Главная > Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отн. > Предав забвению унижения и защищая Россию...
Предав забвению унижения и защищая Россию...11 августа 2007. Разместил: 00mN1ck |
|
С древних времен грузины, знавшие об особом воинском даре осетин, широко пользовались услугами Осетии; правда, если осетины одерживали победу, участвуя в грузинской войне, то победы приписывали только самим грузинам, решительно избегая упоминания об осетинах. Эту традицию блестяще и иронично выразил великий футбольный комментатор Котэ Махарадзе: «Если Заур Калоев из Южной Осетии, форвард футбольной команды «Динамо», головой забивал гол, - вспоминал Махарадзе, - то грузинские газеты на другой день обычно писали: Метревели прошел по краю, подал мяч на ворота, «мяч отскочил от головы Калоева и неожиданно оказался в воротах». В августе 1853 года, когда перед открытием военных действий в Крымской войне Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией, российские войска стали частично выводиться из внутреннего Кавказа и стягиваться к восточному берегу Черного моря. В связи с этим оголилась тогда восточная Грузия - ее границы по Алазанской долине с Дагестаном; горная часть Дагестана входила в основном в состав государства Шамиля. Сама Крымская война, да еще отвод войск из района Алазани фактически не оставляли сомнений в возможном походе в Кахетию мюридов имама Шамиля. На этом участке Алазани предводителем Сигнахского дворянства и начальником Алазанской линии был генерал Андроников; в грузинской историографии он слывет одним из самых «храбрых полководцев». Не будем подвергать сомнению эту оценку грузинского генерала, но заметим: он не верил в воинские способности грузин Восточной Грузии. В конце августа, опасаясь нашествия Шамиля, Андроников направил секретное письмо в Главный штаб Отдельного Кавказского корпуса, в котором сообщал, что им в Осетинском округе, состоящем из Южной Осетии, сформирован осетинский конный отряд, численностью в 400 всадников. Из них 200 всадников он направил «на турецкую границу», а еще 200 всадников - в отряд российских войск, охранявший границу на Алазанской долине. Вместе с двумя сотнями осетинских всадников Андроников сформировал отряд численностью в 2500 человек. В него вошли в основном горцы - сваны, тушины, хевсуры, чеченцы, ингуши и из дагестанского анклава, еще в XVIII веке образовавшегося на Алазанской долине. Несомненно, осетины были вправе поступить так же, как поступало большинство грузин - не участвовать в войсковых операциях российских войск; на это у них было немало оснований. Но нищета и природная воинская доблесть куда только не гнала южных осетин. Участие в войне могло обещать материальный достаток, - что же до земледелия и скотоводства, то потраченные на них усилия доставались грузинским разбойным феодалам. В то время командир сотни получал в месяц 25 руб. серебром. Им мог быть каждый второй осетин. Но эта должность не доверялась осетинам, ее отдавали грузину, чтобы присвоить очередное воинское звание. Помощник командира имел 20 рублей, урядник- 5 руб., рядовой - 3 руб., вьючник - 1 руб. 50 коп. серебром. При ценах того времени, когда взрослый баран стоил 15 копеек, это были немалые деньги. Кроме денежного вознаграждения, каждый военнослужащий ставился на продовольственное довольствие. Любопытно, что объявление о воинской мобилизации осетин (мобилизация "без народной огласки») предполагало призыв «поголовно жителей» Южной Осетии. Спрос на сформированные два осетинских конных отряда был велик. Наместник Воронцов, на дух не переносивший осетин, торопил осетинского окружного начальника скорее переслать осетинский конный отряд «для усиления военных способов на границе нашей с Турцией». С другой стороны бил тревогу генерал Андроников, требуя от Осетинского окружного начальника выслать ему конных и пеших осетин, «сколько возможность позволит», и прислать их «немедленно». Автор настоящих строк понимает, сколь непродуктивны поиски в истории нравственности. Вместе с тем ясно и другое - текущая жизнь, в которой мы находимся, слишком много скрывает от нас аморальности, человеческой низости. Лишь история полно раскрывает явную нашу несостоятельность перед нравственными нормами, которые вслух провозглашаются. Еще недавно генералы Воронцов и Андроников размышляли о том, как истребить осетин или же нанести им больше «имущественного и морального» урона. И вот Турция... с войной, и понадобились все осетины «поголовно». Такова судьба малых народов - то нужных как «объект» для истребления, то «важных» в