поиск в интернете
расширенный поиск
Иу лæг – æфсад у, дыууæ – уæлахиз. Сделать стартовойНаписать письмо Добавить в избранное
 
Регистрация   Забыли пароль?
  Главная Библиотека Регистрация Добавить новость Новое на сайте Статистика Форум Контакты О сайте
 
  Навигация
Авторские статьи
Общество
Литература
Осетинские сказки
Музыка
Фото
Видео
  Книги
История Осетии
История Алан
Аристократия Алан
История Южной Осетии
Исторический атлас
Осетинский аул
Традиции и обычаи
Три Слезы Бога
Религиозное мировоззрение
Фамилии и имена
Песни далеких лет
Нарты-Арии
Ир-Ас-Аланское Единобожие
Ингушско-Осетинские
Ирон æгъдæуттæ
  Интересные материалы
Древность
Скифы
Сарматы
Аланы
Новая История
Современность
Личности
Гербы и Флаги
  Духовный мир
Святые места
Древние учения
Нартский эпос
Культура
Религия
Теософия и теология
  Строим РЮО 
Политика
Религия
Ир-асский язык
Образование
Искусство
Экономика
  Реклама
 
 
ОТРАЖЕНИЕ ПОСЛЕДСТВИЙ ВОЕННО-ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО УКЛАДА ПРОШЛОГО В ФОРМАХ МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ОСЕТИИ
Автор: 00mN1ck / 11 марта 2008 / Категория: Нарты-Арии и Арийская идеология
Проследить развитие форм жилища или комплексов материальной культуры от скифов до осетин возможно. Правда, сама постановка такой задачи может показаться некорректной. Преемственность, выявленная в сфере этнокультурных традиций, целых блоков духовной и социальной культуры, не обязательно отражена в преемственности всего комплекса материальной культуры, и это более всего относится к истории жилища. Однако регион Кавказа, особенно — Центрального Кавказа, является тем регионом скифо-сар-мато-аланского мира, в котором вообще имеет смысл ставить проблемы такого рода.

Этническое родство скифов, сарматов и алан хорошо известно, но сейчас можно поставить под сомнение чрезмерно общий характер принятых оценок постановкой одного вопроса: каким образом геродотовская и диодоровская версии единой социальной традиции скифов, весьма скрупулезно разработанные в идеологии, и сейчас уже можно говорить, в социологии и демографии нартовского общества и эпоса, столь точно отражены в этнической культуре осетин? Если предполагать, что скифо- (сар-мато-, алано-) осетинская преемственность не есть преемственность также и социальная, этносоциальная, то переход традиции был бы невозможен. Выпадение любого звена из ряда скифы сарматы аланы осетины как носителя социальной преемственности сделало бы невозможным сохранение у последних базовых комплексов скифской этносоциальной культуры, выявленных осетиноведением.

Сегодня общую оценку этносоциальной преемственности можно формулировать более определенно: этносоциальная традиция не прерывалась от скифов до осетин, а сармато-ала-ны являют собой либо следующее за скифским звено или этап этой традиции, а осетины — завершающий, либо у скифоязыч-ных народов сложилась единая идеология с небольшим расхождением "субэтнических версий". Другими словами, осетины связаны со скифами прямой преемственностью. Этнической, культурной, социальной. Одна из исторических провинций горной Осетии носит название древней Скифии: достоверно известно, что сами скифы называли себя skuta, страну свою они должны были называть Skutara, и это название носит часть горной Осетии — Кудар на южных склонах Главного Кавказского хребта. Само название осетинского субэтноса, населяющего сегодня провинцию Кудар — k-buydajrag — означает, стало быть, — "скифяне" [142].

Разумеется, это не говорит о том, что материальная культура горной Осетии содержит такие же репрезентативные индикаторы преемственности, какие выявлены в идеологии. Но с материальной культурой могут быть, а в нашем случае — и должны быть, связаны индикаторы из сферы социальной культуры: военный термин ærmdar (ældar — "рукодержец") отложился в социальной терминологии со значением "князь, владетель", зависимое сословие называлось ærmydzyd ("под руку вошедшие"), а поселения, в которых жили "рукодержцы", названы в фольклоре ældaryqæw. Это подводит к заключению, что такого рода "престижные" топонимы были связаны с владением поселениями, то есть сложением отношений феодального типа. Индикаторы складывавшегося социального ранжирования, вполне различимые в приведенном сопоставлении, отражали престиж поселений, в которых жили "рукодержцы" ærmdar. Можно констатировать отражение в фольклорной топонимии некоторых общих социальных характеристик поселений, происхождение которых обусловлено логикой переходных к государственности процессов и сложением владетельной элиты. Отметим и терминологическое отличие защищенных и не защищенных оборонительными сооружениями поселений.

Защищенность и незащищенность — всегда социальные индикаторы. Они приобрели особое социальное содержание при переходе от "военной демократии" к формам ранней государственности, возникавшим в ходе социализации новой функции военной организации как силового стержня складывавшейся вертикали власти. Социологический контекст нартовского эпоса дает общие основания такой оценке, независимо от разброса временных и территориальных версий или вариантов заключенной в нем схемы, во всем скифо-сармато-аланском регионе.

Поэтому, прежде чем перейти к характеристике поселений и жилищ горной Осетии с точки зрения целей и задач настоящего исследования, кажется необходимым обозначить в самых общих чертах тот этнографический материал эпоса и фольклора, который можно с уверенностью отнести к рассматриваемым здесь вопросам.

Судя по этим данным, для отраженного в фольклоре и эпосе времени обитания на равнине были характерны оседлые поселения, по периметру которых сооружали оборонительные ограждения. Над проходами в поселения делались сторожевые башни, обороной которых руководил один из наиболее опытных воинов [267]. Система оборонительных сооружений вокруг поселений называлась byru, этимология которого восходит к др. иранск. vara —"ограждение"[32]. Byru — это комплекс, термин означает сложное сооружение "вал—ров—крепостная стена". При этом земляной вал называется sydjytbyru (или zæhhynbyru) — "земляное ограждение", крепостная стена называлась byruamad — "ограждение (каменной) выкладки".

Интересно, что эпос и фольклор различают сооружения типа fidar — "крепость" и прочие поселения, в том числе с ограждениями byru, byrutæ (форма множ. числа от byru): первые всегда принадлежат кому-то из видных героев или нартов, или врагу героя или нартов; вторые являются поселениями нартовского народа и называются narty qæw — "нартовское село". Этимология слова qæw подтверждает, что в материальной культуре должны быть отмечены следы и отражения хозяйственного уклада скотоводов эпохи горно-степной бронзы. Возможно также констатировать отсутствие в поселениях qæw оборонительных сооружений: семантика qæw — "скот, скотоводческое пастбище" и вместе с тем — "поселение"[53], свидетельствует о скотоводческом хозяйственном содержании того, что осуществлялось в "селах" или "деревнях". Очевидно, что сельская община нартовской эпохи qæwbæstæ должна рассматриваться в первую очередь как община скотоводов. Напрашивается предположение, что qæw могло означать в прошлом и сезонное поселение скотоводов, возможно и укрепленное в стиле кочевников — к примеру, повозками в круг или чем-то в этом роде. В комментарии к эпосу аналогичные укрепления из подвижных средств упоминаются [230]. Очевидно одно: qæw сильно отличалось от того, что известно как ældaryqæw.

Это особая категория поселений: ældaryqæw — "поселение алдара", в котором проживает семья владетельного лица. Его укрепленный galwan ("замок") расположен обычно в центре поселения. Учитывая принадлежность термина ældar к полувоен-но-полусословным терминам периода военной демократии [33], а также вполне "феодальную" форму поселений под этим названием, можно говорить о генезисе феодализма под влиянием военно-иерархических структур, сложившихся в эпоху распада родоплеменных общин. К этим ældaryqæw, по-видимому, имеет отношение другое название — kalak qæw, которое в комментариях к эпосу названо "главным селом" [231], в нем живет видный герой. По смыслу терминов, поселения этого типа выполняли функцию укрепленных хозяйственных баз, располагавшихся у главных пастбищ. Очевидно, что защита скота и пастбищ была одной из главных функций таких поселений.

