. XI, III, 5). Мы имеем дело с достаточно точным описанием пути через Крестовый перевал, в районе современной Военно-Грузинской дороги. Следовательно, «сарматские равнины» располагались в Центральном Предкавказье. Они же служат определением и для мест расселения сарматов в Северо-Восточном Предкавказье. Показательно, что Страбон указывает на близость обычаев, соседство и родство этих сарматов и скифов с горными иберами, которым в случае военной опасности они предоставляли военную помощь (Str. XI, III, 3). Аналогичные отношения сложились у кочевников с албанцами (Str. XI, IV, 5). Таким образом, подтверждается расположение «сарматских равнин» в Центральном и Северо-Восточном Предкавказье с ориентацией при их локализации не через Западное Закавказье, а через владения Иберии и Албании. Кроме того, отношения между хозяевами «сарматских равнин»с горными иберами и албанами не имеет ничего общего с отношениями сарматов с горцами Западного Кавказа. Характеристика же соанов прямо противоречит отношениям сарматов с горными иберами и албанцами. Показательно, что, если из Колхиды путь через Кавказские горы приводил на «равнины сираков», то путь из Иберии - на «сарматские равнины», подтверждая как различия мест обитания кочевников, так и самих кочевников.
Если между сираками и Кавказскими горами оказываются набианы и панксаны, то между верхними аорсами и Кавказскими горами оказываются владения других сарматов. Данная картина вполне соответствует отмеченным сведениям о расселении сираков и аорсов на территориях «меотийских савроматов», а панксанов-набианов и сарматов на территориях «савроматов», которые обитали между Черным и Каспийским морями вплоть до Кавказских гор (Str. II, V, 31). Во фрагменте, отмечающем «простирание» сираков и аорсов до Кавказских гор, речь должна идти о сираках на Кубани и верхних аорсах, т. к. донским аорсам путь на юг преграждали сиракские владения. Верхние аорсы, располагавшиеся по северному и северо-западному побережью Каспия, вели караванную торговлю, получая товары от армянских и мидийских купцов (Str. XI, V, 8), т. е. могли спускаться вплоть до Кавказских гор. Вместе с тем, указание Страбона, что верхние аорсы владели «... почти что большей частью побережья Каспийского моря», позволяет полагать ограничение их собственных владений лишь частью западного побережья Каспия. В противном случае ожидалось бы указание на владение ими всем побережьем вплоть до Албании, граница которой проходила по р. Сулак. Видимо, это косвенно подтверждает, что между верхними аорсами и Кавказскими горами лежали владения еще и других сарматов. Как и в случае с сираками и панксанами-набианами, можно только предполагать, что эти сарматы либо входили в родо-племенной союз верхних аорсов, будучи достаточно автономными, либо имели дружеские отношения с верхними аорсами, что обеспечивало тем беспрепятственный проход в случае необходимости через их территории. Нельзя в данном случае отрицать и возможность заинтересованности сарматов в получении определенной прибыли от торговли верхних аорсов.
Наконец, Страбон сохранил для нас еще одну интересную информацию, касающуюся вопроса расселения сарматов на Северном Кавказе. Он приводит сведения об обитании в горах над Албанией амазонок. По мнению одних, скифские племена гелов и легов живут между амазонками и албанцами. От амазонок их отделяет река Мермадалида. Другие утверждают, что амазонки живут вблизи гаргарейцев в северных предгорьях тех частей Кавказа, которые называются Керавнийскими. От гаргарейцев их отделяет соседняя гора (Str. XI, V, 1). Река Мермода течет с гор, протекает через страну амазонок, Сиракену и через всю лежащую между ними пустыню и впадает в Меотийское озеро (Str. XI, V, 2).
Автор опирается на сообщения, с которыми был согласен Феофан Митиленский, сопровождавший Помпея в походе против албанцев, Метродора Скепсийского, находившегося на службе у Митридата Эвпатора (Str. XI, II, 16), и Гипсикрата. Эти источники представляются очень сомнительными в определении четких этно-географических реалий в применении к той части северокавказских территорий, которые рассматриваются через ориентацию на Албанию. Ни один из авторов никогда лично не проходил по ним, и у нас нет никаких сведений, что могла использоваться информация очевидцев. В принципе, двоякое определение размещения амазонок кроется в действительном размещении Албании, которая охватывала горные районы как с севера, так и с юга Главного Кавказского хребта, что косвенно указывает на возможность рассматривать только ту часть Северного Кавказа, которая соответствует территории современного Дагестана.
Ориентация на Албанию позволяет заключить, что северные от нее территории представлены землями Северо-Восточного Предкавказья, в районе современного Дагестана. Албанцы располагались между иберами и побережьем Каспийского моря, а обозначение лежавших над ними Кавказских гор Керавнийскими соотносится с указанием, что так они называются «... в особенности их части что у самого моря» (Str. XI, IV, 1). Сам Страбон (XI, VII, 1; VIII, 1) размещал гелов среди тех племен, которые обитали на склоне гор, образующих самый отдаленный угол Каспийского залива.
При созвучии названий рек Мермадалида и Мермод все же трудно точно заключить, идет ли речь об одной реке, либо о разных. По крайней мере, мы имеем дело не только с разными, хотя и созвучными, названиями, но и с разными расположениями их русел в Восточном Закавказье и в Северо-Восточном Предкавказье. Признание за таким положением отражения двух точек зрения на локализацию амазонок ничего не меняет. Собственно, сам образ амазонок мало что решает в вопросе исторической реконструкции. Например, при попытке отождествления «Мермодаля» с Тереком упоминается сообщение Клитарха о приходе к Александру Македонскому царицы амазонок от Каспийских ворот и Териодонта, что трактуется как указание на области Дербента и Терека. Но данный эпизод, известный в изложении и других авторов, был порожден ложными представлениями о близости Каспия и Понта, слиянии Каспия и Меотиды.
