С 1985 года издано 17 книг. Список монографий и СОАВТОРСКИХ изданий доктора исторических наук Чочиева Алана Резоевича (диплом доктора наук - ДК № 016387) по истории ир-ар-ирон-аллон-еллин - алан-ас - осетин в истории цивилизации Евразии:
В субботу, 11-го мая 2019 года в 11:00 во дворце культуры "Металлург" состоится финал ежегодного конкурса-смотра среди девушек "Ирон дæн æз" Приглашаются все желающие. Вход - бесплатный.
Конкурс проводится общественным движением "Иудзинад". С материалами прошедших этапов конкурса можно ознакомиться на сайте ОД " Иудзинад": http://iudzinad.ru.
пока СИНХУÆЛЭ ÆРТÆ ШЭПÆРÆМ УÆЛАЖЭГ учили осетин ОСЕТИНСКОЙ ГОРОДСКОЙ культуре музыки...
потом СИНХУÆЛЭ ÆРТÆ ШЭПÆРÆМ УÆЛАЖЭГ учили осетин тому ЧТО ТАКОЕ ПОЛИТИКА
потом СИНХУÆЛЭ ÆРТÆ ШЭПÆРÆМ УÆЛАЖЭГ учили осетин участию в СОЗДАНИИ ГОСУДАРСТВА
теперь СИНХУÆЛЭ ÆРТÆ ШЭПÆРÆМ УÆЛАЖЭГ придется учить осетин ИСТОРИЯМ языка осетин, религии осетин, изобретениям колеса-металлургии-и прочему...
Ну неужели в науках и политике осетин одни только торезы-людФиги-койоты - С 1988-го ОНИ НИ В ЧЕМ НАС НЕ ОПРОВЕРГЛИ и всеми своими тупыми возражениями только и вписались в историю этих 35 лет.......
Если есть кто-то ПОЛУЧШЕ - ОПРОВЕРГНИТЕ хотя бы вот это ФАКТАМИ в ДАТАХ...
Недавно отмечалось 233-летие Владикавказа. Дата занижена, как минимум, в 10 раз. Об истории и возникновении города Владикавказ расскажет ученый, археолог, заведующий отделом полевых исследований Института истории и археологии РСО-Алания Назим Гиджрати.
Вопрос о том, в какой этнокультурной среде возник Нартовский эпос, стал одним из наиболее дискуссионных в нартоведении. Дискуссии обострились после появления известной книги В. И. Абаева о нартовском эпосе, в которой было высказано мнение, что первоначальное ядро сказаний сформировалось в скифо-аланской среде. В то же время, согласно концепции полицентризма, выдвинутой Е. И. Крупновым, нартовские сказания явились результатом самобытного творчества сугубо кавказских народов. Концепция спровоцировала появление трудов, в которых к адыго-абхазскому центру первоначального формирования эпоса прибавились еще ингушский и карачаево-балкарский. Основываясь на трудах Абаева, Дюмезиля и др., автор статьи обоснованно доказывает существование лишь единого скифо-аланского ядра Нартиады с последующим заимствованием эпоса соседними народами.
В статье на основе сведений, представленных в повествовании Марко Поло и в китайской «Истории Юань», исследуется вопрос о месте убийства аланских воинов, случившемся в правление великого хана Хубилая при занятии монгольскими войсками одного из городов империи Южная Сун. Изучение данного вопроса представляется актуальным, поскольку указанные источники, одинаковым образом передавая общую канву этих событий, расходятся в некоторых деталях, к которым, среди прочих, относится и передача названия города, где эти события происходили. Приводится краткая характеристика использованных источников и сопоставление представленных в них сведений, а также историография вопроса, которая, будучи основана на разных сведениях, имеющихся в источниках, дает противоречивые указания на место рассматриваемых событий. Проведенное исследование позволяет утверждать, что имеются четыре повествования, содержащие сведения о гибели аланских воинов при завоевании монголами империи Южная Сун: три из них содержатся в жизнеописаниях асских тысячников Атачи и Юйваши, а также асского владетеля Ханхусы и его потомков, представленных в «Истории Юань», а одно — в повествовании Марко Поло, дошедшем до нас в различных редакциях. На основе сопоставления данных указанных источников можно полагать, что указание Марко Поло на город Чанчжоу как место рассматриваемых событий является ошибочным, поскольку в жизнеописаниях асских военачальников, представленных в «Истории Юань», этот город назван Чжэньчао. В настоящее время город Чжэньчао представляет собой городской уезд Чаоху, входящий в городской округ Хэфэй, являющийся административным центром провинции Аньхой.
