Главная > Авторские статьи, Культура > Аксиологические доминанты художественного мира К.Л. Хетагурова-драматурга

Аксиологические доминанты художественного мира К.Л. Хетагурова-драматурга


1 марта 2011. Разместил: 00mN1ck
З. К. Кусаева, к.ф.н.

Аксиологические доминанты художественного мира К.Л. Хетагурова-драматурга     Размышляя о таинственной природе божественного дара великого таланта К.Л.Хетагурова, о его пророческом видении мировых проблем, возникает вопрос: каковы же ценностные предпосылки художественного творчества классика осетинской литературы? Применение критерия «ценность» органично аксиологической природе литературы, где ценности являются стержнем художественного произведения.
     В аксиосфере К.Л.Хетагурова главенствующее положение занимают этнические ценности осетинского народа, которые способствовали формированию мировоззрения писателя и обусловили направление его общественной и литературной деятельности.
     Не менее значимы в его творчестве гражданские ценности, идеалы свободы, равенства, братства – демократические, гуманистические идеалы, относящиеся к общечеловеческим ценностям и имеющие своей целью не революционное разрушение, а созидание. Во имя гражданских ценностей Хетагуров жертвовал личной свободой и благополучием.
     Драматургическое наследие Коста является отражением ценностного сознания автора и связывает мировоззрение писателя и созданную им картину мира. Здесь заложен неисчерпаемый ценностный потенциал и доминантные смыслы, являющиеся сутью всей социокультурной и творческой деятельности Хетагурова, а именно – идеалы просвещения, свободы духа и любви.
     Пьеса Коста Хетагурова «Курсистка» (1890) создавалась в период глубокого социального кризиса в России. По мнению известного американского ученого, на ценностном основании создавшего теорию самоактуализации А.Г.Маслоу: «История показывает, что проблема ценности начинает интересовать человечество во времена, когда общество находится в смуте и оспариваются самые непреложные из прежних ценностей» [1: 329].
     Во второй половине XIX века внимание прогрессивной общественности привлек к себе вопрос о женском образовании. Эти условия определили почву для небывалого подъема и расцвета драмы. Русская литература ответила на эти исторические перемены появлением целой плеяды писателей, отдавших дань драматургии, в числе которых представлен как последователь русской классической традиции и Коста Леванович Хетагуров.
     Своеобразие поэтики пьесы «Курсистка» заключается в глобальности затрагиваемых проблем, которые объективно отражают нравственно-психологическое состояние общества второй половины XIX в. Построение конфликта и его разрешение в пьесе теснейшим образом связано с позицией самого автора, осознающего значительную роль женщин в развитии культурных традиций в социуме.
     Проблема женского образования была обострена отсутствием единомыслия в среде просвещенной части российского общества. В.Стасов, родная сестра которого являлась участницей и даже отчасти руководителем женского движения 60-х годов, на основании ее записок изложил в хронологическом порядке события того периода. Стасов отмечал: «Итак, русские женщины не уныли. Невзирая на все самые тяжкие, удручающие обстоятельства, среди которых не оставалось уже, казалось бы, ни одной голубой плоскости, голубого неба с солнцем и не было уже ни единого маленького луча света надежды для их дорогого дела, они все-таки не утратили веру в него и с непобедимым фанатизмом продолжали идти напролом» [2: 130].
     Женское движение в России поддерживалось и западными учеными. Философ Д.С.Милль обратился к петербургским женщинам со словами благодарности и восхищения в письме от 18-го декабря 1868 года: «С чувством удовольствия, смешанного с удивлением, узнал я, что в России появились просвещенные и мужественные женщины, возбудившие вопрос об участии своего пола в разнообразных отраслях высшего образования – исторического, филологического и научного, считая в том числе и занятие практической медициною, – для того чтобы расположить в пользу высшего женского образования выдающиеся силы ученого мира. То, чего с постоянно возрастающей настойчивостью безуспешно требовали для себя образованнейшие нации других стран Европы, благодаря вам, милостивые государыни, Россия может получить раньше других. Это еще раз докажет, что нации сравнительно поздней цивилизации воспринимают иногда великие идеи прогресса прежде наций ранней цивилизации» [3: 134].
     Деятельное участие в организации Высших женских курсов приняли профессора Бекетов (ботаник), Кеслер, Наранович; графы Михаил и Николай Ростовцевы, князь Голицын и др. Но противоречия в обществе обострялись. Известен суровый взгляд Л.Н.Толстого, осудившего курсы. Многие утверждали, что «так называемый женский вопрос есть только пена, взбившаяся из общественного недомыслия». В.В. Розанов рассматривал женский вопрос, идущий из тенденции не «сравняться» с мужчиною, но из тенденции «твердо и выпукло» поставить свое женственное, особливое «я», и потребовать, чтобы цивилизация, грубая и слишком «обще»-человеческая, несколько остановилась и задумалась, прежде чем сломить и окончательно загрязнить это хрупкое и нежное «я» [4: 163]. В.В.Розанов рассматривал женский вопрос в пользу сохранения «домашнего очага», «женственности», соблюдения вечных в природе, но в искусственной цивилизации могущих быть разрушенными, черт «материнства», «семьянинки», «хозяйки дома» [4: 220]. Таким образом, в ценностном мировосприятии российского общества выделились две точки зрения, имеющие противоположную векторную направленность.
