§ 29. УСТАНОВЛЕНИЕ РУССКО-ОСЕТИНСКИХ ОТНОШЕНИЙ
Новое время в истории Осетии. Исторический процесс принято делить на отдельные периоды, эпохи или стадии развития. У европейских народов, например, различают древний, средневековый, новый и новейший периоды их истории. В любой периодизации прошлого можно обнаружить элемент условности, дань научной традиции. Но бесспорно и другое: каждый отдельный период — это, прежде всего, показатель возраста человеческого общества и уровня его прогрессивности. Развитие общества, как известно, носит непрерывный и поступательный характер. Несмотря на эту общую закономерность, переход от одного периода к другому каждый народ совершает по-своему и в отведенное ему историческое время. Для ряда европейских стран (Нидерланды, Англия и др.) новое время начинается еще в XVII в. Для других оно наступило позже. Отставание в историческом развитии было связано не с национальными особенностями народа. Оно часто вызывалось тяжелыми географическими условиями, военно-политическими потрясениями и другими причинами, мешавшими историческому прогрессу. Осетия относится к странам, для которых XVII в. все еще оставался поздним средневековьем. Военно-политические события XIV-XV вв., а также суровые горные условия Центрального Кавказа обусловили замедленные темпы развития Осетии — в XVI в. она едва преодолела тяжелые последствия распада Аланского государства. XVIII в. — начало нового времени в истории Осетии. К этому периоду были созданы необходимые предпосылки, позволявшие проведение в Осетии важных общественно-экономических, политических и культурных преобразований. Завершился процесс формирования осетинской народности, ускоривший объединение ранее обособленных территориальных гражданских обществ. Происходившие в первой половине XVIII в. перемены выдвинули Зураба Магкаева как политического лидера Осетии, возглавившего решение общенациональных задач. Для своего времени хорошо образованный, опытный политик и дипломат, он укрепил внутреннее политическое единство страны и установил тесные дипломатические отношения с соседними народами. Особое значение в деле возрождения Осетии Зу-раб Магкаев придавал возвращению части исторической территории, утерянной осетинами в пору татаро-монгольского нашествия. В XVIII в. интенсивно развивались русско-осетинские отношения. Результатом их явилось присоединение Осетии к России. Это важное историческое событие укрепило внешнюю безопасность Осетии, положило начало переселению осетин на предгорные равнины Северного Кавказа. XVIII в. внес коренные изменения в историческое развитие Осетии. Возрождение страны становилось его лейтмотивом. Но на этом пути все еще было немало трудностей. Сложным, например, оставалось политическое положение Осетии. Южные ее районы являлись объектом постоянной экспансии грузинских феодалов, претендовавших на политическое господство. Набеги совершались и на севере Осетии, где у кабардинских феодалов были свои притязания. Северо-восточные земли осетин подвергались вооруженной агрессии со стороны ингушских племен. Несомненный прогресс в возрождении страны наблюдался в XIX столетии. Но оно было полно драматических событий. Новое столетие в истории Осетии начинался с карательных экспедиций российских войск. Продолжавшиеся вплоть до 1830 г., они привели к установлению российской администрации, к потере политической независимости страны. В составе российской государственности Осетия сохранила внутренние общественные ресурсы, так необходимые для исторического прогресса. Среди этих ресурсов следует указать в первую очередь на предрасположенность осетинского общества к глубокой интеграции с прогрессивными формами экономики и культуры. Благодаря России Осетия стала на путь экономического и культурного подъема. Наметился расцвет осетинского феодализма. Одновременно начался процесс зарождения товарно-денежных отношений и формирования капиталистического уклада. В это же время происходит возрождение городской культуры. В новое время в истории Осетии вторая половина XIX в. — наиболее динамичный период. Главным экономическим фактом этого периода стали высокие темпы промышленного и сельскохозяйственного производства. В резупьтате Осетия вышла на уровень капиталистически наиболее развитых регионов Кавказа и юга России. Экономический подъем существенно изменил социальный облик осетинского общества. Вторая половина XIX