военно-политических играх держав и даже не держав... Генерал Андроников, мечтавший о физическом уничтожении осетин, с Сурамского перевала срочно требовал у Тифлисского военного губернатора «поспешить немедленным сбором конвоя и пешей осетинской милиции». Он с тревогой просил «следовать форсированным маршем и кратчайшим путем в Сурам». Андроников, намедни безжалостно разрушавший дома и сжигавший имущество осетин, поручал военному губернатору позаботиться, чтобы осетины «были хорошо вооружены, тепло одеты», потому что они «известны своею храбростью и удальством». Письмо Андроникова и предписание военного губернатора в Осетинский округ поступили 6 ноября 1853 года. 8 ноября, т.е. через два дня, начальник округа отправил из Джавского участка Южной Осетии на турецкий фронт 300 осетинских добровольцев, из них 30 всадников для конвойной службы. 14 ноября три сотни осетинской сводно-пешей дружины сразились с турками под Ахалцихом. По ведомости, среди участников этого сражения осетин было 306 человек. Что же до самого сражения, лучше всего воспользоваться отзывом о нем самого Андроникова: «Вообще это славное дело, - писал грузинский генерал, - я должен причислить к одному из необычайных и, можно сказать, неслыханных подвигов». Вспомним, как трусливо, с какими оглядками и паузами тот же Андроников с огромной для карательной экспедиции воинской армадой двигался к Южной Осетии, опасаясь, что даже небольшие югоосетинские отряды справятся с грузинскими регулярными формированиями. Тогда сложную для Андроникова ситуацию спас русский отряд Золотарева; уместно напомнить и другое - слова Махамата Томаева, объяснявшего, что на Рокском перевале во время сражения, когда обнаружили, что они воюют с русским отрядом, перестали стрелять. Осетины Южной Осетии неохотно вели бои, когда против них направлялись карательные экспедиции, состоявшие из российских войск. Между тем, только в составе российских войск грузинские отряды могли вторгаться в Южную Осетию, сами же грузинские князья обычно опасались вступать в вооруженное противостояние. После сражения под Ахалцихом осетинский отряд пополнился 50 пешими и 80 конными воинами. Пополнение отряда шло и позже. Всего к 20 ноября осетинский отряд насчитывал 800 охотников. Однако поражение турков было столь внушительным, что не было смысла из-за «недостатка провианта» держать осетинский отряд на этом участке фронта. Андроников писал начальнику штаба, что, «пользуясь решительными и блистательными успехами отряда», он отпустил 300 воинов осетин, которые нужны были на Алазанской военной линии. Но гром победы под Ахалцихом, где осетины, еще недавно на языке русских и грузинских администраторов называвшиеся одним только словом - «варвары», играли ключевую роль, дошел и до Петербурга. Николай I расщедрился и «соизволил пожаловать нижним чинам» осетинского боевого отряда, «бывшим в сражении против турок 14 ноября 1853 года при Ахалцихе, по два рубля серебром на человека». Двое командиров осетинского отряда - поручик Хетагуров и подпоручик Натиев, также отличившиеся под Ахалцихом, были удостоены грамот, орденов Святого Владимира 4-й степени с бантом и «единовременных по помянутому ордену денег по пятнадцать рублей на каждого». Военные ордена получили также юнкера Симон Кумаритов и Батраз Чочиев. После летнего похода Шамиля в Кахетию и серьезного поражения здесь грузинской милиции и разграбления жителей Алазанской долины сюда, в Кахетию, были переброшены осетинский, абхазский, имеретинский и тушинский боевые отряды. Накануне они были в районе рек Чолока, Легви и нанесли сокрушительное поражение турецкому корпусу. Турки потеряли здесь более четырех тысяч солдат - территория Чолока и Легви была усеяна телами турок. Но именно в этот момент Шамиль совершил нашествие на Кахетию, поставившее Восточную Грузию на колени. Отряды горцев, в том числе усиленный отряд осетин, расположились на Алазанской долине лагерем. Интернациональная дружина горцев, как сообщала газета «Кавказ», дала местным «жителям возможность убрать покосы, снять хлеба, виноград и произвести приготовительные к будущему году полевые работы». Это было время, когда горцы Большого Кавказа стали воспринимать Россию как свою державу и были готовы сражаться за ее независимость. Горцы особой породы народ. Обиды держат долго. Они их забывают только тогда, когда к ним обращаются за помощью; осетины, сваны, чеченцы, ингуши, хевсуры, тушинцы, абхазы, черкесы, балкарцы, кабардинцы -народы, благодаря которым грузины устояли перед опасностью физического уничтожения. И