Что касается «северокавказской» реки Мермод, то вполне очевидно, исходя из географических особенностей Северного Кавказа, что никакая река не могла брать свое начало в Северо-Восточном Предкавказье и впадать в Азовское море. Более реальной звучит информация о протекании реки через Сиракену и ее впадении в Меотиду. По-существу, здесь подтверждается расположение сираков к востоку от Азовского моря. Мермод в данном случае вполне может соответствовать Кубани, но которая берет начало с гор Северо-Западного Предкавказья. Считать же название «Мермод» еще одним действительным названием Кубани, видимо, не стоит. Скорее всего, это название прилагалось к какой-то реке Северо-Восточного Предкавказья. Ориентируясь на предгорную локализацию амазонок в Северо-Восточном Предкавказье и на расположение сираков на Кубани, под «пустыней» Страбона следует подразумевать территории, оказавшиеся вне четкой информационной досягаемости и располагавшиеся севернее «сарматских равнин». Им могут соответствовать тогда пространства от Каспийского моря, между нижними течениями Кумы и Терека, на запад, включающие современную Ставропольскую возвышенность.
Проведенный анализ данных Страбона о расселении сарматов на Северном Кавказе позволяет говорить о следующей картине. Аорсы обитали на Нижнем Дону. Верхние аорсы занимали северное и северо-западное побережье Каспия вплоть, видимо, до р. Кума. Сираки располагались на Кубани. Южнее них по направлению к Кавказским горам могли обитать другие кочевники. Территория Ставропольской возвышенности и пространства на восток от нее, заканчивавшиеся на побережье Каспия между pp. Кума и Терек, оставались плохо известными, что предопределило их обозначением как «пустыни» (определенный повод к такому восприятию могли дать и, например, местные природно-экологические условия). Земли, прилегающие к Кавказским горам в Центральном Предкавказье и на Северо-Восточном Предкавказье, входили во владения иных сарматских группировок. Сираки и верхние аорсы имели возможность проходить непосредственно к Кавказским горам по территориям современных Краснодарского края, Карачаево-Черкесии и Дагестана соответственно. Центральнопредкавказские земли, в первую очередь, в районе современной Владикавказской равнины, откуда шел транскавказский путь в Иберию, оставались вне владений этих родо-племенных объединений, принадлежа иным сарматским группировкам.
Определенные сведения о расселении сарматских группировок на Северном Кавказе оставили для нас и некоторые следующие за Страбоном авторы. Помпоний Мела (I, 114) по побережью от Боспора до Танаиса располагает меотиков, фатов, сирахов, фикоров и, ближе всех к устью Дона, иксаматов/ксаматов. Данный перечень народов и расположение их по побережью Азовского моря свидетельствуют о локализации сираков возле Кубани.
Сведения, сообщаемые Плинием Старшим, в интересующем нас аспекте во многом повторяют данные Страбона. Из Иберии через Каспийские (Кавказские) ворота шел путь к сарматам (Plin. NH. VI, 40), что соответствует сведениям о пути из Иберии к «сарматским равнинам» Страбона. За ахейцами и керкетами, т. е. на территории расселения меотов, располагались серры и кефалотомы («головорезы»). Путем перекрестного анализа данных различных источников было установлено, что сираки сопоставимы с сарапарами-головорезами. Поэтому за кефалотомами должны скрываться сираки, вновь локализуемые в районе Кубани.
За Питиундом (совр. Пицунда) в Кавказских горах помещается сарматский народ эпагерриты, что может отражать появление данных о продвижении сарматов в горные районы Северо-Западного Предкавказья. Определение Страбоном «кавказцев» как горных народов с отнесением к ним сарматов может указывать на раннее продвижение сарматов в горы Северо-Западного Предкавказья, что подтверждается археологическими данными. За ними следуют савроматы, граничащие с талами, чьи владения достигали перешейка/пролива Каспия (Plin. NH. IV, 16). Трудно определить точное расположение и этнический состав упомянутых савроматов. Их территории могли начинаться как в предгорной зоне, так и на «равнинах сираков» Страбона, которые прежде включали в себя земли набианов и панксанов, а уже севернее собственно сираков. Следует учитывать, что описание ведется от Питиунда, а не от Диоскуриады, как у Страбона, что должно сместить направление поиска несколько к западу. Расположение неких талов, в любом случает, указывает на расположение савроматов Плиния и на территориях сираков Кубани. Сираков Плиний (NH. IV, 83) помещает вдоль Тендринской Косы, на левобережье Днепра. Возможно, здесь зафиксирована миграция сираков на запад. Нельзя исключать, что какое-то влияние на данную информацию оказала высказанная здесь же убежденность об ошибочности помещения Гипаниса на Кавказе. С данной точки зрения примечательно совпадение пар сираки и скифы-сарды вдоль Тендринской Косы, кефалотомы и серры на Кавказе.
К западу от пролива Каспия располагались скифы, кочевники и савроматы со многими именами. К востоку от низовий Дона отмечаются сарматы со многими именами. Первыми из них называются савроматы, ведущие свое легендарное происхождение от амазонок. В другом фрагменте они называются амазонками сарматидами. Севернее албанов и удинов называются сарматы (Plin. NH. VI, 19, 38-39). Учитывая помещение удинов у самого входа в Каспий, эти сарматы также должны быть включены в народы, обитавшие между низовьями Дона, Азовским морем и Северным Каспием.
