ПРАВДИВОЕ СЛОВО(1) ПРОТИВ ХРИСТИАН(2).
Вторая часть.
НА ПУТИ ИДОЛОПОКЛОНСТВА
В нашей религиозной жизни отсутствует практика почитания идолов, каких-либо предметов, фетишей. Еще Геродот отмечал, что «у скифов не в обычае воздвигать кумиры, алтари и храмы богам, кроме Ареса» (4. 59, 62), кумиром которому служил железный меч. В отличие от нас христиане поклоняются иконам – плоским, мобильным идолам, разного рода фетишам, «священным» предметам и т. п. Практика создания изображений, почитаемых в христианском культе, заимствована из античного искусства.
Христианское идолопоклонство, или как его называют почитание икон, с самого начала вызывало ожесточенные споры (по иному у них не бывает) в христианстве. Например, знакомый нам любимец попа ортодокса Феофана (см. 66 с. 8) апологет Тертуллиан(5) требовал запрещения искусства вообще, обуславливая его дьявольскими кознями: «когда дьявол, ввел в мир фабрикантов статуй, изображений и всякого рода призраков, то сия язва рода человеческого получила тело и имя, заимствованное от идолов. Таким образом, можно считать источником идолопоклонства всякое искусство, производящее идола какого бы рода ни было» (4 с. 118). Борьба между христианами, в вопросе о почитании икон, вылилась в иконоборческое движение в Византии в 8 – 9 вв. Иконоборцы уничтожали иконы, запрещали поклонение им. Непосредственное участие и руководство то одной, то другой из враждующих фракций вели византийские императоры, что и предопределило исход борьбы. «В 754 г., византийский император Константин V Копроним созвал собор и предложил объявить иконопочитание ересью и 300 епископов объявили иконы делом «богопротивным и дьявольским». В 787 г., жена императора Льва IV Ирина (развратница, мужеубийца, объявленная церковью святой!) собрала новый собор и предложила объявить почитание икон делом «богоугодным и святым». И пять сотни епископов предали анафеме всех противников икон. Император Лев V Арменин созвал в 815 г. новый собор, который проклял всех почитателей икон. Император Михаил II Косноязычный издал в 821 г. указ, чтобы «никто не смел приводить в движение язык свой ни против икон, ни за иконы». И архиереи признали это решение правильным. И, наконец, императрица Феодора (тоже «святая», хотя очень не святой и неправедной жизни женщина!) в 842 г. собрала опять-таки собор, на котором по единому ее слову сотни епископов вновь признали почитание икон «святым» и праведным делом и прокляли всех, кто, когда-либо думал или думает иначе»(7 с. 12). Поражение иконоборцев было обусловлено тем, что церкви в деле интеллектуального закабаления паствы, необходимо было изобразительное искусство, используемое «для усиления эмоционально – психологического и идейного воздействия на молящихся» (45 с. 119).
Другим назначением икон является иллюстрация тех или иных положений христианства, иконы – богословие в красках. Словами теолога Григория Великого: «Изображения употребляются в храмах, дабы те, кто не знает грамоты, по крайней мере, глядя на стены, считали то, что не в силах прочесть в книгах» (45 с. 149).
Христианское культовое искусство это ряд догматизированных правил, объединенных в канон, выход, за рамки которого запрещен. «Церковный канон имел своей целью создание стереотипной, догматизированной системы изображений сверхъестественного и тем самым выработки у верующих системы стереотипных образов. Такая система легко воспроизводится в сознании молящегося, как только он видит знакомые ему культовые предметы и изображения. В результате у него возникают интенсивные религиозные переживания» (45 с. 144), как рефлексы у «собаки Павлова».
Идолопоклонство у христиан обезличивает и уничижает саму сущность человека. Их иконы, как известно, могут спасти целые страны от нашествия вражеских орд, стоит только обнести лик такой-то Бога Матери вокруг города и она непременно защитит его от неприятеля. Вот только от комаров она защитит, не может и от рекламы на телевидении тоже, и перед тупостью и жадностью чиновников она также бессильна.
Искусство вообще и религиозное в частности весьма действенный способ обращения и влияния на человека, «миссия искусства заключается в том, что оно выступает как мощнейшее средство идейного и эстетического воспитания.… На эстетической основе посредством чувственно воспринимаемых человеком художественных образов, искусство формирует отношение личности (и общества) к жизни. Оно как бы исподволь, ненавязчиво, непринужденно, но органично, целостно и активно воздействует на ее волю, самочувствие, сознание симпатии и антипатии, эстетические идеалы. Оно прививает личности те или иные духовные ценности, помогает в выборе социальных ориентиров, эстетических критериев, эстетических и нравственных идеалов» (6 с. 76). Христианское религиозное искусство вводит человека в зависимость от внешних образов.
