Главная > Аристократия Алан > В годы суровых испытаний. Часть 2.

В годы суровых испытаний. Часть 2.

7 октября 2007. Разместил: 00mN1ck

Феодор—священнослужитель, поставлен Константинопольским патриархом епископом Алании (около 1240 г. ?), алан по происхождению. В период монгольских походов нашел своих соотечественников вблизи Херсона в Тавриде, «где и преподал им пастырское учение. Претерпев разного рода затруднения, он достиг, наконец, кавказской Алании, где испытал горькое разочарование, застав свою паству христианской лишь по имени. Интересно и важно в его рассказе то, что у алан были повсюду священники из местных людей: так как они были поставлены незаконно, то епископ Феодор, после долгих колебаний, совершил над ними вторичное рукоположение» (Ю.Кулаковский). Рубрук, побывавший здесь в 1253 г., «в степях на Дону и на Волге встречал Алан, которые были христианами греческого исповедания».

Разыскивая свою епархию, Феодор сначала прибыл в Херсон, а оттуда в Керчь. «Отсюда он хотел, по-видимому, направиться на место своего пастырского служения. Но там ему не было дозволено высадиться на берег. Пристав затем где-то на кавказском берегу, еп. Феодор достиг пределов своей епархии только после 60-дневного очень трудного пути. Очевидно, таким образом, что ему пришлось проходить через один из горных проходов, которые служили для сношений алан с иберийцами, занятыми авазгами...»

Атачи — китайская форма имени аланского князя Ж д а с «Бесстрашный», сына крупного аланского князя Хан-ху-сы, перешедшего на сторону монголов и отмеченного ханом Мункэ. Высшее монгольское командование, как подчеркнул Ю. Рерих, справедливо отметило воинскую доблесть алан и мудрость их полководцев, поэтому с выгодой для себя заключило с ними военный союз. Атачи (Ждас) возглавил 1000 аланских воинов, снаряженных отцом, и сопровождал Мункэ (1251—1260 гг.) в походах. Эта тысяча стала основой личной гвардии хана. Учитывая строгость отбора в ханскую гвардию, этот факт следует рассматривать как исключительную честь, на которую редко кто мог рассчитывать.

Атачи участвовал в походе Мункэ в провинцию Сычуань. Он отличился в бою с сунской армией у города Дао-вай-шань. Хан «лично пожаловал его вином и наградил серебром». В походе Арикбуга (младшего брата Мункэ и Хубилая) Атачи во главе авангарда «устремился на врагов. Стрела попала ему в живот, но Атачи не испугался». Хубилай, услышав об этом случае, «похвалил его, наградил серебром и поставил над гвардией». Атачи отличился в походах 1261,1262,1268, 1269, 1270, 1274 гг.; поэтому он получил почетное прозвище Ждас «Бесстрашный».

В 1273 г. в городе Чан-Чао, «где он стоял гарнизоном», Атачи был убит сунским военачальником Хун-Фу «на пиру, на который были приглашены асы». Многие аланские офицеры после взятия Чан-Чао нашли смерть в этом городе из-за предательства китайского генерала Хун-Фу. Генерал, сдав город войскам великого хана, ночью организовал резню аланских частей. В отместку, по приказу великого хана, весь китайский гарнизон был уничтожен, город потерял свои права, а собранную с него дань полностью передали семьям убитых аланских офицеров. Хан Хубилай, сожалея о смерти Атачи, пожаловал его семье «500 лан серебра и 3500 связок ассигнациями, а также 1539 дворов из числа усмиренных жителей».

Матарша («Бесстрашный») —аланский князь, во время Кавказского похода монголов перешедший на сторону врага. Он, его братья Бадур и У-цзор-бу-хан «с народом пришли с выражением покорности» к хану Мункэ. Вместе с монголами Матарша участвовал зимой 1239—1240 гг. в осаде и штурме столицы Алании г. Магаса. Причем, Матарша командовал авангардом войск монголов. По сведениям китайской хроники, при штурме Магаса «в него попало две стрелы, но, воодушевившись храбростью, он овладел городом».

Илья-багатар — аланский полководец; во время Кавказского похода монголов в XIII в. Илья-багатар «пришел с правителем его государства и подчинился Угэдэю. Ему повелено было быть в гвардии». Судя по этому сообщению хроники «Юань-ши», Илья-багатар командовал дружиной какого-то крупного аланского князя. Тот же источник представляет Илью исключительно мужественным человеком. Подвергшись внезапному нападению тигра, он схватил хищника за язык, а затем заколол его кинжалом.

В 1258 г. Илья-багатар уже на Дальнем Востоке; вместе с ханом Мункэ он участвовал в походе на провинцию Сычуань. Аланский полководец решительно действовал при подавлении восстания в долине Янг-Це-Кьянг, где быстро навел порядок. Прославленного военачальника вероломно убили в 1275 г. в упоминавшемся уже городе Чан-Чао.

Старший сын Ильи-багатара Есудар заменил отца и командовал отрядом алан. Но вскоре он умер от полученных в бою ран. Другой сын Ильи Юй-ва-ши «наследовал отцу в должности тысячника» аланского корпуса. Он отличился во многих сражениях; умер в мае 1307 г.