Сложность вопроса о фиксации Плинием Кубани заключается в том, что он переносит признаки Гипаниса-Кубани на Гипанис-Южный Буг (Plin. NH. IV, 83, 84), тем самым отрицая наличие такой реки на Северо-Западном Предкавказье. Кроме того, Плиний (NH. IV, 76, 84) «перемещает» Меотиду с востока к середине Черного моря, а Кавказский хребет у него, как и у Помпония Мелы, поднимается в северо-восточном направлении (Plin. NH. V, 97-99; Mela. I, 109). Практически все исследователи согласны, что Кубань у Плиния скрывается под именем Офара в районе ее слияния с Лабой. Здесь располагались кавтады и офариты(Plin. NH. VI, 21).
Единожды о сираках и аорсах рассказывал Тацит (Ann. XII, 15-19) при описании войны за боспорский престол 49 г. н. э. Бежавший из Боспора Митридат начал возмущать народы, захватил царство дандариев. Сираки (вар.: seraci, syracusii) возобновили вражду с Римом и Боспором. Объединенные силы боспоран, римлян и аорсов прошли владения дандариев, перешли р. Панда и захватили столицу сираков Успу. Судя по этому сообщению, продвижение шло с низовий Кубани, а на Тамани фиксируются следы разрушений. Успу предлагается отождествлять с Серакой Птолемея (V, 8,28) на Кубани, в районе впадения в нее Урупа или Зеленчука, у современного г. Армавир. В конечном итоге, ориентиром для размещения сираков служат дандарии, всегда локализовавшиеся в низовьях Кубани. Помещать Успу в 3 днях пути от Танаиса (75 км) нет никаких оснований, т. к. здесь путаются вопросы о размещении города и о пункте дальнейшей остановки римлян. В целом, центр сиракского государства должен помещаться недалеко от Кубани. Что касается аорсов, то сам маршрут появления на Таманском полуострове объединенного войска свидетельствует о проживании этих аорсов к западу от Дона. Примечательно, что в рукописях труда Тацита этноним передан и в форме adorsi (advorsi, adossi) - «внешние/малые аорсы», что препятствует их отождествлению с большими аорсами и аорсами Страбона.
Птолемей (V, 8,1-2, 7-32) располагает Азиатскую Сарматию к востоку от Дона и Азовского моря. На севере она достигает неизвестных земель, на юге части Черного моря, Колхиды, Иберии и Албании, на востоке - Каспия и Волги. Аорсов Птолемей локализует на Яксарте (VI, 14, 10). Приводимые им координаты позволяют идентифицировать устье Яксарта с р. Эмба. Если у Страбона Каспий представлялся вытянутым на север заливом Океана, то данные Птолемея указывают на получение новых сведений, позволяющих отметить появление более реальных географических данных о развороте Каспия в его северной части к востоку, куда впадали неизвестные ранее реки. Поэтому, возможно, аорсы Птолемея соответствуют верхним аорсам Страбона.
Возле устья Дона отмечаются яксаматы, ниже их находились сиракены, псессии, темеоты. Эти народы локализуются между Меотидой и Гиппийскими горами (Ptol. V, 8, 14-25), которые в реальной географии могут соответствовать только Ставропольской возвышенности и Ергениям. Таким образом, сираки (сиракены) должны вновь локализоваться где-то в районе Кубани. Птолемей дает и координаты впадающих в Меотиду рек, которые достаточно точно соответствуют известным рекам Страбона. Но на этот раз отмечается (Ptol. V, 8,4-5,27, 28) уже три рукава Кубани: Аттикит (Антикит Страбона), Псатий и Вардан, соответствующий Тотордану Аммиана Марцеллина (XII, 8, 29). Показательно, что адыгские народы до сих пор называют Кубань Псыж. С этим названием, видимо, связано и название псессов, рядом с которыми располагались сиракены. На Вардане Птолемей (V, 8, 28) помещает и г. Серака, что подтверждает прикубанскую локализацию сиракенов, но противоречит предлагавшемуся помещению ее возле современного г. Армавир. Отдаленное созвучие наблюдается между названиями р. Марубий или Марабий (Ptol. V, 8, 2; Amm. Marc. XII, 8, 29), отождествляемой с р. Кагальник, и р. Мермод Страбона.
На карте Певтенгера (ТР. VIII, 2) сераки располагаются возле Меотиды. Видимо, аорсы скрываются на карте под названием арзоев (ТР. VIII, 5). Они упомянуты дважды. Первый раз они локализуются рядом с амазонками между Океаном и какими-то горами, под которыми помещены кавказцы. Видимо, в данном случае, речь идет о верхних аорсах Страбона. Не исключено, что в искажении следует усматривать влияние сведений об абзоях, помещавшихся к востоку от устья Каспия (Plin. NH. VI, 38), которых, в свою очередь, некоторые ученые связывают с абиями античных или страной Хэсу китайских источников. Второй раз арзои помещены возле Понта, рядом с Гермонассой (совр. Тамань), Кепой (на азиатской части Керченского пролива), ахеями и Синдикой. Таким образом, здесь представлена весьма искаженная картина размещения аорсов у Танаиса Страбоном.
Ананий Ширакаци («Ашхарацуйц». II) в Азиатской Сарматии называет на крайнем севере царских скифов и конеедов. У устья Танаиса помещаются нахчаматеаны и кларджии, т. е. псессии, затем вшееды, сираки и область Митридатене. Их земли соответственно находились к западу от Керавнийских гор. Затем восточнее Керавнийских гор («Шантаин») живут амазонки вплоть до реки Ра. С Кавказа течет река Варданес до Понта и Меотиды. Под нахчаматеанами у Дона подразумеваются яксаматы (у Птолемея ΄Ίαξαμάται, ΄Ίαμάται). Искажение же названия, видимо, связано с использованием по некоторому созвучию сведений о средневековых северокавказских нахах (нахчо). Таким образом, Ананий Ширакаци практически полностью повторяет сведения Птолемея при замене Гиппийских гор («Дзиакан») на Керавнийские.