В христианстве оно играет огромную, в некотором смысле, субстанциональную роль, являясь оболочкой культа, которая призвана воздействовать, прежде всего, на зрительные сенсоры. Передача религии в материальных или зрительных аффектах характерна для примитивных культур, отражает способ мышления людей архаики, «у первобытного человека преобладают зрительные впечатления. Он видит наружные, внешние предметы» (47 с. 21).
В осетинской религии для ее трансляции используется действие – обряд, ритуал и слово – молитва, но никак не вещь, предмет. Христианство религия вещи, здесь огромное значение играют всякого рода предметы – реликвии, церковная утварь и т. п., весь этот блеск сверкающих фетишей должен завлекать людей, воздействуя на их глаза, одурманивая их мозги. Он должен скрывать отсутствие души, являясь соблазном для того, кто хочет продать, купить, украсть, разрушить, сжечь. Их церкви огромны и великолепны, или маленькие и без единого гвоздя, но также фетиши, без которых человек ничто. «Христианская архитектура деспотична, внушает людям мысль об их ничтожности, слабости, малости. Храмы призваны вызывать религиозно – мистические переживания у людей, используют эстетические чувства в религиозных целях» (46 с. 44).
В отличие от христиан мы не строим гигантских культовых сооружений. Нашему богу не угоден бессмысленный труд, пот и кровь, проливаемые на строительстве «домов господних». Осетинский бог всеобъемлющ, его храм все видимое и не видимое мироздание, и мы живем в нем. «весь мир мой храм» - сказал осетин. Сакральные помещения на месте наших дзуаров никоим образом не подавляют и не могут возбуждать в человеке мысль о его ничтожности и никчемности. Форма наших праздников предполагает радость и любовь к богу и себе подобным. Христианина в храм гонит страх перед богом. Под тяжестью всех мыслимых и не мыслимых грехов, он приползает в церковь в надежде получить прощение и облегчение.
Отсутствие у нас религиозного искусства, а также театрализованных обрядовых действий как у христиан, обусловлено демократизмом осетинской религии, направленном на воспитание и поддержание взаимоуважение среди людей. С другой стороны «реальная история культуры человечества показала, что чем ниже был уровень развития общества, тем больше места в нем занимали религиозные переживания, чувства, вера, а следовательно, тем более пышной была религиозно – культовая обрядность и наиболее гигантскими культовые сооружения и храмы» (46 с. 86). В отличие от христиан, мы не нуждаемся во всякого рода идолах, не делаем изображений.
Наша религия живет в мыслимых нами же образах, представление которых требует хоть какой-то работы головного мозга и развития абстрактного мышления. Христианам не надо напрягать голову, чтобы представить себе своего бога или святых, вот они на картинках и даже подписаны, вдруг кто перепутает святых покровителей овец с покровителями баранов.
Однако приходится признать, что в последние десятилетия, под пагубным влиянием Православия, у нас стали появляться изображения Уастырджи и других небожителей. Махарбек Туганов впервые, насколько мне удалось выяснить(6), написал Уастырджи в иллюстрации к Нартскому эпосу, тем самым создал опасный прецедент. Ныне профанирующие субъекты мастерят образ небожителя на камне и бумаге, большие и маленькие, высокие и низкие, часто ничего общего не имеющие с осетинским представлением Уастырджи. Всякими поделками, включая того алюминиевого бэтмена из комиксов(7), заполняются наши дзуёрттё, все это ведет к идолопоклонству, которого нет в нашей религии, к ее деградации.
КУЛЬТ СВЯТЫХ
Одним из главных отличий христианства от осетинской религии является отсутствие у нас культа святых. Этот культ противен осетинскому духу и нашему мироощущению (как и мироощущению любого нормального человека). Существуют несколько источников формирования данного культа в христианстве, связаны они с первобытными представлениями. Например, культ предков, существовавший у многих народов, тотемические и связанные с ними теофагические (богоядение) обряды и ритуалы, и ритуальный каннибализм. Исследователи относят становление культа святых к 3 в., периоду формирования церкви. Церковная история связывает его с гонениями на христиан со стороны римских властей, «в результате чего появляются мученики, которых стали прославлять» (12 с. 14). Гонения на христиан у церковников принимают гипертрофированные масштабы и как большинство христианских историй, являются просто обманом. В Римской империи, государстве, объединявшем множество народов со своими культурами и верованиями, не было и не могло быть преследований на религиозной почве. Напротив сами римляне свои победы ставят в зависимость от принятия ими культов богов побежденных народов. Автор II века Цецилий говорит о римлянах: «… покуда они, захватив неприятельскую крепость, в пылу победы все же преклоняются перед побежденными божествами; пока они отовсюду разыскивают чужих богов и делают их своими; пока они строят жертвенники даже неизвестным и не слыханным божествам. Так, присваивая святыни всех народов, они стали обладать и царствами» (48 с. 339).
