Социальное положение женщин Северного Кавказа на современном этапе
25 июля 2009. Разместил: 00mN1ck
Губаева Б.С.
ассистент кафедры ГМУ ВИУ
ассистент кафедры ГМУ ВИУ
Работа выполнена при финансовой поддержке Программы фундаментальных исследований Президиума РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России»
Переход от административно командной системы к современной рыночной, поставил различные слои населения в новые условия. Экономические, культурные, этнические различия регионов создали предпосылки для разнообразных форм самоорганизации населения. В условиях отсутствия государственной поддержки как, таковой, банкротства и закрытия предприятий, наиболее экономически уязвимыми оказались женщины.(1) Устойчивость традиционного уклада жизни народов, населяющих Кавказ, несмотря на происшедшие политические, экономические и социальные перемены, продолжает негативно сказываться на положении женщины в обществе. Все это, бесспорно, сказывается не только на положении женщины, но и на политической, экономической и социальной дестабилизации во многих регионах Кавказа. Выявление сложившегося дисбаланса между традиционным отношением к женщине и изменившимися внешними факторами необходимо для выработки определенной стратегии по сокращению дистанции между конституционным правом женщин, по которому они формально юридически уравнены в правах, и традиционным отношением к женщине, по которому они неформально лишены многих прав. Кроме того, реальное положение женщин на Кавказе не всегда соответствует правовому демократическому обществу.
Четверть века тому назад статья Ш. Ортнер “Соотносится ли женское с мужским так же, как природное с культурным”, вышедшая в сборнике “Женщина, культура, общество”, отредактированном М.Розальдо и Л.Ламфере, а также исследования Р.Унгер, А.Рич, Г.Рабин начала 70-х годов положили начало гендерным исследованиям. В мировой исторической науке 70-е годы были временем рождения “истории женщин” как самостоятельного направления, имеющего бесспорную актуальность. Формированию “женской истории” как особой субдисциплины способствовал, с одной стороны, интерес к ней тех, кто изучал проблемы массовых движений и увидел в исследовании создания первых женских организаций, в истории феминизма и суфражизма ключ к пониманию острых вопросов современности: что следует понимать под пресловутым “угнетением женщин”, всегда ли оно существовало, как и когда возникло, каковы были причины его появления и каковы формы, методы и пути преодоления неравенства (Men, Maskulinities and Social Theory. Lnd. 1990, p. 2 – 3.). Впоследствии рост числа работ по “женской истории” консолидировал исследования, проводимые женщинами. Число исследовательниц, увлеченных идеей изменить представление о прошлом, “вписать” в него женщин, “выведя их на свет из тьмы истории”, росло в геометрической прогрессии. Среди сотен книг и статей, выпушенных на Западе в 1970 – начале 1980-х годов были и конкретно-исторические, и общетеоретические, интерпретирующие (Women in Western European History. V. 1 – 3. Lnd. 1982.). Большую роль в популяризации “женской истории” сыграли “Annales: Ekonomies, Societes. Civilisations”, “Past and Present”, “Geschichte und Gesellschaft”. Немалое значение имела и деятельность феминистских журналов “Signs”, “Feminist Studies”, “Women’s Studies Quarterly”. Идеи гендеристок и либеральных феминисток в России постепенно вводились в оборот с середины 1970-х гг., хотя и не артикулировались в научной литературе. Социальные трансформации середины – конца 80-х годов стали главным фактором, повлиявшим на возникновение гендерных исследований как нового самостоятельного направления в исторических науках. Этому способствовало возникновение демократических институтов, расширение контактов с зарубежными учеными, усиление независимого женского движения. Несмотря на отсутствие феминистского движения в России в начале 90-х годов, уже тогда был развенчан миф о “любой кухарке”, которая сможет участвовать в управлении государством. В России, как и во всех республиках бывшего СССР, феминистское движение практически отсутствовало. Поэтому, до сих пор сохранилось много затемненных углов, где затаилось традиционное, трансформированное социализмом патриархально-консервативное отношение к женщине. А в условиях политической нестабильности это проявляется в самых неожиданных формах протеста, как женское движение в Грузии в начале 90-х годов, получившее название в средствах массовой информации “черночулочницы”, “черные колготки”, “фанатки Гамсахурдия”, “женский батальон”. К сожалению, до сих пор нет научного анализа данного явления, кроме газетных публикаций, где дается поверхностный анализ, основанный в основном на личном отношении к участницам этого движения (Али Абасов. ж. “Центральная Азия и Кавказ”; Н. Молчанова “Прощание с Грузией”; Д. Юрьев “Революции не будет” и др.). Нет, также, научных исследований по так называемым “шахидкам”. Публикации по ним также носят информационный, поверхностный характер. Хотя движение “шахидок” уже выходит за рамки конфликтных зон. И отсутствие научных исследований не позволяет реально оценивать мотивы, побуждающие женщин становиться шахидками. Так, теракт в Багдаде 9 ноября 2005 года, направленный против военнослужащих США, совершила гражданка Бельгии. В связи с этим, мотив такого поступка бельгийки начальник федеральной полиции Бельгии Гленн Аудинаэрт объяснил “развращенностью нового поколения, и эмансипацией, позволяющей женщинам стремиться к мученичеству”. Но так ли это? К сожалению, нет никаких исследований ни в России, ни в Европе по анализу факторов, заставляющих женщин становиться шахидками. А эти факторы могут быть различны в разных регионах.