в. в истории Осетии отмечена усложнением традиционной для феодального общества социальной структуры: здесь появились рабочий класс и национальная буржуазия. Экономический и социальный прогресс в Осетии сдерживался политикой российского самодержавия. Направленность этой политики на присвоение российским государством природных ресурсов Осетии вела ее к превращению в колонию капиталистического типа. В 70-х гг. XIX в. борьба с российским самодержавием становится основным фактом политической истории Осетии. Перед этой борьбой внутренние социальные противоречия отступили на второй план. В ней участвовали почти все социальные слои осетинского общества, оказавшиеся в оппозиции к российскому правительству и его администрации на Кавказе. На первых порах на борьбу осетинского народа с самодержавием свое впияние оказывало общероссийское демократическое движение, в особенности народничество. Позже, в 80-х гг. XIX в., антиправитепьственные выступления в Осетии приобретают черты национально-освободительного движения. Выдвижение Коста Хетагурова на роль главного идеолога и лидера борьбы с российским самодержавием окончательно определили национально-освободительную форму сопротивления официальной политике России в Осетии. С подъемом национапьно-освободительного движения была тесно связана революция в культурной сфере. За короткое время достижения в области науки, просвещения и питературы преобразовали Осетию, вывели ее народ в число культурно развитых народов Российской империи. Существенная особенность национального возрождения осетинской культуры состояла в дальнейшем развитии ее демократических основ, присущих осетинскому обществу. Этому способствовала также идеология Коста Хетагурова, литературное творчество которого стало вершиной национальной культуры осетинского народа. Предпосылки русско-осетинских переговоров. Ранее развивавшиеся русско-осетинские (аланские) отношения были прерваны в XIII в., после татаро-монгольского нашествия и образования Золотой Орды. Длительное время контакты, возобновлявшиеся между Осетией и Россией от случая к случаю, не имели политических последствий ни для одной из сторон. Налаживание постоянных русско-осетинских связей относится к середине XVIII в. Первые шаги к установлению прочных отношений с Осетией предприняла Россия. Начало их датируется 1743 г. В этом году императрица Елизавета Петровна потребовала от Сената подробного доклада об Осетии. Из доклада императрица узнала, что Осетия независимая страна и что расположена она неподалеку от российской границы. Особенное внимание императрица обратила на сообщение о том, что горные ущелья Осетии «изобилуют золотом, серебряными рудами и минералами, камением изрядным». Императрица поручила канцлеру А.П.Бестужеву-Рюмину, бывшему тогда главой Коллегии иностранных дел, изучить вопрос — может ли Осетия «быть в союзе с Россией». Встречные шаги к установлению тесных взаимоотношений с Россией предприняла в свою очередь и Осетия. В 1743 г. представители Осетии обратились с письмом к российской императрице. В нем высказывалась просьба, чтобы российское правительство помогло осетинскому народу вернуть предгорные равнины Северного Кавказа — их историческую территорию. В Осетии верили, что только Россия способна обеспечить ей внешнюю безопасность и помочь народу разрешить вопрос о землях предков. В 40-х годах XVIII в. Осетия выступила с инициативой о проведении дипломатических переговоров с российским правительством. Уже тогда отдельные общества заявляли о своем желании быть под покровительством России. Императрица Елизавета, зная о готовности Осетии к союзническим отношениям, в 1746 г. издала указ о русско-осетинских переговорах. Переговоры намечались в Петербурге и проводились «ради крещения и для других секретов». Обе стороны — и Россия, и Осетия — придавали большое значение предстоящим переговорам. К ним тщательно готовились. Подготовкой переговоров занимались главные государственные учреждения России — Сенат, Синод и Коллегия иностранных дел. Кроме того, российское правительство, взявшее курс на постоянные русско-осетинские отношения, направило в Осетию миссионерскую комиссию, назвав ее Осетинской. С помощью комиссии оно восстанавливало христианство в Осетии, изучало страну и ее народ, поддерживало связь с наиболее влиятельными лицами Осетии. Со своей стороны Осетия через Осетинскую комиссию сообщала России