Нет сомнения, что со временем будут выявлены элементы материальной культуры, которые позволят поставить вопрос и о преемственности приемов строительства горноосетинских оборонительных комплексов от аланских в контексте преемственности горно-степных культур древности и средневековой горной Осетии. В числе предварительных иллюстраций этого можно привести данные топонимики. В них отмечается наличие осетинской военной терминологии и заключены признаки функционального параллелизма в предназначении оборонительных систем поселений в горах и на плоскости, что является свидетельством их формирования в рамках одной этносоциальной традиции.

С этой точки зрения особенно показательно наличие термина byru в основе некоторых топонимов Осетии на южных и северных склонах Кавказа, а также на исторической территории алан на Северном Кавказе. Эти топонимы являются названиями поселений, и уже одно это указывает на оборонные функции этих поселений, аналогичные функциям поселений с башенными byru из эпоса и фольклора. Следовательно, несмотря на отличие форм оборонительных сооружений в горах и на плоскости, определявшееся, в основном, рельефом местности, возникновение и функционирование их связано общностью социальной традиции в горно-степной зоне.

В качестве примера приведем несколько сопоставлений: название села Брут в Северной Осетии происходит от byru с показателем множественного числа -tæ и означает "огороженное укреплениями место"; Бырытата производится от того же byru и показателя множественного числа , удвоение которого объясняется произведением от основы byrutæ не только топонимов, но еще и социальных терминов для обозначения "горожан" как жителей укрепленных и престижных, ввиду их защищенности, поселений — byrutæ(g)tæ, один из вариантов которого стал основой фамильного имени Brytiatæ. Компонент byru различим во второй части названия расположенного неподалеку поселения Згъуыбир — из zhwyd byru — "отдельное укрепление", или "укрепление с проемом", или "заброшенное укрепление".

Топоним byru наличествовал также на востоке исторической Алании (ныне Ингушетия), на правом берегу Сунжи, где расположено старое городище Алхан-Кала с остатками мощных укреплений. Этот город, который многие исследователи сопоставляют с аланской столицей Магас, назывался Byrutæ, местные жители и сейчас называют это место "Брута".

Byrutæ и производные от него слова образуют контекст который иллюстрирует сопоставление: перед нами аланские термины, параллельные по смыслу славянским терминам "град город, горожанин", тоже происходящим от "огород, огражденное (укрепленное) место". Обозначение byrutæ, судя по всему, прилагалось ко всем поселениям, которые располагали системой укреплений. Вероятнее всего, в осетинском (аланском) языке термин byrutæ обозначал вообще "город, град", а укрепленные города имели в своем названии еще и уточняющие локализацию или другие характерные признаки конкретных "брутов" слова. К примеру, "брут Магас" — букв, "город Магас", по типу приводившегося выше названия kalak qæw. Следовательно, термин byru с удвоением показателя множественного числа tætæ, известный теперь в Осетии в одном варианте как фамильное название brytiatæ, в другом как название поселения byrytatæ, был в прошлом социальным термином и обозначал "горожан", "граждан города", "бюргеров". Byrutæ или brut — это собственно "город" отсюда должно восстанавливаться byrutægtæ, byrutagtæ — "горожане". Другими словами, население укрепленных поселений "бырутов" отличалось от населения иных поселений , которые обозначались qæw — "село", kalak qæw — "главное село" или ældaryqæw — "село предводителя, князя", которые могли быть "усадьбами" с поселением общинников вокруг княжеской крепости fidar.

Именно такой понятийный контекст образуют термины bvru-byrutæ-byrutæ(g)tæ: город и горожане как население укрепленных поселений — это его смысловое ядро. Показательно, что как свидетельствует этнографический материал автора, поселение Бырытат в Урстуалта (южный склон Кавказа) имело еще одно, теперь забытое название — Калак, так же называется горное поселение за хребтом на северном склоне в верховьях реки Ардон; термин kalak присутствует в упомянутом выше названии предполагаемого Магаса — Алхан-Кала, а также в составе названия горного поселения в верховьях Большой Лиахвы Edysy kalak, больше известного как Едыс и т. д. Остается сказать, что kalak является персидским синонимом осетинского byrut. To есть byrut или byrutæ надо отличать от поселений с названиями qæw — "село, деревня", и ældaryqæw — "селение предводителя, владетеля". Последние представляли собой укрепленные поселения феодализирующейся военной аристократии.

