Глава III
ПЕРВЫЕ ВЕКА НА КАВКАЗЕ
вторая часть
Мы охарактеризовали отношения алан с аборигенами Северного Кавказа, древними Арменией и Грузией в первые века нашей эры. Обратимся к древней Албании — Азербайджану.
Совершив в 72 г. набег на Атропатену и Армению, аланы и иберы, как сообщает «Картлис Цховреба», возвратились на север, стали лагерем в Камбечовани на р. Иори и здесь начали дележ пленных и добычи (70, с. 348). На северный берег Куры указывает и Моисей Хоренский. Ясно, что в Камбечовани «Картлис Цховреба» следует видеть область Камбисена, упоминаемую Дионом Кассием, Помпонием Мелой и Плинием в Албании и локализуемую на р. Иори (сливающуюся с Алазанью севернее Куры). Существует мнение о том, что Камбисена, как и Сакасена, еще со времен скифских походов стала превращаться в метрополию ираноязычных племен в Закавказье (91, с. 201). Видимо, поэтому отягощенные богатой добычей аланы и устремились сюда.
При работах в зоне строительства Мингечаурских водохранилища и ГЭС азербайджанскими археологами открыт обширный катакомбный могильник, основным полевым исследователем Г. М. Аслановым разделенный на два периода: I—III вв. и IV—VII вв. (92). Исследовано более 200 катакомб, не имеющих генетических истоков в местной предшествующей культуре и для территории Азербайджана являющихся новой формой погребального сооружения, вероятно привнесенной. Некоторые азербайджанские ученые уверенно связывают мингечаурские катакомбные захоронения с аланами и с их походом 72 г., ибо район Мингечаура, судя по всему, входил в пределы Камбисены (91; 93, с. 218—237). Отметим, что катакомбы Мингечаура выявлены именно на левом берегу реки (как об этом и говорит Моисей Хоренский) и появляются они во второй половине I в.— хронологически близко ко времени похода 72 г. Обращает на себя внимание и обычай искусственной деформации головы, представленный в катакомбах Мингечаура и в более ранние эпохи в Закавказье не известный. Конечно, это не этнический признак, как уже говорилось, обычай деформации черепов был распространен на огромной территории и у разных народов древности, но, в частности, для массагетов, сарматов и части алан на раннем этапе их истории этот обычай достаточно типичен. В передаче римского паремиографа Зенобия сохранилась пословица: «Сираки дают царский венец самому рослому или, по словам некоторых, имеющему самую длинную голову» (94, с. 290). Последнее достигалось путем накладывания специальных повязок на голову младенца (95, с. 189).
Все это дает некоторые основания для отождествления мингечаурского катакомбного могильника с осевшими здесь в конце I в. аланами. Однако следует подчеркнуть, что в интересующем нас могильнике мы не имеем чисто сармато-аланского погребального обряда и инвентаря уже на раннем этапе его существования. В катакомбах Мингечаура можно видеть картину культурного синкретизма, когда в не свойственных местной этнической среде камерах и срубах совершались захоронения в скорченном положении, что, напротив, столь обычно для предшествовавшей азербайджанской культуры кувшинных погребений. Чем объясняется этот культурно-этнографический синкретизм, если в мингечаурском могильнике мы имеем дело с аланами, только что откочевавшими е Северного Кавказа? И. Алиев и Г. Асланов не дают ответа на этот вопрос, и мы можем учесть их интерпретацию мингечаурских катакомб как допустимую, но пока еще не доказанную гипотезу.
Осевшие в Камбисене аланы, скорее всего, вторглись в Азербайджан через Иберию. Но мы имеем материалы о продвижении алан и на другом, северо-восточном фланге Албании — вспомним о царстве массагетов-маску-тов в Южном Дагестане — Северном Азербайджане, управляемом династами аршакидского происхождения и ликвидированном в начале VI в. сасанидским Ираном. На юге это царство достигало р. Куры, а центр его (по С. Т. Еремину) находился близ города Ширван (96, с. 47—58). С этого плацдарма планы могли легко осуществлять набеги на Мидию — Атропатену, входившую тогда в состав Парфии.
Имеются пока отрывочные факты, определенным образом подтверждающие сказанное. После набега 72 г. Парфия поставила перед римским императором Веспасианом вопрос о защите от алан (70, с. 348). Эта дипломатическая акция Парфии была весьма своевременна, ибо в своем вторжении 72 г. сармато-аланы достигли Северо-Западного Ирана.
