 О…«Одна из блистательнейших «звезд» осетинской национальной хореографии. Яркий, поистине всенародно любимый в Осетии талант, светлый человек, прекрасная женщина, которую поклонники сравнивали с героинями Нартиады… Она немало сделала для сохранения и развития традиций нашего национального танцевального искусства…». Так, не жалея восхищенных эпитетов и теплых красок, пишут о ней сегодня земляки-журналисты – о незабвенной Альбине Баевой. Народной артистке России и Северной Осетии, солистке, «приме» и худруке Государственного академического ансамбля танца «Алан», создательнице ансамбля «Арт».
23 июля нынешнего года (а это еще и год 75-летнего юбилея «Алана», работе в котором Альбина Владимировна так щедро отдавала огонь своей большой и солнечной души) исполнилось ровно 20 лет, как она ушла в Вечность. Ушла слишком рано, слишком безвременно, оставив после себя зияющую пустоту… Но Осетия благодарно помнит ее. А к ее надгробию на владикавказской аллее Славы все эти годы ложатся живые цветы…
«Память о людях, проживших свою жизнь вот так светло, крылато и чисто, не умирает…». Это – лейтмотив материала, посвященного Альбине Баевой, который «СО» сегодня публикует. Материала, написанного специально для нашей газеты заслуженной артисткой РСО–А Надеждой Булынкиной – человеком, которого на протяжении многих лет тесно связывали с Альбиной Владимировной творческое сотрудничество в «Алане» и большая, настоящая дружба.
…Впервые об Альбине я узнала, еще учась в Орджоникидзевском училище искусств на хореографическом отделении. Это были 1962–1966 годы.
Альбина часто приходила на уроки народного танца, которые вел заведующий отделением, народный артист СОАССР Коста Александрович Цаболов. Обычно она заходила в репетиционный зал до начала урока, знакомилась с каждым из нас, студентов, рассказывала о своем ансамбле, о его гастрольных планах. В конце занятий она обязательно подходила к нам, говорила теплые слова и давала практические советы: например, как правильно поставить руку в том или ином танце. И даже замечания всегда делала очень мягко и по-дружески.
А когда подошло к концу наше пятилетнее обучение, она, входившая в состав государственной экзаменационной комиссии, отобрала для «Алана» около десяти ребят и девушек. Ансамбль тогда работал в здании Госфилармонии. Встретили нас хорошо, но нам предстояло еще влиться в этот коллектив-семью, со своими традициями, правилами, микроклиматом. Нам дали присмотреться к танцам, а вскоре стали вводить в программу.
Вначале трудно было освоиться на сцене и запомнить рисунок танцев, и тут на помощь опять приходила Альбина. Она оставалась после репетиций и работала с нами столько, сколько нужно. Мы очень старались, но до мастерства еще было ох как далеко… В то время художественным руководителем ансамбля был Давид Иласович Темиряев, директором – Руслан Иванович Гудиев, а репетировали с нами она, Альбина Баева, и Хаджисмел Варзиев.
Навсегда запомнились первые мои гастроли в составе «Алана» – в 1967 году, в сентябре, в городе Ленинграде – там проходила Декада осетинского искусства. Выступали мы в Петергофе. Помню, как Альбина, которая хотела сделать по-настоящему необычным наш концерт, предложила режиссеру соорудить на воде сцену-плот – и прямо на ней показать несколько номеров. Передвигаться на этой сцене из-за ее шаткости было очень сложно. Но осетинский девичий танец в нашем исполнении прошел под овации зрителей. Создавалось впечатление, что девушки танцуют на водной глади. В руках у нас были воздушные шарфы, развевавшиеся, как крылья – будто по воде плывут лебеди…
Прием нашей делегации устроили в одном из залов Петродворца. Там были первые лица руководства Ленинграда, нашей республики, и все только и говорили о нашем выступлении – с самым искренним восхищением! Потом были и другие гастроли по городам нашей огромной страны. Работалось уже легко, мы влились в коллектив, он стал для нас вторым домом. Мы были молоды, жизнерадостны, жизнь только начиналась…
Многому мы учились у старших своих коллег: доброте, терпению, умению подчинять свои интересы коллективным, во время танца приходить другому на помощь, если этого требует ситуация – а сколько было таких ситуаций! У нас не было друг от друга секретов, мы действительно жили как одна семья. Но тон всегда задавала Альбина. Будучи танцовщицей, она следила и за внешним видом девушек. Учила, как правильно заплетать косы, делать грим, каким цветом губной помады пользоваться на концерте. Челки и короткие стрижки тогда для нас, танцовщиц «Алана», были непозволительны – только темный цвет волос, прямой пробор. Очень трудно было с непривычки завязывать башлык, готовясь к исполнению танца «Гандаган» – и опять на помощь приходила Альбина. Всем новеньким она сама успевала завязывать за кулисами этот мудреный головной убор.