это несмотря на то, что каждый раз, когда грузинские княжества оказывались в относительной безопасности, тавады агрессивно устремлялись с феодальными амбициями на своих соседей. Но в тот тяжелый момент, когда Грузии вновь угрожала Турция и ее европейские союзники, горцы дружно выступили в защиту грузинского народа. В связи с этим, чтобы читатель лучше представил эпоху и горцев, расположившихся в Алазанской долине с миротворческой миссией, став между Грузией, с одной стороны, и «разбушевавшимся» Дагестаном - с другой, стоит привести отрывок из сообщения той же газеты «Кавказ» за 1854 год; поясним, поздней осенью 1854 года, когда в горах выпал снег и опасность вторжения со стороны Дагестана миновала, интернациональный отряд, дислоцировавшийся на Алазани, временно был распущен по домам. В честь этого «последовал обед... тосты следовали за тостами, «ура» не умолкало, заглушая звуки зурны известного Алексея, музыканта-воина... После обеда началась лезгинка и пляски всевозможных видов: грузинская, кахетинская, имеретинская, абхазская, осетинская, чисто горская лезгинка сменялась туземными на все лады хороводами... Наконец все слилось в общую неслыханного размера лезгинку. Вместе, в одно время пустились плясать до семисот человек, каждый по-своему, и, стараясь, друг перед другом выделывать ногами самые замысловатые штуки. Картина была самая поразительная; ее представить себе может лишь тот, кто знает, как разнообразны на Кавказе костюмы, наречия, лица, обычаи и характер племен, населяющих этот край». Но поистине грандиозным и необычайно впечатляющим был праздник горских дружин, вместе с российскими войсками опрокинувших турецкие войска в Чолокской битве и в честь этой победы собравшихся в Тифлисе. Об этом празднике также писала газета «Кавказ». Приведем из нее еще один пассаж. «Одни кушанья следовали за другими. Пир делался шумнее и шумнее. Глиняные кувшины чаще и чаще принимали горизонтальное положение, обращаясь к жаждущим устам. Зурна и песни вошли в свои права. Через полчаса над всей этой пирующей толпой, каким-то густым, хаотическим и неумолкаемым аккордом стояли в воздухе слившиеся во что-то смутное, но не лишенное своей приятности звуки голосов и туземных инструментов. Влияние этих звуков опьяняло больше чем вино, наконец, в рядах дружины оказалось движение. Лихие и развеселившиеся плясуны выходили поодиночке на площадку перед палаткой и с особенным воодушевлением плясали - каждый свой национальный танец при одобрениях и хлопанье в ладоши всех зрителей. Но вот в стороне осетинской сотни образовался какой-то хоровод. Осетинские плясуны, со своими красноверхими шапками, стали в кружок, схватились руками и начали медленно кружиться в такт собственной песни. Ко всеобщему изумлению, на плечах этих молодцов утвердился другой этаж хоровода. Зрелище (осетинский танец «нартовский симд» - М. Б.) было поистине удивительное и редкое. Для такого осетинского хоровода нужна была акробатическая сила и ловкость, и, между тем, все это проделывали отнюдь не акробаты, а одаренные от природы изумительною ловкостью сыны Кавказских гор». У нас нет прямых свидетельств, передающих политический аспект праздничной идеологии горцев, столь бурно проявлявших свои эмоции после битвы на берегу реки Чолока и своей миротворческой миссии, с которой горцы расположились в Алазанской долине. Но нет сомнения, что главным моментом их яростной отваги в боях под Ахалцихом, Чолоком и столь же искренней радости, которую испытывали горцы на пирах в Алазани и Тифлисе, было проявление высокой духовной нравственности, основанной на традиционных ценностях, без которых горцы не могли бы выжить в крайне суровых условиях Большого Кавказа. Горцы могли совершить набег, угнать скот, захватить земледельческие продукты, чтобы спасти свои семьи, но они никогда не позволяли себе войн с соседями. Ни один из малых народов Большого Кавказа не согласился бы просить у российского командования войска, чтобы совершить карательную экспедицию с целью разрушений, пожаров, истребления урожая и имущества людей. По двум нами приведенным описаниям, горцы - истинные рыцари - беспощадные к врагам, великодушные к соседу, находившемуся в «плену» варварского феодализма. На описанных пиршествах есть грузины и с ними горцы, но не видно тавадов, вновь не знающих, к какой из воюющих сторон примкнуть - к России или к Турции, Франции или Англии. Впрочем, отдельным тавадам не пришлось долго размышлять - они оказались по ту сторону баррикад и с воодушевлением помогали Турции и ее союзникам. Но вернемся к