В 1960 г. японская археологическая экспедиция под руководством профессора Намио Эгамы открыла катакомбный могильник первых веков и. э. в горной долине Дайламан (у юго-западного побережья Каспийского моря). Катакомбные захоронения для Ирана этой эпохи не характерны; погребенные относились к долихокранному средиземноморскому антропологическому типу и отличались от предшествующего населения эпохи раннего железа, а в погребальном инвентаре присутствуют сарматские металлические зеркала. Об этнической принадлежности дайламанских могильников японские археологи выводов не сделали, но мы имеем некоторые основания присоединиться к заключению советских ученых о том, что они оставлены сармато-аланами, проникшими в Северо-Западный Иран в результате одного из набегов I в. (91, с. 206; 97, с. 79—80;98, с. 133—139). Здесь будет кстати указать и на то, что именно на этом пути — в Ленкорани — зафиксирована река Аланиачай (99, с. 11), а в Мукринском Курдистане и сейчас существует племя и округ «алан» (100, с. 136, прим. 62). Конечно, эти факты не обязательно возводить к походу алан 72 г. и вообще связывать с их возможным продвижением в Северо-Западный Иран. Но их и нельзя не учитывать в контексте событий первых веков н. э. Что касается катакомбного могильника Дайламан, я, вопреки М. П. Абрамовой, не согласной с сармато-аланской его атрибуцией, склонен присоединиться к И. Г. Алиеву и Ю. А. Заднепровскому и признать его сармато-аланским (44, с. 79—80). Аланская инвазия в Северо-Западный Иран исходным плацдармом скорее всего имела царство маскутов в Дагестане — Северном Азербайджане.
Как видим, в догуннский период сармато-аланы достаточно хорошо фиксируются на всем Центральном Кавказе, начиная от Пятигорья, и на Северо-Восточном Кавказе до р. Куры. Не следует воспринимать их расселение как сплошной массив на всей указанной территории, скорее это были более или менее многочисленные и слабо между собой связанные, разные по происхождению группы древних иранцев, переживавших процесс оседания на землю, перехода к земледельческому хозяйству и усиливавшихся контактов с аборигенным кавказским населением. Постоянный приток древнеиранских элементов с севера, из огромных степных резервуаров, спонтанно усиливал позиции иранцев, и римский географ IV в. Касторий на своей известной «Tabula Peitingeriana» имел все основания поместить алан к северу от Кавказского хребта (101, с. 631—634). Более того, уже во II в. Птолемей впервые упоминает горы Алан (102, с. 230), что в V в. подтверждает Стефан Византийский (103, с. 253). Последний прямо указывает: «Алан-гора Сарматии», а поскольку вслед за этим идет упоминание Албании («страна около восточных Иверов»), мы вправе считать, что речь идет о Сарматии Азиатской, где и находился Кавказский хребет. Вряд ли это Донецкий кряж, как это казалось Ю. А. Кулаковскому (104).
Выше уже говорилось о связях алан-танаитов с позднеантичными городами Северного Причерноморья и, в первую очередь,— с Боспором. Скрещение традиций боспорского ювелирного производства с применением цветных вставок и восточно-среднеазиатских художественных влияний заложило основы формирования так называемого «полихромного сарматского стиля». Подробнее на нем мы остановимся ниже. Сейчас же укажем, что следствием этих связей стало значительное количество изделий римского производства, осевших в сармато-аланских могильниках Нижнего Подонья и Северного Кавказа. О римских импортах Подонья, по Б. А. Раеву, уже говорилось; они обобщены в его новой монографии (105). Сводка римского материала первых веков н. э., включая территорию Северного Кавказа, опубликована В. В. Кропоткиным. В ней, в частности, помещены бронзовые римские сосуд и ручка от сосуда из Кобани (106, рис. 57, 3; 60, 6). Есть и более новые находки римских импортов в Предкавказье. Все это побуждает думать, что сармато-аланские сношения с Римской империей в I — IV вв. пыли более широкими, чем мы считали до сих пор. В этой связи нужно кратко погнуться очень интересного погребения, открытого археологами Кабардино-Балкарии в кургане 13 у с. Кишпек.
Под насыпью обнаружена большая (4, 80X3, 55 м) прямоугольная яма ориентированная по линии север — юг, разделенная на две камеры в северной камере находился погребенный, в южной — сопровождающие его вещи (Стены ямы были обложены тесаными бревнами, южная камера ими же перекрыта. Богат и многообразен погребальный инвентарь, в котором местные формы керамики и кувшин из Абхазии сочетаются с предметами италийского и провинциально-римского происхождения: железный канделябр на трех ножках, бронзовые или медные котелки, античный бронзовый ключ-герма крупные золоченые бляхи с сердоликовыми и синими стеклянными вставшими от конской узды, железный шлем из пластин, украшенный четырьмя сердоликовыми вставками в специальные гнезда (107, с 13—20 рис II -VIII). Автор раскопок Р. Ж. Бетрозов датировал комплекс из Кишпека последней четвертью IV — первой Половиной V в. (107, с. 25), т. е временем гуннского нашествия, тогда как в действительности он должен быть отнесен к концу III в. (по А. К. Амброзу, 108, с. 27) или началу IV в. (по В. А. Кузнецову 109, с. 5). Позднеримское происхождение гарнитура инкрустированных блях и уникального офицерского шлема, имеющего почти полную аналогию начала IV в. из Эшкютер в Будапеште (110, с. 247, рис 80; Т. Надь этот шлем помещает между 20—70 гг. IV в., 111, с. 208) не вызывает сомнений.