В 1968 году ансамбль поехал на IХ Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Софию. Этой поездке предшествовала очень большая подготовительная работа. Руководство республики выделило «Алану» деньги на пошив новых костюмов – их нам шили в Ленинграде. Наш коллектив выступил блестяще, Альбина и Алик Хасиев взяли в Софии «золото» за «Парный танец». Там мы сдружились с такими коллективами, как ансамбль народного танца «Жок» из Молдавии, ансамбль народного танца Сибири под руководством М. Годенко (сейчас этот коллектив носит его имя), латвийский студенческий ансамбль «Дзинтарис», хор им. Пятницкого…
Многим, очень многим зрителям СССР и дальнего зарубежья выступления «Алана» помогли в те годы открыть для себя Кавказ, Осетию и наш народ. В Москве у нас часто проходили совместные концерты с участием Иосифа Кобзона, Льва Лещенко, Валентины Толкуновой, Александры Стрельченко, Людмилы Сенчиной и всемирно известных танцевальных коллективов нашей страны. Со всеми Альбина была в дружеских отношениях. Ее любили ведущие концертов, режиссеры. Будучи в Москве по работе и заходя в Госконцерт, Альбина всегда была нарасхват. Через нее многие ее друзья-москвичи узнали про наши черемшу, пироги, цахтон. Обычно в сезон черемши она привозила ко мне домой целый мешок, и мы специально для друзей из Москвы закатывали ее в банки.
В быту Альбина была очень простым человеком. Несмотря на свою популярность. По городу с ней совершенно невозможно было ходить – на улицах все ее узнавали. А еще она была человеком, который всегда откликался сердцем на чужие тревоги и беды. Кому-то она помогала поступить в институт, кому-то –пройти медицинское обследование у лучших специалистов или достать дорогостоящее лекарство, которого не было в аптеках. Дома у нее не умолкал телефон – и только на себя у нее никогда не хватало времени.
И такой она была во всем. В ансамбле была традиция: тем, кто по какой-то причине не выезжал с нами за рубеж, мы непременно там покупали подарки. В этот список Альбина записывала даже вахтеров. Никто у нее не оставался без внимания.
На все праздники мы обычно собирались в ее родительском доме на улице Джанаева, у мамы Альбины, Елизаветы Каспулатовны. Накрывались столы, и гости приходили, заранее не сговариваясь – зная, что там всегда весело, уютно и всем рады. За музыкальную часть всегда отвечал Булат Газданов. Он играл любимые мелодии Альбины. Много пели: в два, три голоса… Кстати, и у нее самой был очень приятный голос. Герман Гудиев читал стихи, на ходу, экспромтом, мог сочинить целую оду в честь кого-либо из гостей. Бывали на этих посиделках артисты, врачи, спортсмены, художники и просто интересные и талантливые люди. И душой компании была, бесспорно, Альбина.
