поиск в интернете
расширенный поиск
Иу лæг – æфсад у, дыууæ – уæлахиз. Сделать стартовойНаписать письмо Добавить в избранное
 
Регистрация   Забыли пароль?
  Главная Библиотека Регистрация Добавить новость Новое на сайте Статистика Форум Контакты О сайте
 
  Навигация
Авторские статьи
Общество
Литература
Осетинские сказки
Музыка
Фото
Видео
  Книги
История Осетии
История Алан
Аристократия Алан
История Южной Осетии
Исторический атлас
Осетинский аул
Традиции и обычаи
Три Слезы Бога
Религиозное мировоззрение
Фамилии и имена
Песни далеких лет
Нарты-Арии
Ир-Ас-Аланское Единобожие
Ингушско-Осетинские
Ирон æгъдæуттæ
  Интересные материалы
Древность
Скифы
Сарматы
Аланы
Новая История
Современность
Личности
Гербы и Флаги
  Духовный мир
Святые места
Древние учения
Нартский эпос
Культура
Религия
Теософия и теология
  Строим РЮО 
Политика
Религия
Ир-асский язык
Образование
Искусство
Экономика
  Реклама
 
 
Состав дружин и обычаи принятия воинской клятвы
Автор: 00mN1ck / 10 марта 2008 / Категория: Нарты-Арии и Арийская идеология
Как свидетельствуют эпос, литературные данные и полевые материалы, состав дружин в набегах подбирался, в основном, по родственному принципу. Е.Г.Пчелина ранее называет их "родовыми отрядами", что было бы верно, если говорить о ранне-нартовском периоде. Здесь же их необходимо называть "отрядами родственников". Родственники считались более надежными в походе, чем неродственники.

В состав отрядов входили hærasfyrttæ — "сыны сестер (племянники)" и ærvadæltæ — "братья" в широком смысле — представители разных фамилий, считавшие себя братьями как потомки реальных или вымышленных родоначальников фамилий. Под этими терминами родства у осетин понимался широкий круг родственников: арвад — это в древнейшем значении "родич по мужской линии вообще, член того же рода"; харафырт — это не племянник в современном смысле, но "все представители того рода, который произошел от женщины моего рода"[6]. Поскольку эти термины являются терминами родства в нартов-ском эпосе, отражавшем групповые родственные связи родовой эпохи, мы со всей определеностью можем возводить их к отношениям реально существовавшей системы группового родства дуально-родового брака. Для эпохи военной демократии нартов значения этих терминов соответствовали исходным, но затем, а особенно в средневековой Осетии, братства фамилий типа арвад строились по вымышленным схемам и сохраняли лишь старую идею — идею братства родоначальников.

Показательно, что племянники считались более надежными, нежели братья арвады, поскольку племянники "ближе кровью и костью". "Племянники — фамилии опорный столб", "Племянники — фамилии центральный ствол" — эти поговорки дают достаточное представление о близости и надежности племянников в бою и вообще в любом деле. В этом смысле братства арвад как-то менее отличают. Племянники считаются связующим звеном при расширении родственных связей фамилий. "За племянника племянника кровь брали — до тех пор доходили" [388].

Столь высоких оценок братств нет, и это можно было бы объяснить тем, что межфамильное братство устанавливалось и искусственно, с составлением фиктивных родословных, когда того требовали общие интересы, как, скажем, побратимства перед походами. И тогда браки между братскими фамилиями арва-далта бывали запрещены как между близкими родственниками. Но получается противоречивая картина: поскольку племянники всегда принадлежат по отцу к чужим фамилиям myggag, то оценки типа "племянники — фамилии срединная кость" характеризуют их роль не "внутри" своей фамилии, а в чужой, куда были отданы замуж сестры мужчин "своей" фамилии и для которой эти племянники являются сынами и потому носят фамилии отцов совсем не родственных нам фамилий.

