Главная > Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отн. > Предварительные итоги освобождения Южной Осетии

Предварительные итоги освобождения Южной Осетии


10 августа 2007. Разместил: 00mN1ck
Идея об освобождении осетин от засилья грузинских тавадов являлась для Петербурга давней и хорошо известной. Но новая ее реализация проводилась не по инерции. Скорее всего, она возникла в связи с той крупной карательной экспедицией, кото­рую в 1850 году Воронцов направил в Южную Осетию под командованием генерала Андроникова. В том, как готовился проект, как он проходил через государственные учреждения, было вид­но и другое - спешка, в условиях которой вырабатывались от­дельные положения указа об освобождении осетин, торопли­вость обсуждения различных «подходов» к вопросу сказались не только на урезанном характере императорского указа, но и на его недоработанности; некоторые положения, вошедшие в указ, в виде дополнений диктовались после, когда считалось, что указ уже издан. Так, вначале Мачабеловым было объявлено указом о назначении им пенсии в размере 6 тысяч рублей в год, а позже, когда выяснилось, что 1/10 часть урожая им будут вносить около 2000 крестьян, 1137 дворов, пенсию сократили до 5 тысяч. Недоработанность императорского указа и сама поспешность, с ко­торой решался вопрос освобождения осетин, несомненно, были связаны с явным политическим акцентом, который приобрели для императора осетино-грузинские отношения. Очевидно, что верховную власть беспокоило не только несходство грузинского феодализма с российским, но и то, как дружно грузинские тавады собирались в военную организацию, с какой высокой актив­ностью они обрушивались на Южную Осетию. Сравнительно лег­ко сформировавшиеся национальные вооруженные силы Гру­зии, готовые к походам, не могли не насторожить Николая ! в момент, когда европейские державы до предела обострили кав­казскую проблематику и во всеуслышание заявили о вытеснении России из Закавказья. В Петербурге были уверены, что в войне за Кавказ европейские державы будут широко привлекать мест­ные народы к aнтироссийскому фронту. Здесь, в Петербурге, не сомневались в том, на чьей стороне окажутся грузинские тавады и их вооруженные формирования, создававшиеся не без учас­тия Воронцова. Со своей стороны, наместник, также учитывав­ший сложности политического положения Закавказья, придер­живался иной позиции, - отдавая Южную Осетию на разграбле­ние грузинским феодалам и обещая им новые в ней владения, он рассчитывал тем самым более прочно привязать грузинскую знать к России. Возможно, Николай I, которому Воронцов неод­нократно излагал свою концепцию установления единства меж­ду Россией и Закавказьем, какое-то время верил в успех подоб­ной идеи, - не случайно император чутко реагировал на раздачу наместником дворянских титулов грузинским тавадам. В то же время обнаружилось, что Воронцов зашел слишком далеко, когда он открыл для князей и дворян новые возможности установления господства в Южной Осетии. На опасность такой политики импе­ратору указало жандармское управление, возглавлявшееся Орловым.

Что касается социальной сущности земельных отношений, созданных в 1845 и в 1852 годах, когда вначале грузинским тава­дам отдавались владения в Южной Осетии, а затем осетин осво­бодили от феодалов, признав за последними земельную собственность, то российские власти не очень-то приблизили грузинский феодализм к российскому. Задумав осетинских крестьян перевести в казенные и одновременно отдавая князьям Мачабели семь осетинских ущелий в собственность, Петербург не только не достигал желаемой цели - привести грузинский феодализм в соответствие с российским, но, напротив, отдалял один феодализм от другого. В столице видели только разбойность и агрессивность грузинского феодализма - эта особен­ность его, казалось, могла быть снята непризнанием за Мачабеловыми права на крепостничество. Но император, наделяя земельной собственностью в Южной Осетии и феодалов, и кресть­ян, не заметил, как отношения в Южной Осетии приобретали формы мулькадара - классические для Персии и Картли-Кахетинского валитета; мулькадары в Персии известны еще как ярбаб, предполагавший взимание земельной ренты в виде 1/10 части урожая. Благодаря системе мулькадара император выступил в роли шаха, наделявшего Мачабели землями в Южной Осетии и водворявшего на этих землях государственных кресть­ян - осетин. Любопытно, что российские власти в 1904 году заго­ворили вслух о том, что указом Николая I и Мачабели, и осетины в Южной Осетии оказались в системе мулькадара, характерного для персидского феодализма. Только тогда стало известно, что фактическое возвращение к проперсидскому феодализму, -«вместо того, чтобы прекратить» столкновения между князьями Мачабели и осетинами, - «еще более обострил их взаимные поземельные отношения и права обеих сторон»; конфликтная поч­ва тем еще расширялась, что на восточную систему мулькадара наносилось российское законодательство, никогда подобную систему не реализовывавшее. В начале XX века российские ад­министраторы обратили внимание, как «отсутствие в законе со­ответствующих указаний создало такое положение вещей, при котором помещики могут настаивать на сохранении за осетина­ми права на пользование только теми участками, которые обра­батывались ими до 1852 года; крестьяне же, в свою очередь, могут оправдывать всякий делаемый ими захват земли тем со­ображением, что в высочайшем повелении от 8 июня 1852 года не указано определенных норм крестьянского землепользова­ния». Не было ясности особенно в том, на каком основании должны были осетины пользоваться общинными землями, по­давляющее большинство которых составляли пастбища и леса; из-за этих и многих других «пробелов», созданных решением императора, российские власти были вынуждены издавать раз­личные распоряжения, частично решавшие отдельные спорные вопросы, возникавшие между князьями и осетинским населени­ем. Тот же Воронцов, например, в 1853 году направил тифлис­скому военному губернатору предписание о разрешении осетинам рубки леса с согласия помещиков. Несмотря на все сугубо практическое несовершенство указа Николая I от 1852 года, не снимавшего остроту социальных отношений в Южной Осетии, для осетинских обществ, как и для самого императора, его изда­ние имело важное политическое значение. Сама по себе земельная собственность в Южной Осетии, предоставленная Николаем I князьям, и назначенная пенсия ставили Мачабеловых - и не только их - в жесткую зависимость от Петербурга. В то же время Южная Осетия для российских властей становилась важным политическим полем, благодаря которому российское прави­тельство могло не только влиять на непосредственных участ­ников феодальной экспансии в Южную Осетию, но и оказывать политическое давление и на другую часть грузинской знати, пе­риодически увлекавшейся феодальной фрондой.

"Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений" М.М. Блиев. 2006г.

при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна

Вернуться назад
Рейтинг@Mail.ru