Наиболее изученной проблемой в России является социальное положение женщины. К началу 90-х годов в стране подросло поколение молодых ученых, которые осваивали работы К.Галиган, К.Милле, Дж.Митчелл и других корифеев либерального феминизма. Стоит упомянуть, что среди этих молодых специалистов были не только женщины, но и мужчины, без смущения называвшие себя “феминистами”. В конце 90-х – начале 2000 –х годов появляется ряд научных статей и монографий по проблемам гендерных исследований в России (И.Р. Чикалова, М.Г. Муравьева, О.В. Шнырова, Н.Л. Пушкашева, Л.П. Репина, В.В. Носков, Д. Бородин, И.И. Юкина).
Несмотря на развитие гендерных исследований в России в целом, к сожалению, мало внимания уделяется подобным научным изысканиям на Кавказе, где, с развитием новых экономических, социальных и политических отношений, проблема “женского” вопроса стоит наиболее остро.
В странах Запада признание проблематики прав женщин в качестве неотъемлемой составной части прав человека прошли несколько этапов. Впервые о своих претензиях на роль полноценных гражданок женщины заявили в ходе буржуазных революций, которые можно назвать еще и революциями "права", "правосознания". Затем, в ходе промышленных революций женщины в массовом порядке оказались втянутыми в общественное производство, что вынудило их добиваться равноправия уже в сфере социально-экономических отношений. Позднее наступает время культурных революций, изменяющих подход к репродуктивным функциям женщин, взгляды на любовь, рождение детей, семейную жизнь. Более двух столетий женщины отвоевывали для себя, условно говоря, три группы прав - политические (гражданские), социально-экономические, репродуктивные права, которые могли бы позволить им рассчитывать на социальный статус, сопоставимый по основным параметрам с мужским.(2)
Несколько иначе происходила феминизация общества на Северном Кавказе. Фактически, как таковой, феминистского движения на Северном Кавказе никогда и не было. Вопросы равноправия женщины решались не под давлением женского движения, которого не существовало в природе, но спускались государством законодательно. В итоге, получив права, к которым женщины Кавказа не были готовы, оказались в более худшем положении, чем «под гнетом мужчин». Вся предшествующая история и культура была выстроена в соответствии с мужским видением мира, с мужскими вкусами, предпочтениями – мир "маскулинизирован". И это видение сохранилось как у мужчин, так и у женщин. При этом, женщина получила наряду с правами и сопутствующие этим правам обязанности. Женщина должна была уже противопоставить стандартам и стереотипам мужчины свои, женские. Без утверждения своего особого взгляда на мир, на историю и культуру, женщины рисковали потерять самобытность и просто раствориться, исчезнуть в "мужском" обществе. К этому кавказская женщина не была готова.
В отличие от Северного Кавказа, к началу ХХ века почти во всех больших городах России существовали женские курсы, как высшие, так и медицинские, а также политехнические, сельскохозяйственные, архитектурные и др. Они были рассадниками образования для женщин. Своим возникновением практически все эти курсы были обязаны частной и общественной инициативе и влиянию женщин.(3) А.Н. Шабанова справедливо отмечала, что "борьба русских женщин за образование, за знания, стремление к самосовершенствованию... принесла результаты. Некоторые пути открыты, женщина может учиться и в некоторых областях прилагать к жизни свои знания".(4) Благодаря усилиям этих сподвижниц, к началу ХХ века Россия стояла на втором месте в мире, сразу после Англии, по числу женщин, получивших высшее образование.(5)
На заре советской власти кавказская женщина получила возможность самореализации через образование, получив доступ ко всем профессиям. И в некоторых областях женщина-горянка опередила своих подруг не только в России, но и в Европе. Так, представительница Северного Кавказа, Элита Даурова стала первой в мире женщиной-летчицей. Ее соотечественница Вероника Дударова – первой в мире женщиной-дирежер. В то же время, сохраняя патриархальный быт кавказского общества, заботу об этом «быте» советская власть положила на плечи женщин, легализовав «двойную нагрузку», которую и без того уже несла «свободная и равноправная» гражданка. Правда, государство обещало всемерно способствовать развитию социальной инфраструктуры. Но не "здесь и сейчас", а "со временем", постепенно, после осуществления других - первоочередных задач. А пока, в качестве компенсации за двойную нагрузку, женщинам предоставлялись дополнительные, "охранные" права и "льготы", такие, в частности, как оплачиваемые отпуска по беременности и родам, пособия на детей.
Анализируя особенности социалистического законодательства, важно отметить, что в советской семье сохранялась гендерная асимметрия. Но асимметрия не совсем традиционная. В советской семье рельефнее обозначилась фигура матери, функция которой многократно усложнилась. Мать отвечает за рождение и воспитание детей, за быт семьи, несет на себе весь домашний труд и, помимо этого, материально поддерживает семью своей зарплатой. В большинстве советских семей зарплаты мужа было недостаточно, чтобы обеспечить даже минимальный прожиточный уровень.
Определяя характер гендерных отношений в советский период, социологи единодушно квалифицируют его как "контракт работающей матери". Это значит, что в такой системе женщине отводились две роли - "труженицы" и "матери". Таким образом "государственный феминизм" советского образца не решил основной задачи, связанной с утверждением гражданских прав женщин. Пойдя на формально-юридические изменения в статусе женщин, он не разрушил на практике традиционного разделения труда между полами, предполагающего, что мужчине принадлежит "большой" мир - мир политики, управления обществом; женщине - дом, семья.(6)
С начала 90-х годов на Северном Кавказе, как и по России в целом, начались политические и экономические преобразования, связанные с изменением форм собственности, переходом от советской, командно-административной системы общественного устройства к правовому, демократическому государству. Но реальная жизнь кавказских женщин все еще далека от идеалов равноправия. Отчетливее всего неравенство шансов мужчин и женщин обнаруживается в двух сферах - сфере труда и занятости, а также – сфере политики, управления государством и обществом.
Женщина, занятая в общественном производстве, - стала нормой кавказской действительности. Сегодня среди женщин Северного Кавказа зрелого возраста - 35-49 лет - почти 90% работают или ищут работу. Подавляющее большинство работающих женщин - 96,3% относятся к категории наемных работниц. И только около 3% - к работающим не по найму, в их числе всего 0,7% работодателей.
Каковы самые характерные черты женского предпринимательства на Северном Кавказе? Доля женщин в общем числе предпринимателей составляет около 20%. Все они в основном заняты так называемым средним и мелким бизнесом. В большом бизнесе женщины - редкость. Становление женского бизнеса происходит во многом за счет инициативы самих женщин, а не в результате действия специальных государственных программ. Хотя государство вплоть до последнего времени много и охотно высказывалось в пользу женского предпринимательства, конкретных шагов для его поддержки оно так и не предприняло. Женский бизнес ориентирован в основном на сферы традиционной женской занятости - розничную торговлю, бытовые услуги, здравоохранение, культуру, науку. Социологи утверждают, что женщины развивают свое дело более осторожно, чем мужчины. Они демонстрируют большую склонность к компромиссу во взаимодействии с партнерами, большую склонность учитывать моральные принципы и этические нормы.
Сегодняшнее состояние предпринимательской деятельности в стране характеризуется отсутствием хорошей законодательной базы для развития своего дела, отсутствие налаженного механизма сотрудничества, открытого, легального взаимодействия представителей деловых кругов с законодательной и исполнительной властью, а главное - неустойчивостью и нестабильность общей социально-политической ситуации в России. Женщины-предприниматели сталкиваются не только с этими барьерами, которые в принципе тормозят динамику предпринимательства в стране. На их деятельность всерьез воздействуют еще и факторы социально-психологического характера. В частности - привычный взгляд на роль женщин в семье и обществе. Традиционные стереотипы массового сознания всерьез ограничивают конкурентоспособность женщин в сфере бизнеса, разрушительно воздействуют на их семейные отношения. Во многом современное состояние предпринимательства ухудшило положение женщины, т.к. самый доступный вид бизнеса для северокавказских женщин оказался непритягательным. Непропорциональное соотношение тяжелого труда и заработка, притом, что специфика работы на базаре в какой-то степени уподобляет женщину с мужчиной, отпугивает многих, особенно незамужних женщин, от этого вида труда.