Однако к христианам отношение действительно стало негативным. Вначале слабо организованные христианские общины, не имевшие единых (и не имеющие до сих пор) и четких представлений даже о природе Иисуса Христа, воспринимались как поклонники еще одного ближневосточного культа. Для просвещенного римлянина «христиане – приверженцы нового зловредного суеверия» (49 с. 157). Находя своих адептов в среде городской черни, люмпенов, рабов, преступников, просто отбросов общества, христианские проповедники обещали им воскресение и райскую жизнь после смерти, для чего нужно было поверить в смерть и воскресение Иисуса, который вот-вот должен второй раз посетить землю и устроить всем апокалипсис. Христианские пастыри знали, чем пугать чернь и «зараза этого суеверия охватила не только города, но и села и поля» (50 с. 449). Как говорилось выше проповедники нового учения, исповедуя только одного своего бога, адептов других культов, объявляли служителями дьявола, грозили им адовыми муками. Всякого рода апостолы учили о безбрачии, разрушая семейные традиции, под влиянием их проповеди в армии солдаты отказывались нести службу. Христиане нападали на государственные устои и религию. В этих условиях гонения на христиан явились ответной реакцией, целью противодействия христианам было сохранение мира и стабильного существования империи. «Замечательный факт, - систематическими гонителями христианства были именно те государи римские, которые отличались наибольшею рассудительностью, наибольшим пониманием положения дел государственных которые лучше других императоров понимали нужды времени…» (51 с. 7).
Рассказы о жизни святых времен империи ведут повествование, в котором, как правило, того или иного мученика лично пытает сам правитель. «Такое впечатление, что это было, чуть ли не главным занятием императоров, словно бы у них и забот не было, кроме истязаний христиан с целью заставить их отказаться от христианских убеждений» (12 с. 110). Христианская агиография, как и остальные сегменты этой религии, следует определенному канону. Все жития «копируют одни и те же древние образцы и друг друга. Выработался определенный трафарет, который варьируется лишь в мелочах. Нет скучнее чтения, чем жития святых мучеников: беспрерывно тасуются одни и те же захватанные и затасканные, к тому же крапленые карты» (12 с. 26). В деле христианизации подчиненного населения святые заменили собой богов существовавших в традиционных религиях.
Христианские подвижники удостаивались чести быть канонизированными за деяния, большинство из которых весьма сомнительны с точки зрения человеческой морали, нравственности и нормальной психики. Одним из высочайших подвигов церковниками объявлялся аскетизм. Однако в христианской идеологии этот «подвиг» принимает больные, патологические формы. Страдания, невыносимые условия существования у христиан считаются лучшими добродетелями, наиболее угодными их богу. Среди достойных деяний ведущих к святости были, например такие: св. Макарий ради умерщвления своей плоти ложился голым в болото, для того чтобы его кусали комары, пиявки и т. п. Из подобного рода «героев» выделяются «столпники», эти, ради мучений залезали на сооруженные возвышения и проводили там время, замаливая грехи. Так св. Никита Столпник Переяславский нацепил на себя тяжелые вериги «на голову водрузил каменную шапку, проводил дни и ночи на столпе.… Замаливая грехи свои перед господом, он, сняв с себя одежду сел в тростниковое болото, где его нашли через три дня, едва подающим признаки жизни, ибо «пауки и мошки осыпали его,… и кровь текла из тела, изъявленного ими» (12 с. 65). Только больная фантазия, безумный фанатизм могли объявить такие «подвиги» высочайшим благом. В христианстве проповедь аскетизма имела целью навязать несчастным, голодным, бесправным массам идею о том, что они должны так жить и радоваться своему рабскому, по сути, животному положению. Попами страдания проповедовались как естественное состояние, за что человек должен получить награду на том свете: «бог терпел и нам велел».
Наиболее отвратительным и абсолютно не приемлемым для нас и наших религиозных убеждений, является поклонение мощам (трупам) святых. Данное явление есть рудимент каннибализма. «Мощами, христианское духовенство называет сохранившиеся в течение длительного времени нетленными останки покойного» (12 с. 21). Мощи это свидетельство святости умершего. Со времени возникновения представлений о магической силе останков христианских деятелей, начался лихорадочный поиск мощей. Трупы стали ходовым товаром. Храм, в котором хранились человеческие останки, привлекал большее число верующих во Христа, а значит, имел больший денежный доход. Как говорят търийы фыртт?: «кости священномученника – сокровище драгоценнее дорогих камней и чище золота» (12 с. 22). Поскольку мощи стали предметом купли-продажи, приносили и приносят доход их обладателям, мошенники в рясах выдавали и выдают за мощи святых любые останки человеческих тел, их кости. В 19 в. «историк церкви Людовик Волан составил таблицу святых мощей и реликвий, хранившихся в разных храмах и монастырях.… Обнаружилось 5 тел Андрея Первозванного, 7 тел Иоанна Крестителя, 30 – святого Георгия, 10 – святой Юлианы, 3 – святого Игнатия. И это несмотря на то, что, согласно житию Игнатия, он был заживо съеден львом.… Существует предание о том, что некий аббат, прикладываясь к голове Иоанна Крестителя, воскликнул: «слава богу, это пятая или шестая голова Иоанна Крестителя к которой я прикладываюсь в моей жизни!» (12 с. 23). Не избежал участи хранения в коробочке и самый главный архипастырь, закланный агнец, царь иудейский, а ныне бог христианский Иисус Христос. Судя по посвященным ему сказаниям, Иисус был еврей, некоторым образом, на восьмой день после рождения, его, по еврейскому обычаю, подвергли обрезанию (см. Лук. 2, 21). И вот, как теперь выясняется, его крайняя плоть в количестве шести (6); (VI); (1, 2, 3, 4, 5, 6) экземпляров хранится в шести разных церквях Италии. Не знаю что думать, то ли у него действительно было шесть крайних плотей, то ли была одна, но ее отрезали шесть раз. В любом случае агнец божий сидит на своем престоле не весь.