Следовательно, нет никаких оснований приписывать комплекс из Кишпека гуннам или аланам, подвергшимся тюркизации со стороны гуннов (107, с. 31). Если учесть, что большие могильные ямы "с деревянными конструкциями в них практиковались у савроматов и сарматов, а в инвентаре Кишпека присутствуют такие характерные сарматские элементы как разбитое металлическое зеркало и схематичная фигурка из мергеля (107, рис. VII, 3—4), сармато-аланская атрибуция этого комплекса кажется вполне допустимой. Не настаивая на уверенности своих суждений, я предполагаю что захороненный в кургане 13 Кишпека воин мог быть представителем той аланской всаднической аристократии, которая через порты — эмпории Северного Причерноморья получала продукцию римских мастерских и это должно рассматриваться в контексте общих экономических и культурных связей Нижнего Дона — Северного Кавказа с Римской империей. Обилие римских импортов в погребении свидетельствует, что вплоть до появления гуннов в степях Азиатской Сарматии Рим был заинтересован в аланах Опустошительные набеги алан на Закавказье и Ближний Восток в I—II вв. появление сарматских племен роксолан и языгов на восточных границах Империи уже в I в. н. э., безусловно, привлекли внимание римлян, вынужденных считаться с этими воинственными кочевниками.
Теперь обратимся к Северо-Западному Кавказу. Были ли аланы и здесь?
Широко известны факты расселения сарматских этнических групп и Среднем и Нижнем Прикубанье и так называемой «сарматизации» местной культуры меотских племен (38; 112, с..62—71; 113, с. 205—218). Во всяком случае появление и широкое распространение катакомбных. могильников в Прикубанье на рубеже н.э. и, в первую очередь, катакомб II и III типов (по классификации К. Ф. Смирнова; 39) справедливо связывается с сарматами, хотя процесс генезиса катакомб здесь сложен и включает в себя и иные воздействия и импульсы, идущие от «земляных склепов» античных городов Боспора. Сарматские племена сираков и аорсов принимали деятельное участие в политической жизни Боспора в I в.— об этом мы уже говорили выше. Следовательно, оба эти племени, вошедшие в состав алан, обитали неподалеку от Боспора и Таманского полуострова, иначе такая активность вряд ли была возможна. В частности, в правобережном Прикубанье, Восточном Приазовье и далее на северо-восток, вплоть до р. Маныча и Терека, жили сираки (114, с. 40—41; 115, с. 32) — один из важных компонентов в этногенезе алан.
В 1901 —1902 гг. известный археолог профессор Н. И. Веселовский между кубанскими станицами Казанской и Тифлисской раскопал интереснейший могильник первых веков н. э. В литературе он получил название «Золотое кладбище» (116, с. 341—373). Это были курганы, под насыпями которых скрывались катакомбы нескольких типов, наполненные богатым, хотя и ограбленным, погребальным инвентарем. В 1905 г. тот же Н. И. Веселовский исследовал сходные сарматские подкурганные катакомбы у станицы Некрасовской (117, с, 73—75), а сравнительно недавно Е.П.Алексеевой были изучены подкурганные катакомбы у аула Учкекен (Терезе) в Карачаево-Черкесии, во многом тождественные катакомбам «Золотого кладбища» (118, с. 132). Это памятники одного круга.
Этническая принадлежность «Золотого кладбища» остается спорной: Н. В. Анфимов видит в нем местную меотскую основу, К. Ф. Смирнов считает его сармато-аланским памятником, испытавшим сильное воздействие культуры меотов. По мнению последнего, «Золотое кладбище» оставлено аланами — выходцами из прикаспийских степей, частично смешавшимися со старым меото-сиракским населением Прикубанья (38, с. 15—16). Выводы К. Ф. Смирнова поддержаны Л. Г. Нечаевой, выдвинувшей предположение о вытеснении алан со Средней Кубани в ее верховья гуннами (119, с. 138— 139) и последним исследователем «Золотого кладбища» А. М. Ждановским (120, с. 38—45), Предположение Л. Г. Нечаевой неприемлемо, так как «Золотое кладбище» не доживает до конца IV в. и прекращает свое существование в III в.— видимо, в связи с теми новыми перемещениями внутри сарматского мира, о которых мы упоминали выше.
Аланская принадлежность «Золотого кладбища» представляется нам более вероятной. Тем самым мы фиксируем пребывание алан на правобережье Средней Кубани в I—III вв.
