поиск в интернете
расширенный поиск
Иу лæг – æфсад у, дыууæ – уæлахиз. Сделать стартовойНаписать письмо Добавить в избранное
 
Регистрация   Забыли пароль?
  Главная Библиотека Регистрация Добавить новость Новое на сайте Статистика Форум Контакты О сайте
 
  Навигация
Авторские статьи
Общество
Литература
Осетинские сказки
Музыка
Фото
Видео
  Книги
История Осетии
История Алан
Аристократия Алан
История Южной Осетии
Исторический атлас
Осетинский аул
Традиции и обычаи
Три Слезы Бога
Религиозное мировоззрение
Фамилии и имена
Песни далеких лет
Нарты-Арии
Ир-Ас-Аланское Единобожие
Ингушско-Осетинские
Ирон æгъдæуттæ
  Интересные материалы
Древность
Скифы
Сарматы
Аланы
Новая История
Современность
Личности
Гербы и Флаги
  Духовный мир
Святые места
Древние учения
Нартский эпос
Культура
Религия
Теософия и теология
  Строим РЮО 
Политика
Религия
Ир-асский язык
Образование
Искусство
Экономика
  Реклама
 
 
Газданов и Достоевский
Автор: 00mN1ck / 31 мая 2016 / Категория: Газета СО
Газданов и Достоевский


В вопросе о том, какая литература больше повлияла на творчество Газданова – отечественная или зарубежная, чаша весов перетягивает то в одну, то в другую сторону. В поисках же традиций русской классики чаще обнаруживается связь с Достоевским и Толстым, причем чаша весов вновь колеблется. И дело здесь не в степени влияния, а в сущности связей: в чем и как проявляется воздействие.


Ясно, что решение такого вопроса во всей полноте в рамках газетной статьи невозможно. Поэтому мы хотим представить читателю «присутствие» Достоевского в художественном мире Газданова. Достоевский в художественном творчестве Газданова занимает столь широкое место, как никакой другой мировой классик. Он и его герои («бедные люди», Иван Карамазов, Раскольников, Свидригайлов и многие другие) не только: «присутствуют», но и «участвуют», прямо или косвенно, почти в каждом произведении Газданова деяниях, спорах, порой сами становятся объектом горячих словесных схваток газдановских героев. При этом они служат одним из самых эффективных средств раскрытия идейно-нравственной сущности этих персонажей и авторской позиции.

В художественном мире раннего Газданова Достоевский «присутствует» дважды – в романе «Вечер у Клэр» и рассказе «Черные лебеди». Главный герой первого произведения – Николай – интеллектуал, человек пытливого ума, чуткий, неравнодушный ко всем и всему происходящему в стране и мире. Он с детства поглощен чтением серьезных книг. Из их авторов наибольший след оставляет Достоевский. Примечательно описание того, с каким рвением он стал читать этого писателя, как тянуло его к нему: «Я тогда много читал, – вспоминает Николай детские годы, – помню портрет Достоевского на первом томе его сочинений. Эту книгу у меня отобрали и спрятали; но я разбил стеклянную дверцу шкафа и из множества книг вытащил именно том с портретом». В пятом классе газдановский герой прочитал уже «Братьев Карамазовых» и «подолгу расспрашивал» своего «первого законоучителя», «академика и философа» «об атеистическом смысле» Великого Инквизитора».

Но вот уже герой второго произведения – Павлов – совершенно иначе относится к Достоевскому и совершенно иную оценку дает ему. Он ненавидит его, называет «мерзавцем», «истерическим субъектом», «мелочным», «лгуном и картежником», способным на роль приживальщика, готовым поступить «на содержание к старой купчихе».

Опять-таки, в первую очередь задаемся вопросом: а кто такой сам Павлов? И выясняем, что это духовно и душевно опустошенный человек, потерявший смысл жизни и «душевную жалость» к людям; не награжденный «очень сильным умом», но обладающий «особенной независимостью мысли», «полной свободой» от всего, холодный, расчетливый самоубийца.

Задаемся вторым вопросом: для чего автор включает в рассказ сцену диалога Павлова с молодым поэтом о Достоевском? Внимательное прочтение этого эпизода убеждает нас в том, что все павловские оценки Достоевского являются вариативным, а порой и прямым, повтором карамазовских оценок черта. Иван Карамазов называет его «негодяем», Павлов Достоевского — «мерзавцем». Карамазов говорит черту: «Ведь ты приживальщик». Буквально то же самое высказывает о Достоевском Павлов: «...он поступил бы на содержание к старой купчихе». Более того, Павлов подобен не только Карамазову в оценке черта, но еще более – своим раздраженным тоном Кириллову из «Бесов» и Макару Девушкину из «Бедных людей» Достоевского. С первым роднит его то, что они оба – хладнокровные самоубийцы по убеждению, а со вторым – реакция на художественные произведения с героями, словно с них списанными и оголяющими их внутренний мир, недовольство авторами таких произведений за суровую правду о существующем миропорядке. Вспомним, как Макар Девушкин был задет за живое «Шинелью» Гоголя, как раздраженно, болезненно среагировал на гоголевскую правду: «Как! Так после этого и жить себе смирно нельзя, в уголке своем… Прячешься иногда, прячешься, скрываешься в том, чем не взял, боишься нос показать.., потому что пересуда репещешь… и вот уже вся гражданская и семейная жизнь твоя по литературе ходит, все напечатано, осмеяно, пересужено!.. Да ведь это злонамеренная книжка, Варенька... Да ведь после такого надо жаловаться, Варенька, формально жаловаться!..»