Качир-укулэ — один из предводителей повстанцев, боровшихся в середине XIII в. с татаро-монголами. В равнинной зоне Северного Кавказа сопротивление захватчикам не прекращалось в течение длительного времени. Так, Вильгельм де Рубрук, побывавший в степном Предкавказье в 1253—1254г., «встречал алан в разных местах в пределах татарского господства». На пути к Батыю Рубрук и его спутники «ощущали сильный страх: русские, венгры, аланы, рабы их (татар) ...собираясь зараз по 20 или 30 человек, выбегают ночью с колчанами и луками и убивают» своих врагов.

По свидетельству Джувейни и Рашид ад-Дина, борьбу с монголами на равнине возглавили предводители черкесов (Тукар), алан (Качир-укулэ) и половцев (Бачман). Они доставили татаро-монголам столько неприятностей, что хан Менгу снарядил для поимки вождей абреков огромное войско в 20 000 человек. В то время как ядро повстанцев составляло всего 200 человек. Уходя от погони, Бачман скрылся на одном из островов Волги. Но монголы, воспользовавшись отливом, ворвались на остров, истребили его защитников и схватили Бачмана. Позже его собственноручно казнил Бучек. Такая же участь постигла алана Качир-укулэ.

Арсалан — аланский князь, поступивший на службу к монгольским ханам. По сведениям хроники «Юань-ши», «со своим сыном А-сан-чжэнем он явился к войску (монголов) с изъявлением покорности в то время, когда Мункэ окружил войском его город». Из аланских воинов монголы сформировали отдельный корпус, который слился с ханской гвардией. Позже Мункэ велел Арсалану «одному быть начальником асов; оставили только половину отряда, а остальных вернули, чтобы они охраняли свои границы». Сына Арсалана Мункэ приблизил к себе.

Рядовое аланское население не поддерживало сепаратизм князей и с оружием в руках выступало и против захватчиков, и против своих князей. А-сан-чжэн «встретил возмутившийся отряд Ду-р-гэ, храбро вступил с ним в бой и погиб. ...Мунке послал обернуть (в ткани) труп и возвратить его (отцу) для погребения». Арсалан взамен отправил к Мункэ другого сына — Николая; он принял участие в походе монголов в провинцию Хун-Нам на юге Китая и там погиб. Внук Арсалана Ху-р-ду-та занимал место сотника у великого хана Хубилая (1260—1294 гг.).

Хан-ху-сы — аланский князь середины XIII в., имя которого дано в передаче китайской хроники «Юань-ши». В период правления хана Угэдэя (1236—1241 г.), сына Чингисхана, монголы совершили поход на Кавказ. Чингизиды проявили большую заинтересованность в привлечении хотя бы части алан на свою сторону, надеясь с помощью их дружин укрепить свое положение в регионе, а также использовать военную мощь алан в других походах.

Хан-ху-сы с подчиненными перешел на сторону монголов. Мункэ пожаловал князю «звание бадура, дана была ему золотая пайцза и повелено властвовать над своею землею и народом». Хан-ху-сы снарядил 1000 аланских воинов и во главе со своим сыном Атачи отправил в свиту Мункэ для сопровождения хана в походе. Сам же Хан-ху-сы, согласно хронике, «по пути домой встретил врагов и погиб в бою». Он приказал своей жене Вай-ма-сы «во главе войска защищать владение. Вай-ма-сы, одевши шлем и латы, усмирила волнение». Судя по этому сюжету, рядовое аланское население, оставшее на равнине, не разделяло сепаратизм князей и с оружием в руках выступало против своих соплеменников-феодалов.

Бодар — аланский князь, сын Атачи, внук Хан-ху-сы. Если дед Бодара жил и умер на Кавказе, то отец его, командуя аланской тысячей в личной гвардии монгольских ханов, перебрался на Дальний Восток, где отличился во многих сражениях. Посл гибели Атачи, великий хан Хубилай повелел Бодару «наследовать отцу в должности тысячника и носить золотую пайцзу». Он также прославился талантом полководца; в 1283 г. ему пожаловали тигровую пайцзу, «титул главнокомандующего, усмирителя отдаленных сторон и чин командира гвардии, вместе с тем за ним было сохранено командование отрядом асов». Бодар далеко продвинулся по служебной лестнице и командовал крупными силами. При Хубилае личный состав ханской гвардии насчитывал уже 30 000 аланских всадников. С этого времени элита аланской военной аристократии стала привилегированной в армии великого хана. Аланскаягвардия, состоявшая из двух корпусов, просуществовала до падения Монгольской династии. Когда последний монгольский император Китая Тогон Тимур в 1386 г. покинул Пекин, в числе отрядов, следовавших за ним, была и аланская дружина, «сохранившая и в беде верность своим повелителям» (Ю. Рерих).

Во время похода в 1289 г. у воинов Бодара не хватило провианта. Тогда его мать «Най-цзяо-чжэнь дала средства и отправила свой собственный скот для пропитания войска. Хубилай, услышав об этом, похвалил ее и богато наградил».