Как мы видели, сведения Страбона и других авторов локализуют сираков ближе к Азовскому морю, включают в перечисление народов, обитавших вдоль его береговой линии, а также между Доном, Азовским морем и Каспием. Помещение этих народов к западу от Гиппийских гор, дополнительно отрицает распространение их владений на территорию Центрального Предкавказья. Здесь могут помещаться сарматы, которых ни один из источников не связывает ни с сираками, ни с аорсами. Попытки найти для хамекитов и исадиков соответствия в нахской этнографии не имеют доказательной силы. Единственным указанием на места расселения этих народов является само сообщение Страбона, описывавшего предгорные территории Северо-Западного Предкавказья. Отождествление предгорных народов с горным населением Центрального Предкавказья произвольно и противоречит прямому смыслу текста, описывающему территорию от Меотиды до Каспия.
Видимо, в основе соответствующей локализации народов все же послужило сопоставление гаргареев Страбона с предками современных нахских народов, а, следовательно, возможность увязки их мест обитания к районам Центрального Предкавказья. Идентификация гаргареев с нахскими народами производилась через нах. гIалгIай. Однако было установлено, что данные названия являются различными. ГIалгIай означает «житель крепости (башни)». «Гаргар» же сопоставим с нах. гаргара/гергара - «соседний», «близкий», «родственный», который в данном значении используется и в языках горно-дагестанских народов (аварский, рутульский, цахурский). Следует полагать, что термин «гаргар» относится ко времени существования протонахо-дагестанского единства. Поэтому сужать решение вопроса до рассмотрения истории Центрального Предкавказья нет никаких оснований.
Сама легенда имеет отношение к малоазийским гаргареям и связана с геродотовой легендой о происхождении савроматов. Плутарх (Pomp. XXX, 5) помещал рядом с амазонками именно гелов и легов и называл именно их партнерами воинственных женщин. Страбон (XI, V, 5) относил гелов и легов к скифским племенам. Учитывая связь переданной Страбоном легенды с легендой Геродота о происхождении савроматов, видимо, следует учитывать и признаваемую исследователями ираноязычность гелов. Известные нам источники помещают эти народы в горных районах Прикаспия (Str. XI, VII, 1, VIII, 1; Ptol. VI, 2, 5; Plin. NH. VI, 48; Honor. A, 13; Dion. Perieg. 1018-1019; Raven. II, 8, 2; Euseb. PE. VI, 10, 18-22 и т. д.). Гораздо восточнее Центрального Предкавказья должны быть локализованы и гаргареи (19, с. 31; 3, с. 51 -52).
Уточнение вопроса о локализации сираков многим исследователям видится в соответствующей идентификации упоминаемых в источниках рек. В целом, Ахардей, вытекающий из Кавказских гор и впадающий в Меотиду, более соответствует Кубани. Указание на истоки Егорлыка базируются на современных знаниях, а, судя по всему, территория нынешней Ставропольской возвышенности как раз и не была известна ко времени Страбона. Хорошее же знание русла Ахардея вполне понятно, учитывая подробное перечисление географом пути от Диоскуриады на север, который проходил рядом с истоком Кубани, позволяя судить и обо всем течении реки в целом. Отмеченный «скачок» от сираков Кубани до аорсов Дона вполне объясним. Поскольку описываемый путь от Диоскуриады проходил гораздо восточнее прибрежных территорий Меотиды, то в стороне оставались соответствующие земли меотов и Азиатского Боспора. Поэтому вполне логично говорится о сираках и аорсах в одном кратком отрывке. Кроме того, можно вспомнить и описания Птолемея, который сразу за яксаматами у устья Дона называет сиракенов и псессиев, т. е. население Прикубанья, полностью игнорируя многие меотские народы. Видимо, Дон и Кубань служили для древних авторов наиболее заметными географическими ориентирами в силу своего явного превосходства в масштабах по сравнению с другими реками. Более странным представлялось бы именно игнорирование Кубани.
В отношении впадения Маныча в Дон следует указать на следующее. Страбон неоднократно отстаивает мнение о том, что Танаис течет строго с севера в Меотиду. Поэтому включение в образ реки Маныча должно было либо оговаривать его определение как притока, либо включить сам Маныч в предполагаемое русло Дона. Такой приток ему не известен. Во втором случае Страбон получил бы, как минимум, восточное направление течения Дона, с которым он сам был категорически не согласен. Кроме того, Маныч, который может пересыхать летом, вряд ли подходит для восприятия его как единой реки в составе Маныч - низовья Дона. Судя по всему, Страбон (XI, II, 2) вообще полагал наличие истока Танаиса недалеко от Меотиды, т. е. в представления географа не входило распространение его русла в искомых некоторыми исследователями направлениях. Приписывать же сторонникам решения об истоках Танаиса на Кавказе, с которыми Страбон тем более спорит, знания не только о Фасисе-Танаисе как границе Азия-Европа, но и знакомство с Маныч-Егорлыком, вообще не имеет никаких доказательств. Такие представления об истоках Танаиса были связаны с путаницей Дона и Сыр-Дарьи, носивших одинаковые названия. В конечном итоге, прямое понимание текста свидетельствует о различии устьев Ахардея и Танаиса. Иное решение является лишь предположением, которое не имеет доказательной силы. Исследователи, отстаивающие мнение о Маныче-Ахардее, почему-то забывают, что в источниках сираки фигурируют среди народов, располагавшихся у меотийского побережья. Если же рассматривать русло Маныча вплоть до его впадения в Дон, то тогда сиракские владения придется распространять и на владение аорсов или яксаматов, располагавшихся на Дону и возле Меотиды.
