§ 54. ОБОСТРЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ В СЕВЕРНОЙ ОСЕТИИ В 30-50-е гг. XIX в.
Расцвет осетинского феодализма. Рост аристократии. Переселение осетин на Владикавказскую равнину изменило социальный облик Северной Осетии. Оно привело к более глубокому социальному расслоению осетинского общества. 20-50 гг. XIX в. — это период наибольшего расцвета феодализма в Осетии. Самыми быстрыми темпами феодализм развивался на равнине, на новых землях, где феодалам частично удалось вовлечь в сферу своего феодального господства свободное крестьянство. Новые темпы феодализации были характерны и для горных районов. Образовавшийся здесь в результате переселения части населения на равнину земельный резерв стал основой для расширения земельной собственности феодалов и появления новых социальных притязаний с их стороны. Расцвет феодализма существенно продвинул осетинское общество в его прогрессивном социальном развитии. Сформировавшаяся ранее аристократия, испытывавшая прежде серьезные экономические трудности, обрела новую социальную силу. Отдельные феодальные фамилии (Дударовы, Шанаевы, Мамсуровы, Тулатовы, Кубатиевы и другие), не имевшие в горах достаточных площадей для расширения своих земельных владений, превратились на равнине в крупных владельцев. Осетинская аристократия стала обнаруживать высокую хозяйственную активность. Наряду с повышением ее социальных притязаний, стремлением к расширению своих владетельских прав она быстрыми темпами меняла экономический облик осетинского села. Из ее среды формировалась осетинская интеллигенция, создавалось осетинское офицерство — «новое сословие», внесшее значительный вклад в развитие культуры Осетии. Вместе с тем дальнейшая феодализация осетинского общества сопровождалась обострением социальных противоречий. В фокусе этих противоречий находился земельный вопрос, все еще остававшийся жгучим для Осетии. Борьба за землю, развернувшаяся между так называемыми свободными общинниками и феодальным сословием, не являлась некой социальной стихией. Она протекала в формах, единых для быст-роразвивающихся феодальных обществ. В основе этой борьбы лежала общая закономерность, ведущая к образованию сословия крупных феодальных владельцев, с одной стороны, и зависимого крестьянства — с другой. Именно в этом процессе обнаруживались как основные социальные противоречия, так и высокий экономический потенциал, продвигавший осетинское общество на новые уровни общественного развития. Осетинская аристократия как никогда стала стремиться к социальной солидарности. Ранее, до переселения на равнину, свою общность аристократия чаще проявляла, как правило, в брачно-родственных связях, реже — в сугубо общественной сфере. До начала XIX в. феодальная солидарность в сфере общественных интересов зарождалась в условиях крестьянских волнений (как, например, в 1781 г. в Дигорском обществе) или же при возникновении внешней опасности (например, феодальная фронда тагаурских феодалов). Наиболее стремительно развивалась тагаурская аристократия, переселившаяся на Владикавказскую равнину. И раньше, чем социальным верхам других обществ, к ней пришла «социальная зрелость» — стремление к общественному союзу во имя общих интересов. Ярким проявлением такого союза явилось коллективное (до этого в ходу были, как правило, частные) обращение тагаурских феодалов к наместнику М.С.Воронцову (1845 г.). В нем тагаурская аристократия требовала от наместника и его правительства признания и юридического закрепления того социального статуса, которого им удалось достичь. Они просили подписания государственных актов, которые бы гарантировали им сохранение имущественных прав. Аристократию особо волновали их права на землю, приобретенную в последние десятилетия. «По милости великого монарха нашего, — писали тагаурские феодалы, — начали понимать все выгоды жизни и имеем средства пользоваться оными, мы не решаемся приступить к производству прочных хозяйственных обзаведении и построек для жительств, сомневаясь, что земли, нами занимаемые, не останутся за нами». Российская администрация не спешила с юридическим оформлением прав осетинских владельцев на землю. Тем самым она держала феодалов в постоянно зависимом от государственной власти положении. Для преуспевавшей осетинской аристократии остро стоял вопрос и о взаимоотношениях с зависимым крестьянством. Крупное землевладение, развивавшееся в Осетии, потребовало от феодалов более широкого привлечения труда не только зависимых крестьян, но и свободных общинников. Последние оказывали упорное сопротивление феодалам, прилагали немало усилий, чтобы самим стать собственниками земли, сохранить свою независимость и превратиться в таких же феодалов, как и представители традиционных феодальных фамилий. Социальные противоречия между феодалами, с одной стороны, и общинниками — с другой, достигли такой остроты, что их конфликты вышли за пределы собственно Осетии и правительственных учреждений. Под серьезной угрозой потери зависимых крестьян оказались не только осетинские владельцы, но и феодалы соседних народов. Социальное противоборство в Осетии подрывало господство кабардинских феодалов, вызывало кризисные явления в крепостнических отношениях грузинских провинций. Феодалы из Кабарды, Тифлисской и Кутаисской губерний призывали тагаурскую аристократию не проявлять «слабости», ужесточить свое социальное господство. В 1846 г. тагаурские владельцы вновь обратились к М.С.Воронцову. На этот раз они просили, чтобы российское правительство государственными актами утвердило их в звании «алдаров», приравняв тем самым к титулованным российским дворянам. Судя по обращению к наместнику, очевидно, что тагаурские феодалы, развивавшие свои хозяйства на плодородной Владикавказской равнине, преуспели в своем помещичьем восхождении и не скрывали своих аристократических амбиций. Они продвинули Осетию к такому уровню феодализма, при котором утверждалась новая, более сложная система социальных отношений. Феодалы требовали от российской администрации учреждения в Осетии системы социальной иерархии по «российскому образцу». Для этого они предлагали создать правительственную комиссию, правомочную рассмотреть «законные права» осетинской аристократии при участии соседних князей и владельцев.
