Цораев З.У. кандидат философских наук;
Макеев Д.Б.
Осетинское слово «куывд» на русский язык переводится как молитва. Традиционное сознание осетин «идентифицирует его с формой жертвоприношения и способом поклонения небесным силам» (Уарзиати В. Избранные труды. Кн.1 Проект-Прессс. Владикавказ 2007. С.120). Осетинские куывды (общественные молитвы) ошибочно сводить только к коллективным трапезам, они включают в себя, как неотъемлемую составную часть также и песнопения, и танцы. В былые времена куывды сопровождались игрищами, состязаниями в силе, ловкости управления конём, меткости стрельбы и владения холодным оружием. Этнографы достаточно подробно описали ритуалы и обряды, сопровождающие коллективные молитвы осетин. Сделано это было основательно и подробно. Причем, исследования проводились в период, когда традиционная религиозная культура в Осетии была для подавляющего большинства населения единственной формой существования и способом выражения национального духа. Поэтому здесь мы сосредоточимся не на внешней, обрядовой стороне куывда, а постараемся проанализировать коллективную молитву с психологической точки зрения, выявив её смысловое содержание, роль в религиозной практике, её мировоззренческое значение.
Если спросить кого-либо из организаторов или участников коллективной молитвы, каковы цель и смысл тех или иных ритуальных действий, то можно в ответ услышать : « автæ баззади нæ фыдæлтæй» (такая форма ритуала нам осталось от предков). Ответ, как видим, совершенно идеологически не обоснован и, поэтому, вряд ли может удовлетворить того, кто хочет глубоко понять, что скрывается за внешней стороной традиции.
В настоящее время, не без помощи ряда правительственных чиновников, принявших сторону самой крупной в России религиозной конфессии, у нас в республике всеми возможными средствами включая и средства массовой информации, осуществляется активная пропаганда христианства и христианской идеологии. Как известно, последователи христианства отвергают обычай коллективной священной трапезы, связанный с жертвоприношением. Они подвергают критике центральные положения традиционной религии с целью ликвидации всей нашей религиозной системы. Людей, приобщившихся к христианству, знакомят с текстом священной для христиан Библии, в которой от имени Бога в отношении коллективных молитвенных трапез сказано: «Ненавижу, отвергаю праздники ваши и не обоняю жертв во время жертвенных собраний ваших. Если вознесёте Мне всесожжение и хлебное приношение, Я не приму их и не призрю на благодарственную жертву из тучных тельцов ваших. Удали от меня шум песней твоих, ибо звуки гуслей твоих я не буду слышать» (Амос V. 21, 22, 23). Кроме того, определяя традиционную религию осетин как «языческую» христианские идеологи говорят: «…язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу…» (1-е послание Коринфянам. X.20)
В условиях жёсткой идеологической борьбы, когда христианская пропаганда использует в своих интересах и государственный аппарат, и СМИ, не просто сохранить уважительное отношение к традициям и обычаям предков. Бездумная пропаганда разрушает национальную психологию и, в конечном счёте, ведёт к дальнейшему обострению противоречий между отцами и детьми, мужчинами и женщинами. Молодые люди под влиянием СМИ отвергают «устаревшие» обычаи предков, а старшее поколение сокрушается о неспособности молодёжи воспринять многовековую мудрость народа. Понятно, что в этом случае дезинтеграционные процессы в обществе определяются господствующей, навязываемой из вне идеологией. Есть ли выход из создавшейся ситуации? Здесь на память приходит поговорка «Чёрта бьют его же плёткой». Иначе говоря, можно защитить и отстоять обычаи наших отцов только в том случае, если раскрыть их мировоззренческий смысл, наработанный тысячелетиями, и показать их жизненно-практическую необходимость. Простая передача внешней формы традиционной культуры в условиях информационной войны не работает. Необходимо идеологическое обоснование ритуалов, традиций и обычаев, дошедших до нас из глубины веков. Для того, чтобы решить поставленную задачу важно понять, что представляет собой религия осетин, на каких фундаментальных позициях она стоит и какие идеологические принципы сформировали тот или иной обычай.