В 1300 г. Бодар умер; его сыновья также служили в армии и занимали высокие командные посты.

Джайи-Буха — правнук аланского князя Николая, служил на Дальнем Востоке, в армии великого хана Мункэ. Высший офицер, он в 1329 г. возглавил особую часть, состоявшую из аланских воинов. В 1336 г. стал командующим левого крыла аланской гвардии.

Фареджан — аланский царевич, талантливый полководец, в острой борьбе с противниками в конце XIII в. сумевший сохранить ядро алан и спасти этнос от полного физического уничтожения.

Родился Фареджан в середине XIII в. После гибели отца в январе 1263 г. его вместе с младшим братом Багатаром укрыли в Закавказье. Свод грузинских летописей «Картлис цховреба» и аноним середины XIV в. Жамтаагмцерели так описывают события той поры: в 1263 г. «пришли осетины, преследуемые Берка-ханом. Среди них была удивительная женщина по имени Лимичав, и она с собой привела малолетних детей, родом ахсарфкянов (ахсартагатов): Фареджана и Багатара и много князей». Женское имя Лимичав, упомянутое в летописи, по мнению лингвистов, является искаженным осетинским Лымансау, что в переводе означает «с приятной походкой». Так как эта женщина имела отношение к царским детям — Фареджану и Багатару — то, очевидно, она сама относилась к аланской аристократии. Поэтому ей, грациозной, видимо, женщине, дали такое имя. Имя Фареджан М. Андроникашви-ли выводит из осет. фарн «добро, слава, блеск» и т. д. Такое имя, указывающее на богатство и благопристойность его носителя, вполне увязывается с личностью наследника престола.

В царствование Вахтанга II (1289—1292 гг.) грузинские князья во главе с царевичем Давидом и «сыном овского царя» Фареджаном отправились в поход в Малую Азию. «В то же царствование разгорелась война между монгольскими нойонами (правителями) — Казаном и Тукалом. Сторону последнего взяли грузины, которые все имущество Тукала укрыли в Атенской крепости под наблюдением Фареджана». Разъяренный Казан послал против Давида огромное войско. «Монголы опустошили Карталинию и Трианети». Грузинский монарх отступил в Осетию и укрылся «в крепости Хада».

В конце XIII в. в Грузии разгорелась острая борьба за престол между Давидом VI и Вахтангом IV. Грузинский «Хронограф» XIV в. в связи с этим «царевича овского» Фареджана причисляет к активным сторонникам Давида. Во многом благодаря его поддержке —по хронике: «Фареджан также весьма содействовал Давиду» — последний утвердился на престоле. Давид очень нуждался в военной поддержке аланских аристократов. С их помощью он надеялся ослабить влияние монголов в Грузии, позиции которых в Закавказье были очень прочными; Давид даже вынужден был жениться «на монгольской принцессе Джигра-Хатун». Правда, используя тот факт, что она оказалась бездетной, Давид породнился и с аланами, взяв «овскую принцессу Алтун, от которой родились сын Георгий и дочь Тамара».

Такое развитие событий никак не устраивало монголов и они предпринимали попытки стравить Давида и алан. Долго это им не удавалось. Но однажды монголы вынудили Давида пойти с ними в поход на крепость Тангузала. После месячной осады крепость пала. Так как в ней находился Фареджан, «сын царя осетинского, то осетины ожесточились», стали наиболее активной силой, выступавшей против Давида. Преемником Фареджана стал Багатар; он довел до логического завершения дело, начатое братом Фареджаном и, стабилизировал границы проживания алан как на Северном Кавказе, так и в Закавказье.

Багатар — один из самых известных военачальников средневековой Алании. Его жизнь и деятельность приходятся, пожалуй, на самый тяжелый и трагический период истории алан-овсов — XIII в. С 30-х гг. этого столетия шла упорная борьба с монголо-татарскими завоевателями. Борьба шла не только за территорию, не только за независимость, но и за само существование алан-овсов. В том, что они сохранились как этнос, велика заслуга Багатара.

Слово «багатар», напомним, означает «храбрый», «богатырь». Первоначально этим термином аланы обозначали высший слой военной аристократии, предводителей дружин. Позднее, с развитием социальных отношений, «багатарами» стали именовать и царей, подчеркивая тем самым их происхождение из военно-аристократической элиты. Так, например, согласно Ибн-Рустэ (X в.), царь алан назывался «багатар», «каковое имя прилагается к каждому из их царей». В отдельных случаях рассматриваемый термин использовался как антропоним. В нашем случае Багатар —т. н. «говорящее» имя, указывающее на полководческий талант его носителя.

Своды грузинских летописей Багатара причисляют к аланскому царскому роду Ахсартагатов. Его отец в середине XIII в. возглавил сопротивление соплеменников золотоордынским ханам. В этой борьбе царь алан опирался на помощь ильханов — правившей в Закавказье династии монголов, соперничавших с Берке — владыкой Золотой Орды.

В середине XIII в. Вильгельм де Рубрук, посетивший Северный Кавказ, обратил внимание на упорное сопротивление, оказываемое аланами завоевателям. В частности, он писал: «аланы или аас, которые исповедуют христианскую веру и все еще борются против татар. ...Аланы на этих горах все еще не покорены ...аланы, также как и лезгины, отстаивали свою независимость от татар и, спускаясь с гор в степи, грабили у татар их стада».