продолжавшейся до 1856 года русско-турецкой войне, в которой до ее окончания участвовала югоосетинская дружина. Любопытные данные: ведомость, составленная начальником осетинской дружины, зафиксировала сражения, в которых участвовали воины из Южной Осетии. Сведения относятся к 1853 году. 25 октября 1853 года бой с турками на Джагисманском участке; сражение продолжалось 28, 29 октября. В нем участвовало на передовой 348 осетинских воинов, 30 октября они провели сражение у Ахалциха. Начальник Осетинской дружины вел точный учет патронов. Всего в указанных боях было произведено осетинскими стрелками 14680 выстрелов. Командир объяснял: «Значительный расход патронов оттого: а) что последние три сотни, - 2, 3 и 4 осетинской конной милиции имели сильную продолжительную перестрелку с турками 30 октября прошлого 1853 года у моста при г. Ахалцихе, каковой мост неприятель домогался отнять; и б) что в числе выпущенных патронов показаны и пропавшие патроны с убитыми». Стоит сказать о погибших осетинах. Несмотря на тяжелые бои и на большие потери турецкой армии, из рядов осетинской дружины погибло всего 10 воинов. Николай I отдельным указом выделил денежные пособия семьям осетин, погибших на турецком фронте в 1853 г Размер пособия зависел от численности и состава семьи погибшего, сумма пособия составляла от 30 до 60 руб. серебром. Это была серьезная материальная помощь. Вскоре появились и высокие награды Петербурга. Одними из первых Золотую медаль «За храбрость» получили шестеро осетинских героев: Мириман Джиоев, Бега Кокоев, Гача Санакоев (Золотая медаль с надписью «За храбрость» для ношения в петлице}, Михаил Шавлохов, Худа Абаев, Иван Беридиев; первые четверо из них были удостоены звания юнкера. Военный орден был вручен также Чочиеву Батразу; серебряные медали Парсо Кукиеву и Бидару Тедееву и троим - Иораму, Малхазу, Ако из фамилии Хетагуровых. Особенно много награжденных осетин было в 1855 году. Парса Санакоев удостоился Золотой медали «За храбрость», 24 воина получили серебряные медали «За храбрость» и воинские звания. Награды поступали и позднее. При главнокомандующем Н.Н. Муравьеве-Карском были сформированы новые воинские силы из Осетии. По ходатайству старейшин из фамилии Хетагуровых и с согласия главнокомандующего вместо новой «собранной с Осетинского округа - для войск противу турок конной сотни сформировать эту сотню в настоящем году из одной только фамилии Хетагуровых» «без всякого со стороны кого-либо». Эта конная сотня к 20 мая 1856 года прибыла в Ардаган. После Крымской войны воинский престиж осетин стал настолько высок, что спрос на их участие в военных операциях был необычайным. Появились военные чиновники, жаждавшие боевой славы и воинских званий и использовавшие осетин в своих узко эгоистических целях. Наиболее откровенно этим занимались грузинские генералы, настойчиво пополнявшие осетинскими всадниками «грузинскую дружину». По Южной Осетии разъезжали «агенты», составлявшие списки на молодых людей, а затем их забирали в «грузинскую дружину». Приведем лишь один образец предписания о мобилизации осетин, поступивший осетинскому участковому заседателю от Горийского уездного начальника: «Вследствие сего прошу Ваше благородие, - предписывалось участковому, - непременно в день получения сего, собрав из вверенного Вам участка тридцать человек милиционеров, доставить ко мне в г. Гори в 24 часа при именном списке вместе с раскладкою, учиненную Вами на этом предмете, в противном случае виновный не в своевременном исполнении сего поручения будет подвергнут строгому по закону наказанию, при этом вменяю Вам в обязанность, чтобы милиционеры были хорошего поведения, здорового телосложения, имели приличную одежду и исправное оружие». Подобные предписания грузинских господ, были постоянны. Во многом они объяснялись еще и тем, что так называемая «Грузинская дружина» только по названию была грузинской, на самом деле в гораздо большей степени она была горской, состоявшей из представителей горских народов. Чтобы скрыть это от российского командования, фамилии всех осетин, поступавших на военную службу, записывались на грузинский лад. Ежемесячные призывы новобранцев объяснялись также высоким процентом дезертирства - из грузинской дружины убегали и грузины, и осетины, и другие горцы, не желавшие служить в новом формировании, где грузинское командное засилье вызывало у горцев адекватную реакцию. "Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений" М.М. Блиев. 2006г. при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Вернуться назад |