Вспоминая Анзора Хачирти
12 апреля 2008. Разместил: 00mN1ck
Живые живут без умерших.
Живые не могут жить без умерших.
Мы полагаем, что и для живых полезнее будет,
если мы будем помнить о лучших людях,
и потому чтим умерших;
мы думаем, что в таком
случае многие захотят у нас сравняться с ними.
Токсарис – скифский мыслитель
Живые не могут жить без умерших.
Мы полагаем, что и для живых полезнее будет,
если мы будем помнить о лучших людях,
и потому чтим умерших;
мы думаем, что в таком
случае многие захотят у нас сравняться с ними.
Токсарис – скифский мыслитель
Уверен, что все, кто знал Анзора Кансаовича в работе и в выборе общественных инициатив, будут долго его помнить уже потому, что среди его инициатив есть такие, которые надолго. Он был востребован не только как преподаватель философии и автор книг по истории и культурологии, но и в политике - как советник первого президента РСО-А. И совершенно актуально обращение Анзора Кансаовича к религиозной системе осетин.К этой системно-идеологически совершенно неразработанной до последних десяти лет проблеме он пришел через осмысление философского содержания религиозной системы осетин, в отношении которой в последние годы все чаще применяют название «Ир-ас-аланское единобожие». Напомним, что у Анзора было много сторонников и последователей, но и немало критиков. И он всегда находил должные и обоснованные ответы на критику, за исключением тех случаев, которые считал недостойными ответа... И были такие, на которые он не успел и уже не успеет ответить...
Это большая тема, и здесь ее не исчерпать - я лишь коротко напомню об его делах, за которые мы благодарны Анзору уже сейчас. И еще долго будем - до тех пор, пока нам будет хватать воображения и логики, чтобы понять и оценить простоту и смысл его человеческих замыслов и поступков в не всегда человечной обстановке...
АНЗОР ХАЧИРТИ В ОСМЫСЛЕНИИ ОСЕТИНСКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ИДЕОЛОГИИ
Анзор Кансаович всегда пытался увидеть внутренний смысл внешне вполне понятных и как будто однозначных событий. И не всегда, но нередко ему удавалось увидеть их сложную природу и сделать при этом понятные нам выводы.
К примеру, редко какой осетин признается, что он плохо разбирается в религии осетин - тут мы все знатоки ... Однако при этом многие из нас считают нашу религию язычеством... И не в том смысле, в каком это принято у христиан, для которых все нехристиане - язычники, а в смысле «дикости», «отсталости» и прочее.
Между тем, уже и президент Путин заявил, что все крупные религиозные системы, из которых он поименно выделил христианство, иудаизм и ислам, происходят из «проторелигии» зороастризма. Корни его он указал на территории современной России... Анзор Кансаович был убежден, что осетинская религия является продолжением той самой древнейшей религии, которую много позже Путин назвал «проторелигией», из которой выделился зороастризм, а из него - иудаизм, христианство и ислам.
Анзор не только пришел к такому выводу, но и полагал, что одним из центральных культов этой системы был культ Матери. И счел своим долгом благодарного потомка обратиться к наиболее ярким проявлениям этого культа на территории исторической Осетии, развернув идеологические и практические смыслы культа Матери - в культе восстановленной им святой Задалески-Нана, по легенде спасшей Осетию от небытия.
Анзор Кансаович с горечью отмечал, что прежнее руководство не понимало значения этого культа даже как факта культурной и этнической истории Осетии, не говоря уже об его общечеловеческом и - по Путину - «проторелигиозном» значении. Что там говорить, если оценки «проторелигии», корни которой на территории исторической России, уже вдохновили Путина на заявление этого в Иране с его ортодоксальным исламом.
Есть немало мудрецов в Осетии, спорящих о том, имеют ли науки философия или история отношение к политике. Но спорить не стоит, потому что и философия, и особенно история имеют к политике самое прямое отношение. Потому выбор Анзора Хачирти попадал в центр критики внутри и вне Осетии.
Анзор Хачирти - один из очень немногих авторов, которые выражали свое глубокое огорчение тем, что осетинские ученые, не понимая ни философского, ни гуманистического содержания осетинской религиозной системы, делают не просто научно несостоятельные оценки, но позволяют себе унижать ее высокие идеалы и глубоко продуманные социально-правовые установки. Много страниц этому отвел и один из московских критиков Анзора, известный как автор двух весьма объемных книг об этнополитических процессах на Кавказе Шнирельман. Не буду распространяться о них - это 1300 страниц, тем более, что по ним уже были публикации А. Чочиева и В. Дзидзоева. Но позволю себе несколько слов, поскольку у него много последователей из осетин...