Играя на внутримонгольских противоречиях, аланская аристократия в 60-х гг. XIII в. пыталась воспользоваться вторжением ильханов на Северный Кавказ и покончить с господством Золотой Орды. Союзу аланской аристократии с ильханами способствовало и то обстоятельство, что Хулагу (хан закавказских владений татаро-монголов) поддерживал христиан всех исповеданий. Первоначально успех сопутствовал Хулагу. В 1262 г. его нойоны одержали ряд крупных побед. Хулагу, согласно Рашид ад-Дину, приказал отправиться за врагом и забрать «жилища воинов Беркея. В силу (этого) указа они переправились через реку Терек. Жилища всех эмиров, вельможи воинов Беркея сияли в той степи. Кипчакская степь была сплошь в кибитках и больших шатрах, а земля та полна мулов, лошадей, верблюдов, коров и овец, а работных людей их ни одного не было в жилищах. Все бежали, бросив жен и детей». Три дня пировали нойоны Хулагу.

Несколько иначе описывает данный этап противоборства монгольских ханов армянский историк XIII в. Киракос Гандзакеци. По его данным, Хулагу разбил свои отряды на три рати. Одну из них он «поручил своему сыну Абагахану, к нему же отправил и правителя Аргуна ...другую рать он собрал у Аланских ворот и, взяв с собой остальное войско, двинулся и вступил (на территорию) далеко за Дербентскими воротами, ибо оттуда есть лишь два пути: через аланов и через Дербент. И, разорив части улуса Джучи, дошел до великой и бездонной реки Теркн Этиль...»

Берке, в свою очередь, собрал огромное войско. Арабские авторы единодушно указывают на это, Джучиды «собрали превеликое, словно муравьи и саранча, полчище», свидетельствует Рашид ад-Дин. Ему вторит Ибн-Василь: Берке «сделал воззвание к войску своему, чтобы садился на коня всякий, кому 10 лет (и более) от роду. Село народу столько, что не видно было ни начала, ни конца». 13 января 1263 г. хулагиды были разбиты на берегу Терека. В реке утонуло немало воинов. По свидетельству испанского географа XIII в. Ибн Са'ида, после сражения в Тереке еще долго находил «панцири и кольчуги».

После этой битвы аланским сторонникам ильханов, «преследуемым Берка-ханом», пришлось бежать в Грузию. Аланских князей с их дружинами царь благоразумно разместил в различных районах страны — Тифлисе, Дманиси и Жинвали. В 1268—1269 гг. аланский отряд переведен в Гори для отражения возможных нападений из Западной Грузии, но вскоре выведен из него. В 1292 г. аланы вновь занимают Гори, на сей раз при поддержке монголов.

Во второй половине XIII в. в Грузии разгорелась острая борьба за царский престол. По летописям, аланские царевичи Фареджан и Багатар поддержали Давида VI. Во многом благодаря помощи алан Давид утвердился на престоле. Однако вскоре, как утверждают те же источники, монголы заставили Давида VI пойти с ними в поход на крепость Тангузала. После месячной осады город пал. Так как в нем находился Фареджан «сын царя осетинского, то осетины ожесточились, начали грабить Карталинию и убивать жителей, взяли город Гори и укрепились в нем». Во главе аланских дружин стоял Багатар.

Как видно, монголам удалось столкнуть Давида VI и алан. Багатар «разорял Картли, Триалети, сгонял с вотчин азнауров и были беды великие среди жителей Картлийских». Он же захватил крепость Дзами в ущелье внутренней Грузии. В начале XIV в. аланы, по словам летописцев, стали наиболее активной силой, выступавшей против Давида. В целом источники свидетельствуют о больших возможностях аланского элемента в Грузии как в политической, так и в экономической сфере.

При Багатаре относительно стабилизировались границы проживания алан-овсов как к северу, так и к югу от Главного Кавказского хребта.

Таким образом, Фареджан и особенно Багатар фактически спасли алан от полного уничтожения монголо-татарами. Именно они укрыли в горных районах у своих земляков остатки равнинных соплеменников и возглавили борьбу за независимость. Не случайно многие горные районы связываются с именем Багатара. Его деятельность связана с защитой Уалладжира, Туалгома, населения в Ксани и других территорий, заселенных аланами.

В борьбе с экспансией кочевников аланы опирались на помощь соседей, в первую очередь—Грузии. Однако, в конце концов союз Багатара и Вахтанга распался. С ослаблением позиций монголов в Грузии, непокорность и мощь алан в Картли (по летопиям: «весьма возвеличился мтавар Багатар овский») превратились в серьезную преграду для укрепления царской власти. Феодальная знать Грузии стремилась положить конец влиянию аланской аристократии. Тавады осадили крепость Дзами в Шида-Картли. «И как ожесточилась (осада) ...овсы... обещали не вредить; с тем и явился Багатар пред Бека и затем помер».