Данное противоречие между терминами родства и содержанием реальных отношений родства необъяснимо, если не принимать во внимание принадлежность этих терминов древней брачной системе эпохи нарт-сиртовского группового брака. Эта брачная система хорошо известна в этнографии под названием дуально-родовой брачной системы первобытной эпохи. Каждый из двух родов наф состоял из половозрелых женщин сирт и мужчин нарт. И женщины-сирты одного рода наф были женами мужчин-нартов другого наф, в свою очередь сирты второго наф были женами нартов первого. Тогда сыновья мужчин одного наф бывали племянниками мужчин другого как дети их сестер, и наоборот. То есть в такой брачной системе два рода объединены потомством, которое в качестве сынов и дочерей принадлежит каждому роду отдельно, но в качестве племянников составляет общее потомство обоих родов. Только в этом случае племянники могли называться опорным столбом, центральным стволом, родной костью и кровью своей "фамилии" myggag, с тем обязательным уточнением, что myggag не имеет никакого отношения к значению "фамилия" и означает "племя". Это то самое племя, которое Геродот называл gene: основу термина myggag — "патриархальный род", составляет myg — "семя" — "племенной" материал.

С целью раз и навсегда прекратить произвольное толкование терминов, в заключение этой частной темы еще раз повторим: myggag никоим образом не соответствует роду naf, и никак не соответствует фамилии fydyfyrt. Эпос дает идеальные иллюстрации того и другого: Алагата, Ахсартаггата, Бората — это племена myggag, a Asamaz сын старого Was-a, или As-a, Batras сын Hæmyca — это fydyfyrt, и в современном смысле представляет как раз то, что дает начало патронимии и "фамилии". В нашем примере они легко восстанавливаются, поскольку производятся для сыновей из имен отцов: в первом случае "фамилия" будет Asatæ, во втором — Hæmycatæ, и это фамилии в современном смысле.

Только расставив термины родства по их исторической иерархии, можно понять, какой системе родства принадлежат "племянники" и "фамилии" отмеченного типа. В противном случае, если прикладывать их к традиционным нормам брака, легко обнаружить заключенный в них вопиющий вызов традиционной системе межфамильных отношений и морали, откровенное оскорбление для мужчин любой фамилии, поскольку они имеют сыновей от жен не одной, а разных фамилий, и каждая фамилия претендует быть "опорным столбом" и "красой" как носитель достойной наследственности и "породы". Но мы уже знаем разгадку: перед нами термины системы родства начальных времен скифо-нартовского общества, когда два рода naf бывали связаны в одной брачной системе племени myggag и имели общих племянников.

Таким образом, при комплектовании бал отдавали предпочтение родственникам по мужской линии (ærvad) и женской (hæræfyrt): от всех других категорий свояков их отличали термином hi kъabæztæ ("свои ветви"). Ввиду компактного в большинстве случаев поселения арвады чаще выступали в набеги типа лабурд, чтобы отомстить за оскорбление. Так, в Наро-Ма-мисонской котловине родственники ærvadæltæ — Гагитæ, Цуцитае, Тотитæ, Хаситзе и др. — пошли в лабурд на село Тиб и принудили признать свою силу, забрали скот [Зб7].

Сохранялся также набор воинов в отряд по принципу hædzaræn lægæj ("по мужчине с дома"), представленный и в эпосе. По этому принципу формировались преимущественно отряды сопредельных сел и ущелий для более крупных предприятий. В целом же родственный принцип был основным и соблюдался довольно строго, особенно среди фамилий уасдан. Известен случай, когда один из бадилят остался вне отряда ввиду его отсутствия. Оскорбленный тем, что его не подождали, он обошел дружину через соседний перевал, поднял Уаллагирское ущелье, и те отбили набег[71]. Такой поступок по обычаям осетин карался смертной казнью как измена, он хорошо передает глубину оскорбительного для воинского достоинства решения не ждать возвращения своего родственника арвада. В связи с этим показательно, что в отношении других родственников, например, зятьев, включение в состав вооруженной партии было нежелательным — они считались малонадежными, поэтому их брали только прислуживать; интересно, что роль прислуги зятья исполняли не только в набеге, но и в святилищах по праздникам. По существу, они выполняли роль kæstærtæ ("помощников-оруженосцев"). Только в случае особо выдающегося подвига зять или другой неблизкий родственник мог обрести признание и почет, но "тогда фамилия посмешищем делалась, потому что зять из другой фамилии был". Известны легенды о случаях прямой измены зятя, например, во время осады башни Хубула (предок фамилии Хубулта) в Южной Осетии, в результате чего защитники башни были перебиты, а Хубул бежал[390].

Ввиду ненадежности представителей неродственных фамилий, их старались не брать в набеги внутри Осетии, но в набегах за ее пределами смешанный состав отрядов считался более предпочтительным. Это объяснялось тем, что разные фамилии всеми средствами пытались обрести или поддержать славу о себе — nomyskænyn — "имя сделать". Представители разных фамилий соперничали в отваге и молодечестве, "один другого ниже не должен быть, иначе его имя непочетно было, а в то время за имя на смерть шли, фамилию если кто посмешищем сделал бы, того не щадили, смертью не обошли бы"[369].

Вместе с тем, если фамилии односторонне несли потери в бою, то, как было сказано выше, предводитель мог подвергнуться кровной мести, особенно, если что-то питало подозрения в умысле. Опасность такого оборота всегда существовала в случаях, когда отряды строились по смешанному принципу, что также объясняет предпочтение, отдававшееся комплектованию из родичей. Для сплочения смешанных отрядов считалось необходимым принимать клятвы побратимства, устанавливать искусственное братство — по-видимому, многие братства типа ærvadæltæ складывались именно в результате таких воинских обрядов побратимства. Распадаясь в неблагоприятных случаях, или сохраняясь в благоприятных, скрепляя новое родство коррекцией старых родословных, они становились арвадами не по рождению, а по клятве умереть друг за друга.

Обряды и клятвы побратимства существенно не отличались. Резали жертву, мать одного из братавшихся, обычно предводителя, символически кормила грудью всех по очереди, затем поила их водой из одной тарелки, после чего начинали пир-моление. После братания партии новоосвященных "побратимов" отправлялись в набег за пределы Осетии [72].

Надежными считались и связи фамилий, устанавливавшиеся через аталычество, и набеговые партии нередко комплектовались по такому принципу. Подобное практиковалось обычно фамилиями уасдан и воспето в песнях: "приезжай, Азнаур, мой аталычный брат, мы пригоним конский табун... "[73].

Воинская клятва давалась в период завершения организационной подготовки; мужчины, идущие в набег, давали друг другу слово надежности, поручая себя попечительству Уасстырджи". Это бывала клятва воинов, в свидетели которой призывался святой Уасхо, считавшийся богом клятвы, или Уасстырджи — бог воинов, путников и всех мужчин. Сама клятва, которую "астай-ронта давали друг другу для надежности в святилище Уасстырджи"[395], также называлась Уасхо (или Уасхае). Уасхо — это своего рода присяга, чтобы "друг друга беречь, нарушить слово нельзя было, потому что это слово надежности". "Ærthord mæsyg u" — "соприсягнувший, что боевая башня, надежен" — утверждает пословица[383a].

Выясняется, что Уасхо выступал существенным элементом военной идеологии как патрон присяги в пантеоне осетин: "Уасхо — к нему сходились тагаурцы и принимали присягу, произнося клятвы, что они будут жить дружно между собою, подобно двум братьям друг друга любящим. Свидетелем таких клятв они приглашали быть Уасхо. Праздник его 4 ноября". Подчеркнем характерные детали: присягали представители разных фамилий, обязуясь быть как братья. Отдельный календарный праздник в честь патрона военной присяги характеризует Уасхо как ипостась языческого военного бога осетин древности, близкую другой его ипостаси — Уасстырджи. Судя по функциональному сходству Уасхо и Уасстырджи в обычаях принятия воинских клятв, можно уверенно связывать имена-титулы обоих святых с результатами религиозной реформы Уасамон-га и сложением асского(осетинского) пантеона, в котором термин Уасхо был, исходя из отмеченного параллелизма, частью имени-титула Великого Воина Ас-маз-Уас-стыр. В "собранном" виде его можно представить в разной последовательности эпитетов: Ас-маз-Уас-стыр — Уас-хо — "Ас-великий-Ас-велико-лепный-Ас-добрый (хороший)" и т. д. и т. п. Перечень эпитетов Великого Воина составлял титульную часть молитвословий, обращаемых к небесному покровителю воинов.