     К.Л.Хетагуров предложил универсальное решение противоречий в обществе. Он дарит героине своей пьесы личное счастье и благословляет на путь просвещения. Автор позволяет Анне быть причастной к культурным ценностям современного общества, выражая тем самым собственное гармоничное видение мира. Универсальная сюжетная ситуация в пьесе – человек и экзистенция. И тогда не важна социальная иерархия (Анна Сомова и Николай Светлов эстетически равноправны, хотя она – дочь состоятельных мещан, а он – представитель низшего сословия, но образованный и благонравный).
     Желание Коста найти опосредованные связи между окружающим предметным миром и теми смыслами, которые художник стремился передать через свои произведения, порождало ответное стремление читателя к познанию своих богатых внутренних возможностей, по-новому провоцировало его воображение, помогало соединять прежде несоединимое, воспринимая искусство не просто информативным, а пробуждающим мысль, соответствующую уровню культурного самосознания эпохи. Главной предпосылкой, источником драматического конфликта в пьесе «Курсистка» является конкретное социально-историческое, общественное противоречие, так называемый, «женский вопрос». Он не отражается в пьесе непосредственно, а воплощается автором на определенном жизненном материале, используя принцип художественного обобщения.
     Произведения драматурга можно интерпретировать как однозначное аксиологическое послание автора читателям. К.Хетагуров видел свою задачу в том, чтобы выразить идеальное положение женщины в мире и художественными средствами воплотить формы ее присутствия в этом мире. Как утверждал исследователь О.А.Кривцун: «Воссоздание идеального положения человека исходит из убеждения в том, что при любых условиях автор должен находить и утверждать положительные полюса действительности, изображая мир более возвышенным, чем он есть на самом деле» [4: 134]. Но Коста не стал идеализировать реальность и дезориентировать читателей, погружая их в иллюзорное состояние. Драматург воссоздал всевозможные формы присутствия человека в социуме, вовлекая в искусство и негативные стороны (противоречия общественные, семейные), существующие как компонент действительного мира. Собственно, значение оппозиционного понятия Дом – Мир – является коренным противоречием аксиологии в русской литературе XIX века. Герой произведения, как правило, или «энтузиаст» (И.С.Тургенев «Рудин»), пытающийся в поисках смысла жизни выйти за рамки быта, или он – «одинокий, бездомный странник» (И.С.Тургенев «Дворянское гнездо»), или же «гордый человек», одержимый идеей (Ф.М.Достоевский «Преступление и наказание»). По существу, герой русской литературы XIX века – человек, уходящий из Дома в Мир социальных, религиозно-нравственных ценностей или идей просвещения (рассказ Чехова «Невеста», роман Омулевского «Шаг за шагом). Мир для него – сфера самореализации, поле для социального эксперимента, объект для философской рефлексии. Дом мог поэтизироваться (дом Лаврецкого, дом Ростовых), но никогда не выступал в качестве идеала. Именно неприятие мещанской обыденности в своей семье и послужило поводом для ухода из дома героини пьесы К.Л.Хетагурова «Курсистка». Поэтому с аксиологической точки зрения Дом – сущее, идеал же (должное) лежал в Мире.
     Надо отметить, что либеральные реформы 60-70-х годов, ускоренное развитие экономики в пореформенный период, подъем общественного движения – все это дало новый стимул развитию культуры, определило многие ее приоритеты и способствовало распространению просвещения. Выдвижение на передовые позиции разночинной интеллигенции усиливало их прогрессивную общественную роль, располагало к появлению новых тем и стилей. Уровень грамотности населения в пореформенный период значительно возрос: если в начале 60-х годов лишь 6% общей численности населения России было грамотно, то в 1887 г. – уже 21%. И в том же году, с открытием Высших женских (Бестужевских – по имени основателя) курсов, появилось высшее женское образование. Возможно, слушательницей именно Бестужевских курсов стала Анна – главная героиня пьесы Коста Хетагурова, когда, покинув свой дом, отправилась в Петербург.
     Интерес к образованию был чрезвычайно велик и в осетинском обществе. Уже в первой половине XIX века в Осетии обсуждался вопрос о женских учебных заведениях. Священник и инспектор Владикавказского духовного училища Аксо Колиев на свои средства открыл для осетинских девочек начальную школу, преобразованную позже в Ольгинское трехклассное училище.
     «Организация женского образования в Осетии становилась возможной, благодаря, прежде всего, демократической по характеру традиционной культуре осетин» [5: 303].
     Согласно мнению ученого З.В.Кануковой: «Раннее появление и успешное развитие женского образования в Осетии не имело аналогов в соседних регионах. Это объясняется гендерными нормами традиционного осетинского общества, активной деятельностью православных миссий и местной интеллигенции» [6: 293]. Стремление осетин к образованию было своеобразной формой адаптации к модернизирующемуся обществу, способом интеграции в российское культурное пространство.
     Из начальной женская школа Аксо Колиева по своей программе стала прогимназией. И к 80-м годам XIX века в Осетии в семи женских учебных заведениях обучались 196 девочек. Начальные школы были вновь преобразованы в церковноприходские в связи с проведением в России контрреформ в 80-х годах XIX века.