Когда говорится об ущемление женщин на рынке труда, оппоненты, как правило, апеллируют к закону, согласно которому женщина формально имеет те же права, что и мужчина. Но здесь необходимо учитывать особенности этнического менталитета народов Северного Кавказа с их традиционным взглядом на гендерные отношения. Женщины продолжают приписывать мужчине роль источника нормы в семье. Придерживаясь традиций, женщина высказывает свое мнение, спорит, но последнее слово отдает мужчине, даже если она не согласна. Такая расстановка сил существует независимо от национальности семьи. Однако важно также отметить, что эта установка проявляется чаще на уровне декларирования или стереотипа, но ее придерживаются и демонстрируют. Мужчина должен быть носителем нормативной системы. А женщине следует быть исполнителем, реализатором, воплотителем этих нормативных требований в повседневную жизнь семьи. Хотя в результате экономического кризиса функция кормильца подвергается сомнению со стороны женщин. В поисках заработков мужчины вынуждены покидать пределы села и республики, перекладывая на женские плечи домашнее хозяйство, детей, пожилых родителей. С одной стороны, это приводит к тому, что физическая нагрузка женщины возрастает, с другой, - начинает снижаться значимость домашнего хозяйства, ценность семьи.(7)
Ухудшение положения женщины на Северном Кавказе особенно ощущается в Республиках с мусульманским населением, т.к. женщина в традиционном мусульманском обществе не имеет профессионального опыта, а современная занятость требует предприимчивости, инициативы, напористости и других рыночных качеств, которыми она не обладает. Рынок труда стал куда более жестоким по сравнению с советской занятостью. Кроме того, отсутствуют дополнительные социальные стимулы выхода женщины в публичную сферу. Поддерживается статус женщины хранительницы очага, сохраняется зависимость семьи от женского труда.(8) Потому часто вынужденные попытки поиска заработков приводят к тяжелым психологическим травмам.
Учитывая особенности гендерных отношений на Северном Кавказе, в целях улучшения положения женщин, необходимо, прежде всего:
— учет гендерных параметров в государственных программах;
— повышение гендерного сознания общества;
— включение гендерных подходов в систему образования;
— способствование реализации международных обязательств в сфере гендерного равноправия;
— внедрение гендерных параметров в процесс социально-экономического развития с учетом национальных особенностей северокавказского региона.
Среди мероприятий, необходимых для улучшения положения женщин, есть и такие, которые будут способствовать более интенсивному внедрению гендерного образования на различных ступенях системы образования:
— гендерное просвещение педагогов и персонала, работающих в системе образования;
— учет гендерных аспектов в программах (учебниках) школ и ВУЗов, разработка стандартов;
— гендерная экспертиза учебников для школы и ВУЗов;
— учет гендерных аспектов при повышении квалификации и непрерывном образовании;
— создание учебников по гендерным вопросам;
— пополнение существующих библиотек книгами по гендерной тематике;
— гендерный анализ различных просветительских институций.
Примечания:
1 Атаева Л.М., Атаева М.Б., Тлисова А.Б. Особенности социально-психологической самоорганизации женщин Северного Кавказа. Черкесск, 2005. – С. 3.
2 Светлана Айвазова Гендерное равенство в контексте прав человека. Пособие Москва, 2001. – С.19.
3 Шабанова А.Н. Очерк женского движения в России. Спб.1912. – С.27.
4 Там же. С. 28.
5 История борьбы русских женщин за право на образование хорошо показана в монографиях: Тишкин Г.А. Женский вопрос в России: 50-60-е годы XIX в. Л. 1984; Павлюченко Э.А. Женщины в русском освободительном движении.
6 Светлана Айвазова Гендерное равенство в контексте прав человека. Пособие Москва, 2001. – С.36.
7 Лыткина Т.С. Трансформация семьи и домашнего хозяйства: опыт социо-этнологического описания жизни табасаранцев // Ежегодная научная конференция «Сорокинские Чтения»: Актуальные проблемы социологической науки и социальной практики. М. 2002. – С.123.
8 Там же, с. – 124.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Вернуться назад