В магических обрядах христианской церкви, манипуляции с человеческими останками играют заметную роль, как говорит св. Иоанн Златоуст: «Кости и гробы святых изгоняют бесов» (32 II с. 717). Для избавления от бесов и для здоровья вообще попы рекомендуют пить воду, которой они омывают остатки трупов приписываемых святым. Существует чин омовения мощей – «ектения», который гласит: «О еже быть воде сей на очищение вредом и на здравие телом и на спасение душам нашим, господу помолимся. И почерпающих от воды сея, и приемлющих, и пиющих на освящение душам и телам, господу помолимся» (7 с. 107). Дикая, пещерная магия, религия мертвецов и гробов. Только больной фантазией можно объяснить, «что при сожжении мучеников (например, св. Поликарпа и казненных в Лионе христиан), верующие обоняли у костра чудный запах как бы от ладана или дорогих благовоний» (4 с. 295).
Трупный запах христианских благовоний благополучно достиг Осетии и радостно щекочет обоняние некоторых наших сограждан. Набрав полные легкие дымка «как бы от ладана», они не заметили, как он ударил им в мозг и парализовал его активность. Это небольшая доля причин расширения пропаганды культа распятого еврейского рабби и особенно культа одного известного мученика.
КАК УАСТЫРДЖИ НИКОГДА НЕ СТАНЕТ СВЯТЫМ ГЕОРГИЕМ
В связи с распространением и возрастающим влиянием на неокрепшие умы пропаганды христианства, все больше и больше мы слышим спекуляций и профанаций относительно нашего Уастырджи, которого трубадуры мертвечины уже напрямую отождествляют с христианским святым мучеником Георгием. Любой, даже самый простой метод сравнения, не может нам дать никаких поводов для их отождествления. В осетинском представлении Уастырджи старик с белой бородой, в белой бурке, на белом трехногом коне. По своим функциям он посредник между людьми и богом (как Иисус). Св. Георгий, его имя переводится с греческого «земледелец», согласно христианским преданиям, служил в армии императора Диоклетиана, ему было около тридцати лет (сколько и Иисусу) когда он за свою веру подвергся пыткам длившемся в течение семи лет. По сравнению с другими мучениками св. Георгий бесспорный рекордсмен, «к нему применялись самые замысловатые способы истязаний. Его изрубили мечами, положили на него колоссальные тяжести, вливали в него расплавленное олово, голову пробивали раскаленными гвоздями, его распилили на семь или десять частей и сварили эти куски в котле, в котором кипели смола и олово, вздымаясь волнами высотой в 15 локтей; его наполовину сожгли на костре и останки разрезали на девять частей. Но Георгий всякий раз вновь оживал» (52 с. 101). Иконографический образ св. Георгия – всадник копьем поражающий дракона и история о том, что он избавил город от чудовища, прямые заимствования из ближневосточных мифологий, выражает борьбу солнечного бога с хтоном (подземный мир), а не победу над язычеством, как твердят търийы фыртт?. «Образ солнца – победоносного воина, сначала пешего, а позднее всадника, в последствие в сильнейшей степени повлиял и мифологически и иконографически на создание в христианском Египте многочисленных культов святых всадников победоносцев: Сисиния, Фиваммона, Феодора и др.» (53 с. 35).