В современном религиоведении принято считать, что акт жертвоприношения у народов, религия которых обусловлена первичной мифологией (первичная мифология порождена трансперсональным опытом), воспроизводит акт сотворения мира. В частности, М. Элиаде по этому поводу писал: «жертвоприношение и ритуал сопровождающий его, воспроизводил акт творения и означал одновременно смерть, зачатие и возрождение приносящего жертву» (Мирча Элиаде. История веры и религиозных идей. http://psylib.org.ua/books/eliad02/txt09.htm). Об этом же писал и В. Уарзиати: «В ритуально престижных трапезах моделировалась ситуация создания мира, акта творения» (Уарзиати В. Избранные труды. Кн.1 Проект-Прессс Владикавказ, 2007. С.139). Однако, как моделируется акт сотворения мира и, что он из себя представляет в осетинской духовной традиции Уарзиати не объяснил. Возможно, что такая задача перед ним и не возникала или он попросту не успел. В настоящее время актуальность этих вопросов не вызывает сомнения и мы попытаемся здесь высказать своё понимание рассматриваемой проблемы.
Осетинская религия очень древняя, т.к. продолжает традиции индоевропейской духовной культуры. Её уникальность заключается в том, что она сохранила «первичную» мифологию и связана, таким образом, с непосредственным религиозным опытом, мистическим чувством единения человека с абсолютом и его бесконечными проявлениями в мире. Примечательно то, что представление об акте творения в нашей религии соответствует ведическим, индуистским и даосским представлениям о сотворении мира. Например, в Нартском эпосе говорится: «Раджы Дуне уыди фынæй амыр æмæ саудалынг» (вселенная была спящая, беззвучная и тёмная) (Нарты каджита. Гутиев К.Ц. Ир. Орджоникидзе 1989 С.14). Далее появляется Свет и этот Свет является началом всего многообразия в этом мире. Этот свет и есть Бог. «Хуыцау фæлдыст у дунейы рухсæй мæ у дунейы рухс» (архивные материалы СОИГСИ. Записано Гарданти М.). Или же, может быть более детальное представление: «Хуцау æхецæн цæрæн бунат исаккаг кодта æгас Дуней рохс. Дуней рохси къабæстæ – тухтæ æнцæ, зæнхæ, арв, дунгæ, дон, æмæ зинг». (Бог выбрал Свет своим жизненным пространством. Из Света Мира произведены различные силы, небо, воздух, земля, вода, и огонь». (Гарданти М. Уадзимиста. 2007 С.389).
Сходная с этой идея о возникновении мира зафиксирована в Риг-Веде:
«Ничто не существовало: ни ясное Небо, Ни величие од над землёю простёртой.
Не было смерти, и бессмертия не было…
Лишь Единый в своём дыхании без вздохов, …
Царил мрак, и все было сокрыто изначала,
В глубинах мрака – Океан бессветного». (Космические легенды востока. «Сфера». Москва. 1991г. С.12.).
О том же говорит отрывок из китайской древней «книги Дзян»:
«Не было ничего. Единая тьма наполняла беспредельное Всё. Не было Времени, оно покоилось в Бесконечных недрах Продолжительности. Не было Вселенского Разума, ибо не было существ, чтобы вместить его. Не было ни Безмолвия, ни Звука, ибо не было слуха, чтобы ощутить его. Не было ничего, кроме Нерушимого Вечного Дыхания, не знающее себя. Лишь единая форма Существования, беспредельная, бесконечная, беспричинная, простиралась покоясь во сне лишённом сновидений». (там же)
Во всех случаях первопричинами Бытия являются Свет и звук, ибо и свет и звук суть непосредственно наблюдаемые проявления движения Материи. Свет как изначальная сущность есть божественный свет, и звук как изначальная сущность есть божественный звук. Они наполняют собой пространство мира и представляют манифестацию божественного в реальности открытой для человека. «Этот Свет означает так же Божественную Мысль, которая дает начало длиннейшему периоду созидания Вселенной». (там же С.18).
