Главная > Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отн. > К независимости и свободе через противостояние

К независимости и свободе через противостояние


24 августа 2007. Разместил: 00mN1ck
9 декабря 1990 года, как и было намечено решением Юго-Осе­тинского Совета, состоялись выборы народных депутатов Юго-Осетинской Советской Республики. 14 декабря газета «Советс­кая Осетия» опубликовала информационное сообщение об ито­гах республиканских выборов. «На выборах в качестве наблюда­телей присутствовали представители Всесоюзной Ассоциации национально-государственных, национально-территориальных образований и народов, не имеющих своей государственности -общественных движений суверенных республик». Здесь были представители Марийской Республики, Татарского обществен­ного Центра, общества Удмуртской Республики, общественной организации «Адыгэ хасэ» Карачаево-Черкессии, такой же орга­низации Кабардино-Балкарской АССР, народного форума Абха­зии «Аидгылара» Абхазской Республики. Согласно их «Акту», «выборы народных депутатов Верховного Совета Юго-Осетинской Советской Республики 9 декабря 1990 года прошли в точном и полном соответствии с Конституцией СССР, с конвенциями ООН, принятыми до настоящего времени». Поданным Централь­ной избирательной комиссии, в выборах участвовало 71,9% от общего количества избирателей. Из 75 созданных избиратель­ных округов выборы проводились в 68 округах, где было избрано большинством голосов 64 депутата - в 4 избирательных округах предусматривались повторные выборы.

Состоявшиеся выборы были по-сущесгву народным рефе­рендумом не только о политическом статусе Юго-Осетии, но и по всем другим вопросам, ранее решавшимся органами государственной власти Южной Осетии. В Грузии, несомненно, наблю­дали за выборами в Южной Осетии. Более того, создавалось впечатление, что здесь больше всего ожидали как раз того результата, который, собственно, и состоялся. Успешные выборы в Южной Осетии новым властям Грузии давали больше поводов для политических демаршей и, в первую очередь, демонстрации своей собственной «масштабной» "значимости и силы». 1 1 де­кабря 1990 года, когда уже результаты выборов в Южной Осетии стали известны, Верховный Совет Республики Грузия принял «Закон» по Юго-Осетинской Республике. В преамбуле его указы­валось, что «сепаратистские силы в Юго-Осетинской автоном­ной области пытаются путем образования т. н. Юго-Осетинской Советской Республики узурпировать государственную власть, посягнуть на территориальную целостность Республики Грузия и отторгнуть от Грузии ее историческую, неотъемлемую часть.,.» Каждый из тезисов, из которых состояла преамбула «Закона» Верховного Совета Грузии, не выдерживал критики. Например, о сепаратизме... Южной Осетии. Подлинный политический сепа­ратизм продемонстрировала Грузия, когда она без переговор­ного процесса с органами власти СССР, без референдума, без определения политического статуса в будущем независимом Грузинском государстве Абхазии, Аджарии и Южной Осетии, «по-партизански» - так, словно «перед объявлением войны», за­явила о выходе из СССР. Куда более цивилизованно поступало руководство Южной Осетии, пытавшееся согласовать с Тбилиси свои действия. Об узурпации власти..,? Грузинская сторона пы­талась ликвидировать Юго-Осетинскую автономию, а осетинс­кое руководство, отражая интересы народа, решило сохранить эту автономию, для чего вынуждено было повысить ее статус. Что же до «исторической неотъемлемой части», то стоит ли еще раз к этому возвращаться... Напомним только о главном - в по­давляющем большинстве территории, на которых расположена современная Грузия, на самом деле завоеваны Россией у Пер­сии и Турции, они, эти самые исторические территории,обильно орошены кровью русских солдат и принадлежат де-факто Рос­сии... и, не дай бог, у России появится точно такая же власть, какая сегодня у Грузии, мало не покажется, придет ведь не 11-я армия с Кировым и Орджоникидзе, а кто-нибудь «покруче», например, «русский Сталин», который будет отнимать свои рус­ские земли... Ложью в преамбуле «Закона» являлось утвержде­ние о том, «что Юго-Осетинская область была образована... вопреки воле проживающего в этом регионе коренного грузинс­кого населения». Юго-Осетинская область в составе Грузии была действительно образована «вопреки воле», но только не грузинского населения, а осетинского, желавшего вместе с Се­верной Осетией быть в составе России. Что же касается «корен­ного грузинского населения» в Южной Осетии, то еще раз на­помним - речь идет о грузинских селах, создававшихся в основ­ном правительством Жордания после разгрома осетинских сел и насильственного переселения в Южную Осетию грузин.

Первый и ключевой пункт принятого 11 декабря 1990 года Верховным Советом Республики Грузия «Закона» лапидарно и четко формулировал: «Упразднить Юго-Осетинскую автономную область». Таким образом, Грузия сама по своей доброй воле рассталась с политической целостностью своей Республики. Депутаты грузинского Парламента, очевидно, доверились собственным ксенофобским настроениям и не заметили, как «Законом» о ликвидации Юго-Осетинской автономии они разру­шили тут же всю политическую и правовую конструкцию своей Республики. Зато не в пример тогдашним депутатам и их Пред­седателю Гамсахурдия, многие годы диссидентствовавшему, нынешние президенты России и Грузии - В. Путин и М. Саакашвили - оба, кажется, без дискуссии согласились, что «Законом» от 11 декабря 1990 года Грузия «для себя» ликвидировала Юго-Осетинскую автономию, а последняя, получив таким образом волю, создала «для себя» «Юго-Осетинскую Советскую Респуб­лику». Этим же «Законом беспочвенными стали обвинения Юж­ной Осетии и в политическом сепаратизме, поскольку она выхо­дила из состава Грузинской Республики согласно «Закону» от 11 декабря 1990 года; кстати, именно этот день должен был бы стать «Днем Независимости Южной Осетии». Что касается 7 дру­гих пунктов "Закона», то одни из них лишь дополняли пункт «1», другие же в соответствии с первым пунктом переставали нахо­диться в ведении Верховного Совета Республики Грузии или же, в лучшем случае, становились для Южной Осетии дискрецион­ными. В Южной Осетии не сразу обратили внимание на право­вой промах Тбилиси, предоставивший им независимость. Руководство Республики продолжало по инерции отстаивать закон­ность и суверенитет Юго-Осетинской Советской Республики. Впрочем, чисто эмпирически в Южной Осетии понимали собственную политическую свободу и ставили вопросы, связан­ные с делимитацией границы между Южной Осетией и Грузией. Последняя, в свою очередь, заговорила о территориальной целостности Грузинской Республики, понимая ее не как делимита­цию, а политически довольно расширительно - возвращение Южной Осетии в Грузию с обещанием предоставить ей «широ­кие правовые полномочия». Но это позже, а в середине декабря 1990 года, когда Грузия, помимо принятия «Закона» о ликвида­ции Юго-Осетинской автономии, приступила еще к вооруженным действиям, стало ясно и другое - в Тбилиси твердо намерены пойти по тому же пути, на котором решал «осетинский вопрос» Жордания - начать в Южной Осетии геноцид. На этом этапе первенство брали не традиционные для грузинской элиты мизант­ропия или же ксенофобия, а скорее важность Южной Осетии как политической карты. Война с ней, с одной стороны, позволяла новой власти демонстрировать грузинскому обществу, отвлекая его от других насущных проблем, свой национальный патрио­тизм, с другой - дистанцироваться от Москвы, давно мешавшей местной партийно-советской и подпольной «буржуазии» присту­пить в Грузии не только к политическому господству, но и к эко­номическому.