Обстоятельства гибели Багатара, изложенные грузинскими летописцами, более чем туманны. Правда, в одном источнике говорится, что он убит двумя стрелами, когда переправлялся через реку.

В древней Нузальской часовне сохранилась эпитафия (надпись на стене), посвященная Багатару. Первое известие о Нузальской часовне принадлежит протопопу И. Болгарскому, который 18 июля 1780 г. в донесении астраханскому и ставропольскому епископу Антонию писал: «в Олагирском уезде близь деревни Дагом церковь святыя Троицы развалившаяся, в деревне Мизур целая, в деревне Нузал целая ж, в которой видно отчасти стенное изображение святых великомученников Георгия и Федора Тирона и архистрага Михаила, а в чие имя неизвестно...»; далее он указал на «несколько образов, у которых видны надписи грузинскими литерами».

В 30-х гг. XIX в. М. Броссе дважды опубликовал на французском языке текст Нузальской надписи. Вторая публикация (1838 -г.) отличается от первой (1830 г.) примечаниями М. Броссе и некоторыми уточнениями, поэтому мы приводим второй перевод: «Нас было девять* братьев из семьи Чарджонидзе-Дчархилан: Ос-Багатар, Давид-Сослан, Сокур и Георгий, которые бросали на врага взгляд гнева. Трое из наших братьев — Исак, Романоз и Василий — были монахами, верными служителями Христа. Мы были хозяевами узких дорог, которые вели в четыре стороны. У нас в Касаре крепость и таможня, и мы занимаем переднюю часть моста. Надейтесь на доброе отношение на той стороне, если вы повели себя хорошо на этой стороне. У нас столько же золота и серебра, сколько и воды. Я завоевал Кавказ и покорил четыре царства. Верный своим привычкам, я похитил сестру принца Картли**. Он, настроенный против меня и обманувший в клятве, взял на себя мои грехи. Багатара бросили в воду и истребили армию Оссов. Вы, читающие эти строки, помолитесь за меня».

Одним из первых русский перевод надписи привел А. Головин (1852 г.). «Мы были 9 братьев Чараджоновы и Сахиловы: Ос-Багатар, Давид-Сослан, с 4 царствами боровшиеся, Фидарос, Жадарос, Сокор и Георгий, для врагов страшный. Наши братья: Исаак, Роман и Василий сделались верными рабами Христу (монахами). Мы имеем с 4 сторон пути охранные: в Кассарском ущельи замок (где брали плату с прохожих), мостовые ворота; я в ожидании будущего века жил здесь. Золотой и серебряной руды имеем столько же довольно, как воды. Кавказ покорил, с 4 царствами боролся, у грузинского царя (Вахтанга) сестру отнял, не теряя своего достоинства и обычаев, но он настиг, нарушил клятву и взял на себя мой грех. Багатара утопили и истребилось войско Оса. Кто эти стихи будет читать, пусть помянет меня».

В делах «Комиссии для разбора сословных прав горцев Кубанской и Терской областей» сохранился документ, датированный августом 1860 г. и содержащий «надпись на Нузальской Царазонской церкви». Надпись представляет собой 9 четверостиший на грузинском языке с синхронным переводом на русский. Так как данный вариант отличается от всех опубликованных версий, то мы приведем перевод эпитафии:
«1) Нас было 9 братьев Царазоновы-Цахиловы: Ос - Багатар, Давид и Сослан с 4-мя царствам борющиеся;
2) Фидарос, Доладороз, Сокур-Георгий, с презрением на врагов взирающие;
3) братья наши Исаак, Ро-маноз и Басил сделались добрыми рабами Христа (монахами);
4) мы содержали в 4-х углах узкие проходы дорог;
5) в касаре имели укрепление и сабаж (заставу), здесь содержу двери моста, о будущем обнадежен, в настоящем благополучен;
6) руды золота и серебра имею в таком изобилии, как вода.
7) покорил Кавказцев,противостоял 4-м царствам (народам);
8) у грузинского (Батони) князя похитил сестру, не оставил своего рода; постиг меня, клятвою обманул, наложил на себя вину мою (грех);
9) Багатар утонул в воде, войско осетин истреблено».

Данный вариант отличается от известных ранее тем, что и грузинский текст и русский перевод представляют собой 9 не слитных куплетов, а не простое повествование. В делопроизводстве комиссии стихотворение препровождено следующей записью: «Копия с надписи сохранившейся и поныне на стене Нузальской Царазонской церкви, при сем прилагается для дальнейшего исследования, как достопримечательный памятник».

Эпитафия не случайно появилась именно в Нузале. Деятельность Багатара, во всяком случае в последние годы его жизни, была направлена на защиту Туалгома и Уалладжира. Главным звеном в системе оборонительных сооружений в Касарском ущелье являлась мощная крепость «Нузалы фидар». По оценке военных специалистов XIX в., «у Нузала крепкая позиция для обороны входа в Касарское ущелье». Вполне закономерно, что именно этот аул стал «гнездом» аланской аристократии, эмигрировавшей в горы в бурные годы татаро-монгольской экспансии.