На первый взгляд сходство между мифическими сюжетами, возникшими в трех, далеко отстоящих друг от друга регионах (Кавказ, Индия и Китай), удивляет и кажется случайным. Но более глубокое знакомство с историей древних культур показывает, что сходство это может быть объяснено, во-первых, признанием существования в прошлом единой для большинства древних индоевропейских народов мифорелигиозной системы. Эти религии произошли из единого корня, из некогда единой мировой мифической религии древних индоевропейцев, арийцев или древних иранцев, создавших цивилизацию кобанской бронзы на Кавказе, добывавших медь для бронзы на юге Урала (Аркаим), кочевавших по просторам Евразии и мигрировавших в Иран, Китай, Индию, Египет, Европу. Единое представление о сотворении мира могло возникнуть в рамках одной культуры на базе трансперсонального опыта, а затем вместе с психотехническими приёмами распространиться среди разных народов. Во-вторых, высокая степень сходства сюжетных линий, представляющих акт сотворения, может быть объяснена трансперсональным опытом харизматических личностей, создававших религиозные учения. В этом смысле религия представляет собой целостный комплекс идей, верований, доктрин, элементов культа, ритуала и иных форм практики, базирующийся на трансперсональном переживании того или иного типа и предполагающий установку на воспроизведение этого базового переживания. (Торчинов Е.А. Религии мира, опыт запредельного. http://www.e-puzzle.ru).
Трансперсональный опыт это и есть религиозный психологический опыт, «который, по сути, единообразен в различных религиозных культурах» (Торчинов Е.А. Религии мира, опыт запредельного. http://www.e-puzzle.ru) (Аналогом этого в христианстве является «стяжание Духа Святого»).
Наиболее полное современное научное исследование трансперсональных переживаний принадлежит американскому ученому С. Грофу. Изучая различные психологические (трансперсональные) состояния, он указывал, что они весьма богаты символикой опыта смерти - рождения. Будучи погружён в сферу бессознательного человек вспоминает о своём пребывании в материнском лоне, что соответствует архетипу смерти - рождения. Срабатывает также архетип Бога как лучезарного источника света. Этим можно объяснить столь поразительное сходство версий происхождения Вселенной в религиях «чистого опыта».
Как бы то ни было, но именно упомянутый нами сценарий сотворения мира воспроизводится традиционным жертвоприношением в осетинской религиозной культуре. Как же это происходит? Каково значение различных символов, сопровождающих процесс жертвоприношения? Для чего необходимо соблюдение строгого порядка в акте жертвоприношения и регулярное воспроизводство его религиозной общиной?
Вначале кратко охарактеризуем один из важнейших принципов древней религии, вторгшихся в Индию в середине 2 тысячелетия до н.э. кочевников- ариев, которые, собственно, и были древнеиранскими племенами. Письменная культура и философская мысль Индии сохранили много свидетельств о религии северо-иранских кочевников. «Эта религия была религией жертвоприношений (яджня), включавшая в себя значительный элемент магии, поскольку жертвоприношение предназначалось не для умилостивления божества, а для его подчинения воле жертвователя (для налаживания с ним диалога). Отсюда поговорка: «все повинуется дэвам (соответствует осет. дауджита), а дэвы – брахманам (жрецам)»». (Торчинов Е.А. Религии мира, опыт запредельного. http://www.e-puzzle.ru).
Как видим, этот вывод в корне противоположен точке зрения некоторых современных толкователей осетинской религиозной традиции, обобщённой в своё время В. Уарзиати в работе «Праздничный мир осетин»: «В акте жертвы и дара реализовывался древний принцип – «даю, чтобы ты дал мне». (Уарзиати В. Избранные труды. Кн.1. Владикавказ, 2007. С.134) Современное бытовое представление о жертве является прагматичным, т.к. продиктовано мышлением, возникающим на базе материалистической идеологии, или обусловлено христианским толкованием «языческих» обычаев. Древние ритуалы основывались на совершенно ином понимании значения жертвоприношения: люди, восстанавливая и возрождая вновь акт сотворения мира, как бы приобщались к процессу творения и воссоздавали заново первоначальную реальность. Осуществляя жертвоприношение они изменяли, тем самым, и пространственную, и временную структуру бытия, и возвращались ко времени и к месту творения. Человек, заново переживая момент творения мира, перепрограммировал и перекодировал как своё индивидуальное пространство – время, так и пространство - время этносоциума, проецируя его будущее на высшие образцы, которые по замыслу участников жертвоприношения пребывают в мифическом прошлом.