о своей политической позиции, которой будет придерживаться на переговорах. Как и раньше, Осетия стремилась решить на переговорах вопросы, связанные с вступлением в российское подданство, обеспечением ее безопасности и возможностью частичного переселения на равнину. Считая эти вопросы главными на переговорах, представители Осетии также намеревались сообщить российской стороне «о всяких секретных тайностях и прочих состояниях осетинской земли». К «секретным тайностям» относились месторождения цветных металлов, находящиеся в Осетии. В осетинском обществе хорошо понимали — без собственных интересов в Осетии российское правительство не станет решать важных для самой Осетии проблем. Осознавая это, уже в Петербурге осетинские послы собирались предложить взаимовыгодный договор. Согласно этому договору Россия обеспечила бы безопасность Осетии и оказала помощь в расширении территории осетин на Северном Кавказе, а Осетия, в свою очередь, предоставила бы России право на геологические разведки и промышленное использование своих месторождений цветных металлов. Одновременно с разработкой основных положений будущего договора в Осетии был определен состав делегации, правомочной вести переговоры с российским правительством. Намеченные на 1746 г. русско-осетинские переговоры были, однако, сорваны из-за осложнившейся на Северном Кавказе международной обстановки. Главным препятствием на пути сближения России и Осетии стал Белградский мир. Заключенный в 1739 г. между Россией и Турцией, он лишал российское правительство права на политические связи с народами Северного Кавказа, в том числе на оказание военной и другой помощи. Ослабив влияние России на Северном Кавказе, Белградский мир развязывал руки турецкому султану, персидскому шаху и крымскому хану, проводившим агрессивную политику на Кавказе. Каждый шаг, направленный на развитие отношений между Россией и народами Северного Кавказа, встречал упорное сопротивление со стороны Турции, Ирана и Крымского ханства. Против союза Осетии и России были также настроены картли-ка-хетинский царь, часть грузинских феодалов и отдельные кабардинские князья, имевшие свои честолюбивые политические виды на Осетию. Осетинское посольство в Петербурге. Несмотря на возникшие сложности в установлении тесных дипломатических контактов, Осетия и Россия предпринимали шаги, направленные на поиск путей к прочному союзу. Осетия вела переговоры с картли-кахетинским царем, у которого просила поддержки в налаживании отношений с Россией. Такие же переговоры состоялись и с кабардинскими владельцами — противниками русско-осетинских связей. Зурабу Магкаеву — выдающемуся осетинскому дипломату — удалось наладить отношения с Грузией и Ка-бардой. Он также занимался формированием осетинского посольства и подготовкой его поездки в Петербург. В конце сентября 1749 г. в Россию выехало первое осетинское посольство. В его состав вошли Зураб Магкаев (Елиханов), Эба (Елисей) Кесаев (Хетагов), Батырмирза (Георгий) Цопанов (Куртаулов), Созруко Туганов и Кази Кубатиев, а также сопровождавшие их лица. Все члены посольства были знатного происхождения, хорошо ориентировались в политике и дипломатии. Особо выделялся руководитель посольства Зураб Магкаев, выходец из Зарамага. Он был высоко образован, свободно владел русским, грузинским и кабардинским языками. Как политик и дипломат Зураб Магкаев, по характеристике кабардинских князей, был известен на всем Северном Кавказе «от самых горских черкесов по тракту до Осетии». Его хорошо знали и в Грузии. В 1724 г. дипломатическими услугами Зураба Магкаева воспользовался картли-кахетинский царь, пригласив его на переговоры с российским правительством. Десять пет выдающийся дипломат провел вместе с Вахтангом VI в Петербурге. Незаурядным был и Эба Кесаев — высокий ростом (2,6 м), образованный, известный в Осетии военачальник. «Во время военное все осетины имеют его за главного полководца», — сообщают о нем исторические документы. Батырмирза Цопанов вошел в осетинское посольство как один из наиболее влиятельных лиц в Куртатинском обществе. В отличие от других послов он не был крещен. Христианство Батырмирза принял в Петербурге. Сообщая об этом, газета «Петербургские ведомости» указывала на его христианское имя Георгий и на то, что его крестным отцом был князь Н.Ю.