Показательно, что Хачирти, как почти все осетинские историки, считал кобанцев «представителями арийского мира». Но подчеркивал, что верования осетин далеко ушли от «естественной религии древних арийцев» (Хачирти А.К. Аланика - культурная традиция. Владикавказ. 2002 г. стр. 38, 53, 59-63, 287). Другими словами, Анзор оценил философское содержание ир-ас-аланского единобожия и понимал его как основу мировых систем единобожия. И потому убеждал, что культы ир-ас-аланской религии надо развивать «по пути канонизации ее существенных признаков, воспитывать священнослужителей, способных нести высокую духовную культуру в массы людей» (Аланика - культурная традиция. Влад. 2002 г. стр. 204, 211-215, 228).
При этом он не только говорил это, но и делал ЭТО! Восстановление святилища Задалески-Нана было только началом. За ним и должна была следовать канонизация существенных признаков культа как части религиозной системы ир-ас-аланского единобожия, его глубинных культурно-философских связей и их выражения в простой, но чрезвычайно строй-ной идеологии с вербальными символами мироструктуры, обнаруживающими едва ли не современный уровень миросознания. Воспитывать на этом священнослужителей ир-ас-аланского единобожии сегодня — это весьма ответственная постановка темы для нашего века Осетии. Анзор Хачирти ее поставил!
Еще до появления сводных аргументов этого исследования и общего вывода об ир-ас-аланском единобожии как основе всех мировых религий (по Путину - этой самой «проторелигии» христианства, иудаизма и ислама), Анзор Кансаович первым в Осетии осознал значение этого для сближения далеко разошедшихся уже религий мира. Он нередко приводил этому иллюстрацию - «от единой религии откололись как гигантские айсберги системы христианства, иудаизма, ислама и другие и сталкиваются и крошат друг друга, когда между ними есть только то различие, что они выражают одни и те же идеи на разных языках и поэтому воспринимаются как различающиеся».
Странно поэтому, что критики Анзора (и в их числе Шнирельман) не видят того, что осетинская религия и в сюжете с Задалески-Нана трактуется Анзором как история спасения не в этнонациональном смысле, а как история спасения от геноцида - как история спасения детей от уничтожающих местное население завоевателей. Стоит сказать для сравнения, что сюжет с Моисеем представлен как история спасения определенного этноса через создание этим этносом собственного государства и только спустя тысячу лет этот сюжет стали трактовать как выражение внеэтнической - общечеловеческой идеи спасения, какой она стала в известном нам виде у христиан Нового Завета!
ОТ ХАЧИРТИ - КУЛЬТУРОЛО-ГИЧЕСКАЯ ПРЕТЕНЗИЯ
Разные прочтения исторических фактов определяются политическими пристрастиями. Понимание «историзма» у осетин, к сожалению, принято и такое, которое критикуется и вполне оправданно - как возрождение фамильно-родовых культов и кувдов, с «героями фамилий» и проч. Правы те аналитики, кто видит в этом угрозу возврата «к героическому веку племенного духа», порождающего и инквизицию, и секретную полицию, и романтизированный гангстеризм. Как раз этого и опасался Анзор, видя, что с 1989 года Осетия являет все признаки такого развития, от которого уже очень давно ушла идеология ир-ас-алан-ского единобожия.
Потому Анзор Хачирти возро-дил культ матери Задалески-Нана - это культ надфамильный, надродовой, надэтнический, не героизирующий кавказский «гангстеризм» ни в виде абречества, ни в виде этнических героев оружия. Идеология культа Матери имеет в основе идею защиты слабых и защиты будущего одновременно - это идеология борцов за жизнь будущих поколений, в которой не должно быть уничтожения людей. Странно или нет, но Шнирельман заметил то, чего не заметили осетинские ученые - он единственный понял, что Хачирти занимался созданием современной осетинской национальной идеи, но при этом и он «просмотрел», что Анзор строил ее на надэтнической идеологии. Каким образом Шнирельман называет это «этнической религией» («Быть аланами», стр. 184) -понять невозможно.
Правы те авторы, которые считают, что Хачирти напоминал о гуманистической ценности культа Матери в идеологии любой религии! Поэтому, когда Шнирельман уличает Хачирти в приверженности к «естественной религии древних арийцев», то читатели Анзора не согласятся, поскольку он как раз обозначал именно дистанцию от «древних арийцев», но не от ир-ас-аланского единобожия.
Вот как он сам это сказал: «Со многими нашими традициями, образом мыслей нашего народа смело можно идти в двадцать первый век. Мудрость, жизненная философия народа настолько основательны, что в будущем нашем ничто не должно смущать нас в важнейших ценностях нашей культуры. Но время требует учитывать его веяния, и мы их принимаем, не отказываясь от нашего образа жизни, культуры, а поднимая уровень человечности, духовности, отказываясь от позднейших неудачных приобретений. /.../ Нужно создать все условия самоутверждению осетинского народа в целом, ибо на нем лежит ответственность сохранения имени и такой культурной традиции, которые достойны жизни пока существует человечество».
В ХХI ВЕК-ОТКАЗЫВАЯСЬ ОТ ПОЗДНЕЙШИХ НЕУДАЧНЫХ ПРИОБРЕТЕНИЙ
Ответ на установку Анзора Кансаовича, вынесенную в под-заголовок, надо начать с вопроса какими мы завершили XX век? И ощущаем ли мы ответственность за культуру, которая достойна жизни пока живет человечество? Но ясно показать это в первое десятилетие XXI века невозможно, разве что в самых общих оценках.
Вопрос этот на рубеже столетий занимал центр интеллектуального национального пространства и стал предметом мучительных, а подчас и горестных размышлений лучших сынов и дочерей нашего народа. Здесь необходимо отметить, что ответы на него были разные - от оптимистических до крайне пессимистических. В числе последних можно вспомнить светлой памяти Георгия Тедеева.
Видение актуальной национальной ситуации и аргументация авторов, стоящих часто на полярных позициях, должны (хочется верить) стать объектом серьезного научного анализа. Но в одном они (после Георгия Тедеева и Анзора Хачирти), я надеюсь, уже будут едины - а выходе на те парадигмы, которые наследовала нам ари-ас-аланская религиозная и культурная традиция, согласно Путину оказавшаяся предтечей мировых религий.
На рубеже ХIХ-ХХ веков наш народ, благодаря прежде всего титанической деятельности Коста, лишь в последнюю минуту успел вскочить на подножку поезда, увозившего человечество в XX век. Вскочил, но... Но ощущение того, что мы до сих пор остаемся на подножке последнего вагона, не покидает многих из нас... Однако Анзор Хачирти был оптимистом и одним из оснований этого сам считал подвижническую деятельность Славы Джанаева и его сторонников. Сегодня многие на юге и севере Осетии знают о восстановлении храма в Рекоме, но самое главное - и культа в Рекоме, значение которого - в смысле религиозной и социальной идеологии - стало понятней тоже благодаря подвижническим исследованиям реставраторов.
Напомню, что Анзор Хачирти совместно с выдающимся знатоком осетинской народной и культовой песни Ольгой Джанаевой был инициатором участия в открытии реставрированного Рекома хора профессорско-преподавательского состава ГГАУ. На открытии были и иностранцы, которые также разделили восторг участников этого великого акта возрождения нравственности и духа ир-ас-аланской культуры. Тогда я со всей ясностью увидел то, что Анзор (я уверен) тоже видел, но раньше меня: он понимал, что религия, как и все важнейшие разделы культуры, является также и политикой. Потому, будь Анзор с нами, он был бы более всех других обрадован правотой Путина по сопричастности «проторелигии» и родины ир-ас-алан.
Как очевидец я свидетельствую, что Анзор трактовал восстановление святилищ и культов Задалески-Нана, Реком и других важнейших центров веры, а он был уверен, что они тоже возродятся, как предвестие того, что возрождаются оплоты духовой энергии ир-ас-аланского единобожия, способного обратить ЧЕЛОВЕКА любой национальности и исповедания к первоисточнику общей «проторелигии» и веры. То есть он трактовал это соответственно тому, как это вытекает из понимания «проторелигии» у Путина.
И еще одно мое личное впечатление. Как-то у святилища Джеры-Уастырджи в Южной Осетии Анзор вдруг сказал после долгого молчания: «Здесь необыкновенная энергетика, такое ощущение у меня бывает только в наших самых значимых культовых местах». Не утверждаю, но признаюсь, с тех пор меня не покидало подозрение, что Анзор был наделен какими-то экстрасенсорными способностями...
ОПРАВДАЮТ ЛИ ПРОДОЛЖАТЕЛИ АНЗОРА ХАЧИРТИ ЕГО НАДЕЖДЫ?
Странно или нет, но Георгий Тедеев и Анзор Хачирти уповали на высокую нравственность, опирающуюся на очень высокие требования религии и социальной идеологии нашего народа - и при этом первый был скорее пессимистом, второй был точно оптимистом. Как философ, Анзор прекрасно понимал, что не только высокое или низ-кое, но и вообще что бы то ни было не появляется из ничего и ничто не исчезает бесследно. И личной деятельностью показал свои основания для выбора между оптимизмом и пессимизмом.
Назову их так, как у них обоих это понял я - для оптимизма нужны творцы и последователи. Но есть ли они? Есть! К таковым сам Анзор относил в науке Руслана Бзарова и Алана Чочиева. Как реставратора и исследователя очень высоко ценил Славу Джанаева, Ольгу Джанаеву - как популяризатора культовой и народной песни, Таймураза Сабанова считал классиком осетинского «гимнового» пения, как он утверждал -«высшего из всего, что поется про людей и святых», Славу Гаглоева -как музыканта в новом для нас жанре городской осетинской песни, Ахсара Джикаева и Вадима Харебова - как талантливых музыкантов целого направления, которому по стилевому своеобразию некоторые присвоили отдельное название «цхинвалон зармон».
Лично я отношу в разряд сеятелей оптимизма также Тамерлана Фарниева и Тамару Шавлохову - их завораживающе-восторженное отношение к природе и памятникам Осетии не передать, надо увидеть их фотоза-рисовки и ходить с ними в горы, слушать их рассказы. И слушать рассказы Таймураза Плиева о делах минувших и именах ушедших, передвигаясь с ним из ущелья в ущелье. Или слушать баллады Ссауассы и Галаджи на стихи Азау, или ностальгические и чарующие песни на стихи Алихана Токати и Лаврентия Валиева, которые удаются Владу Тедееву... Не знаю, появятся ли они в доступных для всех видах: на дисках, на телевидении, но как этого хотелось Анзору...
Говоря об оптимизме, скажу еще о том, что уже сделало одних, и надеюсь - скоро сделает многих, оптимистами. Под эгидой «Стыр Ныхас» уже год молодежь собирается по четвергам и под руководством Славы Джанаева, Даурбека Макеева и Федара Таказова исследует различные аспекты ир-ас-аланского единобожия. Занятия эти заканчиваются пением осетинских культовых и народных песен под руководством Ольги Джанаевой.
Первого апреля Анзору Хачирти исполнилось бы 79 лет. Как жаль, что этот последний факт был ему неизвестен: он не дожил до того времени, когда молодежь безо всякого «указующего перста сверху» сама обратилась к тому, ради чего Анзор только и считал достойным прожить под этим небом. Теперь, когда «Стыр Ныхас» возглавляет человек, который был коллегой, другом и одним из спонсоров книг Анзора Хачирти, вдохновителем хора и осетинской традиционности в ГГАУ, есть все основания надеяться, что оптимизма и оптимистов станет больше.
Более полувека служил Анзор Хачирти науке. Более полувека назад застолбил он в научном пространстве культуры - в этом бескрайнем универсуме - свой участок и более полувека плодотворно работал на нем. Венцом его подвижнической деятельности стал двухтомный труд «Аланика -культурная традиция». Первый том был благожелательно принят читателями. Второй готов и будет издан в ближайшее время.
В связи с изданиями последних книг профессора А. Хачирти считаю своим долгом напомнить читающей Осетии, что Анзор был в высшей степени признателен двум выдающимся осетинам, спонсорам своих книг: доктору технических наук профессору С.К. Кулову и доктору сельскохозяйственных наук, профессору Б.Б. Басаеву. Приношу искреннюю благодарность им от всех читателей и почитателей Анзора.
Великий Коста писал: «Тогда лишь в будущность народа я поверю, когда он гения оплачет своего». Но он же писал: «Не плачь о нем, ты вместо слез ненужных себя его идеей вдохнови». Это из разных стихов Коста, но вместе они выражают ту же идею преемственности скифского мудреца Токсариса, которую сам Анзор избрал для эпиграфа к первому тому своей «Аланики».
В заключение присоединяюсь к ним и я. Потому что я полностью разделяю эту установку: «Мы полагаем, что и для живых полезнее будет, если мы будем помнить о лучших людях, и потому чтим умерших; мы думаем, что в таком случае многие захотят у нас сравняться с ними». Это мнение разделяют многие уважаемые в Осетии люди - и потому есть у нас памятники и улицы в честь великих людей нашей культуры и истории.
Уверен, что Анзор Хачирти заслужил своей подвижнической деятельностью, чтобы его имя было увековечено там, где он родился. Надеюсь, что улица его имени в селе Лескен и две мемориальные доски на двух домах в Лескене, где он родился, и где жил во Владикавказе, скоро появятся, чтобы напоминать людям об этой достойной судьбе.
И это лучшее, что мы можем сделать и сказать, вспоминая Анзора Хачирти.
Леонид КОЧИЕВ
газета "ВЛАДИКАВКАЗ", №27 (594) 9 апреля, среда, 2008г.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Вернуться назад