О расширении феодальных прав беспокоились также верхи Ала-гирского и Куртатинского обществ. Как и тагаурцы, они обращались к российской администрации с просьбой о закреплении за ними земельных участков, приобретенных в последние годы. Алагирскую и куртатинскую аристократию тревожило и неповиновение холопов, в особенности таких категорий, как «гурзиаги» и «кавдасарды». В социальных устремлениях алагирских и куртатинских феодалов наряду с ростом их собственного могущества проявлялось также влияние на них политической активности тагаурской аристократии. Если тагаурцы требовали от Петербурга, чтобы их по статусу приравняли к российским помещикам, то алагирские и куртатинские феодалы, как правило, просили предоставить им «равные права и преимущества с тагаурцами». Рост социальной активности феодалов, вызванный оживлением экономики Осетии, провоцировал ответные действия со стороны свободного крестьянства. Наиболее успешно феодальному напору оказывали сопротивление фарсаглаги. Эта категория населения в свою очередь обращалась к М.С.Воронцову с предложением о том, чтобы законодательно утвердили их независимое от феодалов положение. Фарсаглаги также ставили вопросы о наделении их землей на правах общинного владения и о поселении обособленно от феодалов в северо-восточной части Владикавказской равнины с назначением к ним своего пристава. Образование Владикавказского округа. Расцвет осетинского феодализма, вызвавший небывалую до этого социальную активность разных слоев населения Осетии, имел серьезные политико-административные последствия для всего Северного Кавказа. Российские власти направили в Осетию большую группу чиновников. Им поручалось «исследовать» сложившуюся там обстановку. Наместнику в Тифлисе был представлен обширный доклад о политическом положении в Осетии. Изучив его, администрация пришла к выводу о необходимости усиления на местах правительственной власти и лишь потом заняться регулированием социальных отношений в среде горцев. Первой и значительной мерой укрепления российской власти на Северном Кавказе явилось образование Владикавказского военного округа. Помимо Северной Осетии в округ вошли также Ингушетия, Западная Чечня и Малая Кабарда. Начальником округа был назначен генерал П.П.Нестеров, комендант Владикавказской крепости. Ему фактически передавалась вся власть на местах, которая проявлялась в военной, административной, полицейской и судебной формах. Одновременно с концентрацией управления горцами на местах усиливалась роль кавказской администрации в решении социальных отношений, обострившихся в Осетии к середине XIX в. Такая концентрация российской власти преследовала политические цели России на Кавказе и отвечала российским интересам, которым администрация М.С.Воронцова придавала особое значение. Утверждение представителей осетинской знати в статусе высшего сословия. В конце 1847 г. генерал П.П.Нестеров, возглавлявший Комитет по сословным делам, представил свой проект решения возникавших в Осетии сословных и земельных споров. В нем предлагалось удовлетворить сословные требования тагаурской знати. 11 знатных фамилий Тагаурии признавались в ранге высшего сословия. Одновременно с этим генерал Нестеров продолжал придерживаться достаточно жесткой позиции по земельному вопросу. В своем проекте он отказывал феодалам в праве на владение равнинными землями, объявляя их «государственными». В качестве меры, которая могла бы урегулировать обострившиеся социальные отношения, Нестеров предлагал раздельное поселение на равнине феодалов и свободных общинников, составлявших основную массу населения Осетии. Для обособленного поселения общинников предполагалось выделить земли из государственного фонда или же выкупить их у кабардинского феодала Бековича-Черкасского. Наместник М.С.Воронцов утвердил проект генерала Нестерова. В начале 1848 г. было обнародовано решение об утверждении тагаурс-ких алдар в статусе высшего сословия. Но земельный вопрос, особенно волновавший феодальную знать, решен не был. Это серьезно настораживало тагаурских феодалов, и без того находившихся в оппозиции к российской администрации. М.С.Воронцов отверг идею генерала Нестерова об обособленном от феодалов поселении фарсаглагов. Это, в свою очередь, вызвало недовольство крестьян, требовавших немедленного их поселения в Батако, Эльхотово, Заманкуле и других селах, свободных от алдарской зависимости. Кроме того, некоторые фарсаглагские фамилии настаивали на присвоении им, по примеру алдарских фамилий, статуса узденских родов. В 30-50 гг. XIX в. российская администрация достаточно осторожно вмешивалась во внутренние процессы, связанные с развитием осетинского феодализма. Некоторые ее действия (признание части алдар в статусе высшего сословия и готовность наделить землей свободных общинников-фарсаглагов) фактически стимулировали феодализацию осетинского общества. Самое главное состояло в том, что вмешательство извне пока не нарушало естественный процесс общественного развития Осетии.
М.М. Блиев, Р.С. Бзаров "История Осетии"
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |