Этот вывод подтверждается и на уровне зооморфного кода — в составе образов оборотничества присутствуют ласка, лиса или ее атрибуты, ласточка, сука, мышь. Более того, эти образы являются своего рода информативным расширением демографического кода. Дальше мы продемонстрируем это на материале конкретных сюжетов, а пока рассмотрим животные лики оборотничества syrdon по отдельности.
Отметим, что сопоставляться будут два аспекта: тотемический (и вообще верования вокруг этих животных) и терминологический.
Ласка, по-осетински mystulæg, является героиней множества легенд и рассказов, хорошо известных во всех уголках Осетии. Главная идея всех их — самоотверженность в проявлениях чадолюбия. Все сюжеты имеют общий стержень: если обидеть ласку, она мстит решительно и самоотверженно. Обида — это всегда разорение гнезда и убиение детенышей. Месть ласки — это отравление молочных продуктов, причинение бесплодия домашнему скоту и женщинам. Последствия могут быть фатальными — пропадает молоко и другие продукты животноводства, не рождаются дети и прекращается жизнь семьи (рода), или же семья обидчика гибнет сразу, поев отравленных лаской молочных продуктов. Ласка есть воплощенная самоотверженность материнского инстинкта. В присутствии женщин произнести о ласке что-либо оскорбительное решительно запрещалось. Раз в год, обычно в праздник bældæræп, женщины выставляли угощение "для ласки". Это всегда — три крошечных пирожка и сливки, которые несли на зеленый дерн у воды, или к входу в гнездо ласки, если оно бывало известно. Угощение так и называлось — mystulædjy hai — "доля для ласки".
С лаской связаны были также чрезвычайно показательные представления об иерархии. Ее почитали властелином мышей: mystytæn sæ paddzah — mustælæg — "царь над мышами —ласка . Существуют фольклорные и религиозные сюжеты, связанные со сферой похоронных обычаев, проясняющие возрастной характер этой иерархии, при этом — присущий именно женскому ряду демографического кода.
Согласно верованиям женщин, у сильно состарившейся мыши вырастали крылья и она становилась летучей. Если женщинам случалось находить мертвую мышь, они хоронили ее и в течение трех дней каждое утро приходили к могилке оплакивать ее [145].Ясно, что, по логике этих представлений, обычные мыши почитались "нестарыми" — в возрастной иерархии они на нижних ее ступенях — это молодухи. И в фольклорных сюжетах мышь помогает девушкам избежать притязаний и насилия со стороны нежелательных брачных претендентов[238]. Она же дает спасительный совет попавшему в пиковую ситуацию юноше, затем оказывается красавицей, и герой берет ее себе в жены. В этом ряду замещений невест на "мышей" читается и сюжет эпоса, в котором рождается Сирдон: мышь — и мы уже угадываем, что это невеста или молодуха — беременеет от "проклятия" главного "бабника" эпоса Хамыца и рождает Сирдона. Причем проклял он "зверушку" мужским семенем [193], что немыслимо для достоинства эротического героя эпоса, если бы Хамыц не знал за мышью "невесты", как это представлено в приводившихся сюжетах фольклора.
Здесь уместна реплика о том, что детородное "проклятие" Хамыца продолжает функцию "избиений" Хамыцем самого Сирдона или его суки, но только в одном случае — когда Сирдон воплощает девушку-невесту-женщину. На ее нрав прямо указывается — она gadza — "сука, потаскуха". И остается одно: "избиения" Сирдона или суки Сирдона Хамыцем есть иносказание, замещающее брачную оргию.
Показательно и то, что Хамыц с ныхаса погнался за Чертом, но тот превратился в мышь[105] и уже мышь стала мамашей Сирдона; ясно, что в демографическом коде она не может быть никем иным, кроме как невестой, женщиной. А на уровне хтонических воплощений Сирдона им соответствует Черт. При этом самые выдающиеся женщины эпоса, Дзерасса и Сатана, характеризуются так же: ræsugъd hæjræg — "красивый черт", причем устами образцового супруга Урызмага[257]. Это обычный эпитет эпоса в адрес женщин, след его отложился в поговорках: "бог сотворил женщину быть чертом", "женщина — чертово существо", "женщина — это черт"[251]. Связь женского начала с хтоническим уровнем воплощений очевидна: ряд Черт — Мышь — Дзерасса — Сатана выступает подтверждением этого. Однако главной персоной этого ряда является Сирдон: он "свой" среди чертей [258], и сам — "черт"[259]. Так становится очевидно, что syrdon — это коллективный демографический портрет той половозрастной группы общества, которая выступает антагонистом мужей и представляет жен.
Древность таких представлений ясна — это время хтонических мифов. Бездна подземелья, где обитают Нижние Духи dælimon, находится в двенадцати днях пути вниз в подземелье, а входом туда является мышиная нора[275]. Похоже, что эти представления являются наследием эпохи арийского единства: какие-то демонические существа mus — как полагают, это "мышь" — известны в иранских древностях[237].
