Главная > Газета СО > Долгая память войны

Долгая память войны


21 мая 2010. Разместил: 00mN1ck
воспоминания старожила Владикавказа
Долгая память войныКаждое слово о той войне, 65-летний юбилей Победы в которой вместе со страной и всем миром отметила только что и наша республика, для нас, наследников победителей, ценно. И то, как воевали на фронтах Великой Отечественной наши деды и отцы, проявляя чудеса героизма и стойкости в защите родной земли от немецких захватчиков.
И то, как выстаивали они в тылу – тоже, как могли, приближая этот светлый праздник Победы. Чему свидетельство – живая память тех, кому выпало все это пережить.
Один из них – Владимир СТАНКЕВИЧ, старожил Владикавказа, доцент кафедры экономической и политической географии СОГУ, кандидат педагогических наук. «СО» предоставляет сегодня свою страницу для его воспоминаний о тех нелегких и славных годах. И из этих воспоминаний в живых деталях, оставшихся в памяти тогдашнего подростка, складывается картина того, чем и как жил тогда Владикавказ. И благодаря чему выстоял, став для фашистов так и непреодоленным препятствием на пути в Закавказье.

– Подготовка к защите Владикавказа началась примерно с весны 1942 года, когда немцы отчаянно рвались на Юг России, к бакинской нефти. И, очевидно, наше командование понимало, что гитлеровские войска будут пытаться завладеть столицей Осетии и близлежащими ущельями для того, чтобы выйти на Военно-Грузинскую дорогу, попасть потом в Баку.
Было создано ополчение из тех, кто остался в городе – работников мастерских, предприятий. Они-то и начали создавать на подступах к Владикавказу, примерно там, где сейчас стоит памятник Петру Барбашову, первые укрепления. Это был глубокий – метров 6, и широкий тоже около 6 метров – противотанковый ров. Здесь под руководством военных инженеров-саперов трудились сотни горожан. Нашлась работа и для нас, ребят. Мы на носилках выносили грунт из рва и укладывали в бруствер перед ним.
Этот ров был достроен в октябре 1942-го. Заполненный водой, он превратился в непреодолимую преграду для вражеских танков. Как раз к тому времени, когда началась интенсивная осада Владикавказа. Немцы были уже в Гизели.
Были заминированы и все мосты города. На них круглосуточно дежурили военные наряды. И настолько серьезной была эта охрана, что нам, мальчишкам, привыкшим до глубокой осени купаться в Тереке, не разрешалось даже подходить к его берегу – тут же раздавался окрик часового.
Немцы не планировали занимать правобережную часть Владикавказа. Для них главным было прорваться на Военно-Грузинскую дорогу. Но даже если бы это и случилось, они все равно по этой дороге не прошли бы. Никакой мощью и бронетехникой. На всех поворотах этой дороги, начинающей сужаться к Дарьяльскому ущелью, были сооружены удивительные конструкции. Огромные металлические сварные цилиндры, колпаки с амбразурами, сверху покрытые еще и бетоном. А входы в них были со стороны ущелья. Доты эти были построены так, что из них можно было простреливать все ущелье сверху донизу.
Я, с малых лет начавший заниматься туризмом и часто путешествовавший на велосипеде по Военно-Грузинской дороге до Ларса, насчитал на этом пути 12 таких мощных дотов. Похожие сооружения были установлены и на углу улиц Артиллерийской и Саперной, других улицах, выходящих на нынешний проспект Коста. Они тоже были очень сильно укреплены. Потому что предполагалось, что немцы именно по ним пойдут на юг, в сторону Военно-Грузинской дороги. И еще потому, что там находились военные казармы, которые были построены еще в 80-х годах XIX века.
Начало октября 1942-го стало периодом самых ожесточенных боев на подступах к Владикавказу и самой интенсивной его бомбежки. Причем, интересно отметить, что на правобережную его часть, где улица Ленина, не упало почти ни одной бомбы. Весь удар пришелся на левобережную. Но на казармы при этом не упало ни одной бомбы.
Мы, мальчишки, пока взрослые сидели в окопах, которые были вырыты в каждом дворе частных домовладений, накрыты сверху бревнами и присыпаны землей (в больших дворах были общественные бомбоубежища), бегали по улицам Владикавказа и следили за немецкими самолетами. Их атаки на город начинали разведчики – так называемые, рамы. Потом появлялись бомбардировщики, сопровождаемые истребителями, чтобы наши их не сбили. А штурмовики поливали улицы Владикавказа пулеметным огнем. Причем они летели так низко, что мы видели шлемы, головы и очки немецких пилотов. И эти атаки в начале октября 1942-го были ожесточенными и непрекращающимися.
Помню, на ул. К. Маркса, которая тогда называлась Михайловской, был большой пивзавод, в который попала бомба, разбившая стену. И военные, и мы, мальчишки, спускались с бидонами в подвалы завода за пивом. И когда уже с полными емкостями шли домой, объявили воздушную тревогу. Налетели «мессершмидты», один из них выбрал для атаки улицу К. Маркса. Он летел от ее конца, где сейчас стоит памятник К. Хетагурову, и полосовал эту улицу огнем до Чугунного моста. Потом разворачивался и летел обратно – снова утюжа огнем улицу. Я тогда видел, как эта очередь с неба буквально располосовала пополам и возницу и лошадь, которая везла будку с хлебом.
Не менее ожесточенно обстреливался этот район и с земли. Немцы рвались от Гизели, чтобы попасть в район 30-й школы, где к тому времени уже располагался госпиталь. Потом я узнал, что одна легкая немецкая танкетка не доехала до этой школы 200 метров и была подбита ночью. Стал известен мне и еще один интересный факт. В начале октября 1942-го немцы привезли под Владикавказ новую дальнобойную пушку. Дальность полета ее снаряда была 7–8 км и точность попадания в цель довольно высокой. Но эта пушка успела сделать из Гизели всего один выстрел. И снаряд угодил в окно второго этажа нынешнего военного института, что на проспекте Мира. Мы бегали туда и видели, что снесена часть стены. Это зияющее отверстие уже в 1943-м – начале 1944-го было заделано. Но долго еще эта латка, которая заметно отличалась по цвету от старых стен, напоминала о происшедшем.
Пришлось мне своими глазами увидеть и ту самую мощную пушку, которая так и не оправдала надежд фашистов. Где-то к концу октября 1942-го, когда немцев отогнали от стен Владикавказа, на Театральной площади (ныне имени Ленина) была устроена выставка трофейного немецкого оружия. Там стояла и эта дальнобойная пушка с разорванным в средней части стволом. Но почему это произошло – так и осталось для меня загадкой…
Выпал мне и случай убедиться, как серьезно готовились фашисты к войне. В огромном дворе отцовского дома по ул. Артиллерийской стояла воинская часть. А в двух его комнатах располагался какой-то штаб, куда приводили пленных. Судя по погонам, это были офицеры. И однажды наш боец подарил мне немецкую полевую сумку. Не знаю, как это случилось, но в этой сумке я нашел немецкую карту территории от Владикавказа до Крестового перевала. Когда я стал ее изучать подробно, то моему удивлению не было конца. На карту было нанесено буквально все: основные дороги, их ответвления в боковые ущелья и даже лесные дорожки, пешеходные тропы.
Убедился в этом уже после войны, когда стал студентом географического факультета госуниверситета, стал работать экскурсоводом и исходил те места пешком. И все не давала покоя мысль: как же это немцам удалось? Думаю, дело в том, что после войны 1914-го года много немцев осталось жить в России. В том числе и у нас в Осетии. Рядом с п.Заводским была их целая колония, немецкий поселок, название которого со временем трасформировалось в Колонку. Там жили замечательные, трудолюбивые люди. Но среди них, видимо, был законспирирован и кто-то, кто выполнял особое задание. Помню и другое. Когда в 1941-м началась уже война и немцы достаточно быстро начали продвигаться на Юг – в нашу сторону, на Военно-Грузинской дороге встречалось довольно много велосипедистов, которые ездили до перевала и спускались в Грузию. Видимо, были среди них и те, кто корректировал уже готовую карту этих мест.
И хотя уже в 1942-м немцы были отогнаны от Владикавказа, жили мы, горожане, довольно трудно. В день по карточкам выдавали по 300–400 граммов хлеба на взрослого человека. Нас тогда в семье было трое – отец, который работал в мастерской, шившей шинели, телогрейки, белье для наших бойцов, я и старая нянечка, которая заменила мне рано умершую маму. Получив эти 400 граммов, отец аккуратно делил их на три части. Няня, естественно, из своей половину отдавала мне. Была картошка, почти у всех были свои огороды – у кого побольше, у кого совсем маленькие, во дворах. У тех, кто жил в частном секторе, были куры. Это здорово выручало. Но это было все. Ни конфет, ни других лакомств мы, дети, и тем более взрослые не видели.
В 1943-м на БМК стали выпускать так называемую твердую патоку. Эти светло-желтые кубики в каждой чайной нашего города, которые располагались в основном на проспекте, подавали к чаю. Стакан чая стоил 2 копейки, а к нему полагался один такой вкуснейший, сладкий кубик. Тогда я впервые для своей семьи стал добытчиком. Шел в кафе, покупал 10 стаканов чая. Постепенно их выпивал, а домой с гордостью приносил 10 кусочков патоки. Отец и няня были мне за это страшно благодарны. Этого сладкого нам хватало на 3–4 дня. А потом я снова шел в чайную.
В 1944-м, когда я учился в пятой школе, нам начали на переменах выдавать по булочке. Иногда с половиной ложки варенья внутри. До сих пор ничего более вкусного я не ел. Но вот такой факт: детям «врагов народа», которые, бывало, сидели рядом с тобой, за одной партой, булочка не полагалась. Но мы с ними, конечно, делились.
В 1943-м и 1944-м мой вклад в семейное благополучие был куда более весомым. Эти два лета отработал я в колхозе «Цалык» в качестве прицепщика на тракторе на посевной. Заработал за два с половиной месяца мешок очищенной кукурузы. Превращая ее с помощью примитивной мельницы, которая тогда имелась почти в каждом владикавказском доме, в крупу, мы варили мамалыгу на воде и очень здорово за счет этого питались.
Помню, как будто это было вчера, и 9 мая 1945-го года. Весть о долгожданной Победе пришла к нам голосом Левитана из черных раструбов репродукторов. Был прекрасный, солнечный день. Весь Владикавказ высыпал на улицы. То и дело воздух взрывали выстрелы, которые превратились в нескончаемую канонаду. Но это были уже другие выстрелы, знаменующие конец войны.
И самое замечательное: гремела отовсюду музыка военных оркестров. Этих оркестров было несколько по всему городу. Нарядные люди радовались, обнимались, смеялись. Этого не забыть. Это – наша живая и долгая память, которая будет жить, пока мы помним, что все мы действительно родом из той Победы.
Вернуться назад
Рейтинг@Mail.ru