В связи с ролью Уасстырджи как патрона воинской присяги, параллельной роли патрона клятв Уасхо, напомним о воинских клятвах в святилище Реком — главном святилище Уасстырджи в Уаллагирском ущелье: "В древние времена был здесь воинский обычай обращаться следующим образом: два воина отправлялись к Рекому, из каждого колчана вынимали по стреле, перемешивали их, одну переламывали пополам и оба куска оставляли в стенах Рекома. Это обязывало с самоотверженностью оборонять друг друга в бою, а в случае гибели одного побратима, другой должен вынести тело из сражения и похоронить его"[340]. Аналогичные функции связаны со всеми другими святилищами Уасстырджи, праздник которого отмечался в ноябре по всей Осетии [350]. Как видно из этого, культы Уасхо и Уасстырджи совпадали и по составу верований, и по срокам празднеств, что ясно подтверждает их единство: одного — как отдельной "узкоспециализированной" ипостаси (Уас-Хо), другого — как центрального образа воинского бога (Уас-Стыр) ас-осетинского пантеона.

Титульную формулу обращений к Великому Воину как единому Богу ас-осетинского пантеона можно представить полнее. Очевидные связи Уасхо и Уасстыр продолжены и на уровнях других богов традиционного пантеона, что позволяет умножить иллюстрации сделанного выше вывода о религиозной реформе Уасамонга. В дни празднований Стыр Тутыра, к нему обращаются со словами fædzæhst ("посвящение-наставление"), называя полную формулу обращения к Тутыру: Was-Ho-Was-Tutyr, Styr-Tutyr . Отмеченная формула титула засвидетельствована в более кратком варианте: "Уац-хуас! Будьте благословенны Тутыром" [351]. В осетинском языке молитвы типа fædzæhst имеют привычную каноническую форму: Wac-huas Tutyry horzæh wæ wsnt. Очевидно, что wac-huas является едва измененной в результате речитативных повторений огласовкой асского канонического обращения к Богу, с которого начинали молитвословия: was-ho-was-styr-was-maz- и т. д., что отдельными фрагментами было распределено между святыми христианства после христианизации ас-осетинской веры.

Еще одним явным следом былого единства представлений о великом асском боге Уасстыр, равно как самого образа и имени, является и то, что в дни празднества Тутыра мужчины держали пост в честь Уасстырджи [352], то есть в дни Уас-Хо-Уас-Стыр-Ту-тыра соблюдался пост в честь Уас-стыр-Джи (уаерджи). Вероятно, имена христианских святых "Георгий" и "Тутыр" были просто вставлены в речитативный молитвенный строй повторяющихся эпитетов асского бога As. И простым изъятием имен "Георгий" и "Тутыр" легко восстановить основную часть имени-титула Великого Воина и единого Бога ас-осетинского пантеона до христианизации: Was-Ho-Was-Styr-Was-Maz-... По-видимому, последовательность эпитетов Великого Аса могла быть произвольной: Ас-добрый-Ас-большой-Ас-великий-... и т. д.

Другими словами, функция великого бога асов Уасстыр оказалась распределена между поздними персонажами тради ционного осетинского пантеона: патрон воинов и пастухов Уас-хо-Уас-стыр-Тутыр, патрон воинов и мужчин Уасстырджи, и патрон воинской клятвы Уасхо связаны общим содержанием верований — клятвы воинов, данные в три дня празднеств первого из названных святых обязательны к исполнению, второй святой является врагом клятвопреступников, третий — считается патроном воинской клятвы.

В завершение иллюстраций прокомментируем принятую на сегодня этимологию термина — was-ho, где вторая часть -hu в составе сложных слов означает — "добрый, хороший"[7] (позже В.И.Абаев предпочел иную этимологию [59]), в скифском языке оно имело форму -ho. Но значение первой части was-В.И.Абаев связывает со значением "слово" [10a], как was- в термине Wasamongæ. Однако мы уже показали, что это противоречит сути религиозной реформы Нартамонга — Уасамонга.

