§ 30. РУССКО-ОСЕТИНСКИЕ ПЕРЕГОВОРЫ В ПЕТЕРБУРГЕ
Политическая программа осетинского посольства. Сложности в русско-осетинских переговорах. Весной 1750 г. российское правительство и посольство Осетии приступили к официальным переговорам. Они начались на заседании Сената, которое было посвящено специальному обсуждению вопроса о развитии русско-осетинских отношений. На этом заседании Зурабом Магкаевым были поставлены основные задачи, которые им рассматривались как наиболее важные на переговорах. В их числе были: присоединение Осетии к России, обеспечение ее внешней безопасности, переселение части осетинского населения на предгорные равнины Центрального Кавказа и установление взаимовыгодных торговых отношений. То, что эти вопросы, четко сформулированные Зурабом Магкаевым, являлись для Осетии жизненно важными, было для российского правительства очевидным. Ясно было и другое. В сложившейся к середине XVIII в. международной обстановке российское правительство еще не могло ради Осетии идти на такие шаги, которые повлекли бы за собой дипломатические осложнения для России. В осетинском посольстве понимали это. Надеясь подтолкнуть российскую сторону к более решительным действиям, Зураб Магкаев заявил о том, что Осетия готова выставить армию численностью в 30 тысяч воинов для участия в военных действиях против Турции и Ирана — главных соперников России на Кавказе. В правительственных кругах России не вызывала возражений программа, предложенная осетинским посольством на переговорах. Однако официальный Петергбург все же воздерживался от политических заявлений по вопросам, выдвинутым Зурабом Магкаевым. Такая позиция объяснялась ограничениями, введенными еще Белградским миром в 1739 г. и лишавшими Россию права вмешиваться в дела народов Северного Кавказа. У российской стороны была еще одна причина для дипломатической сдержанности, которую она проявляла на переговорах. Она заключалась в самом заявлении Зураба Магкаева, предложившего России военное сотрудничество, но умолчавшего о «тайностях и секретнос-тях земли осетинской». Российское правительство больше привлекали в Осетии месторождения цветных металлов, чем ее военная помощь. Летом 1750 г. состоялось специальное заседание Сената, где обсуждались русско-осетинские переговоры. На нем осетинским представителям был предложен вопрос: «Могут ли они представить что об осетинских секретах и о состоянии тамошней земли?» В планы осетинского посольства входила подготовка для российского правительства особого доклада о рудных месторождениях Осетии. Но с представлением его не спешили преднамеренно. Сообщение о рудных богатствах Осетии готовилось как дипломатический ход, предназначенный на тот случай, если бы российское правительство согласилось на обсуждение вопросов о присоединении Осетии к России и переселении части осетинского населения на предгорные территории. Поняв, что правительствующий Сенат не намерен рассматривать предложения осетинского посольства, Зураб Магкаев, в свою очередь, воздержался от доклада, посвященного рудным месторождениям Осетии. В качестве основы для дальнейшего развития русско-осетинских отношений он вновь предложил взаимовыгодный договор о военном сотрудничестве. Осетинское посольство считало, что его переговоры с российскими сенаторами были бы успешны, если бы в них вмешалась сама императрица. Оно намеревалось также обсудить с Елизаветой Петровной проблему присоединения Осетии к России — наиболее политически сложную для российской стороны. Поэтому на заседании Сената Зураб Магкаев выразил просьбу «быть представленными императрице для земного поклонения». Российское правительство избегало поспешных шагов в переговорах с осетинским посольством, опасаясь международных осложнений, которые можно избежать только путем длительных и тайных переговоров. Желая направить переговоры в выгодное для России русло, Сенат предложил Зу-рабу Магкаеву и его спутникам воспользоваться пребыванием в Петербурге и ознакомиться с его достопримечательностями: посетить церкви, соборы и другие места, не спеша с возвращением на родину. Иной точки зрения придерживалось осетинское посольство. Считая, что затянувшиеся переговоры приведут к потере секретности его миссии, посольство было сторонником форсированных русско-осетинских переговоров. Опасения осетинского посольства были не напрасны. Вскоре о русско-осетинских переговорах стало известно кахетинскому царю Ираклию II, традиционно претендовавшему на свое собственное политическое влияние в Осетии. Он направил в Петербург специальных эмиссаров, поставив перед ними задачу — помешать установлению русско-осетинских отношений. Посланники Ираклия II представили российскому правительству донесение, будто бы послы — это зависимые от грузинских князей крестьяне и потому не могут представлять Осетию на дипломатических переговорах. Вмешательство грузинской стороны еще больше осложнило русско-осетинские переговоры в Петербурге. Ход переговорного процесса. Кахетинскому царю удалось приостановить русско-осетинские переговоры. В российском правительстве занимались установлением личностей осетинских послов, а также выяснением их правомочности вести переговоры с Россией. Осетинскому посольству, в свою очередь, пришлось представить в Сенат исчерпывающие сведения о каждом из послов. Еще раз убедившись в дипломатической состоятельности осетинских послов, Петербург возобновил переговоры. Зураб Магкаев, руководитель посольства, настоял на том, чтобы на этот раз обсуждались конкретные вопросы, поставленные им раньше. Летом 1751 г. российский Сенат принял ряд важных решений. Он одобрил проведение встречи осетинского посольства с Елизаветой Петровной. Сенат поручил российской Коллегии иностранных дел изучить «осетинский вопрос» и подготовить по нему доклад. В Коллегии иностранных дел организацией второго тура переговоров занимался В.