История возникновения культа св. Георгия напрямую связана с Египтом, как и история возникновения христианства вообще. О чем попы не врут, так это о том, что Георгий историческое лицо, реально живший человек. Помимо иных источников, о нем упоминает римский историк Аммиан Марцеллин, его трудами пользуется, наверное, каждый исследователь истории алан. О Георгии Аммиан пишет следующее: «Сын шерстобитного мастера из киликийского города Епифании, он возвысился на горе многим, на несчастье себе и общему делу, и был назначен епископом Александрии, города, который нередко без повода со стороны и без достаточных оснований приходит в бурное волнение, как о том свидетельствуют даже оракулы. Для этих горячих голов Георгий сам по себе явился сильным возбудительным средством. Перед Констанцием, который имел склонность допускать наушничество, он оговаривал многих, будто они не повинуются его приказаниям, и, забыв о своем призвании, которое повелевает ему только кротость и справедливость, он опустился до смертоносной дерзости доносчика. Говорят, будто он между прочим злостно донес Констанцию, что в этом городе все стоящие на его земле здания должны по справедливости платить налог в казну, как выстроенные основателем Александрии Александром Македонским с затратой крупных сумм государственных денег. К этим злым делам он прибавил еще одно, которое вскоре низвергло его в пучину погибели. Когда он, вернувшись с императорской главной квартиры, с большой, по обычаю, свитой проходил мимо великолепного храма Гения, то, обратив свой взор на храм, воскликнул: «Долго ли еще будет стоять эта гробница?» Эти слова поразили многих, как удар грома. Стали бояться, как бы Георгий не предал разрушению и этот храм и в тайных кознях всячески не работал на его гибель. И вот, когда неожиданно пришло радостное известие о смерти Артемия, вся чернь в возбуждении от неожиданной радости устремилась с ужасным криком в дом Георгия. Его вытащили, подвергли всякого рода истязаниям, волокли по земле и до смерти затоптали ногами.
Вместе с ним были убиты начальник монетного двора Драконций и некто Диодор, имевший звание коммита, - их волокли по улицам, связав ноги веревками.… Когда этих несчастных вели на страшную казнь, их могли бы защитить христиане, если бы ненависть к Георгию не была всеобщей»(54 с. 264). Знаменитый английский историк Гиббон о нашем святом отзывается следующими словами: «этот непотребный Георгий Каппадокийский, коммисионер по закупке сала для армии, обогатившийся благодаря самым преступным злоупотреблениям. Он сделался архиепископом Александрийским, несмотря на свои зверства и на свою жадность, и был в 361 году растерзан народом: и вот из него-то сделали знаменитого св. Георгия, патрона Англии» (55 с. 31), он же патрон Грузии, Москвы и бог еще знает чего. Теперь коммисионера по закупке сала хотят сделать патроном Осетии. Может кто-нибудь слышал, что Уастырджи был греком, архиепископом в Александрии, что его мучили, что он умирал и воскресал?
Фонтанирующее невежество резидентов христианства в осетинской среде брызгами трупного яда мощей своих мучеников, заражает и разлагает нашу культуру. Придурковатые субъекты из газет и телевидения профанируют и унижают нас бреднями о том, что «приветствуя любого гостя, мы обязательно произносим тост за великомученика святого Георгия – покровителя Осетии» (56 с. 6). Может мы еще бокалы наполняем кровью Христа? Местные поклонники религии трупов выстроили себе городскую достопримечательность на месте кладбища, тем самым поставили памятник фригидности своего сознания. Следует поинтересоваться у тех, кто стоит за сооружением этого не дешевого сооружения, не собираются ли они прикупить какой-нибудь труп св. Георгия в комплект к храму, как говорилось выше, их у него 30, из тех, что подсчитаны. Или может быть голову, или руку, ну хотя бы мизинец с левой ноги. Стадо будет счастливо.
ПРОТИВ ДУРАКОВ
Для некоторой части местного населения и в частности для интеллигенции, почему-то называемой осетинской, собственно осетинское мироощущение есть нечто отсталое, темное, недостойное сколько-нибудь особого внимания. Эта «традиция» длится достаточно давно, еще этот полукровка Анахарсис заявлял: «мне позор моя родина» (57 с. 96), имея в виду родину своего отца. По своим философским взглядам греческий философ Анахарсис был близок с той мутной идеологией, которая впоследствии вылилась в философию киников. Кинизм – идеология черни, рабов, люмпенов, собственно философией, в аристотелевском или даже в платоновском смысле, Кинизм назвать нельзя, скорее это этическое учение. Киники отвергали традиционную мораль полиса, нападали на религию, отрицали научный поиск. Их лозунги сводились к известному «назад к природе», идеал они видели в непосредственных, по сути, первобытных отношениях. Впоследствии Кинизм станет одним из идейных источников христианства. Не удивительно, что в традиционной скифской аристократической среде образ мыслей и действий Анахарсиса вызвали неприятие, что и привело к его убийству. Эту идею хорошо выражает христианский теолог Климент Александрийский (бывают и у них здравые мысли): «Да будет благословлен тот царь скифов, кто бы он ни был, который своего земляка, совершавшего среди скифов таинства Матери богов, заимствованные у жителей Кизика – ударявшего в тимпан, гремящего кимвалом, как нищенствующий жрец навесившего себе что-то на шею – застрелил из лука, как того, кто и сам у эллинов научился малодушию и для остальных скифов сделался учителем женской изнеженности» (58 с. 35).
Нынешние горе реформаторы «плохих» осетинских обычаев куда более удачливы, на страницах главной газеты они свободно разглагольствуют на темы морали, нравственности, традиции, подчас не имея представлений о том, что это такое. Какой-нибудь Маркиз Моисеевич разразится критикой в адрес наших обычаев потому, что у нас до сих пор на свадьбах жених и невеста не сидят вместе. Как объяснить Маркизам Моисеевичам, что это у них до сих пор жених и невеста сидят вместе, что это реминисценции группового брака и оргиастических обрядов, характерных для культов женских божеств, всяких богинь матерей, которые путем нехитрых трансформаций и махинаций влились в христианство. Может Моисеевичи догадаются, как зовут одну из них дожившую до наших дней? Отсутствие самосознания – механизм, заставляющий Маркизов Моисеевичей быть недовольными нашей традиционной культурой. Дело не в признании каких-то аспектов осетинской культуры прогрессивными или регрессивными, а именно в отсутствии самосознания. Если бы мы, на каком-нибудь историческом отрезке, попали под политическую, экономическую, культурную (а теперь еще интеллектуальную и ментальную), зависимость от почитателей, например Ваала, Моисеевичи кричали бы, что мы отсталые потому, что не кидаем своих младенцев в жертвенный костер или не перерезаем им горло, как это делали почитатели Иеговы.
Страсть к улучшению, исправлению, возрождению «лучших» осетинских обычаев, реализуемая непродуманно, есть грубое вторжение в такую тонкую сферу как осетинская религия и культура, приводит к обратному эффекту — вырождению. Это «возрождение», судя по информационным сообщениям, проходит под эгидой «Аланты ныхас», как теперь выясняется, основной задачей этой «очень общественной» организации является устраивание балаганов на месте наших религиозных торжеств, как это случилось, например, с празднованием дня Хет?джы Уастырджи. Траурную радость поведала главная газета о том, что на Осетинской слободке, в праздник Хуыцау дзуар состоялись борцовские состязания, демонстрация верховой езды, выступление самодеятельного коллектива (см. 59 с. 6). Это нам еще повезло, в противном случае нас ожидали бы представления дрессированных медведей и обезьян, а так же журналистов, чиновников, активистов вышеназванной организации. Хорошо, что цирк уехал.
Другая часть «исправителей» настроена еще более радикально, они вообще отрицают осетинскую религию. Их рвение всячески поддерживается официальной пропагандой, посредствам которой они, например, разворачивают профанации вокруг сооружения храма св. Георгия. По их разумению «это даже политический акт: для просвещенного мира Осетия тоже превращается в точку христианской цивилизации, которая строит храмы» (60 с. 3). По поводу привоза в Осетию иконы того же святого сального концессионера, они радостно восклицают: «Теперь Осетия не в стороне от значительных событий российской жизни. Все больше и больше примет, когда республика перестает быть провинцией в культурном, научном, а теперь вот и в духовном понимании» (61 с. 1). Вот ведь мы, какие туземцы, не знали, что молиться надо на разрисованные деревяшки.
Подобного рода заявления – признак набирающей силу осетинофобии, в свою очередь она признак слабоумия тех, кто ею страдает. Может кто-нибудь из этих субъектов видел на месте или рядом с нашими дзуарами пыточные камеры, которые устраивали просвещенные строители храмов в их подвалах. Может кто-нибудь припомнит, как осетины сжигали тысячи людей «одержимых дьяволом», как это делали просвещенные строители храмов. Например, в Испании красивых женщин объявляли ведьмами, их прилюдно сжигали, испанки до сих пор считаются самыми некрасивыми в Европе. Это называется геноцид. Может кто-нибудь из новоявленных просветителей припомнит факты, когда у нас за отступление от ритуальных правил кто-то подвергся экзекуции? Напротив «согласно старому польскому уголовному праву у каждого, уличенного в употреблении мяса во время поста перед Пасхой, вырывали зубы» (5 с. 18). Внедрение христианской веры в сознание, происходит путем насилия интеллектуального или физического. В сборнике правил «Гражданство обычаев церковных» есть глава «Чин наказания детского», который гласит: «Розгою Дух всесвятый дети бити велит, зане розга здравия ниже мало вредит…» (7 с. 173). В отличие от христиан, у нас «на детей старались воздействовать не столько угрозами и наказанием, сколько уговорами, урезониванием и, прежде всего добрым примером» (62 с. 86). Может кто-нибудь из наших «просвещенных» граждан припомнит факты массовой резни осетин осетинами, как например, в прекрасном городе Париже за одну только ночь на день св. Варфоломея христиане католики вырезали около 14 тысяч христиан гугенотов. Вооруженное противостояние между христианами до сих пор происходит в Северной Ирландии.
Новые реформаторы осетинской культуры формой своего самоутверждения избрали критику или отрицание осетинской религии и традиций с одной стороны, и навязывание нам чуждого христианства с другой. Не имея сколько-нибудь ясных представлений о том, что такое христианство и, тем более что такое осетинская религия, они, тем не менее, делают какие-то умозаключения в пользу первого, не смотря на то, что себя считают осетинами и, наверное, лучшими из нас. О таких осетинская пословица говорит: «Кто ничего не видел (не знает), тот в очаге своем оправился» (17 с. 165), или «Ослиную голову ставили во главе стола, а она оттуда скатывалась» (17 с. 165). Однако беда нашего нынешнего положения в том, что эти головы вовсе не скатываются, они прочно занимают почетные места и являются, чуть ли не выразителями национальной идеи. Для них религия это когда есть «священное писание», класс жрецов, культовые предметы и т. п., обладая недоразвитым абстрактным мышлением, они не могут понять, как это религия может существовать не в вещах, а в душе, в идеальных формах. Ослепленные внешним блеском культовой архитектуры и искусства, они не видят мракобесие, грубость, антигуманное содержание христианства. За внешней простотой и аскетизмом осетинской религии они не способны рассмотреть внутреннюю красоту, утонченность и благородство. Однако они любят пробовать нашу религию на вкус и даже нахваливают, но для них это только еда, осетинская кухня. Вот плоть и кровь Иисуса это что-то! Немножко каннибализм, но зато какая жертва за их грехи.
Христианство как нельзя лучше подходит для идеологии, или отсутствие оной, общества потребления, оно такой же отчужденный, уже готовый товар, не требующий от человека каких либо усилий по «производству продукта» или по осознанию того, что он потребляет. Религия для современной обывательской массы это супермаркет, где они покупатели или посетители пришедшие поглазеть на диковинные товары. Мещанское сознание ориентированно на тупое потребление всего что рекламируют. Неспособный продуцировать плебейский полуум новоисправителей не может воспринять аристократическую сущность осетинской религии, где человек, прежде всего производитель, лично ответственный за совершение богослужения.
Судя по знаменитому выразителю уровня мышления местных «прогрессивных» деятелей, осетинские религиозные праздники это некие бытовые представления-перфомансы, самые крупные из которых «в той или иной форме… отмечают и осетины разных вероисповеданий, и граждане Осетии других национальностей» («67 с. 3). Возникает вопрос кто такие «осетины разных исповеданий», и с какой стати их вообще можно считать осетинами? У нас одно осетинское вероисповедание. Если человек является приверженцем иноземного культа, не имеет представлений об осетинском ?гъдау или отрицает его, не говорит по-осетински, да ко всему прочему является осетинофобом, на каком основании его следует называть осетином?
Вся эта мерзкая пропаганда по приписыванию нас к разным конфессиям, вызвана стремлением расколоть наш народ, посеять семя раздора между братьями, когда один сообразно своим конфессиональным устремлениям будет ненавидеть другого исповедующего иную религию, идеология которой противна первой. Так когда-то якобы осетин – мусульманин М. Кундухов угрожал якобы осетину – христианину А. Колиеву, «снести голову шашкой» (63 с. 169), за его деятельность.
Источником распыления язвенных спор дегенеративной идеологии среди народа является чиновничество. Вырождаясь само, оно заражает смрадом плебейства, жаждой потребления все уровни сознания и мышления обывателей. «В любом обществе дух культуры в целом определяется духом господствующих в этом обществе групп. Отчасти это происходит потому, что эти группы контролируют систему воспитания, школу, церковь, прессу, театр и таким образом имеют возможность внушать свои идеи всему населению; но, кроме того, эти властвующие группы обладают и таким престижем, что низшие классы более чем готовы принять их ценности, подражать им, психологически отождествлять себя с ними» (36 с. 101).
Распространение христианства, есть признак деградации народа и, прежде всего тех, кто обладает официальной, государственной властью. Это так же признак раскола, углубления пропасти между чиновниками и народом. В самом деле, если тот или иной великий кормчий, глава администрации сего-то и того-то декларирует свою приверженность культу распятого римлянами еврея, то как он относится к нам осетинам, неужели как к язычникам? Чиновники продуцируют идеологию морального упадка, подавления здоровых сил, тем самым готовят основу для насаждения христианства, которое «возникло из психологической извращенности, могло пустить корни лишь на испорченной почве» (18 с. 203). Оглянувшись вокруг можно заключить: культиваторы знают свое дело.
СНОСКИ
1. Название книги Цельса II в..
2. Название книги императора Юлиана (331 – 363 гг.).
3. Римляне распинали приговоренных к казни на столбе с перекладиной, имевшем форму буквы «Т». Крест как символ (как и все остальные элементы культа) был заимствован христианами из традиционных религий.
4. У разных отцов церкви семь или восемь.
5. Этот несчастный фанатик и мракобес так яростно боролся против еретиков, что, в конце концов, сам стал еретиком монтанистом
6. Аргументацию В. А. Кузнецова, который видит образ Уастырджи в аланских бляшках-амулетах 7 – 9 вв. изображающих всадника (см. 65 с. 294) считаю неубедительной.
7. Неужели наши досточтимые деятели всяких искусств не видят, что это ничем неприкрытое уродство. Или боятся задеть самомнение известного повелителя кислотных дождей? Очевидно видят, но боятся, что могут задеть и их самомнение. В Осетии ведь нет, неталантливых, нарисовал картинку – молодец, нарисовал картинку побольше – ты гений, похороним тебя на алее славы.
ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА
1 Ситников А. В. Философия Плотина и традиция христианской патристики.
СПб., 2001
2 Шейнман-Топштейн В. Г. Платон и Ведийская философия. М., 1978
3 Биджелов Б. Х. социальная сущность религиозных верований осетин. Владикавказ 1992
4 Гассиев А. А. Избранные произведения. Владикавказ 1992
5 Дешнер К. Криминальная история христианства. М., 1996
6 Григорий Турский. История франков. М., 1987
7 Осипов А. А. Катехизис без прикрас. М., 1988
8 Темырханты С. Иры истори. Дз?уджыхъ?у 1994
9 Капустин И. С. Особенности эволюции религии. М., 1988
10 Дидахе /Ранович А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990
11 Августин. In Ps. / Ранович А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990
12 Белов А. Б. Святые без нимбов. М., 1983
13 Крамер С. Н. Мифология Шумера и Аккада / Мифологии древнего мира. М., 1977
14 Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1977
15 Цит., по: Осипов А. А. Катехизис без прикрас. М., 1988
16 Христианские и еврейские праздники. Их языческое происхождение. Л., 1925
17 Хачирти А. Аланика мудрость народа. Владикавказ 1999
18 Ницше Ф. Воля к власти. М., 1994
19 Цит., по: Скворцов К. Философия отцов и учителей церкви. Киев 1868
20 Юлиан Ф. К. Против христиан / Ранович А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990
21 Гумилев Л. Н. География этноса в исторический период. Л., 1990
22 Майоров Г. Г. Формирование средневековой философии. М., 1979
23 С.Э.С.. М., 1985
24 Первомайский Б. Я. К систематике патологии чувств / Эмоции и воображение. М., 1975
25 Миллер В. Осетинские этюды. М., 1881, репринт. Владикавказ 1992
26 Цаллаев Х. К. Традиции и обычаи осетин. Владикавказ 1993
27 Дьяконов И. М. Архаические мифы востока и запада. М., 1990
28 Цит., по Осипов А. А. Катехизис без прикрас. М., 1988
29 Ольшанский Д. В. Психология масс. М., 2001
30 Тертуллиан К. С. Ф. Избранные сочинения. М., 1994
31 Цит., по: Скворцов К. Философия отцов и учителей церкви. Киев 1868
32 Полное собрание творений святого отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского. СПб., 1896 – 1906
33 Цит., по Осипов А. А. Катехизис без прикрас. М., 1988
34 Северная Осетия 28. 06. 03. №117
35 Нарты II . М., 1989
36 Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1995
37 Цит., по Осипов А. А. Катехизис без прикрас. М., 1988
38 Будущая загробная жизнь. Новосибирск 1997
39 Апокрифы древних христиан. М., 1989
40 Мещерская Е. Апокрифические деяния апостолов. М., 1997
41 Императору Кесарю Адриану от Аристида, философа Афинского / Остроумов С. Разбор сведений Евсевия Кесарийского и бл. Иеронима Стридонского о греческих апологетах христианства второго века. М., 1886
42 Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. М., 1986
43 Геродот. История в девяти книгах. М., 1999
44 Цит., по: Угринович Д. М. Искусство и религия. М., 1982
45 Угринович Д. М. Искусство и религия. М., 1982
46 Карпушин И. И. Искусство и религия. М., 1991
47 Фрейденберг О. М. Миф и литература в древности. М., 1978
48 Цецилий; Минуций Феликс. Октавий / Ранович А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990
49 Светоний Г. Т. Жизнь двенадцати цезарей. М., 1990
50 Плиний Мл. Письма / Ранович А. Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. М., 1990
51 Лебедев А. П. Собрание церковно-исторических сочинений. Т 2. Эпоха гонений на христиан. М. 1908
52 Ранович А. Б. Как создавались жития святых. Цит., по: Белов А. Б. святые без нимбов. М., 1983
53 Матье М. Э. Древнеегипетские мифы. М., 1956
54 Аммиан Марцелин. Римская история. СПб., 2000
55 Цит., по: Маурент Б. Крест у язычников и христиан / Происхождение креста. М., 1926
56 Северная Осетия 16. 10. 02 №194
57 Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979
58 Климент Александрийский. Увещевание к язычникам. СПб., 1998
59 Северная Осетия 3. 09. 03 №164
60 Северная Осетия 26. 11. 02 №221
61 Северная Осетия 18. 12. 01 №241
62 Дзуцев Х. В., Смирнова Я. С. Жизнь осетинской семьи. Владикавказ 1993
63 Ганич А. А. Алдар из Тагаурии / Дарьял №4, 2003
65 Кузнецов В. А. Очерки истории алан. Владикавказ 1992
66 Северная Осетия 28. 07. 03. №117
67 Северная Осетия 15. 11. 03 №216
68 Библия. М. 1992
Моргоев Хетаг
|