Образец принятия присяги партией ровесников наиболее полно дан М.Гарданти. Приведем его дословно: "Двое или же куар (стая, группа) ровесников, когда вместе встречаются для какого-нибудь общего дела: скажем в бою, на поле войны, или вообще далекой чужой стране в тяжелом деле, или же в набеге — тогда в их общем стопонаправлении, деле, в смертном дне все друг с другом крепко чтобы связались, друг другу обстоятельства дела подробно уяснить, чтобы подтвердить, что без поддержки друг друга им дальше жить нельзя, тогда друг другу крепкое слово дают, верности слово дают. Своим таким словом друг друга, будучи из разных фамилий, называют братьями — огнеприсяжными ровесниками (ærthord æmgærttæ). Из-за особенностей местности, в которой они могут находиться в такое время, в часы клятвоприятия перед ними фынгов, еды и выпивки не бывает, но друг у друга пояса распускают и клятву дают вот таким направлением слов: "Братья, мы идем в набег, любим друг друга как одной матери потомство. Кто знает, может из нас кто-то убит, ранен окажется, тогда нашего убитого брата, раненого ровесника у врага в руках не оставлю. Нашего убитого брата похороню, нашего раненого ровесника вынесу, расскажу о нем, будучи на его дне поминовения, если погибнет — тогда его к смертной земле доставлю со славой. Среди нас трус если окажется, наше верности слово если сломает, нам изменит, обманет, свое сердце на нас если подменит, за сторону врага если будет, то пусть среди нас запятнанным считается, он нам есть общий враг: наши взведенные ружья пусть придутся по нему разряжены их порохом и пулей. Наше верности слово, в знак того, что неминуемо исполняться будет, свидетельством того вот на пестром шесте присяги нашем приложим руки с клятвой". Группа, повесившая ранее свое оружие на пестрый шест, прислонившая инструменты боя военным положением и стоящая вокруг пестрого шеста клятвы, согласно старшинству по нему свои руки проводит, шепотом говоря: "Клятву даю, моих ровесников не продам, моего раненого ровесника вынесу из-под досягания врага, тело его к его смертной земле доставлю". Ровесники на слово своего старшего говорят "оммен", из-под пестрого шеста берут свои инструменты (оружие), друг друга за руки берут и, сжавшись, говорят друг другу: "Будем братьями и друг друга защитим как дети общих родителей".

Когда поклявшиеся быть присяжными братьями оказываются внутри села, тогда же это верности слово дают за круглым фын-гом ровесников будучи вот эти ægъdaw (обычаи) соблюдая:

а) в известной середине hædzar (жилая часть дома) — arvastæw (посередине неба), поставлен бывает круглый фынг, на нем соль в сольнице, хлеб нарезан в деревянном блюде, полная питья посуда; ушастый (кувшин) или графин между бокалами (стакан, тарелка — смотря по напитку и посуда);

б) вокруг фынга скамьи по числу ровесников;

в) перед тем как сесть за фынг, ровесники друг другу воду для мытья рук подают;

г) старший из присягающих ровесников призывает своих новых братьев, и к своим местам скамейки принести предлагает: рассаживаются так, чтобы старший и младший в голове стола оказались;

д) по слову старшего ровесники свои мечи (сабли), кинжалы вынимают из ножен, кладут их острием вверх, кинжалы тоже так же вокруг круглого фынга прислоненными к нему;

е) свои заряженные ружья военным же положением у начала стены по-военному уложены;

ж) младший в бокал наливает питье, старший бросает в него ændojnag (стальное что-нибудь) или золото, серебряную деньгу, берет бокал и говорит вот эти слова: "Мои славные ровесники и дружинники (æmbаl), в этот день мы огнем клянемся, присягаем вот этой солью и хлебом, этим питьем в нашем бедном хадзаре. Скажем друг другу: "братья-ровесники". Пусть удастся нам, на месте и в деле, наше сегодня сказанное слово верности без упрека до конца донести, пусть наше мужество даст нам это сделать. Нет среди нас места запятнанному двусмысленному слову: трусливой душе тоже, внутренним врагам, изменникам и неправдивым тоже, врагу-клятвопродавцу тоже, и в сторону уползающему тоже; мы все единосердечны и да будем единосердечны во имя нашего дела, и показателем этого свидетельный тост испьем". Затем из бокала отведывает, дает второму после себя по возрасту, он также. Бокал идет по кругу из конца партии в другой конец, доходит от старшего до младшего.