Пресс-служба главы и правительства продолжает избегать контактов с неудобными корреспондентами и совсем не брезгует нарушениями закона о СМИ (и заодно УК РФ). На прошлой неделе североосетинские журналисты дважды собирались в расширенном формате. Сначала в Доме правительства на первой пресс-конференции в рамках проекта «Открытое правительство» (запомните слово «открытое») с министром здравоохранения Тамерланом Гогичаевым, а затем в региональном отделении Национального банка на пресс-завтраке с управляющей Ириной Дзиовой. Над первым мероприятием работала целая команда пресс-службы главы и правительства во главе с Фатимой Сабановой. Над вторым – только новый пресс-секретарь банка Светлана Джиоева. Потрудилась она так, что заочно преподнесла своим коллегам мастер-класс, как следует работать с прессой (не разделяя ее на своих и чужих, удобных и неудобных), повышать лояльность и, собственно, умело продвигать PR-интересы. То есть все то, с чем в здании на площади Свободы Владикавказа не просто проблема, а самая настоящая беда.
В начале I тыс. до н.э., с наступлением эпохи железа, в степях Евразии произошло важное событие: утвердилась новая форма производящего хозяйства – кочевое скотоводство. Возникновению кочевничества способствовали различные факторы: географический, климатический, экономический, культурно-исторический и др. Это был принципиально иной мир, раскинувшийся на северных границах древнейших оседло-земледельческих цивилизаций и сдерживавший их экспансию на север. «Отцу истории» Геродоту, в высшей степени талантливо описавшему все стороны жизни этих кочевников, они были известны как скифы. Скифскому феномену предшествовало активное освоение степного пояса Евразии индоиранскими племенами, где на протяжении II тыс. до н.э. они были носителями передовых идей и являлись лидирующим этносом. Именно индоиранцы, изначально представлявшие из себя близкородственную этнокультурную общность, наладили не эпизодические, а устойчивые связи по всей территории Великой Евразийской степи. С ними связано широкое распространение колесного транспорта и верховой езды; начавшееся экстенсивное развитие скотоводства как формы хозяйства с наиболее быстрым воспроизводством; успехи в развитии металлургии (в эпоху бронзы действовали все известные горно-металлургические центры, такие как Кавказ, Урал, Казахстан, Алтай, Саяны); появление новых орудий и т.д.
Этнологами давно установлен факт существования зоофорных этнонимов, когда наименование племени, народа совпадает с названием животного. Они ус-мотрели в этом явлении отголоски древних тотемистических представлений, при которых племя верило в какую-то связь с тотемным животным или отождествля-ло себя с ним. Известным лингвистом В.И.Абаевым были выявлены зоофорные этнонимы, которые этимологизируются им при посредстве осетинского языка. К таковым, к примеру, учёный отнёс название среднеазиатских скифов – саков (осет. sag - олень), скифо-сарматское племя сираков (осет. sirag – «иноходец»(о коне)), адыгское племя черкесов (осет. cærgæs – орёл) и др. Ниже мы предлагаем рассмотреть название одной из ветвей современных осетин – дигорцев (дигора), т.к. считаем, что это наименование также является зоофорным. В схожей форме данный этноним впервые встречается в армянской геогра-фии VII в.н.э. - дигор и ас-дигор (в различных переводах с армянск. - тигор, тикор). В.И.Абаев корень dig- в слове дигора(дыгур) связал с элементом –děg- в названии северо-кавказских адыгских племён. Другую гипотезу предложили Д.Г.Бекоев и Р.Бильмайер, которые вывели digor из осет. tygwur – cкопление, сборище, груп-па. В середине прошлого века американский учёный О.Менчен-Хелфен выдвинул идею, поддержанную затем А.Н.Бернштамом и Г.Вернадским, по которой северо-кавказские дигорцы являются потомками тохаров – племени, известного в Сред-ней Азии со 2 века до н.э. и сыгравшего одну из главных ролей в событиях ряда последующих столетий. Позже версию о связи тохары – дигоры наиболее под-робно разработал Б.М.Керефов, который показал, что дигор/тигор армянской географии «…в фонетическом отношении вполне безупречно связывается не только с дигорами, но и с племенным названием тохаров…» Причём, процесс фо-нетического изменения этнонима тохары отмечен учёным не только на Кавказе, но и в азиатском регионе, где он в некоторых случаях трансформировался в дю-гер/тюкер.