Перечисленные термины остались от социальной традиции, которая была затем утрачена вместе с равниной. Их значение было затемнено временем и новыми социальными мотивами: названия горных и равнинных укрепленных поселений byrut или kalak и производное от первого byrutatæ (букв. — "горожане") могут свидетельствовать об особом статусе их обитателей в позднеаланское время. Такой статус должен был выглядеть достаточно престижным для "горожан" как обитателей укрепленных и защищенных поселений в отличие от незащищенного и зависимого, "непрестижного" населения неукрепленных или малоукрепленных "деревень". После падения Алании и утраты ее укрепленных центров противопоставление "сельчан" и "горожан", потерявшее почву, сохранялось некоторое время в ее горной части скорее как воспоминание о претензиях отдельных укрепленных поселений этой зоны на независимость от кого бы то ни было, существовавших, вероятно, и в аланское время. По доступным данным трудно судить, была ли вообще разница в положении жителей горных "городов" типа Едысы калак, Бырытата, Калак или какого-то еще и остальных поселений. Это можно предполагать, поскольку "города" были центрами ущельских общин kombæstæ, как например, Едысы калак или Цымыти, но на большее нужны иные аргументы. Пока вопрос остается открытым.

Ко времени кризиса Алании отношения равнины с горной частью страны приобрели особое значение. Непрерывные оборонительные войны на равнине должны были усиливать интерес местной аланской знати к более безопасной горной части, население которой, судя по сказанному выше, отличалось независимостью и в те времена. Знать горных обществ была связана с равнинной тесными родственными узами — об этом свидетельствует тот факт, что все ведущие осетинские фамильные кланы ærvadæl включены в родословные аланской знати: Cærazontæ (Царазоновы вели родословную от Цезаря), Ægъuyzatæ (Агузовы вели родословную от Августа) и т. д. Пик межфамильных конфликтов в горах пришелся на время после падения равнинных аланских центров, сопровождавшегося притоком равнинного населения в горы. Всплеск активного строительства оборонительных сооружений начинается в горах на последнем этапе кризиса Алании и падения ее равнинных центров — это XIV-XV вв.

Таким образом, каковы бы ни были привходящие материалы и основывающиеся на них аргументы, в вопросах социальной истории осетин приходится исходить из преемственности традиции, объяснить которую можно только общностью этнической и социальной культуры населения равнин и горных районов Центрального Кавказа еще и в аланское время осетинской истории. Разгром Алании привел к утрате равнинной экономической базы, на основе которой могло бы продолжаться поступательное развитие государственных институтов. Однако территориальный разрыв между горами и равниной, хотя и обусловил сужение хозяйственной базы, не означал немедленного прерывания традиций этносоциальной культуры: происходила адаптация и консервация социальных штампов, намеченных складывавшимися формами государственного и городского уклада Алании, которые уже едва просматриваются. Они уже не соответствовали более простой схеме общественных отношений в изолированной завоевателями горной части Алании, сохранившись в горах как реминисценции этнической и социальной культуры прошлого.

А.А. Чочиев "НАРТЫ - АРИИ И АРИЙСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ", Москва 1996
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
  Информация

Идея герба производна из идеологии Нартиады: высшая сфера УÆЛÆ представляет мировой разум МОН самой чашей уацамонгæ. Сама чаша и есть воплощение идеи перехода от разума МОН к его информационному выражению – к вести УАЦ. Далее...

  Опрос
Отдельный сайт
В разделе на этом сайте
В разделе на этом сайте с другим дизайном
На поддомене с другим дизайном


  Популярное
  Архив
Февраль 2022 (1)
Ноябрь 2021 (2)
Сентябрь 2021 (1)
Июль 2021 (1)
Май 2021 (2)
Апрель 2021 (1)
  Друзья

Патриоты Осетии

Осетия и Осетины

ИА ОСинформ

Ирон Фæндаг

Ирон Адæм

Ацæтæ

Список партнеров

  Реклама
 
 
  © 2006—2022 iratta.com — история и культура Осетии
все права защищены
Рейтинг@Mail.ru