Огнеприсяжные ровесники произносят в один голос: "Аммен, слово поломавший человек, двуличный, неправедный, враждебный, проклятым человекомпусть будет, нашими ровесниками подлежащий быть убитым и забытым". Огнеприсяжные ровесники таким образом становятся едины, принимают одну веру, одно сердце. Таким образом среди людей несут имя ærthord æmgærttæ (присягнувшие ровесники)"[85].

В социальном отношении показательно, что ровесники принадлежат к разным фамилиям — они не родственники, и основой для их сплочения в братство служит возрастное соответствие и общее дело. Другими словами, такие формы социальных связей параллельны кровной связи родственников, в том числе фамилий, но создают новую родственную структуру, если побратимы достойно завершат предприятия, для осуществления которых присягали быть братством воинов. При этом воинское братство ровесников предстает как нечто большее, чем братство по рождению, поскольку участие в набегах придавало иные мотивы для его осмысления. Братство воинов осознавалось как "братство перед лицом смерти", что делало его еще более обязывающим к самопожертвованию, чем братство по рождению. Несомненно, такие братства дали немало родственных линий типа арвад между разными по крови фамилиями. Внутри воинских братств устанавливались все отношения и права, какие существовали при кровном братстве. Взаимное распускание поясов ровесниками, безусловно, есть символическое выражение взаимной передачи прав на брак со вдовами в случае гибели кого-то из побратимов — своего рода воинский левират вследствие воинского братства, поскольку ритуальные развязывания поясов всегда связаны с вступлением в брачные отношения.

Чрезвычайно показателен порядок рассаживания за воинским фынгом, который в корне отличается от общепринятого порядка при застольях: старший и младший из ровесников сидят рядом и замыкают круг. По сути, они составляют "голову" фынга, тогда как во всех остальных случаях младшие не могут сидеть "в голове" рядом со старшими. Здесь ровесники соблюдают иной порядок: они рассаживаются вокруг фынга вправо от старшего по убыванию старшинства, и самый младший из них замыкает круг, занимая место по левую руку старшего. Таким образом, в кругу ровесников соблюдалась возрастная иерархия. Но функции младших, разумеется, не меняются от этого — младшие прислуживают по обычаю kæstæriwæg ("младшествование"). Сами по себе эти факты не играли бы особой роли — в круг или в ряд рассаживать ритуальный фынг, обычаи соблюдаются во всех случаях. Но суть в том, что в первом и втором случае они существенно разнятся. Потому что круглый фынг — это ритуальное застолье одного поколения воинов, а длинный фынг — это межпоколенный ритуал, потому возрастная иерархия соблюдается одновременно по обе стороны от старшего, обеспечивая равномерное распределение поколений за столом.

А.А. Чочиев "НАРТЫ - АРИИ И АРИЙСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ", Москва 1996
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
  Информация

Идея герба производна из идеологии Нартиады: высшая сфера УÆЛÆ представляет мировой разум МОН самой чашей уацамонгæ. Сама чаша и есть воплощение идеи перехода от разума МОН к его информационному выражению – к вести УАЦ. Далее...

  Опрос
Отдельный сайт
В разделе на этом сайте
В разделе на этом сайте с другим дизайном
На поддомене с другим дизайном


  Популярное
  Архив
Февраль 2022 (1)
Ноябрь 2021 (2)
Сентябрь 2021 (1)
Июль 2021 (1)
Май 2021 (2)
Апрель 2021 (1)
  Друзья

Патриоты Осетии

Осетия и Осетины

ИА ОСинформ

Ирон Фæндаг

Ирон Адæм

Ацæтæ

Список партнеров

  Реклама
 
 
  © 2006—2022 iratta.com — история и культура Осетии
все права защищены
Рейтинг@Mail.ru