В 1934—1935 гг. в станице Даховской на Кубани была найдена серебряная чаша с греческой надписью и именем «царя Великой Армении» Пакора (161 — 163 гг.). Изучавшая эту чашу К. В. Тревер предполагает, что она входила в состав даров, полученных от Пакора одним из аланских вождей или попала в район Майкопа в результате очередного грабительского вторжения алан в Закавказье. Кстати, такое вторжение алан в Армению имело место в 197 г. Не исключено, что именно тогда чаша из Даховской и была захвачена аланами в виде трофея (121, с. 244—245).
Нет сомнения, что какие-то группы алан находились и в районе побережья рядом с Боспором (видимо, на Таманском полуострове). В эпоху римского императора Августа (27 г. до н. э.— 14 г. н. э.) некий боспорец Аспург был послом от Фанагории, состоял «переводчиком сарматов» и умер в Риме (50, с. 6, прим. 3). Судя по иранскому облику имени и знанию языка сарматов, этот боспорец был сарматского происхождения. В начале же III в. на Таманском полуострове существовал целый штат аланских переводчиков. Об этом нам документально повествует уникальная надпись на каменной плите, обнаруженной 12 октября 1910 г. на усадьбе казака Деценко в станице Таманской. В надписи, увенчанной знаком боспорского царя Савромата II, говорится о главном аланском переводчике Ираке (122, с. 112—114). Приведем комментарий автора публикации этого памятника В. Шкорпила: «Раз в городе, находившемся на месте теперешней Тамани, состоял в начале III в. по Р. Хр. целый штат переводчиков с особым на- чальником во главе, то отсюда можно вывести заключение, что аланы в это время были в самых оживленных сношениях с греческими колониями, расположенными на восточном берегу Боспора Киммерийского и что область, занятая аланами, или была весьма близка к Воспорскому царству, или может быть доходила даже до его пределов».
 Соседство алан с Боспором и включение их в состав оседлого населения азиатской стороны Боспорского царства признано научным фактом в современной литературе (123, с. 346); таким образом, предположения В. Шкорпила оказались весьма близки истине. Они определенно подтверждаются материалами боспорской ономастики (напр. сарматские имена Саваг, Фаиснарт, Сорак в катакомбах Боспора; 125, с. 23; 126, с. 28—31) и осетинского нартского эпоса, в котором часто упоминается Черное море и «Тамани быдыр» — равнина Тамани. В. И. Абаевым раскрыта историческая основа сказания о Хуандон-алдаре, в котором отразились боспоро-сармато-аланские отношения (124, с. 54—61). Сарматизация материальной культуры Боспора хорошо прослеживается на керамике (127, с. 247—255), а И. Т. Кругликова па этом основании пишет: «Наиболее тесные связи Пантикапея с азиатским Боспором, Кубанью и Северным Кавказом сказываются в наличии большого количества одинаковых типов керамики в Пантикапее и у кавказских племен. Это объясняется как торговлей, так и непосредственным проникновением аланских племен в Пантикапей в первые века н.э.» (128, с. 113).
Усиление иранского (сармато-аланского) элемента в этническом составе Боспорского царства признает и Я. Харматта. В этой связи он анализирует рассказ Константина Багрянородного в его труде «Об управлении государством», где сообщается о походе царя Боспора Савромата в конце III в. против римлян. Собрав войско из «припонтийских сарматов», Савромат завоевал страну лазов (Лазика — часть Западной Грузии.— В. К.) и продвинулся до р. Галис в Малой Азии. Император Диоклетиан из-за нехватки сил обратился за помощью к Херсонесу. Херсонесцы захватили Боспор и вынудили Савромата покинуть Малую Азию. Я. Харматта установил, что имя боспорского царя из династии Савроматов — Фофорс («взрослый», 129, с. 204—208). Следует полагать, что упомянутые «припонтийские сарматы» — аланы. Среди них были и аланы из азиатского Воспора, и поскольку Я. Харматта датирует набег Фофорса 90-ми годами III в., возникает вопрос: не имел ли погребенный в кургане 13 Кишпека в начале IV в. сармато-аланский воин какого-то отношения к этому походу в римские владения в Закавказье и Малой Азии, откуда он мог привезти трофейные шлем и убранство, а также типично абхазский кувшин?