С одним из устьев Кубани справедливо отождествляется Сехерий Плиния (NH. VI, 17). Верхнее течение Кубани до впадения в нее Лабы носит название Офар (Plin. NH. VI, 16). Спор вновь вызывает упоминаемая Плинием река Охарий (NH. VI, 22), которая отождествляется соответственно с Ахардеем Страбона, т. е Кубанью или Манычем. Как представляется, Офар должен соотвествовать именно Кубани. Показательно, что в названиях Сехерий и Офар мы имеем установленные названия для верховья и низовья реки. Вполне вероятно, что в Охарий следует видеть название основного течения Кубани после впадения в него Лабы (возможно, туда выводил путь из Закавказья при ориентации на Питиунт, а не на Диоскуриаду, как у Страбона). Не должно смущать нас и упоминание Охария в одном отрывке с Танаисом. О такой возможности говорилось по поводу сведений Страбона. У Птолемея именно Дон и Кубань служат двумя наиболее надежными ориентирами.
Вполне вероятно, что названия Opharus, Ocharius Плиния и ˝Aχαρδέος Страбона передают одно и то же иноэтничное название Кубани, чтр вело к его определенному искажению. У Птолемея (XI, 8, 4) /Кубань известна под названием Oυαρδάνος. Исходя из тождественности Ахардея и Вардана, следует предложить такое решение. Название Вардана связывают со скиф. *varu-danu -«широкая река». Для названия Ахардея близким представляется осет. wæræx/urux - «широкий» и don - «вода». Показательно, что Константин Багрянородный (De adm. imp. 42) называет Кубань именно Укрух. Река под названием Урух известна в Центральном Предкавказье. Подтверждением распространения сиракских владений в Закубанье считают название правого притока Лабы - Фарс (осет. «бок/сторона»). Такое решение представляется вероятным. Однако, если прибегать к данным осетинского языка, то следует учитывать, что в осетинской традиции реки неледникового происхождения носят название фæрсаг дон. Под таким названием известна река в Южной Осетии.
В вопросе о локализации сираков исследователи особое внимание уделяют описанному Тацитом (Ann. XII, 15-19) столкновению Митридата VIII и сираков Зорсина с боспоро-римско-аорсской коалицией и сообщению Плиния (NH. VII, 16) о бегстве Митридата VIII к савроматам, повторенное Юлием Солином (XV, 18). Для самого Плиния, как и Страбона, не существовало различия между сарматами и савроматами, что препятствует предлагаемым отождествлениям. Свою информацию автор мог получить непосредственно от Митридата. Тогда показательно, что сам информатор не дал точного этнического определения принявшему его племени, тем более не назвал их аорсами или сираками. Он мог говорить и о сарматах, а Плиний, исходя из своих представлений, назвал их савроматами. Нет оснований связывать савроматов Плиния с аорсами Эвнона или сираками Зорсина, о которых сообщал Тацит. В источнике нет никаких данных о совместных действиях Митридата и Зорсина. В случае укрывательства у сираков следовало бы ожидать сообщения о бегстве Митридата после добровольной сдачи Зорсина, а, что более вероятно, о его выдаче. Отказ от выдачи не позволил бы сиракскому правителю надеяться на благополучный исход своей капитуляции. Скитания Митридата делятся на два этапа. Сначала он не имел пристанища сразу после потери трона, когда собирал военные силы. Затем, судя по всему, он бежал после утраты царства дандаров, а сдаться аорсам смог только после ухода римлян. Следовательно, сдачу нельзя приравнивать к укрывательству. Тем более, аорсы были пришельцами в регион, и по ним нельзя ориентироваться. Митридат должен был оставаться у какого-то безымянного для нас сарматского племени на Северо-Западном Кавказе.
Об этом свидетельствует и их соседство с талами, доходившими до устья Каспия или соседствовшими с располагавшими ся там народами. Сопоставлять талов с валлами Плиния (NH. VI, 30), дуалк «Ашхарацуйц (II) и дивали Певтенгеровой карты (IX, 5) нет никаких оснований. Баллы Плиния располагались от Дарьяльского ущелья в Гурдинских горах, рядом с суанами (вар.: suani, suarni, suavi), т. е. западнее суанов. От них до самого Понта шли гениохские и ахейские народы. О расположении сванов говорилось выше. Само название Гурдинских гор (иран. koh-mardan - «люди гор, что соответствует груз, мтиули) подтверждает высокогорную локализацию народа. Таким образом, валлы отмечаются в высокогорье Центрального Кавказа и, видимо, с большим основанием, на его южных склонах. Дуалк «Ашхарацуйц» помещаются в горах за Ардозом (Владикавказская равнина), т. е. опять в горных районах Центрального Кавказа. На Певтенгеровой карте дивали упоминаются дважды как Divali Musetice и Divali (ТР. X, 2-3; IX, 5). Название Musetice сопоставимо с Moschici, т. е. с Мосхийскими горами в Закавказье, служившими водоразделом между реками Риони и Кура. В форме provincia Miceciton Divalon она упомянута в описании Армении и Закавказья Равеннским Анонимом (II, 12). Надпись Divali располагается над изображением гор, с которых течет река Кир. Все исследователи обоснованно сопоставляют указанные народы со средневековыми двалами, участвовавшими в этногенезе одной из частей современных осетин.
Для определения расположения талов (Thalos) у Плиния имеются совсем иные координаты. Здесь повторяется известная схема Страбона. На Кавказском хребте за Питиунтом располагаются сарматы эпагерриты, что ведет нас в горные или предгорные зоны Северо-Западного Предкавказья. За ними, т. е. еще севернее, располагаются принявшие Митридата савроматы и соседние им талы, достигающие пролива Каспия. Таким образом, речь могла бы идти о «равнинах сираков» Страбона, на которых, как мы помним, при подобном маршруте перечисления племен сначала шли набианы и панксаны. Видимо, такие савроматы, но не собственно сираки, и дали убежище Митридату. Не исключено, что Митридат бежал в земли, располагавшиеся ниже сираков и отмеченные у Птолемея (V. 8, 23-24) как «страна Митридата». В любом случае, эти «савроматы» Северо-Западного Предкавказья не могут быть ни собственно сираками, ни аорсами.