Трубецкой, глава Синода и начальник департамента Сената. Высоким социальным статусом баделиат обладали два других посла — Созруко Туганов и Кази Кубатиев, представители Дигорского общества. Они были известны не только в Осетии, но и в Большой и Малой Кабарде. Каждого осетинского посла сопровождал «служитель». Им, как правило, являлся близкий родственник. Зураб Магкаев, например, в качестве «служителя» взял с собой своего сына Канамата (Дмитрия), Кесаев — своего однофамильца Василия, Цопанов — родственника Сергея Соломонова. В пути послов подстерегало немало опасностей и трудностей. Поэтому их сопровождал казачий отряд. Несмотря на это, не всем послам Осетии удалось добраться до столицы России. По настоянию кабардинских князей, все еще выступавших против установления русско-осетинских отношений, из Кизляра вынуждены были возвратиться домой Созруко Туганов и Кази Кубатиев, представители Дигорского общества. Поездка в Петербург заняла у послов более четырех месяцев. В феврале 1750 г. Зураб Магкаев представил свое посольство Сенату. Накануне прибытия осетинского посольства в Петербург российское правительство получило новые сведения об Осетии — о ее географическом расположении на Кавказе, природных ресурсах и политическом состоянии. В частности, в правительственных кругах Петербурга уже знали, что Осетия занимает на Центральном Кавказе район, через который проходят Военно-Грузинская и Военно-Осетинская дороги. Российской стороне также стало известно, что при посредничестве Осетии возможно поддерживать тесную связь с Закавказьем и Востоком, со странами, открывавшими новый простор для русской торговли. Российское правительство располагало сведениями и о богатых месторождениях цветных металлов. Из-за частых войн, которые вела Россия в первой половине XVIII в., и большого недостатка в таком стратегическом сырье, как свинец, особый интерес у правительства вызывала перспектива промышленной добычи в Осетии свинцовой руды. Правительственный кабинет Елизаветы Петровны надеялся на сговорчивость осетинских послов. Он рассчитывал на односторонне выгодный договор: не беря в отношении Осетии военно-политических и экономических обязательств, российская сторона желала тайно от соседних государств — Турции, Ирана — вывозить руду из Осетии. Появлением у российского правительства в отношении Осетии конкретных торгово-экономических планов во многом объяснялось то, как торжественно осетинское посольство было встречено в Петербурге. Рядом с Сенатом посольству Зураба Магкаева было предоставлено в качестве постоянной резиденции здание, фешенебельное в то время и известное как Белокаменный дом. Послам выделили судно, на котором они совершали речные и морские прогулки по Неве и Финскому заливу. Посольство имело своего постоянного шефа. Им был князь Н.Ю.Трубецкой. Шеф знакомил послов со столицей Российской империи, возил их на сестрорецкие оружейные заводы, сопровождал их во время официальных приемов.
Осетинское посольство обладало двумя равнозначными формами дипломатических полномочий. На правах официальной делегации оно могло вести переговоры по конкретным вопросам, касавшимся русско-осетинских отношений. Посольство также являлось постоянно действующим дипломатическим представительством в России. Прием осетинских послов в Петербурге велся по протоколу, принятому для дипломатов высокого ранга. Российское правительство учитывало выгоды, которые могли принести русско-осетинские переговоры. Но значение имело не только это. В Петербурге обратили внимание и на самих послов — их образованность, осведомленность в тонкостях дипломатического протокола, заметный аристократизм, не уступавший изысканным манерам европейских дипломатов. Еще раньше, чем в Петербурге, уровень дипломатической культуры высоко оценил астраханский губернатор. Он писал императрице о необычности осетинского посольства и этим объяснял то, что предоставил ему в «удовольствие» и «для спокойной езды» кареты, ранее приготовленные для персидских послов. Большое впечатление послы из Осетии произвели на российских сенаторов. После первого заседания Сената, на котором был устроен прием осетинского посольства, сенаторы остались единодушны в том, чтобы признать послов в статусе «знатных». Они высоко оценили речь Зураба Магкаева, произнесенную им на заседании Сената, и просили правительство вдвое увеличить послам жалование.
М.М. Блиев, Р.С. Бзаров "История Осетии"
при использовании материалов сайта гиперссылка обязательна |