На основании рассмотренных выше письменных источников и археологических данных можно сделать вывод, что кочевые и полукочевые сармато-аланские племена в первые четыре столетия нашей эры и вплоть до нашествия гуннов 372 г. составляли часть населения равнинного Предкавказья от южных районов Дагестана на востоке до Тамани и Меотиды на западе. Согласно Равеннскому анониму, аланы размещались и в нынешних Калмыцких степях до низовьев Волги. Есть археологические и письменные источники, указывающие на присутствие сармато-алан и в Северо-Западном Казахстане в районе полуострова Мангышлак и прилегающей к нему с востока территории (90; 130, с. 114—140; 131, с. 196). Мы далеки от мысли утверждать, что население этой огромной территории было сплошь аланским и что племен иной этноязыковой принадлежности здесь быть не могло. Так не могло быть в действительности, и аланы постоянно находились в состоянии регионального контактирования с аборигенными кавказскими племенами, что и объясняет процесс этнокультурной интеграции, начавшийся уже в первые века нашей эры. Сказанное в первую очередь касается предгорной зоны. С другой стороны, плотность аланского населения в разных районах Северного Кавказа была различной и исторически обусловленной конкретными причинами. Охарактеризовать эту картину расселения более детально мы пока не можем. Вновь подчеркнем главное — факт аланской политической доминации на равнинах Северного Кавказа в первых веках нашей эры. Конец ей был положен нашествием гуннов на исходе IV в.
ЛИТЕРАТУРА
1. Грантовский Э. А. Ранняя история иранских племен Передней Азии. М., 1970.
2. Абаев В. И. К вопросу о прародине и древнейших миграциях индоиранских народов. В кн.: Древний Восток и античный мир. Сб. статей, посвященный проф. В. И. Авдиеву. Изд. МГУ, 1972.
3. Петренко В. Г. Скифская культура на Северном Кавказе. Археологический сборник Гос. Эрмитажа, 23, 1983.
4. Артамонов М.И. Киммерийцы и скифы в Азии. В кн.: Первобытная археология Сибири. Л., 1975.
5. Ильинская В. А. Скифы и Кавказ. Археологический сборник Гос. Эрмитажа, 23, 1983.
6. Абрамова М. П. Кочевые ираноязычные племена Предкавказья по археологическим данным. XV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. Тезисы докладов. Махачкала, 1988.
7. Попова Т.Е. Племена катакомбной культуры. Северное Причерноморье во втором
тысячелетии до нашей эры. М., 1955.
8. Клейн Л. С. Откуда арии пришли в Индию? Вестник ЛГУ, № 20, вып. 4, 1980.
9. Смирнов К. Ф. Сарматские племена Северного Прикаспия. КС ИИМК, вып. XXXIV, 1950.
10. Заднепровский Ю. А. Об этнической принадлежности памятников кочевников Семиречья усуньского периода II в. до н. э. — V в. н. э. В кн.: Страны и народы Востока, вып. X. М., 1971.
11. Смирнов К. Ф. Курганы у сел Иловатка и Политотдельское Сталинградской области.
МИА СССР, 60. М., 1959.
12. Барбарунов а 3. А. Некоторые проблемы истории ранних сарматов (по памятникам
Южного Приуралья и Нижнего Поволжья). СА, 1989, 3.
13. Рыков П. С. Археологические раскопки курганов в урочище «Три брата» в Калмыцкой
области, произведенные в 1933 и 1934 гг. СА, 1, 1936.
14. Игнатов В.Н., Скрипкин А. С. Комплексы сарматского времени из Прикубанья.
СА, 1988, 3.
15. Нечаева Л. Г. Об этнической принадлежности подбойных и катакомбных погребений
сарматского времени в Нижнем Поволжье и на Северном Кавказе. В кн.: Исследования по
археологии СССР. Сб. статей в честь проф. М. И. Артамонова. Л., 1961.
16. Мирошина Т. В. Сарматские погребения, исследованные Ставропольской экспедицией.
СА, 1986, 2.
17. Керефов Б. М. Чегемский курган-кладбище сарматского времени. В кн.: Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии, т. 2. Нальчик, 1985.
18. Абрамова М. П. Нижне-Джулатский могильник. Нальчик, 1972.
19. Абрамова М.П. Предварительные итоги исследования Подкумского могильника близ г. Кисловодска. В кн.: История и культура сарматов. Изд. Саратовского университета, 1983.
20. Абрамова М.П. Подкумский могильник. М, 1987.
21. Андреева М. В., Кореневский С. Н. Работы Ставропольской экспедиции. АО 1985 года. М., 1987.
22. Шелов Д. Б. К этнической истории Нижнего Подонья. Изветия СКНЦ ВШ, серия обществ, наук, 1974, 3.
23. Шелов Д. Б. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры. М., 1972.
24. Кузнецов В. А. Зилгинское городище в Северной Осетии. В кн.: Новые материалы по археологии Центрального Кавказа. Орджоникидзе, 1986.
25. Аржанцева И. А., Деопик Д. В. Зилги — городище 1 тысячелетия н. э на стыке степи и предгорий в Северной Осетии. В кн.: Ученые записки комиссии по изучению
памятников цивилизаций древнего и средневекового Востока Всесоюзной ассоциации востоковедов. М., 1989. 26. Кузнецов В. А. Археологические памятники на южной окраине г. Орджоникидзе. В кн.: Вопросы осетинской археологии и этнографии, вып. 1. Орджоникидзе, 1980.