В 1920 году грузинские войска сожгли практически все села, вырезали население, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков… После распада Российской империи, 26 мая 1917 года Грузия провозгласила свою независимость и сразу же представила претензии на территорию Южной Осетии. Это вызвало резкий протест осетинского народа. 6-9 июня 1917 года в селении Дзау (Джава) состоялся первый съезд Национального Совета Южной Осетии. Делегаты съезда от различных политических партий – эсеры, анархисты, большевики, меньшевики и др. – в специальном постановлении по национальному вопросу четко обозначили право осетин на самоопределение. «Если кавказские народы получат территориально-национальные автономии, то осетинам, объединенным, в одну национальную единицу, представляется право свободного самоопределения», – сказано в документе. Грузия выступила против данного решения. Правительство ее питало определенные надежды в отношении Учредительного собрания, однако после его разгона, резко сменило курс. С этого момента Грузия стала беспощадно подавлять любые попытки южных осетин к этническому и политическому самоопределению, не чураясь никаких методов.
Статья посвящена историко-антропологическому анализу «этнического пространства» — понятия, повсеместно употребляемого, но не имеющего в этнологии определенного категориального статуса. В статье обосновывается необходимость нового осмысления учеными-этнологами многих этнических концептов в применении к конкретным народам. Специфика, сущность и содержание концепта «этническое пространство», его связь с процессами этнической самоидентификации осетин исследуется посредством двух направлений научного поиска. Первое — уточнение содержания самого понятия, второе — выявление способов его актуализации в этнической реальности осетинского этноса. Опираясь на собственный исследовательский опыт, автор утверждает, что по смысловой наполненности, структуре и инструментальной функциональности понятие «этническое пространство» соотносится с феноменом этничности и полностью его вбирает. Более того, концепт «этническое пространство / поле» содержит перспективу подъема этничности с ее конвертацией в политическую активность. У осетин качество главных маркеров индивидуальной и коллективной этнической идентичности, основных концептов этничности, очерчивающих «границы» этнического пространства, обрели реликты социогуманитарной сферы. Своеобразным «гарантом» категории этнического пространства у осетин является феномен исторической памяти. Основные ценности и символы этничности соотносимы с теми компонентами общего культурного поля, которые можно считать «доразделенными» и которые в наивысшей степени отражают обстоятельства исторического пути этого народа, включая самые ранние его этапы. В «своей» этнической среде они тесно связаны с представлениями о насущных и долгосрочных этнических интересах, и в определенных обстоятельствах именно они могут стать частью общей национальной идеи северных и южных осетин.
Статья посвящена рассмотрению языковых реликтов древних языковых общностей в топонимии Северной Осетии. В основу изысканий положена концепция: в топонимах находят выражение только те элементы географического ландшафта, которые существенны для социальных сфер и хозяйственной деятельности; в топонимах «отпечатались» языки племён, заимствования – следы тех этносов, которые некогда обитали на этих ландшафтах или же, по истечении определенного исторического времени, мигрировали на другие территории Евразии. Цель статьи: обнаружить в топонимии Северной Осетии языковой пласт древнего населения, восстановив его на определённой территории и очертив границы распространения. Возникновение и формирование топонимов обусловлено географическими ландшафтами, долговременными внешними и внутренними миграциями, способами ориентации их носителей. В «прочтении» семантики этимологической лексики с физико-географическими реалиями и природными условиями автор статьи исходил из того, что она обусловливается особенностями рельефа, растительного покрова, гидрографии, топонимической позитивностью, окружающей географической реальностью, опорой на исторические данные, а также тем, что любой этнический ареал изменчив во времени и пространстве, не имеет непрерывных границ; что в изучении географических названий одинаково важны и учёт этноязыкового состава населения, и влияние географической среды на возникновение топонима. К исследованию топонима применен комплексный подход: учтены лингво-, историко-, географический метод, социокультурный и географический факторы, лежащие в основе изучения топонимики, что мотивируется междисциплинарностью науки. Анализ материала выявил описательность топонимов, их связанность с физико-географическими особенностями ареала, а также то, что топонимы «создавались» в то далёкое время как приём запоминания, как своеобразный ориентир, выполнявший роль эквивалента настоящей географической карты.