Талы соседствуют с савроматами, происходившими от мидян, т. е. речь идет о примеотийских савроматах, обитавших за Доном. Если для степных талов Плиния, исходя из их месторасположения, и была возможность достигать северо-западных частей Каспия, то для горных валлов такое положение абсолютно неприемлемо. Возможно, талы Плиния находятся в какой-то связи с уалами (Oυάλοι) Птолемея (V, 9, 21). Наименования народов Северо-Западного Предкавказья и Центрального Кавказа, действительно, представляются весьма созвучными. Но сами эти народы вполне отличимы друг от друга.
Особый интерес вызывает упоминание на Северном Кавказе скифов. Конечно, можно бы было полагать, что в их число включались сираки и аорсы. Считали, что этноним «сираки» возник в дахо-массагетской среде Закаспия. Сираков рассматривали и как ветвь саков или представителей сармато-дахской конфедерации. Отмечалось сообщение о сакском герое Сираке, заманившем войска Дария (Polyaen. Strat. VII, 12). Топоним «сирак» фиксируется на территориях Зеравшана, Самарканда, Ташкента и Ферганы (18, с. 27). Сираками традиционно называли таджиков тюркоязычные народы. Интересно, что Плиний (NH. VI, 48) упоминает за Оксом сарапаров, т. е. сираков (2, с. 8). Ученые неоднократно предпринимали попытки этимологизации названия «сираки». Наиболее реальным представляется связь этнонима с топонимом их прародины Серики в Восточном Туркестане (24, st. 1678; 26, st. 283; 25, s. 75-77; 10, с. 109-110; 9, с. 51). Не исключают, что и собственно аорсы были выходцами из Центральной Азии и не имели отношения к формированию прохоровской культуры (29, р. 115-117, 16, с. 22-23).
Однако сами письменные источники включали сираков и аорсов в число сарматов или савроматов. Некоторые исследователи пытались увидеть, например, в «скифах» Страбона сохранение сведений о древних скифах. Но данные Страбона в данном случае не могут датироваться ранее кон. II в. до н. э., когда собственно скифов уже давно не было на Северном Кавказе, а на Дону завершилась и история последних представителей савроматов. Проведенный анализ сведений письменных источников показал, что под «скифами» Страбона и непосредственно следующих за ним по времени авторов подразумевались представители номадов, обитавших к востоку от Каспия (20, с. 167-170). Поэтому за «скифами» Северного Кавказа в этом случае могли скрываться восточные мигранты отличные от собственно сарматов.
Сопоставление сведений письменных источников и данных археологии позволяют полагать, что одним из факторов активного передвижения сарматов на запад, в том числе и на Северный Кавказ, стала миграция из Центральной Азии тохаров-юэчжей. В ходе данной миграции в нее вовлекались и другие азиатские группировки номадов. В результате на Северном Кавказе наблюдался приход сложного конгломерата племен. Плиний (NH. IV, 82, 85, VI, 15, 22) отмечал переход через Дон многих племен, в том числе сатархеев, сатархеев-спалеев, тагоров, поселение в Крыму скифов-сатавков (сатарки) и г. Стактары. Исследователи аргументированно полагают, что речь идет о появлении во 2-й пол. II в. до н. э. различных группировок тохаров-юэчжей. Судя по информации письменных источников, часть новых мигрантов осваивала и территории Северного Кавказа.
Страбон (XI, II, 16, V, 7-8) помещал в горах Северо-Западного Кавказа недалеко от сираков троглодитов («пещерники»). С ними связывают горных сарматов-эпагерритов (Plin. NH. VI, 16) и аго-ритов (Ptol. III, 8, 17-25) как представителей тохаров, располагавшихся в верховьях Кубани (8, с. 127). Помпоний Мела (И, 10, 11) считал крымских сатархов троглодитами, отмечая их безразличие к золоту и серебру и приверженность к меновой торговле. Было справедливо подмечено (12, с. 56-57), что прилагаемая к крымским сатархам характеристика, на самом деле, должна относиться к троглодитам, которые жили в горах Северо-Западного Кавказа и, что немаловажно, недалеко от сираков. Признание сатархов «пещерниками» напоминает о сатархеях-спалеях («пещерники») Плиния (VI, 22), некогда перешедших Дон. Юлий Солин (XIX, 3, XLIX, 5) отмечает и скифов-апалеев между Черным и Каспийским морями, а сатархов и апалеев - в Средней Азии. Там они известны и Плинию (VI, 50). Определение «пещерники» могло возникнуть из-за созвучия названия спалеев и греч. σπηλαιοι - «пещерники». Спалеи Плиния (NH. VI, 22) размещены на Охарии, т. е. на Кубани. В имени кантиокаптов предполагают слияние названий кантиков и сапеев, также помещаемых Плинием (NH. VI, 22) на Кубани. Последние сопоставимы с сатархеями-спалеями.
Помпоний Мела (I, 114) отмечает рядом с сирахами фикоров, видимо, соответствующих фиакам Овидия (Epist. IV, 21), которые располагались рядом с гениохами и ахейцами. Фикоры Помпония Мелы напоминают о названии фикаров, фагуров и аспакаров Птолемея (VI, 16, 5) и Плиния (NH. XXXVII, ПО) на востоке ойкумены, за которыми скрываются тохары. Валерий Флакк (VI, 140-145) упоминал сатархов рядом с эксоматами и торинами, т. е. яксаматами Дона и торетами, обитавшими где-то в Прикубанье.