27. Абрамова М.П. Катакомбные погребения IV—V вв. н.э. из Северной Осетии. СА, 1975, 1.
28. Мунчаев Р. М. Новые сарматские памятники Чечено-Ингушетии. СА, 1965, 2.
29. Виноградов В. Б. Сарматы Северо-Восточного Кавказа. Грозный, 1963.
30. Чеченов И.М. Археологические работы на городищах Кабардино-Балкарии в 1965 году. Ученые записки КБ НИИ, т. XXV. Нальчик, 1967.
31. Безуглов С. И., Попы лов В. П. Катакомбные погребения III—IV вв. на Нижнем Дону. СА. 1989,3.
32. Романовская М. А. Аланское погребение из Ставрополья. КСИА, вып. 186, 1986.
33. Кузнецов В. А. Аланские племена Северного Кавказа. МИА СССР № 106. М., 1962.
34. Ждановский A.M. Подкурганные катакомбы Среднего Прикубанья первых веков нашей эры. В кн.: Археолого-этнографические исследования Северного Кавказа. Краснодар, 1984.
35. Абрамова М. П. О подкурганных катакомбах первых веков н. э. на Северном Кавказе. В кн.: Конференция по археологии Северного Кавказа. XII Крупновские чтения Тезисы докладов. М., 1982.
36. Керефов Б. М. К проблеме среднеазиатско-северокавказских этнических связей в сарматское время. XIV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа (тезисы докладов). Орджоникидзе, 1986.
37. Ковалевская В. Б. Кавказ и аланы. М., 1984.
38. Смирнов К. Ф. Основные пути развития меото-сарматской культуры Среднего Прикубанья. КС ИИМК, вып. XLVI, 1952.
39. Смирнов К. Ф. Сарматские катакомбные погребения Южного Приуралья — Поволжья и их отношение к катакомбам Северного Кавказа. С А, 1972, 1.
40. Виноградов В. В., Петренко В. А. Материалы погребальных памятников Среднего Притеречья о роли сарматов в этнокультурной истории Северного Кавказа. В кн.: Кочев-
ники Азово-Каспийского междуморья. Орджоникидзе, 1983.
41. Керефов В. М. Об этнической атрибуции центральнокавказских катакомб последних веков н. э. Конференция по археологии Северного Кавказа. XII Крупновские чтения. Тезисы докладов. М., 1982.
42. Габуев Т. А. О времени прихода алан на Северный Кавказ. XIV Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа (тезисы докладов). Орджоникидзе, 1986.
43. Березин .Я. Б., Савенко С.Н. К вопросу о происхождении катакомб сарматского времени на Северном Кавказе. В кн.: Археология и вопросы атеизма. Грозный, 1977.
44. Абрамова М. П. К вопросу об аланской культуре Северного Кавказа. СА, 1978, 1.
45. Кругликова И. Т. Культура Боспора в позднеантичный период. В кн.: Античное общество. М., 1967.
46. Абрамова М.П. Письменные источники о кавказских аланах. IX Крупновские чтения (тезисы докладов). Элиста, 1979.
47. Гамрекели В. Н. Двалы и Двалетия в I—XV вв. н.э. Тбилиси, 1961.
48. Мошкова М.Г. К вопросу о катакомбных погребальных сооружениях как специфическом этническом определителе. В кн.: История и культура сарматов. Изд. Саратовского университета, 1983.
49. Скрипкин А. С. Проблемы расселения и этнической истории сарматов Нижнего Поволжья. В кн.: Древняя и средневековая история Нижнего Поволжья. Изд. Саратовского университета, 1986.
50. Кулаковский Ю. Аланы по сведениям классических и византийских писателей. Киев, 1899.
51. Миллер В. Ф. Осетинские этюды, ч. III. M., 1887.
52. Раев В. А. Римские импортные изделия в погребениях кочевнической знати I—III вв. н.э. на Нижнем Дону. Автореферат канд. дисс. Л., 1979.
53. Засецкая И. П. Изображение «пантеры» в сарматском искусстве. СА, 1980, 1.
54. Клейн Л. С. О характере римского импорта в богатых курганах сарматского времени на Дону. В. кн: Античный мир и археология. Саратов, 1979.
55. Капошина С.И. Связи сарматских племен Нижнего Подонья со Средиземноморьем
в 1 в. до н.э. и в первые века нашей эры. В кн.: Античное общество. М., 1967.
56. Раев Б. А. Металлические сосуды кургана «Хохлач», В кн.: Проблемы археологии.
Л., 1978.
57. Виноградов В. Б. Центральный и Северо-Восточный Кавказ в скифское время
(VII—IV вв. до н.э.). Грозный, 1972.