В статье впервые в осетиноведении анализируется влияние традиций русской познавательной, научно-художественной литературы, а именно творчества Виталия Валентиновича Бианки, на становление осетинской детской словесности, на развитие жанров литературной сказки, природоведческого рассказа, научно-популярной повести. На материале произведений осетинских авторов познавательный аспект рассматривается как один из важнейших составляющих детской литературы. Произведения К. Дзесова, В. Гаглоева М. Купеева, Ч. Айларова, М. Дзасохова, Г. Чеджемова и др. пропагандируют знания о природе, обществе, человеке и его деятельности, способствуют расширению кругозора ребенка. Во многих отношениях современная осетинская природоведческая литература – это продолжение и развитие традиций архаического животного эпоса. Герои ее наделены двойственными признаками – человеческими и животными. Они – своеобразный способ разговора взрослого с ребенком о жизненно важных вещах, которые невозможно объяснить на языке абстракций. Проведенные параллели позволили обозначить границы преемственности в тематических, нравственно-этических и эстетических исканиях осетинских авторов. На основе сравнительного анализа произведений Бианки и осетинских детских писателей прослежены основные тенденции и характерные черты развития осетинской познавательной и природоведческой литературы XX в., а именно: синтез научных знаний и фольклорных традиций (система образов, антропоморфизм, прозрачная мораль рассказов и сказок, находящаяся в несомненной связи с народной традицией и т.д.). Сочетание различных аспектов детской литературы, как то: познавательность, занимательность, художественность, соответствует специфике детского восприятия и способствует выполнению главной функции природоведческой литературы: экологическому воспитанию подрастающих поколений.
Идея герба производна из идеологии Нартиады: высшая сфера УÆЛÆ представляет мировой разум МОН самой чашей уацамонгæ. Сама чаша и есть воплощение идеи перехода от разума МОН к его информационному выражению – к вести УАЦ. Далее...
Опрос
Готовится публикация большого количества текстов народного творчества на осетинском языке - какой вариант размещения, на Ваш взгляд, лучший?
В субботу, 11-го мая 2019 года в 11:00 во дворце культуры "Металлург" состоится финал ежегодного конкурса-смотра среди девушек "Ирон дæн æз" Приглашаются все желающие. Вход - бесплатный. 
Вопрос о том, в какой этнокультурной среде возник Нартовский эпос, стал одним из наиболее дискуссионных в нартоведении. Дискуссии обострились после появления известной книги В. И. Абаева о нартовском эпосе, в которой было высказано мнение, что первоначальное ядро сказаний сформировалось в скифо-аланской среде. В то же время, согласно концепции полицентризма, выдвинутой Е. И. Крупновым, нартовские сказания явились результатом самобытного творчества сугубо кавказских народов. Концепция спровоцировала появление трудов, в которых к адыго-абхазскому центру первоначального формирования эпоса прибавились еще ингушский и карачаево-балкарский. Основываясь на трудах Абаева, Дюмезиля и др., автор статьи обоснованно доказывает существование лишь единого скифо-аланского ядра Нартиады с последующим заимствованием эпоса соседними народами.