Было отмечено, что появление в письменных источниках форм «сарты», «сартаги», «сарды», вместо формы «сатархи», было определено заимствованием из греческого источника II-I вв. до н. э. К востоку от Дона Птолемей (VI, 14, 10) локализует сварденов, известных затем на Боспоре (ТР. IX, 3) как сар-деты. Плиний (IV, 88, VI, 20, 22) знает возле Меотиды и Кубани напеев, напров и авхетов. Их названия сопоставимы с именами легендарных предков скифов и древними скифскими авхатами. Сам Плиний (VI, 50) дублирует историю народов событиями на землях к востоку от Сыр-Дарьи. Показательно, если на западе уничтожение инапеев и танаитов приписывается авхетам, то на востоке напеев громят спалеи. Последние и оказываются известны на западе как сатархеи-спалеи. Они же сопоставимы со скифами-сатавками. По Страбону (XI, V, 8), возле сираков располагались набиане и панксаны/пагианы. Набиане могут быть сопоставлены с нерипами, перешедшими Дон вместе с Тагорами.
К востоку от Меотиды у Плиния (NH. VI, 16) размещены сер-ры. Серры под именем сернов (серны указаны в лучших рукописях, и лишь в одной фигурируют сербы) и серреев упоминаются и далее Плинием (NH. VI, 19). Их название сопоставимо с именем скифов-сардов. Название серов сопоставимо и со сведениями (Plin. NH. VI, 88) о серах, обладавших яркой европеоидной внешностью и поставлявших шелк в бассейн Тарима. Не исключено, что с этой группой кочевников связаны и сербы/сирбы (Ptol. V, 8, 7-32), располагавшиеся от Ставропольской возвышенности и к востоку от нее. Плиний (NH. VI, 39), используя сведения Марка Теренция Варрона, примерно сер. I в. до н. э., помещает у северо-западного побережья Каспия племя ути. Его считают племенем юэчжей и ассоциируют с аорсами (27, р. 17-18; 4, с. 49).
Факт закрепления тохаров на Северном Кавказе подтверждается в VII в. сведениями «Ашхарацуйц» (Гл. II) о народе аш-дигор. Неоднократно указывалось, что название аш-дигоров прямо сопоставимо со сведениями о «царях тохаров асианах» (Pomp. Trog. Pro]. 42) и об асиях и тахарах, участвовавших в захвате Греко-Бактрии в кон. II. до н. э. (Str. XI, VIII, 2) Следует отметить, что пары асиане-тохары, асии-тахары и аш-дигоры, видимо, сопоставимы с аспакарами на востоке ойкумены Птолемея (VI, 16,5).
Тесная связь между тохарами и асиями позволяет полагать и их совместное появление на Северном Кавказе. Видимо, следует обратить внимание на упоминание Плинием (NH. IV, 82) анасов и иссов, перешедших Дон вместе с тохарами. Тот же Плиний (NH. VI, 19) к востоку от Танаиса называет мессениан, которые сравнимы с массеями в «Scythia intra Imaum Montem» и асеями/асаями к востоку от Танаиса Птолемея (VI, 14, 9, V, 9, 16). Далее на Северо-Западном Кавказе Плиний (NH. VI, 21) называет автаков и мазамаков. Наиболее близко к имени авта-ков у самого Плиния (NH. VI, 50) предстает имя астаков/асто-ков, помещаемых в Закаспии. Видимо, под названием асиоты и иасты они известны Птолемею (VI, 14, 9-10) на востоке. Название мазамаков фонетически близко к названиям мессениан Плиния и массеев Птолемея.
Особый интерес представляет сообщение Страбона (XI, III, 3) о скифах Центрального Предкавказья. Представляется возможным присоединиться к мнению тех исследователей (1, с. 137), которые предлагали отождествление скифов Страбона с тохарами. В пользу такого решения говорят некоторые наблюдения за топонимикой Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, осетинской антропонимикой и фольклором. Показательно, что Страбон, фиксируя расположение скифов между Азовским и Каспийским морями, затем более точно размещал их рядом с ахейцами, зигами и гениохами (Str. II, V, 7, 31), т. е. опять где-то в Прикубанье. О «скифах», обитавших рядом с гениохами, сообщал и Тацит (Ann. II, 68). Исследователи не исключают, что и располагавшиеся там аспургиане, игравшие заметную роль в истории Боспорского государства, также представляли собой одну из ветвей тохаров.
Как представляется, данные письменных источников находят подтверждение и в археологических материалах (20, с. 161-182). Так, представленные в могильниках Нижний Джулат и Чегем II материалы могут быть связаны с культурой сарматских и центральноазиатских племен (21, с. 7; 6, с. 18; 8, с. 130-131). Ранние катакомбы II—I вв. до н.э. из Центрального Предкавказья обнаруживают сходство как с более поздними катакомбами «Золотого кладбища», так и катакомбами Дайламана (17, с. 213-214; 16, с. 47), которые большинство исследователей связывает с аланами. Материалы богатейшего погребения у с. Комарова Моздокского района Северной Осетии обнаруживают поразительно близкие параллели и в обряде и в торевтике с материалами тохаро-юэчжийских погребений Тилля-Тепе в Афганистане (7, с. 15). В то же время они сопоставимы с материалами памятников «зубовско-воздвиженской группы» Прикубанья. Тщательный анализ последних показал, что в них широко представлены инновации, в основном генетически связанные с культурой юэчжей, а также саков Семиречья, Саяно-Алтая и хунну (13, 22, с. 76, 78; 23, с. 97-98; 28, р. 71-78; 15, с. 88). Есть основания рассматривать «зубовско-воздвиженские» памятники лишь хронологическим этапом в рамках единой группы «Золотого кладбища» (14, с. 570; 5, с. 86-95). Материалы Подгорненского комплекса могильников междуречья Аксай-Сал фиксируют связи с кочевым и оседлым населением Согда, бассейна Зеравшана (11, с. 19).