58. Виноградов В.Б. К изучению взаимоотношений между аборигенами Центрального
Кавказа и ираноязычными степняками в раннем железном веке. Тезисы докладов IV Крупновских чтений по археологии Кавказа. Орджоникидзе, 1974.
59. Керефов Б. М. К вопросу о сарматизации племен центральной части Северного Кавказа
(1 этап). В кн.: Археология и вопросы древней истории Кабардино-Балкарии, вып. 1. Нальчик, 1980.
60. Bartolomae Chr. Altiranisches Worterbuch. Strassburg, 1904.
61. Мелетинский Е. М. Происхождение героического эпоса. М., 1963.
62. Руставели Шота. Витязь в тигровой шкуре. Перев. Г. Цагарели. М., 1937.
63. Кузнецов В. А. Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа.
Орджоникидзе, 1980.
64. Тацит. Летопись. В. В. Латышев. Известия..., ВДИ, 1949, 3.
65. Флавий Иосиф. Иудейские древности. В.В.Латышев. Известия..., ВДИ, 1947, 4.
66. Гаглойти Ю. С. Аланы и вопросы этногенеза осетин. Тбилиси, 1966.
67. Тревер К. В. Очерки по истории и культуре кавказской Албании. М.— Л., 1959.
68. Манандян Я. Цель и направление подготовлявшегося Нероном кавказского похода. ВИ, 1946, 7.
69. Плиний Секунд. Естественная история. В.В.Латышев. Известия..., ВДИ, 1949, 2.
70. Меликишвили Г. А. К истории древней Грузии. Тбилиси, 1959.
71. Marquart J. Jberer und Hyrcanier. «Caucasica», fasc. 8, 1931.
72. Флавий Иосиф. О войне иудейской. В.В.Латышев. Известия..., ВДИ, 1947, 4.
73. Амвросий. Объяснение Евангелия от Луки. В. В.Латышев. Известия..., ВДИ, 1949, 4.
74. Хоренский Моисей. История Армении. Перев. Н. О. Эмина. М., 1893.
75. Картлис Цховреба, т. 1. Под ред. С. Каухчишвили. Тбилиси, 1955 (на груз, яз., цит по Ю. С. Гаглойти, 66, с. 79).
76. Czegledy К. Kaukazusi hunok, kaukazusi avarok. (Huns et Avars du Caucase). Antik Tanulmanyok, II, Budapest, 1955.
77. Памятники армянской атиографии, вып. 1. Перев. К. С. Тер-Давтян. Ереван, 1973.
78. Лавров Д. Заметки об Осетии и осетинах. СМОМПК, вып. III. Тифлис, 1883.
79. Габриелян Р. А. Армяно-аланские отношения (I—X вв.). Ереван, 1989. 80. История халифов вардапета Гевонда. Перев. К. Патканян. Спб., 1862.
81. Из нового списка географии, приписываемой Моисею Хоренскому. Перев. К. Патканова. ЖМНП, ч. CCXXVI, Спб., 1883.
82. Гадло А. В. Этническая история Северного Кавказа IV—X вв. Изд. ЛГУ, 1979.
83. Муравьев С.Н. Заметки по исторической географии Закавказья. Плиний о населении
Кавказа. ВДИ, 1988, 1. 84. Птолемей Клавдий. Географическое руководство. В. В. Латышев. Известия..., ВДИ, 1948, 2.
85. Кассий Дион. Римская история. В. В. Латышев. Известия..., ВДИ, 1948, 2.
86. Арриан Флавий. Диспозиция против аланов. В; В. Латышев. Известия..., ВДИ, 1948, 1. .
87. Ломтатидзе Г. А. Некрополь II в. н.э. в Клдеети. Тбилиси, 1957.
88. Апакидзе A.M., Гобеджишвили Г. Ф., Каландадзе А.Н., Ломтатидзе Г. А. Мцхета. Итоги археологических исследований, 1. Тбилиси, 1958.
89. Абаев В. И. Осетинский язык и фольклор, 1. М.— Л., 1949.
90. Харматта Я. Из истории алано-парфянских отношений. Acta Antiqua, t. XIII, Budapest, 1965.
91. Алиев Игра р. Сармато-аланы на пути в Иран. В кн.: История иранского государства и культуры. М., 1971.
92. Асланов Г. М. Материальная культура Мингечаура I—VII вв. (на основе археологии катакомбных погребений). Автореферат канд. дисс. Баку, 1963.
93. Алиев И. Г., Асланов Г. М. Племена сармато-массагето-аланского круга в Азербайджане. В кн.: Древний Восток, 2, Ереван, 1976.
94. Зенобий. Сокращение из (сборников) пословиц (Лукилла) Таррейского и Дидима, составленное в алфавитном порядке. В. В.Латышев. Известия..., ВДИ, 1948, 4.
95. Трофимова Т. А. Изображение эфталитских правителей и обычай искусственной деформации черепа у населения Средней Азии в древности. В кн.: История, археология и этнография Средней Азии. М.\ 1968.