В статье на основе сведений, представленных в повествовании Марко Поло и в китайской «Истории Юань», исследуется вопрос о месте убийства аланских воинов, случившемся в правление великого хана Хубилая при занятии монгольскими войсками одного из городов империи Южная Сун. Изучение данного вопроса представляется актуальным, поскольку указанные источники, одинаковым образом передавая общую канву этих событий, расходятся в некоторых деталях, к которым, среди прочих, относится и передача названия города, где эти события происходили. Приводится краткая характеристика использованных источников и сопоставление представленных в них сведений, а также историография вопроса, которая, будучи основана на разных сведениях, имеющихся в источниках, дает противоречивые указания на место рассматриваемых событий. Проведенное исследование позволяет утверждать, что имеются четыре повествования, содержащие сведения о гибели аланских воинов при завоевании монголами империи Южная Сун: три из них содержатся в жизнеописаниях асских тысячников Атачи и Юйваши, а также асского владетеля Ханхусы и его потомков, представленных в «Истории Юань», а одно — в повествовании Марко Поло, дошедшем до нас в различных редакциях. На основе сопоставления данных указанных источников можно полагать, что указание Марко Поло на город Чанчжоу как место рассматриваемых событий является ошибочным, поскольку в жизнеописаниях асских военачальников, представленных в «Истории Юань», этот город назван Чжэньчао. В настоящее время город Чжэньчао представляет собой городской уезд Чаоху, входящий в городской округ Хэфэй, являющийся административным центром провинции Аньхой.
Пресс-служба главы и правительства продолжает избегать контактов с неудобными корреспондентами и совсем не брезгует нарушениями закона о СМИ (и заодно УК РФ).
Статья посвящена историко-антропологическому анализу «этнического пространства» — понятия, повсеместно употребляемого, но не имеющего в этнологии определенного категориального статуса. В статье обосновывается необходимость нового осмысления учеными-этнологами многих этнических концептов в применении к конкретным народам. Специфика, сущность и содержание концепта «этническое пространство», его связь с процессами этнической самоидентификации осетин исследуется посредством двух направлений научного поиска. Первое — уточнение содержания самого понятия, второе — выявление способов его актуализации в этнической реальности осетинского этноса. Опираясь на собственный исследовательский опыт, автор утверждает, что по смысловой наполненности, структуре и инструментальной функциональности понятие «этническое пространство» соотносится с феноменом этничности и полностью его вбирает. Более того, концепт «этническое пространство / поле» содержит перспективу подъема этничности с ее конвертацией в политическую активность. У осетин качество главных маркеров индивидуальной и коллективной этнической идентичности, основных концептов этничности, очерчивающих «границы» этнического пространства, обрели реликты социогуманитарной сферы. Своеобразным «гарантом» категории этнического пространства у осетин является феномен исторической памяти. Основные ценности и символы этничности соотносимы с теми компонентами общего культурного поля, которые можно считать «доразделенными» и которые в наивысшей степени отражают обстоятельства исторического пути этого народа, включая самые ранние его этапы. В «своей» этнической среде они тесно связаны с представлениями о насущных и долгосрочных этнических интересах, и в определенных обстоятельствах именно они могут стать частью общей национальной идеи северных и южных осетин.
В статье впервые в осетиноведении анализируется влияние традиций русской познавательной, научно-художественной литературы, а именно творчества Виталия Валентиновича Бианки, на становление осетинской детской словесности, на развитие жанров литературной сказки, природоведческого рассказа, научно-популярной повести. На материале произведений осетинских авторов познавательный аспект рассматривается как один из важнейших составляющих детской литературы. Произведения К. Дзесова, В. Гаглоева М. Купеева, Ч. Айларова, М. Дзасохова, Г. Чеджемова и др. пропагандируют знания о природе, обществе, человеке и его деятельности, способствуют расширению кругозора ребенка. Во многих отношениях современная осетинская природоведческая литература – это продолжение и развитие традиций архаического животного эпоса. Герои ее наделены двойственными признаками – человеческими и животными. Они – своеобразный способ разговора взрослого с ребенком о жизненно важных вещах, которые невозможно объяснить на языке абстракций. Проведенные параллели позволили обозначить границы преемственности в тематических, нравственно-этических и эстетических исканиях осетинских авторов. На основе сравнительного анализа произведений Бианки и осетинских детских писателей прослежены основные тенденции и характерные черты развития осетинской познавательной и природоведческой литературы XX в., а именно: синтез научных знаний и фольклорных традиций (система образов, антропоморфизм, прозрачная мораль рассказов и сказок, находящаяся в несомненной связи с народной традицией и т.д.). Сочетание различных аспектов детской литературы, как то: познавательность, занимательность, художественность, соответствует специфике детского восприятия и способствует выполнению главной функции природоведческой литературы: экологическому воспитанию подрастающих поколений.