Таким образом, внешние действия могли быть подлинно ритуальными только в том случае, если несли в себе переживание акта творения мира и были наполнены энергией сотворчества. Ещё раз вспомним, что прежде мир был беззвучным и темным, затем появились вибрации (свет и звук), эти вибрации создают все многообразие вещей, сил и явлений из которых совершеннейшим проявлением нужно считать Дух Божий – Уд (Од), лежащий в основе всего явленного и освящающего все творения. Именно через Дух – Уд человек оказывался способен к единению с изначальным и к восприятию Божественной Вести – Уас, обретению помощи от Уастырджи – Великого Вестника, посланника Бога. Ритуалы и обряды жертвоприношения призваны воспроизводить именно эти внутренние переживания. Участие в коллективной молитве способствует созданию определённого психологического настроя. Приём ритуальных напитков (пива) дает особое состояние, ослабляющее концентрацию на собственном эго. Это символическая «смерть» или возвращение в «начало» (лоно матери). На внешнем уровне символизирует состояние космоса «амыр æмæ сау далынг» (безмолвия и темноты). Затем звучат протяжные песни, которые как бы повторяют первозвук, породивший вибрации во вселенной и давший, вместе со светом, начало всему многообразию вещей и явлений. Обычный припев праздничных народных песен «уæ’райда» имеет смысл однокоренных слов райын – улыбка, радость, радоваться, райдзæст – светлый, обильный светом, ясный, радостный, «программирует» радостное светлое будущее для участников действа. Сознание при этом проясняется, приходит ощущение ясности и просветления. Интересно, что без понимания мифорелигиозной подоплёки куывда как воспроизведения акта сотворения мира не возможно понять смысл припева «уæрайда», что по понятным причинам и вызвало у Абаева В.И вполне определенные затруднения: «уæрайда -асемантический припев в народных песнях. Этимологизация припева не ясна. Сомнительно, подлежит ли вообще подобный припев этимологизации». (Абаев В.И. ИЭСОЯ т.4 С.90).
Кульминацией куывда является танец Симд, участвуя в котором люди физически ощущают проявление высшего Духа. Неповторимый объем Духа охватывает не только участников танца, но и всех присутствующих на общественной молитве. Тот, кто воспринял таинство Духа, ощущает себя хозяином своей жизни, своего положения, испытывает прилив творческих сил.
Итак, в процессе воспроизводства акта сотворения мира восстанавливается мифическое время и первичная реальность, глубокое проникновение в которую зависит от мыслей, слов и поступков участников ритуального действа. Поэтому во время подготовки куывда и участия в нём полностью исключались сквернословие, злословие, дурные помыслы, а слова и действия участников должны были быть правильными и чётко регламентированными. Все это делалось из уверенности в том, что именно мысли, слова и действия в акте жертвоприношения способны сформировать новую реальность-будущее, которое восходит к лучшим образцам мифического прошлого. Злоумышленник формирует вокруг себя мир зла, чревоугодник порождает страсти, сквернослов производит негативные ощущения, склоки, нарушает установленную гармонию. Некоторые из этих запретов В. Уарзиати описывал в своем исследовании так: «Ритуальное застолье предполагало отсутствие ссор, ругани, вызывающего поведения и громкого смеха. Молитва и следующее за ней пиршество не могут быть совмещены с позами, жестами, безудержной болтовнёй и прочими антинормами». ( Уарзиати В. Избранные труды. Кн.1. Владикавказ 2007 С.153). «Ни один представитель традиционной культуры не позволил бы себе сквернословить, сидеть босиком за столом, спиной к столу или вообще сесть на него. Последнее, считалось невозможным, и приравнивалось к величайшему святотатству». (там же). «…Пьянство и обжорство приравнивалось в традиционном осетинском обществе к тяжким грехам». (там же С.167) «С обрядовой выпечкой обходились как с посредником между людьми и небесными силами. Небрежность, нечистоплотность физическая или словесная по отношению к хлебу считалась тягчайшим проступком. …К моменту приготовления теста специально приносили свежей воды из наиболее престижного источника. По свидетельству знатоков народного быта и очевидцев, весь процесс приготовления теста и пирогов проходил в глубоком молчании. Более того, женщины тщательно мыли руки и повязывали головной платок так, чтобы он прикрывал рот. Считалось, что подобные действия оградят выпечку от выдыхаемого воздуха или иного возможного «оскорбления» во время ритуального действа». (там же С.134-135).