Чем это не подобие гнева Павлова против Достоевского, против его «жестокого таланта», против «высшего реализма» этого писателя, против его «изображения всех глубин души человека».

Как видим, образ Достоевского в художественном мире Газданова уже раннего периода его творчества выполняет сложную идейно­художественную функцию: он служит проникновенному изображению трагической судьбы русских эмигрантов первой волны.




«Широкое место в творчестве обоих писателей занимает бурный рост массовой безработицы, нищеты, морального падения, преступности, созревания бунта социальных низов в условиях ускоренного развития капитализма, но только с одной разницей – место действия в произведениях Достоевского – Петербург, а Газданова – в основном Париж.

Широкое место в творчестве обоих писателей занимает бурный рост массовой безработицы, нищеты, морального падения, преступности, созревания бунта социальных низов в условиях ускоренного развития капитализма, но только с одной разницей – место действия в произведениях Достоевского – Петербург, а Газданова – в основном Париж.

Сказанное подтвердим констатированно, фрагментарно цитатами из романа Достоевского «Преступление и наказание» и нескольких произведений Газданова.

Вот одна из сцен тупикового положения социальных низов, представленная Достоевским, – диалог лишившегося работы и спившегося Мармеладова с Раскольниковым в распивочной:

– Позвольте, молодой человек, случалось ли вам... гм... ну хоть испрашивать денег взаймы безнадежно?

– Случалось... то есть как безнадежно?

– То есть безнадежно вполне-с, заранее зная, что из сего ничего не выйдет…

– Для чего же ходить? – прибавил Раскольников.

– А коли не к кому, коли идти больше некуда.

Аналогична судьба «курчавого Пьеро», одного из героев «Призрака Александра Вольфа» – романа Газданова, ставшего «профессиональным грабителем», «бандитом». «Его положение было безвыходным, – рассказывает о нем повествователь. – За последнее время его деятельность стала особенно бурной, грабежи следовали за грабежами».

Много подобных явлений и героев в романе «Ночные дороги». Многие из основных персонажей, особенно массовые, представляют собой, выражаясь языком главного героя-повествователя, «человеческую падаль»: «…Я неоднократно обходил, – говорит он, – все те кварталы Парижа, в которых живет эта ужасная беднота и эта человеческая падаль».

Об увеличении преступлений не только «в низшем», но и «в высших классах» пишут оба писателя, причем в качестве преступников второго разряда представляют фальшивомонетчиков. В «Преступлении и наказании» таковым выведен «лектор всемирной истории»: «...люди фальшивые бумажки делают; там, в Москве, ловят целую компанию подделывателей билетов последнего займа с лотереей, – и в главных участниках – один лектор всемирной истории». На вопрос: «Зачем он билеты подделывал?» лектор отвечает: «Все богатеют разными способами, так и мне поскорей захотелось разбогатеть». (Примечательно, что «подобная «компания» была в 1865 году действительно раскрыта в Москве.)

Таков и безымянный персонаж – русский эмигрант первой волны в романе «Эвелина и ее друзья»: «Он начал карьеру на юге России много лет тому назад с того, что приобрел небольшую типографию, где стал печатать фальшивые деньги. Его дело неизменно расширялось, и когда он уехал за границу, у него уже был значительный капитал».

И, наконец, еще один пример связей Газданова с Достоевским – назревающий бунт социальных низов и исходящее из него «право на убийство». Убив процентщицу, Раскольников так объясняет Соне основной мотив своего преступления: «И не деньги, главное, нужны мне были, Соня, когда я убил, не столько деньги нужны были, как другое... мне другое надо было узнать: вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу… тварь ли я дрожащая или право имею...»

Газданов и Достоевский


В цитируемом выше романе Газданова аналогично рассуждает в диалоге с героем-повествователем почти нищий брат скупого владельца нескольких земельных участков, убитого, по предварительной версии, уволенным им с работы садовником: «Что остается… праздный в сущности вопрос: имел ли право... этот неизвестный человек так действовать? Этого мы не знаем. Я тебе могу только сказать, что если бы существовала та справедливость, о которой ты говорил, то я не знаю, на чьей стороне она оказалась бы – на стороне убитого или на стороне убийцы».

Итак, о чем свидетельствует представленный нами материал? О влиянии Достоевского на Газданова? Безусловно, да. Но более всего – об идейно­-нравственном и духовном родстве Газданова с Достоевским. Если бы этого родства не было, тогда бы и влияния не было.

Автор статьи: В. Гассиева-Мерденова, доктор филологических наук, профессор СОГУ,
заслуженный деятель науки РСО–А,
почетный работник высшего профессионального образования РФ,
трижды лауреат Всероссийского конкурса на лучшую научную книгу.
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
  Информация

Идея герба производна из идеологии Нартиады: высшая сфера УÆЛÆ представляет мировой разум МОН самой чашей уацамонгæ. Сама чаша и есть воплощение идеи перехода от разума МОН к его информационному выражению – к вести УАЦ. Далее...

  Опрос
Отдельный сайт
В разделе на этом сайте
В разделе на этом сайте с другим дизайном
На поддомене с другим дизайном


  Популярное
  Архив
Февраль 2022 (1)
Ноябрь 2021 (2)
Сентябрь 2021 (1)
Июль 2021 (1)
Май 2021 (2)
Апрель 2021 (1)
  Друзья

Патриоты Осетии

Осетия и Осетины

ИА ОСинформ

Ирон Фæндаг

Ирон Адæм

Ацæтæ

Список партнеров

  Реклама
 
 
  © 2006—2022 iratta.com — история и культура Осетии
все права защищены
Рейтинг@Mail.ru