В Уалладжире долгое время хранились царские реликвии алан-овсов. В 1869 г. жители ущелья уверяли В. Б. Пфафа, что в Рекоме хранятся шлем, колчан и копье Багатара. Отправившись туда, он «действительно нашел эти вещи, зарытыя под кучею стрел и пиков». Суеверие местного населения приписывало названным вещам чудотворную силу; если «кто-нибудь унес их, в том месте, где они будут храниться, непременно появится моровая язва». В доказательство этого алагирцы поведали В. Б. Пфафу о том, как «несколько лет тому назад, когда шлем Оси-багатара для лучшего сохранения был перевезен в Нузал, там появилась повальная болезнь, вследствии чего шлем, по решению народного собрания, был перевезен обратно в Реком». В «Описи имущества часовни Реком», составленной в мае 1903 г., под инвентарными номерами 46 и 49 значатся «шлем с кольчужной сеткой» и «остатки колчана со стрелами». Участники экспедиции А. А. Миллера летом 1928 г. среди предметов Рекома обратили внимание на «один из древних шлемов с кольчужной сеткой и околышком», поразившим «орнаментом, очень напоминающим средневековую корону западноевропейских феода лов». В 1935 г. доспехи Багатара из Нузальской часовни перевезли в музей краеведения г. Алагира, откуда они исчезли во время фашистской оккупации в 1942 г.

Согласно устной традиции первой половины XIX в., в Нузале хранились также и другие реликвии аланской аристократии, а также золотые предметы «грузинского короля» — очевидно Арчила или Александра, которые в конце XVII в. неоднократно находили приют в Уалладжире, спасаясь от иранского шаха. Но «в 1821 году, когда священник Николай Самарганов крестил наш народ,— писали местные жители наместнику Кавказа,—то все выше прописанные вещи похищены были». В 40-х гг. XIX в. В. С. Толстого уверяли, что «в 1821 году священник Самарганов из Гори, прочитав эти надписи и найдя сокровища, их выкрал и надпись соскоблил». В1879 г. П. С. Уварова со слов старожилов записала в своем дневнике: «В ауле Нузал, через реку существует пещерный монастырь, где, по словам жителей, издревле собрано было много рукописей и разных драгоценностей; священник грузин, собрав членов своей семьи, подставил лестницы к скалам и вывез все бесследно».

Трудно судить, насколько можно доверять приведенным свидетельствам. Точно известно лишь то, что Самарганов действительно в начале 20-х гг. XIX в. по распоряжению экзарха Грузии «обревизовал всю христианскую Осетию». В то время грузинские церковники, выполняя решение высшего духовенства, вознамерились построить в Нузале новую церковь. Однако местные жители решили сохранить древнюю часовню. «Н. Самарганову, вложившему в строительство 400 рублей, эта история не понравилась, он прибыл в Нузал и, как рассказывают очевидцы, изуродовал фрески и надписи старой церкви...»

Резюмируя изложенное, отметим, что связь Багатара с Касарским ущельем и конкретно с Нузалом прослеживается отчетливо. Это обстоятельство в совокупности с содержанием Нузальской надписи и последними изысканиями ученых в этой области позволяют сделать вывод: эпитафия создана вскоре после смерти Багатара в 1304/6 гг. и отражает реальные события той эпохи.

В народной памяти сохранилось много рассказов о Багата-ре. Отдавая должное его военному таланту, устная традиция вместе с тем подчеркивает роль Багатара в сохранении алан как этноса. Далеко не случайно во многих преданиях Багатар предстает как этнарх, от которого произошли аланы-осетины. В такой образной форме народная традиция воздает должное герою, который в тяжелейший период сделал все возможное для сохранения народа.

Ростом — аланский князь из рода Сидамонта, основатель династии ксанских эриставов.

Согласно устной традиции осетин, «колено Сидамонта» в давние времена, продвигаясь по Архонскому ущелью и образовывая поселения, «все время находило в этих местах уже жившее здесь население». Из-за высокой плотности населения трое потомков Сидамона — Ростом, Бибила и Цитлосан — с частью народа покинули Уалладжир и осели в Южной Осетии. Там они стали эриставами и «родоначальниками грузинской княжеской фамилии Сидамоновых Эристовых».

Сведения фольклора подтверждаются данными письменных источников, в частности хроники «Памятник эриставов», созданной между 1405—1410 гг. в Ларгвисском монастыре Григолом Бандасдзе. В первой части «Памятника эриставов» повествуется о появлении потомков Сидамона в верховьях реки Ксани. Согласно хронике, из-за междоусобиц «в стране Осетской» трое царевичей — Ростом, Бибила и Цитлосан — с 70 «добрыми рабами» через Заки пришли «в страну Двалетскую». Туальцы назвали пришельцев Бибилурами, выделили им место для жительства и взяли с них присягу, что те не будут домогаться господствующего положения. Бибилури стали «строить себе крепости и огромные дома, подобных которым еще не было в Туалгоме». Туальцы, заподозрив их в стремлении возвыситься над коренным населением, изгнали братьев из своей страны и те со свитой перебрались в Цхразмиское ущелье. «В то время цхразмис-хевцы сражались с крепостью Груиси пять месяцев». Ростом и его дружина включились в сражение, проявив себя отважными воинами, способными организовать успешную борьбу против неприятелей. Это определило дальнейшую судьбу Ростома — по желанию местных жителей он стал эриставом.