96. Еремян СТ. Страна «Махелония» надписи Кааба-и-Зардушт. ВДИ, 1967, 4.
97. Заднепровский Ю. А. Сармато-аланы в Северном Иране в первых веках н.э. IV сессия по Древнему Востоку (тезисы). М., 1968.
98. Заднепровский Ю. А. Находки зеркал сарматского типа в Северном Иране. В кн.: Искусство и археология Ирана. Всесоюзная конференция 1969. М., 1971.
99. Пагирев Д.Д. Алфавитный указатель к пятиверстной карте Кавказского края, издания Кавказского Военно-Топографического отдела. Тифлис, 1913.
100. Вильчевский О. Курды. М.—Л., 1961.
101. Miller Konrad. Jtineraria Romana. Stuttgart, 1916.
102. Птолемей Клавдий. Географическое руководство. В. В. Латышев. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе, т. 1, вып. 1. Спб., 1893.
103. Из описания племен Стефана Византийского. Там же.
104. Кулаковский Ю. Карта Европейской Сарматии по Птолемею. Киев, 1899.
105. Raev Boris A. Roman Imports in the Lower Don Basin. Bar International Series 278, 1986.
106. Кропоткин В. В. Римские импортные изделия в Восточной Европе. САИ, Д1—27. М„ 1970.
107. Бетрозов Р. Ж. Курганы гуннского времени у селения Кишпек. В кн.: Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии, т. 3. Нальчик, 1987.
108. Амброз А. К. Хронология древностей Северного Кавказа. М., 1989.
109. Кузнецов В. А. Предисловие к кн.: Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии, т. 3. Нальчик, 1987.
110. Археология Венгрии. Конец II тыс. до н.э.— I тыс. н.э. М., 1986.
111. Nagu Т. Romische Prunkwaffen aus Pannonien anlasslich der Rezension eines neuen Buches. Acta Archaeologica, t. 27, Budapest, 1974.
112. Анфимов Н.В. Племена Прикубанья в сарматское время. СА, XXVIII, 1958.
113. Анфимов Н.В. Позднесарматское погребение из Прикубанья. В кн.: Археология и история Боспора. Симферополь, 1952.
114. Смирнов К. Ф. Сарматы Нижнего Поволжья и междуречья Дона и Волги в IV в. до н. э.— II в. н. э.СА,1974, 3.
115. Анфимов Н.В. К вопросу о восточной границе меотских племен и центре сиракского союза в Прикубанье. IX Крупновские чтения (тезисы докладов). Элиста, 1979.
116. Веселовский Н.И. Курганы Кубанской области в период римского владычества на Северном Кавказе. Труды XII Археологического съезда, т. 1. М., 1905.
117. OAK за 1905 г. Спб., 1908.
118. Алексеева Е. П. Памятники меотской и сармато-аланской культуры Карачаево-Черкесии. Труды КЧНИИ, вып. V. Ставрополь, 1966.
119. Нечаев а Л. Г. Могильник Алхан-Кала и катакомбные погребения сарматского времени на Северном Кавказе. Рукопись канд. дисс, архив ИА АН СССР, фонд 2, дело 1338.
1120. Ждановский А. М. Новые данные об этнической принадлежности курганов «Золотого кладбища». В кн.: Археология и вопросы этнической истории Северного Кавказа. Грозный, 1979.
121. Т ре вер К. В. Очерки по истории культуры древней Армении М.— Л., 1953.
122. Ш корп и л В. Боспорские надписи, найденные в 1910 году. ИАК, вып. 40. Спб., 1911.
123. Гайдукевич В. Ф. Боспорское царство. М.— Л., 1949.
124. Абаев В. И. Сармато-боспорские отношения в отражении нартовских сказаний. СА, XXVIII, 1958.
125. Кулаковский Ю. Керченская христианская катакомба 491 года. MAP № 6. Спб., 1891.
126. Кулаковский Ю. Древности Южной России. Две керченские катакомбы с фресками. MAP № 19. Спб., 1896.
127. Кастанаян Е. Г. Сарматские сосуды из Тиритаки с ручками в виде животных. СА, XV, 1951.
128. Кругликова И. Т. О местной керамике Пантикапея и ее значении для изучения состава населения этого города. МИА СССР № 33, 1954.
129. Харматта Я. К истории Херсонеса Таврического и Боспора. В кн.: Античное общество. М., 1967.
130. Скалон К. М. О культурных связях Восточного Прикаспия в позднесарматское время. Археологический сборник Гос. Эрмитажа, вып. 2. Л., 1961.
131. Калинина Т. М. Сведения ал-Хорезми о Восточной Европе и Средней Азии. В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. М., 1984.
Материал взят из книги В.А. Кузнецова "Очерки истории алан". Владикавказ "ИР" 1992 год.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
