как признак ностальгии по «старым» ценностям
Виталий Калоев уже на свободе, и это прекрасно. Остается пожелать ему и впредь достойно нести свой «крест», верить в людей и в смысл жизни после даже такой безвозвратной потери. Ведь нелегко смириться с потерей всей семьи: супруги и двух детей. Не всякий выдержит. Калоев пытался выдержать, но чуть было не сломался, ибо жизнь потеряла для него всякий смысл.
Но ему хватило мужества перенести все это и переключиться на новый, традиционный для Кавказа, смысл. Теперь уже стоило жить, чтобы разобраться по-мужски: что же это за люди (в Швейцарии), которым вообще чужда мысль о сострадании и моральной вине за авиакатастрофу и трагедии многих десятков людей. И что это за «цивилизованное» общество, которое вполне нормально принимает такую реакцию и диспетчера Петера Нильсена, по вине которого погиб 71 авиапассажир (1 июля 2002 г.), и высшего менеджмента компании «Skyguide». Он был глубоко возмущен бессердечием, холодным расчетом руководства швейцарской компании. Автор просто пытается воспроизвести логику поведения не только кавказского горца - осетина, но и просто обыкновенного главы семьи - Мужчины (именно с большой буквы).
Правда, во всей этой истории с узником швейцарской тюрьмы Калоевым и шумихой вокруг него есть много поучительного и даже странного. Странность в том, что наша либеральная пресса раньше, да и теперь (в отношении других) такого рода факты квалифицирует как признаки варварства и нецивилизованности. Вспомните, сколько мы читали подобного рода материалов, где благородство и соответствующий кодекс поведения подвергались осмеянию, насмешкам и т. п. В особенности это касается выходцев с Кавказа. А тут такая героизация, такое восхищение поступком Калоева! Автору представляется, что наша пресса такой вот реакцией попросту компенсировала недоработки Российского государства, с одной стороны, и выразила свое возмущение тем холодным безразличием, а то и пренебрежением, которое Швейцария продемонстрировала в отношении России, с другой. Не было ни громких демаршей, ни жестких требований о моральных и материальных компенсациях родственникам погибших (из Уфы) в тот трагический день 1 июля 2002 года. В общем, мы не Европа или США, вот это нам и продемонстрировала маленькая и скаредная (а то и бессердечная) Швейцария. Нам указали то место в иерархии, которое на бессознательном уровне довольно прочно отведено нам в европейском сознании. И вот эту несправедливость и исправил доступными ему средствами Калоев.
Именно так - как справедливое возмездие и месть - и было воспринято в российском обществе убийство Калоевым (в состоянии частичного аффекта) диспетчера Нильсена. «Наконец-то появился мужчина, который, добиваясь справедливости для себя, попутно защитил и честь государства», - примерно так, возможно, и рассуждали многие россияне. Этот необычный мейстрим из гущи народа чутко уловили наши журналисты и подхватили. Уже не столь важно, хотел Калоев отомстить или нет. Факт свершился, и россияне в подавляющем своем большинстве увидели в этом поступке нечто большее, чем просто месть и признак аффективной неустойчивости. Уже «за державу не обидно, ибо мы отмщены!» - примерно такова бессознательная реакция в стране, где, в хорошем смысле слова, еще силен традиционализм и соответствующие ему понятия.
Отечественные либеральные масс- медиа все пытаются (и будут пытаться) размыть эти понятия, сводя на нет принципы нравственности и чести, старательно внушая новую норму о допустимости всего, что не запрещено законом. И все это они называют строительством правового государства, где, согласно их представлениям, место общественной морали «у параши».
Именно так, ибо на Западе (в США в особенности) буквально каждый поступок, а то и взгляд (к примеру, мужчины - на женщину) превращены в объекты правового регулирования. Все то, что не регулируется законом для этой публики, есть область относительных (толкуемых на любой лад) ценностей. Именно так себя и повели руководители швейцарской компании «Skyguide» и диспетчер П. Нильсен, будучи уверены в своей невиновности, как с человеческой, так и с законной точек зрения. Для таких, как они, человеческая сторона вопроса сводится исключительно к закону. А когда это касается россиян, для немалой части западноевропейцев и американцев такой подход характерен вдвойне.
И вот на этом фоне культа буквы закона и (скрытого) неуважения к России находится человек, который напоминает «цивилизованной» Европе, что есть другого рода - подлинно человеческие - понятия, которые они уже давно утратили. Конечно, жалко детей швейцарского диспетчера. Но каким же бессердечием обладал этот швейцарец, да и другие его коллеги, что не пожелали даже выразить сострадание, извиниться, наконец. Такое поведение они и считают нормальным, мы же - абсолютно ненормальным.
Не случайно судья задал вопрос Калоеву: «Чем же отличаются осетины от башкир?». Очевидно, судья никак не мог взять в толк, отчего это на такой поступок решился единственный из не башкир, в основном пострадавших во время авиакатастрофы. Самолет-то принадлежал Башкирской авиакомпании и вез детей из Уфы в Испанию.
Автору представляется, что общественное мнение в Европе также стало склоняться к более снисходительному отношению к Калоеву, к большему пониманию мотивов его поступка, чему свидетельство - множество писем, полученных им в тюрьме. Очевидно, и судьи призадумались над ролью традиционных понятий «справедливость», «семейные ценности» и т.п. в жизни человека. Что и ускорило досрочное его освобождение. Собственно, случай с Калоевым сыграл роль своеобразного момента истины для самой Европы, также слишком увлекшейся (вслед за США) строительством «правового государства» в ущерб общественной морали и нравственным ценностям. Об этом и напомнил Европе Калоев.
Для полной объективности следует напомнить и о том, в каких условиях содержали Калоева, как, впрочем, и других заключенных швейцарской тюрьмы. «В тамошней тюрьме заключенные живут лучше, чем в российской глубинке»(!? - авт.), - такова оценка самого Калоева. И это тоже горькая правда о нашей действительности и о нашем государстве. Эта уже другая, позитивная сторона правового государства (коих много), и она действительно человечна и моральна. Государство всячески помогает павшему в его горе, уважает права человека.
Чисто с социологической точки зрения интересно найти ответ на вопрос: связаны ли между собой эти две стороны принципа «правового государства» - экспансия либеральных понятий и торжество принципа «разрешено все, что не запрещено законом» с неизбежной эрозией общественной морали, с одной стороны, и такое подлинно человеческое отношение к заключенным в тюрьмах и уважением к правам человека - с другой. Но это уже тема для другого, не менее серьезного разговора. Вот на такие размышления наталкивает история с Калоевым. Она, эта история, «хороша» тем, что высветила это углубляющееся с каждым годом внутреннее противоречие между принципами неолиберализма и общественной моралью, правом (и законом) и нравственностью.
Калоев, как идеальный тип кавказского горца, напомнил «цивилизованной» Европе ее недавнее славное прошлое и что рано хоронить еще высокие понятия.
Деньга ХАЛИДОВ, политолог, сопредседатель Российского конгресса народов Кавказа |