Животные, предназначенные к жертве (Бык, овца), символизируют богатство, в котором концентрируется труд скотовода, тогда как пироги и пиво являются признаками благосостояния земледельца. Принося животное в жертву, выпекая пироги и приготовляя пиво жертвователь посвящает свой многомесячный труд восстановлению миропорядка, постоянно нарушаемого хаотическими проявлениями.
Исследуя этот вопрос в индийской религиозно-философской традиции М. Элиаде описывает жертвоприношение в древнеиндийском арийском обществе: «Посредством удушения умерщвляют и самого скакуна, который отныне считается живым олицетворением бога Праджапати, предлагающего самого себя в жертву. …Здесь конь отождествляется с Космосом (Праджапати) и его жертвоприношение символизирует (т.е. воспроизводит) акт творения. …Жертвоприношение коня призвано возродить весь космос в целом, восстановив все общественные классы и всю общественную иерархию в их изначальном совершенстве». (М. Элиаде. История веры и религиозных идей. http://psylib.org.ua/books/eliad02/txt09.htm ).
Осетинская религиозная традиция предполагает возникновение всего многообразия вещей из Света. Вместе с тем Бог сам есть Свет, что следует понимать отнюдь не метафорически. Бог-Свет мира, жертвуя собой в одном состоянии, отдавая часть своего тела (своей энергии) создает материальный мир. И эта жертва ведёт к рождению нового явления, нового качественного состояния мира. Здесь прослеживается тесная связь между идеями ритуальной смерти и перерождения, с одной стороны, космогонии и возрождения мира, с другой. Явленный нам мир есть итог Великой жертвы высшей силы, которая, отдав себя в жертву, сохраняет свое Сознание и предопределяет строгую иерархию различных земных и небесных сил в этом мире. Распределение частей тела жертвенного животного на жертвеннике символизировало процесс восстановления утрачиваемой в повседневной суете мировой гармонии. Положение головы и других частей тела жертвы в определённом порядке отображало непростую иерархию Сил во Вселенной. С этим связано выражение: «Сæр у сæйраг хистæр, бæрзæй – йæ хæдивæг, уæн – фæлгæсæг. (Голова –главный старший, шея – заместитель, лопатка наблюдатель). ( Уарзиати В. Избранные труды. Кн.1. Владикавказ 2007 С.147). Хуыцау - Бог предшествует акту творения и превосходит своё творение, т.к. Вселенная, жизнь и человек берут начало в нём. Жертвенное животное готовилось заранее, поэтому существовал обычай бережного отношения к нему. «На шею выбранному для жертвы быку в качестве отметины вешали деревянную фигурку. Община тщательно оберегала свои жертвы, быков уже не использовали как тягловую силу, не били и не кричали на них».( Уарзиати В. Избранные труды. Кн.1. Владикавказ 2007 . С.140). Каждый из трёх пирогов (хлебное подношение) выпечен в форме круга с точкой посередине. Круг - символ бесконечной Вселенной, точка посередине символизирует источник появления света, акт сотворения мира. Три пирога раскладываются по спирали, что означает вечность процесса творения в прошлом, настоящем и будущем, его бесконечную повторяемость и новизну. По всей видимости, жертвоприношение призвано возродить в изначальном совершенстве весь космос и общественную иерархию. Поэтому старшие рассаживались за ритуальным столом в соответствии со своим статусом в обществе (в традиционном обществе имел значение нравственный облик человека).