Шалва — ксанекий эристав, происходивший из аланского княжеского рода Сидамонта. Вместе с «овским царевичем» Ба-гатаром он играл заметную роль в политической жизни Закавказья рубежа XIII—XIV вв. В начале XIV в. царь Грузии Вахтанг пожаловал эриставу Шалве Сидамонову «Трусо, Гуда, владения Гагасдзе, Дзагнакорпу, Дигвами, Ацерис-хеви, Бехуше и среди дидебулов (вельмож) своих лучшим считал». Западная граница владений эриставов Сидамонта отодвинулась до верховьев Арагви. Причиной столь щедрого пожалования явилась поддержка Сидамонами Вахтанга в его борьбе за трон с Давидом VI. «Шалва,— отмечается в хронике,— привел в жены дочь царя осов, по имени Ширд, которая увеличила достоинство монастыря» Ларгвисского. Брак эристава из рода Сидамонта с дочерью «царя осов» закономерен, ибо аланы со своим правителем Багатаром являлись наиболее активной силой, выступавшей против Давида.

Амсаджан — видный аланский аристократ второй половины XIV в. В числе других аланских феодалов-рыцарей его предки после татаро-монгольских походов на Северный Кавказ эмигрировали в Закавказье. Так как источники той поры Амсаджана связывают с царевичами Фареджаном и Багатаром, то, вероятно, его род входил в окружение царя Алании. В Закавказье предки Амсаджана скорее всего попали после поражения, нанесенного в январе 1263 г. монгольским ханом Берке объединенному войску царя Алании и хана Хулагу. Аланы, «преследуемые Бер-ка-ханом», отошли в Грузию. Среди них были малолетние царские дети из рода Ахсартагатов — Фареджан и Багатар, а также «много князей». Через несколько лет возмужавший Амсаджан вошел в коалицию царевичей и активно сражался на их стороне. Он погиб в бою с ксанским эриставом Виршелом, также происходившем из знатного аланского рода Сидамонта.

Летописец Григол оставил описание сражения, происшедшего у аула Мна Туросовского ущелья: «И была битва жестокая, ибо люди те были ловкими воинами, храбрыми и богатырями, и полностью в доспехах. И было (пущено) множество стрел, подобно дождю частому, и (брошено) множество камней, подобно граду, и скатываемых (камней) в неисчислимом множестве. Тогда были убиты от большого числа стрел главы и богатыри страны их: Сунгу, Фареджан, Амсаджан, Багатар и многие другие».

Имя Амсаджан состоит из двух элементов. Длительный период составные имена выражали привилегированность социальной верхушки. Следует учитывать и тот факт, что составные имена с компонентом джан «душа» появились только в XIII в. и первоначально получили распространение среди знати. Летописец Григол Амсаджана относил к аланским «главам и богатырям», ставил в один ряд с царевичами Фареджаном и Багатаром. Все это указывает на высочайший социальный статус и большой политический вес Амсаджана.

Фодим—аланский полководец начала XIV в., находившийся на службе у монгольских ханов на Дальнем Востоке. Рано получил титул «Дарга», что соответствовало должности начальника штаба правого крыла аланского корпуса. В 1311 г. он уже занимал более высокую должность и был командирован на защиту города Тьян-мин-тьен в Манчжурии. В 1326 г. он стал главой всех алан, служивших на Дальнем Востоке.

Тогай — глава посольства дальневосточных алан к папе Римскому. На территории, контролируемой на Востоке монгольскими ханами, проживало очень много алан христианского вероисповедания. Данные об их численности оставил папский легат епископ Иоанн Мариньоли, несколько лет проживший в Китае во время своего путешествия 1338—1353 гг.: «Всех выше (стоят) также князья его государства, более 30 тысяч, которые зовутся аланами и управляют всей восточной империей. Они христиане... благородный род аланов, являющихся ныне величайшим и благороднейшим народом в мире; всех красивее и храбрее их мужи, с помощью которых татары овладели восточной империей и без которых никогда не достигли бы славной победы».

В большой аланской колонии на Востоке активную работу вели католические миссионеры. Неслучайно в письме к папе Римскому Бенедикту XII от 14 июля 1336 г. великий хан просил папу, чтобы «он молился на Нас и Наших верных слуг, аланов, его христианских сыновей». Когда великий хан отправил посольство к Бенедикту XII, то с ними отправилась и аланская делегация — «Тогай с 13 товарищами». Среди других документов То-гай вез в Рим письмо, подписанное аланской знатью, это — Фодим Иовенс, титулируемый здесь как «царь Алании», Шиан-сим Тонги, Шембога Венсии, Иоанн Иошда и Рубенс Пинцанус. Звучание этих имен на аланском языке установить трудно из-за искажений, наложенных на них китайской транскрипцией. В письме папе аланские князья сообщали о смерти еще в 1328 г. католического миссионера Иоанна Монтекорвино, «наставлявшего» алан, и просили прислать нового легата, «который мог бы позаботиться о наших душах». Откликаясь на просьбу знатных алан, Бенедикт XII направил в Китай нового легата.