     Начальником Терской области С.В.Кахановым, особо свирепствовали своими реакционными мерами, была предпринята попытка закрытия осетинской женской школы во Владикавказе. 5 января 1891 г. по распоряжению экзарха Грузии ее закрыли. Это событие глубоко взволновало владикавказскую интеллигенцию, и 16 ее представителей обратились к великой княгине Ольге Федоровне, имя которой носила школа, и обер-прокурору Святейшего синода Победоносцеву с протестом против закрытия школы. Инициатором протеста явился Коста Хетагуров.
     В середине января Хетагуровым было написано обращение, в котором автор признал «в высшей степени нецелесообразным» закрытие женской школы в г.Владикавказе. Переживая всеобщую боль, Коста писал: «Нет глубже горя в народной жизни, как горе незаслуженного наказания. Нет ничего ужаснее бури, которая совершенно неожиданно по какому-то стихийному капризу проносится над неповинной страной и бесцеремонно разрушает то, над чем было потрачено много труда, энергии и материнской заботы. Такое горе постигло Осетию, такая буря сорвала вывеску с имени ее императорского высочества Осетинской женской школы в г.Владикавказе, которая была открыта для осетинских детей в 1862 г.» [7: 374]. Прошение было написано довольно эмоционально и убедительно. В нем указывалось, как во все время своего существования школа пользовалась любовью и доверием осетин. Выражая искреннее разочарование случившимся, автор отмечал: «У целого народа отнять единственный источник женского образования, лишить его будущих сельских учительниц, благовоспитанных сестер, жен и матерей» [7: 376].
     Видя, что настроения недовольства среди владикавказской интеллигенции приобретают острый характер, администрация Терской области и экзарх Грузии согласились отменить решение о закрытии Ольгинской школы. Школу открыли. Но, к сожалению, борьба за ее существование для всех участников протеста, во главе с Коста Хетагуровым, завершилась наказанием в административном порядке.
     Историю закрытия Ольгинской гимназии подробно описал видный исследователь биографии и творчества Хетагурова А.Малинкин. В своей монографии «Коста Хетагуров» автор указал: «Царское правительство стремилось задушить всякое проявление национальной культуры. Поэтому для Каханова был важен повод для репрессий против осетинской интеллигенции. Закрытие школы и протест осетин как раз и создали благоприятные для горской администрации возможности, чтобы расправиться с наиболее видными деятелями» [8: 31].
     Просветительские взгляды Коста были отражены в его творчестве еще задолго до участия поэта в борьбе за существование Ольгинской гимназии. Мысль о роли образования наглядно прослеживается и в наброске незавершенной пьесы «Когда я нахожусь в церкви», написанной Хетагуровым в годы студенчества в Петербургской Академии художеств. В пьесе одна из героинь, девушка Кошер, говорит, что «…всеобщее образование только и может искоренить …зло» [7: 495].
     Примечательно высказывание В.Корзуна о драматурге: «Как просветитель он будет выражать твердую веру в силу (даже переоценивая ее) человеческого разума, ратовать за всестороннее познание действительности и призывать молодое поколение: «Чтите науки, любите искусство» [9: 20].
     В драматических произведениях К.Л.Хетагурова особенно ощутимо влияние русского реализма XIX века. Этот период в его творчестве характеризовался поисками собственного стиля в драматургии. Развивая художественные традиции А.Н.Островского, А.С.Грибоедова, А.П.Чехова, он избирает сюжетной основой для своих пьес воспроизведение процесса драматического пробуждения человека, находящегося в узком круге человеческого бытия («Чердак», «Поздний рассвет», «Дуня»).
     Коста Хетагуров с живейшим интересом следил за социальными переменами, происходящими как в России, так и в родной Осетии. Его глубоко волновала тяжелая судьба горянки. Но героини его драматических произведений – русские женщины: Анна из пьесы «Курсистка», Дуня – героиня второй редакции пьесы, Наташа – персонаж драматической поэмы «Чердак» и т.д. Совершенно очевидно, что Коста поселил своих героев в Петербурге не случайно. Именно эта среда представлялась автору наиболее благоприятной для воплощения намеченного замысла.
     Важно отметить, что понятия женского образования и женской независимости в Осетии были далеко не тождественны. Если вопрос о просвещении уже был остро обозначен, то проблема женской эмансипации на данном этапе была не актуализирована. Соответственно, поступок, совершенный героиней пьесы «Курсистка» Анной Сомовой, для женщины-горянки второй половины XIX века был неприемлем, и, по всей вероятности, не был бы воспринят осетинским обществом, для которого также были не характерны события, происходящие в пьесе.
     Хетагурову была близка петербургская действительность. Он прекрасно изучил быт и нравы русского народа, и выбор русского языка был связан, прежде всего, с системой ценностей художника. Умение чутко распознать как сословную, так и социальную принадлежность человека и присущий ему речевой стиль позволило мастеру создать драматические образы в полном соответствии с реальностью.
     Драматург воплощает свой замысел, обратившись к жизни русского общества, но в страстном желании автора изменить положение близкой его сердцу горянки угадывается попытка вывести осетинскую женщину из состояния «патриархальной идиллии» [10: 53] и пробудить в ней стремление к просвещению.
     Таким образом, важные смысловые пересечения, выстроенные в определенную иерархическую систему ценностей, составили суть художественного мира К.Л.Хетагурова-драматурга.