М.Бакунин — статс-секретарь, считавшийся специалистом по Кавказу. Он пригласил в иностранное ведомство России осетинских послов, с которыми вел «расспросы» об Осетии. Представив им карту Северного Кавказа (карта была составлена в 1744 г. геодезистом С.Чичаговым), В.М.Бакунин просил послов указать районы, на которые хотели бы переселиться осетины. Зураб Магкаев, поясняя по карте, назвал земли по течению рек Ардон, Фиагдон, Гизельдон, Терек — «выше кабардинских деревень от десяти до пятнадцати верст» — как наиболее удобные для будущих переселенцев-осетин. Послы объяснили, что по всей этой территории нет ничьих владений и что она легко защищаема от внешних нападений. В переговорах с В.М.Бакуниным обсуждался также вопрос о присоединении Осетии к России. В результате такого обсуждения стало ясно, что Коллегия иностранных дел все же придерживается идеи о более позднем его решении, строго подчиняясь положениям Белградского договора. Лишь в одном Коллегия была готова оказать осетинам содействие — в их переселении в район станицы Червленой, расположенной на тогдашней российской границе. Из-за отдаленности этого района от Осетии посольство не согласилось с иностранным ведомством и продолжало настаивать на предгорной территории как наиболее удобной для осетин. По итогам переговоров с осетинским посольством Коллегия иностранных дел подготовила доклад для канцлера А.П.Бестужева-Рюмина, возглавлявшего иностранное ведомство. Канцлер, в свою очередь, изложил Сенату и Елизавете Петровне свою позицию по осетинским вопросам. Он был сторонником более смелых решений, чем его коллеги по иностранному ведомству. В частности, А.П.Бестужев-Рюмин поддерживал осетинское посольство по вопросу о переселении осетин на предгорные равнины по бассейнам рек, указанным Зурабом Магкаевым. Он разъяснил Сенату и императрице военно-стратегическую важность Осетии на Кавказе, которая требует от России более заинтересованного отношения к просьбам осетинского посольства. Особо А.П.Бестужев-Рюмин подчеркивал контролирующую роль Осетии в транскавказских коммуникациях, связывавших Россию с Закавказьем и, в частности, с Картли-Кахетией и Имеретией. Канцлер поддержал намерение осетинского посольства встретиться с Елизаветой Петровной. Возлагая на эту встречу большие надежды, А.П.Бестужев-Рюмин рекомендовал императрице, чтобы она лестно отозвалась об осетинском народе, обещая ему свою «высокомонаршую милость», а на торжественной церемонии, посвященной приему осетинских послов, преподнесла дипломатам дорогие подарки. Однако, как и правительствующий Сенат, А.П.Бестужев-Рюмин проявил сдержанность по поводу решения основного политического вопроса — присоединения Осетии к России. Поддерживая саму идею присоединения, он считал, что провозглашение российского подданства Осетии «при первом случае», то есть на первых русско-осетинских переговорах, преждевременно. Канцлер опасался болезненной реакции со стороны Турции и Ирана в случае закрепления политического влияния России в Осетии. А.П.Бестужев-Рюмин являлся главным лицом в российском правительстве, определявшим внешнеполитический курс России. Его доклад о характере русско-осетинских переговоров, естественно, рассматривался в правительстве как основополагающий. В конце декабря 1751 г. состоялся официальный прием осетинского посольства Елизаветой Петровной. На нем по заранее предусмотренному протоколу не обсуждались конкретные вопросы, касавшиеся русско-осетинских отношений. Прием больше напоминал торжественный церемониал, посвященный установлению российско-осетинских дипломатических контактов. На нем произносились торжественные речи. Зураб Магкаев благодарил императрицу за оказанный посольству теплый прием и высказал надежду на установление тесных взаимоотношений между Осетией и Россией. В свою очередь Елизавета Петровна с одобрением отозвалась о приверженности осетинского народа христианству. На приеме императрица объявила также о «монарших» подарках, преподнесенных осетинским послам. В феврале 1752 г. посольство во главе с Зурабом Магкаевым покинуло Петербург. Оно возвращалось на родину. Понадобилось 14 подвод, чтобы погрузить подарки, преподнесенные осетинским послам в Петербурге. Но главные ценности, разумеется, составляли не подарки, а те политические договоренности, с которыми возвращались послы в Осетию. В соответствии с новыми соглашениями, достигнутыми после встречи с Елизаветой Петровной, предгорную равнину Центрального Кавказа, бассейны рек Ардон, Фиагдон и Терек российское правительство объявляло землями «вольными и свободными». Переселение на эти земли осетин, рассматривавших их как свою историческую территорию, поддерживалось официальным Петербургом. Важным дипломатическим успехом явилось и торговое соглашение. Торговым людям из Осетии российское правительство разрешало приезжать в Кизляр и Астрахань и вести там беспошлинную торговлю. Установление тесных дипломатических отношений между Осетией и Россией — главный политический итог переговоров в Петербурге. Несмотря на Белградский мир 1739 г., осетинскому посольству удалось преодолеть международный барьер и открыть для Осетии пути к могущественной Российской империи.
М.М. Блиев, Р.С. Бзаров "История Осетии"
при использовании материалов сайта гиперссылка обязательна |