Любой человек, приносящий жертву (нывонд), повторяет процесс творения мира и участвует в созидании окружающей его реальности. Не случайно В.И. Абаев возводил происхождение слова «нывонд» к древнеиранскому «банд» – вязать, связывать. «Посвятить животное божеству значило «связать» его, как в буквальном, так и переносном смысле» (Абаев В.И. ИЭСЭЯ. Т.2 С. 215), что может пониматься как единство жертвы с божеством, с космосом. «Однако жертва должна приноситься, согласно правилам, обязательно с верой; стоит лишь чуть-чуть усомниться в ее эффективности, и последствия могут быть плачевными» (М. Элиаде. История веры и религиозных идей). Интересно, что древние индийские философы, духовно связанные с традициями Ариев, освещали всё те же вопросы организации жертвоприношения. Так, в книге «Шатапатха – брахмана» сказано: «Принятие жертвенной пищи перед обрядом молитвы над жертвоприношением будет означать «опережение» человеком в трапезе высших сил. Даже принимая обычного гостя, мы не должны опережать его в приёме пищи, тем более это было бы не уважительно к таким гостям как «боги»» (Шохин В.К. Первые философы Индии. Москва. Ладомир. 1997. С.25) (слово «боги» на индийском это дэвы, функционально они аналогичны нашим дауджита). Так же происходит и в традиционной Осетии: никто не может отведать жертвенного мяса прежде, чем старший посвятит его Богу.
«Когда во главе священной трапезы находится человек с заведомо плохой репутацией, высшие силы испытывают к жертвоприношению такое же отвращение, как люди к «отработанной пище»». (Шохин В.К. Первые философы Индии. Москва. Ладомир. 1997. С.30). В той же книге подвергается критике употребление во время жертвенной трапезы разных видов овощей и ароматических приправ. «Все поступающие таким образом совершают «человеческое действо», неблагоприятное для жертвоприношений, значит последствия подобной практики так же будут неблагоприятными». (Шохин В.К. Первые философы Индии. Москва. «Ладомир», 1997 С.26). В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что и сегодня хранители наших древних знаний и традиций говорят о том, чтобы на столе не было ничего лишнего, кроме того, что полагается для жертвоприношения: жертвенное мяса, пироги и пиво. «Состязание» в том, кто изобильнее накроет стол, может привести к нежелательным результатам, т. к. это действо нарушает иерархию миропорядка. В этом случае происходит преимущественное поклонение дауджитам (материальному началу) перед Хуыцау и Уастырджи (Богом и Святым Духом-Великим Вестником).
Как уже говорилось, в обряде жертвоприношения обычай употребления пива (в других культурах: сомы, хаомы, амброзии и др.), способствует вхождению в состояние «начала», затем звуки традиционных песен пробуждают к радостной «новой» жизни. А танец Симд и символизирует, и практически способствует рождению Духа – Божественной искры, посредством которой осуществляется связь с Всевышним и постигается Уас- божественная весть. Здесь очень важен контроль над сознанием и исключение негативных мыслей, чтобы не допустить их осуществления в реальности.
В заключение отметим, правоту К.Г. Юнга, С. Грофа и других исследователей глубин человеческого сознания, считающих, что, так называемые, архетипы, религиозные идеи и переживания, суть результат трансперсонального опыта и единения с Вселенским Божественным Сознанием. Всё вышесказанное побуждает тех, кто заботится о сохранении национальной идентичности, всеми силами хранить и оберегать доставшуюся нам в наследство великую религиозную культуру, которая испытала в прошлом и продолжает испытывать в настоящем нападки со стороны идеологов христианства, ислама и воинствующего материализма.
|