На политическом поле, созданном в центре Кавказа Грузией и Южной Осетией, несомненно, действовала и Москва. Нам, к со­жалению, недоступны документы и материалы, которые бы пролили свет на позицию центральных государственных органов власти в отношениях, складывавшихся между Тбилиси и Цхинвали. В нашем распоряжении лишь данные, публиковавшиеся в открытой периодической печати. Несмотря на это, благодаря общественной деятельности автору известно, что Москва нео­фициально поддерживала Южную Осетию в ее противостоянии грузинским властям. В частности, в Северную и Южную Осетию приезжали высокого уровня представительные чиновники, дава­ли щедрые обещания, связанные с улучшением экономического положения Южной Осетии; эти обещания, как правило, остава­лись на бумаге. Кстати, гораздо большую помощь Южной Осе­тии оказывали российские регионы, а не официальные власти. Главной заботой Центра, - и это было естественно, - являлось политическое развитие Грузии, практически вышедшей из-под влияния Москвы. Кремль никак не мог успокоить разбушевавше­гося Гамсахурдия, сводившего счеты с Москвой. Последней бы­ло важно удержать Грузию в составе СССР, и в этом политичес­ком стремлении она пыталась использовать противостояние Грузии и Южной Осетии. Очевидно и другое - помогая и Грузии, и Южной Осетии в их конфликте, Москва готова была принести в жертву Южную Осетию, но в обмен на серьезные политические уступки со стороны грузинских властей. В Кремле не совсем еще отдавали себе отчет в том, что идеологически «оболваненные» политики в Грузии подвластны собственной политической сти­хии, оторвать от которой их было не так-то просто. Не учитыва­лось, например, что для официального Тбилиси самым неприв­лекательным обещанием Москвы являлось возвращение Юго-Осетинской автономии в Грузию; гораздо больше грузинских по­литиков устраивали как «уход» Южной Осетии из Грузии, так и конфликт с ней. В свете этой достаточно четкой политической парадигмы, которой придерживались в Грузии, «Обращение» Президиума Верховного Совета СССР к Грузии и Южной Осетии следовало рассматривать как чисто формальный акт. В нем со­держалось сжатое изложение фактов политического размеже­вания между Грузией и Южной Осетией. Акцент, однако, был сделан на «Законе» об упразднении Юго-Осетинской автоном­ной области, было указано на то, что «любое решение об изме­нении статуса автономных образований» согласно Конституции СССР и Закону СССР «О разграничении полномочий между Сою­зом ССР и субъектами федераций» «подлежит рассмотрению Съездом народных депутатов СССР и только после утверждения съездом приобретает юридическую силу». «Обращение» закан­чивалось призывом к Грузии и Южной Осетии «проявлять благо­разумие и отменить свои антиконституционные решения». При­веденное «Обращение» по своей сути и форме скорее являлось свидетельством слабости государства, уходившего в прошлое. Может быть, поэтому адекватно (формально и, пожалуй, бесп­ринципно!} к нему отнеслись в Верховном Совете Северо-Осетинской ССР, предложившем Грузии и Южной Осетии «сесть за стол переговоров... и обсудить вопросы об отмене решений об­ластного совета народных депутатов Юго-Осетинской автоном­ной области»... Необходимо отметить - грузинская сторона за­игрывала с представителями Северной Осетии, поскольку опа­салась единых и согласованных действий двух Осетий, Насколь­ко это удавалось Тбилиси - трудно сказать, но был случай, когда Южная Осетия обратилась к Верховному Совету Северной Осе­тии с просьбой рассмотреть вопрос об объединении двух Осе­тий в составе единой Республики и вхождении в состав Российс­кой Федерации. Президиум Верховного Совета Северной Осе­тии рассмотрел вопрос и с решением об отказе в такой просьбе Южной Осетии вынес на обсуждение Верховного Совета Рес­публики. На сессии последнего был зачитан проект решения об отклонении просьбы Южной Осетии. Не будучи депутатом Вер­ховного Совета Республики, но зная, что проект может быть одобрен, автор настоящих строк первым выступил с предложе­нием изменить решение; депутаты с этим согласились, и сессия Верховного Совета поддержала обращение Южной Осетии об объединении Южной и Северной Осетии в рамках единой Рес­публики с вхождением в состав Российской Федерации. Вялая позиция Северной Осетии в отношении Южной Осетии, вероят­но, объяснялась давлением Москвы, не желавшей лишнего участника в нараставшем вооруженном конфликте в Закавказье.

Жестким было обращение к народам Советского Союза Чрез­вычайной сессии Координационного Совета Ассамблеи горских народов Кавказа и Ассоциации национально-государственных, национально-территориальных образований и народов, не име­ющих своей государственности. В нем были два главных поло­жения: а) В первом, наиболее важном тезисе указывалось, что «повышая свой государственно-правовой статус, народ Юго-Осетии добивается права быть субъектом обновляющейся фе­дерации - Союза суверенных республик; б) Этот акт народа был предпринят с целью покончить с бесчисленными унижениями и оскорблениями, кампанией травли осетинского народа офици­альными лицами, средствами массовой информации Грузии. Заканчивалось «Обращение» заявлением о готовности «оказать необходимую помощь братскому осетинскому народу». Тем са­мым давалось понять, что в случае продолжения вооруженного давления на Южную Осетию со стороны Грузии, малые народы готовы будут поддержать Южную Осетию в военном отношении. В связи с этим следует заметить - конфликт позже стал не прос­то разрастаться, но принимал угрожающие для южных осетин формы. Но войну с агрессором Южная Осетия фактически выно­сила на собственных плечах. Несмотря на это, моральная под­держка малых народов СССР для южных осетин, противостояв­ших развивающемуся в Грузии фашизму, имело огромное значе­ние. Особо в этом отношении стоило отметить солидарность с Южной Осетией абхазского народа, близкого по культуре и духу осетинам. Народ Абхазии сам под игом грузинского господства испытал немало невзгод и хорошо понимал, с кем и с чем прихо­дится бороться южным осетинам. В письме к Президенту СССР М. Горбачеву и председателю Верховного Совета Грузии 3. Гамсахурдия от Народного форума Абхазии «Единение» подчеркивалось, что «по своему цинизму и жестокости» грузинские влас­ти превзошли так называемую «Демократическую Республику» Жордания, а решения Верховного Совета Грузии сопоставля­лись с «правительственными и правовыми нормами» «нацизма и сталинизма».

"Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений" М.М. Блиев. 2006г.

при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна

Вернуться назад
Рейтинг@Mail.ru