     Примечания:

     1. Маслоу А.Г. Дальние пределы человеческой психики. СПб., 1999.
     2. Стасов В. Книжки Недели. 1896 // Розанов В.В. Религия и культура. – Т. 1. – М.: Правда, 1990.
     3. Розанов В.В. Женское образовательное движение 60-х гг. // Розанов В.В. Религия и культура. – Т. 1. – М.: Правда, 1990.
     4. Кривцун О. А. Эстетика. – М., 1998.
     5. Блиев М. М., Бзаров Р.С. История Осетии. – Владикавказ: Ир, 2000.
     6. Канукова З.В. Женское пространство в пореформенной Осетии. Кавказский сборник.№5(37). М: Русская панорама, 2008.
     7. Хетагуров К. Собр. соч. в 5-ти томах. – Т. I. – Владикавказ, 2000.
     8. Малинкин А. Коста Хетагуров. – Орджоникидзе, 1939. – С. 31.
     9. Корзун В. Коста Хетагуров. – М. : Советский писатель, 1957.
     10. Абаев В.И. Коста Хетагуров и его время. – Тбилиси, 1961.


Вопросы литературы и фольклора. Сборник научных статей. Выпуск IV. Владикавказ 2010
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна

Вернуться назад
Рейтинг@Mail.ru