Она любила людей – и люди тянулись к ней. Она очень любила свой коллектив, болела душою за него – и стояла горой. Не было преград, которые бы она не преодолела. Перед ней были открыты двери многих столичных кабинетов. У нее было много друзей в различных городах страны. Куда бы мы ни приезжали с концертами, через час-другой ее уже находили в гостинице друзья, знакомые, земляки.. А еще она всегда очень радовалась успехам своих друзей. Как-то после репетиции я заглянула к ней в кабинет и увидела там незнакомого молодого парня. Альбина сказала: «Вот, посмотри, это – будущая звезда Осетии». Это был Валерий Гергиев, тогда еще студент…
Она тянулась к талантливой молодежи – и молодые тянулись к ней. Увидев на улице красивую, стройную девушку, Альбина могла запросто подойти к ней и спросить: «А не хотела ли бы ты танцевать?» Всегда с удовольствием участвовала она в работе жюри всевозможных творческих смотров, искала талантливых ребят.
Сама Альбина, кстати, окончила два вуза. Многие из нас, танцоров «Алана», тоже заочно окончили исторический факультет СОГУ. Она всегда поощряла нас в стремлении получить высшее образование, отпускала с гастролей на сессию, а если была производственная необходимость, то договаривалась с преподавателями о досрочной сдаче зачетов или экзаменов.
У нее были большие организаторские способности. Она всегда была в творческом поиске. Были ли у нее враги? – не знаю, скорее, было много завистников. Несомненно, она была сильным человеком, но очень ранимым.
Из танцовщицы Альбина как-то плавно перешла в роль художественного руководителя ансамбля. Но даже еще будучи просто ведущей солисткой, она вела в «Алане» репетиции, составляла программу концертов, отвечала за художественный уровень ансамбля. По факту она давно стала нашим худруком, задолго до ее официального назначения на эту должность.
Ее репетиции надо было запечатлеть на пленке. Но, увы, тогда у нас не было видеотехники… Сейчас, вспоминая эти репетиции, их можно смело назвать мастер-классами – настолько они были содержательны и познавательны. На репетициях Альбина была очень требовательной, но с ней было интересно работать. Она не любила ленивых, сама горела на работе и требовала этого от других.
В то время имя Альбина в Осетии было редким. Но многие матери стали называть своих дочерей этим именем – в ее честь. А когда ансамбль стал носить имя «Алан», на свет появилось много Аланов и Аланок. Это тоже немало говорит о подлинно народной любви к ансамблю.
…Вот уже 20 лет, как нет с нами Альбины. И сейчас особенно остро чувствуешь всю глубину ее таланта. Когда вспоминаешь ее неповторимый взгляд, ее губы, похожие на лепестки роз, ее чарующую улыбку, ее любовь к людям, к самой жизни… Она была неповторимой и удивительно разной в танцах. Ее перевоплощение в тот или иной образ было разительным. То она была мягкой, лирической, то показывала на сцене всю власть женской красоты, то вихрем неслась в танце «Джейран», а какая это была работа мимикой и руками в танце с бубном! А убитая горем мать в «Ожидании сына»?.. И своих партнеров она обязывала ей соответствовать. С ней нельзя было станцевать не на «бис»!
Она была... Она была... Она была...
Как грустно говорить о ней в прошедшем времени. Как много она не успела...
У гармонистки Аллы Хадиковой есть клип на мелодию «Ханты цагъд». Там идут кадры, где танцуют две пары. Одна пара – Альбина и Алик Хасиев, другая – молодые парень и девушка. Этот клип я всегда смотрю с особым чувством. Две пары как два поколения. Одна пара сменяет другую. Между ними течет бурная река времени. Жизнь продолжается.
Но одна пара рассказывает на сцене настоящую поэму о любви. На одно мгновение их глаза встречаются – и говорят о столь многом… Один мимолетный взгляд, и все сказано, все понятно. Чувственно и глубоко. А другая пара молодая и очень красивая... и только.
В этом клипе у Аллы Хадиковой необыкновенно грустные глаза. Она-то знает: второй Альбины нет.
Так и хочется крикнуть в Вечность: «Возвращайся, Альбина, твое место никем не занято!..»
Фото из архива автора
Автор: Надежда Булынкина, заслуженная артистка РСО–А |