Таким образом, особое отношение к ласке и мышам в верованиях женщин очевидно. И, что показательно, в них совершенно четко обозначены возрастные градации. Отметим их: ласка как символ материнства соответствует разряду женщин, летучая мышь — старухи, мышь — невесты. Иерархическая особость ласки объяснима соответствием этому высокого статуса женщин, имеющих потомство, особенно сыновей.
Теперь можно сформулировать еще один, более важный промежуточный вывод. Парадигма syrdon принадлежит древней демографической теории, созданной творцами Нартиады. Отметим и другие ее фрагменты. Их сохранилось немного, но они весьма показательны.
В ряду образов, составляющих оборотничество syrdon, особое место занимает лиса. Эпос и фольклор пронизаны насквозь образом лисы, золотой или серебристо-черной, или черной, которая оборачивается красивой девушкой, достающейся в жены герою. Герой, как правило, охотник[249]. Выясняется, что охота иносказательно обозначает сватовство и женитьбу. Один из центральных сюжетов эпоса связан с охотой именитых нартов на серебристо-черную или золотую лису. Урызмаг выигрывает шкуру лисы тем, что рассказывает самый интересный сон о женитьбе на красавице с войлочной волшебной плетью. Охота на лису и шкура, достающаяся охотнику, — это главные смысловые элементы сюжета о женитьбе, выраженные посредством зооморфного кода, предназначенного для посвященных. А мы, как посвященные в "тайну" эпоса, уже знаем, что жена Урызмага — это Сатана, и лиса здесь замещает ее в качестве брачного партнера из особого типа "снов" во время брачных "охот". Лиса по зооморфному коду — это женщина, а "охоты на лис" — брачные предприятия.
В составе образов оборотничества syrdon есть совершенно точные индикаторы этого кода. С Сирдоном в эпосе связан один постоянно действующий фактор: нарты "вечно преследуют Сирдона как лису из-за шкуры" [260]. В другом сюжете Сирдон превращается в лисий хвост [276]. Показательно, что на языке охотников лису называют syrdony dymæg — "хвост Сирдона"[339]— это уже как бы обратная проекция от Сирдона к лисе, "от брачной охоты" к охотничьему жаргону. Очевидно, что в эпосе вечное преследование выступает растянутым до длительности самой жизни и представляет собой замещение актуальности охот в смысле брачных деяний, а лисий хвост и лисья шкура — это знаковые синонимы, и как охотничья добыча иносказательно означают брачных подруг. Сюда же, к брачной лексике посвященных, относится один из эпитетов, применяемых к Сирдону — рувас — "лиса", и характеристика его повадок —"лисьи".
На связь ассоциаций "лиса" — "женский пол" у осетин указывалось в научной литературе[301]. О тотемическом культе лисы, с особым обрядом похорон лисы, отправляющемся исключительно женщинами, совершенно определенно свидетельствуют и данные археологических материалов[102]. Они соответствуют данным эпоса и фольклора: лиса является зооморфным символом женского пола. В сюжетах эпоса лиса является представителем женского рода образов парадигмы syrdon — это образ, принятый в сюжетах брачных охот, тогда как образ ласки связан с идеей материнства и чадолюбия. В сказках лиса — это тоже устроитель брака[238], она способна перевоплощаться подобно Сирдону[239], принимать вид женщины[240]. Так, черная лиса оборачивается девушкой, сбросив шкуру[241], и подобные примеры можно продолжить.
Оборотничество syrdon заключает в себе также образ ласточки. Ласточка — это женская птичка, которая выступает в качестве посыльной при первой женщине эпоса — Сатане. Круг на шее ласточки называют Satanaiy kъuhdaræn — "кольцо Сатаны". Исходя из сюжетов, в которых Сирдон является глашатаем [322] (а глашатаи — это всегда сообразительные мальчики до женитьбы), можно утверждать, что "сирдоны-ласточки" — это мальчики и девочки. Они посыльные fidiwæg, а для женщин ими всегда выступают мальчики и девочки. В другом сюжете малодушный Сирдон вознамерился сбежать от Батраса и для этого обернулся ласточкой[285]: трусость — это тоже "женское" и "детское" качество, противное нартовским, т.е. мужским. В составе образов парадигмы syrdon ласточка выступала элементом зооморфного кода, замещавшим для посвященных возрастной разряд мальчиков и девочек демографического кода.
Отсюда вытекает чрезвычайно важное следствие: наличие в парадигме syrdon мальчиков и девочек вместе с лаской, выступающей зооморфным символом материнства, ставит задачу выявления его главного функционального уровня — связки матери-дети. Прежде чем перейти к этому вопросу, сформулируем еще один промежуточный вывод: охоты на лис как брачные предприятия и женитьба, лисий хвост как одно из воплощений syrdon, которого вечно преследуют нарты как лису из-за шкуры, — все это определенно означает, что syrdon в сюжетах охоты воплощает возрастной разряд женщин — брачных подруг нартов-охотников. Лиса зооморфного кода соответствует женщине демографического кода и также объединяется собирательным именем-термином сирдон.
А.А. Чочиев "НАРТЫ - АРИИ И АРИЙСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ", Москва 1996
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