Что касается проблемы сарматов, то следует указать на то, что в археологическом аспекте памятники сираков Прикубанья несут на себе несомненный отпечаток этнокультурных связей с меотским миром. Сарматские же памятники Центрального Предкавказья ориентированы на тесные этнокультурные связи с кобанским населением, что лишний раз подтверждает различие сираков Прикубанья и сарматов Центрального Предкавказья. Пытаться приписать сиракам савроматские памятники также нет никаких оснований. Весьма спорны и попытки сиракской атрибуции памятников на основании выделения какого-то единичного признака погребального обряда (например, западная ориентировка погребенных). Кроме того, распространение в Центральном Предкавказье со II в. до н. э. сарматских памятников указывает на участие в передвижениях номадов с территории не только Северо-Западного Предкавказья, но, например, и с территории современной Калмыкии. Поэтому распространять, в целом, на центральнопредкавказских сарматов этнические названия «сираки» или «аорсы» нельзя, тем более, что под названием сираков и аорсов скрывались многокомпонентные родо-племенные объединения и даже выходцы из этих объединений не обязательно должны были быть носителями соответствующих названий. Видимо, после публикации материалов сарматских погребений Заманкульского могильника (раскопки В. Л. Ростунова) у нас появятся дополнительные основания для разграничения сираков и аорсов от сарматов этого региона (сарматов Страбона, от которых лежал путь через Кавказские горы в Иберию).
Литература
1. Десятчиков Ю. М. Сатархи // ВДИ. 1973. № 4.
2. Десятчиков Ю. М. Процесс сарматизации Боспора: Автореф. ... канд. ист. наук. М., 1974.
З. Еремян С.Т. Страна «Махелония» надписи Кааба-и-Зардушт //ВДИ. 1967. №4.
4. 3уев А. Ю. Сармато-аланы Приаралья (Яньцай/Абзойа) // Культура кочевников на рубеже веков (XIX-XX, XX-XXI). :Проблемы генезиса и трансформации. Алматы, 1995.
5. Каминский В. Н. Сарматское погребение с малоазийским и римским импортом из ст. Михайловской (Закубанье)//Материалы 7-го археологического семинара «Античная цивилизация и варварский мир». Краснодар. 2000.
6. Керефов Б. М. К этнической истории племен центральной части Северного Кавказа в сарматское время // VIII Крупновские чтения. ТД. Нальчик, 1978.
7. Керефов Б. М. К проблеме среднеазиатско-северокавказских этнических связей в сарматское время // XIV Крупновские чтения. ТД. Орджоникидзе, 1986.
8. Керефов Б. М. Памятники сарматского времени Кабардино-Балкарии. Нальчик, 1988.
9. Круглов-Мавродин Е. А. Саки-амиргий Геродота -«доноры» или «рецепиенты»? // Уфимский археологический вестник. Уфа, 2001. Вып. 3.
10. Куклина И. В. Этногеография Скифии по античным источникам. Л., 1985.
П.Мошкова М. Г. К вопросу о двух локальных вариантах или культурах на территории Азиатской Сарматии во II—IV вв. н. э. // Международная конференция «Проблемы истории и культуры сарматов». ТД. Волгоград, 1994.
12. Ольховский В. С. Население Крыма по данным античных авторов//СА. 1981. № 3.
13. Раев Б. А., Яценко С. А. О времени первого появления аланов в Юго-Восточной Европе (тезисы) // Скифия и Боспор (материалы конференции). Новочеркасск, 1993.
14. Ростовцев М. И. Скифия и Боспор. РАИМК, 1925. 15.Сергацков И. В. Проблема становления среднесарматской культуры и памятники зубовско-воздвиженской группы Прикубанья // Эпоха бронзы и ранний железный век в истории древних племен южнорусских степей. Материалы международной научной конференции. Энгельс, 1997. 4.2.
16. Сергацков И. В. О некоторых обстоятельствах появления алан в Восточной Европе // НАВ. 1998. Вып. 1.
17. Скрипкин А. С. Азиатская Сарматия. Саратов, 1990.
18. Скрипкин А. С. Этюды по истории и культуре сарматов. Волгоград, 1997.
19. Тревер К. В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании IV в. до н. э. - VII в. н. э. М.-Л., 1959.
20. Туаллагов А. А. Сарматы и аланы в IV в. до н. э. - I в. н. э. Владикавказ, 2001.
21.Чеченов И. М. Некоторые проблемы этнической истории Центрального Кавказа в свете новейших археологических исследований в Кабардино-Балкарии // VIII Крупновские чтения. ТД. Нальчик, 1978.
22. Яценко С. А. Центральноазиатские и среднеазиатские традиции в искусстве Сарматии // Материалы III-го археологического семинара «Античная цивилизация и варварский мир». Новочеркасск, 1992. Ч. II.
23. Яценко С. А. Основные волны новых элементов костюма в Сарматии и политические события I в. до н. э.-III в. н. э. Происхождение стиля «клуазонне» // ПАВ. 1993. № 4.
24. Herrmann A. Seres // RE. 1923. Bd. II-A.
25. Коthe H. Der Skythenbegriff bei Herodot//Klio. 1969. Bd. 51.
26. Кretsсhmer K. Σιρακες // RE. 1929. Bd. III-A.
27. Pulleуb1anк E.G. Chinese and Indo-Europeans // JRAS. 1966. Vol. 1-2.
28.Raev B. A. New finds of the alanian graves with import goods in the Krasnodar region // Adalya. 1998. № II.
29. Sul ImIrsку Т. The Sarmatians. New York-Washington, 1970.
Источник:
Кавказоведение: опыт исследований
Материалы международной научной конференции (Владикавказ, 13-14 октября 2005 г.)
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Вернуться назад