Таус — аланский князь, в конце XIV в. оказавший упорное сопротивление воинам знаменитого Тимура. Княжество Тауса, как и владение другого аланского князя Кулу, персидские источники располагают в «области Иркувун». Последний этнический термин состоит из самоназвания осетин ирон и осет. слова кау «селение». В конечном итоге этноним переводится как «иронские селения» или в переносном смысле — область осетин.

Где же находились княжества Кулу и Тауса? Э. В. Ртвеладзе допускает вероятность их локализации в Куртатинском ущелье. В нем имеется много средневековых укреплений, в том числе у аула Гули, название которого созвучно с крепостью Кулу персидских источников. По мнению Э. В. Ртвеладзе, бытующие в Осетии предания о Тимуре являются отражением действительного пребывания здесь его воинов.

Если Гули — владение Кулу, то крепость Тауса должна находиться где-то рядом. Это может быть Дзвгисское наскальное укрепление, находящееся в 2—3 км от Гули. В древности Дзвгис представлял собой важный стратегический пункт, защита которого была заботой населения всего ущелья. Описание укреплений племени Иркувун, особенно крепости Тауса, находившейся «на третьем уступе горы», напоминают оборонительный комплекс «Дзвгисы фидар». В него входили шесть наскальных башен и основное крепостное сооружение, закрывавшее вход в глубокую пещеру. Раскопки, проведенные здесь в 1982 г. В. А. Кузнецовым и В. X. Тменовым, дали богатый материал XIV—XV вв. Археологи обследовали храм, кладбище, культовые памятники и пришли к выводу, что в Дзвгисе обитали аланы-овсы, укрывшиеся здесь в середине XIII в. от татаро-монгольских завоевателей. Рядом с аулом находилась хозяйственная база — поляна Фаскау (11 га). Поляна закрыта в глубине гор, защищена от ветров. Хорошо сохранились следы оросительного канала длиной около 200 м.

Крепость «Иркувун», т. е. «Дзвгисы-фидар», находилась на вершине горы. По свидетельству восточных хронистов, пройти к ней было чрезвычайно трудно. Укрепление находилось на такой высоте, что «у смотревшего мутился глаз и шапка валилась с головы, в особенности крепость Тауса». Она располагалась на отвесной скале; «пущенная стрела не долетала до нее». Тимур ввел в бой специальные отряды мекритов, вероятно, горцев, т. к. они «в ходьбе по горам были так ловки и искусны, что заберутся в любое место». Мекриты занялись поисками слабых мест и подходов к крепости. Но поиски оказались безрезультатными. «Сколько не ходили и не смотрели, совсем не нашли ни одной дороги, по которой можно было добраться до этой крепости».

Тогда Тимур изменил тактику. Он приказал изготовить длинные лестницы, поставить их на второй уступ, затем таким же образом взобраться на третий уступ горы, на котором находилась крепость. Одновременно другие воины, взобравшись на вершину горы и обвязавшись веревками, спустились до места напротив крепости. Оба отряда одновременно приступили к штурму. Защитники крепости сражались мужественно, истребив немало нападавших, но силы оказались неравными. Ворвавшись в крепость, воины Тимура «умертвили множество людей из племени Иркувун, которые были в ней». Руководители обороны — князья Кулу и Таус — попали в плен и были казнены. Здесь же отметим, что в Дзвгисском склеповом могильнике XIV— XV вв. обнаружено рекордное количество погребенных —235 человек, преимущественно женщин и детей. Вероятно, это массовое захоронение связано с походами Тимура, ведь ворвавшись в крепость Тауса, его воины «умертвили множество людей из племени Иркувун».

После гибели Тауса аланское княжество у входа в Куртатинское ущелье распалось.

Пулад — еще один аланский князь, оказавший упорное сопротивление Тимуру.

После разгрома в апреле 1395 г. золотоордынского хана Тох-тамыша, Тимур двинулся на владения аланской знати. Поводом для выступления против Пулада послужил его отказ выдать Тимуру Утурку — одного из полководцев Тохтамыша. Утурку скрывался у аланского князя в крепости Кабчигай. По мнению историков, это укрепление находилось в районе современного Владикавказа. Средневековое поселение у входа в Дарьяльское ущелье по-тюркски называлось Капкай, Кабчигай.

Прежде чем двинуться на Пулада, Тимур отправил ему письмо: «Пришли Утурку, укрывшегося у тебя, а то я приду с бесчисленным войском, которое все состоит из львов, убивающих врагов». Ответ последовал не менее категоричный: «У меня хорошо защищенная крепость и средства для войны приготовлены; Утурку нашел у меня убежище, пока я жив, буду его защищать и оберегать». Разумеется, аланский князь понимал, что не сможет долго продержаться под натиском Тимура. Но гостеприимство у алан являлось непременным условием поведения по отношению к любому путнику; по нормам этикета, Пулад в границах своих владений обязан был защищать даже врага.

Быстрым маршем Тимур подошел к Кабчигаю. Местное население заняло оборону у входа в ущелье. После кровопролитного сражения Тимур с большим трудом овладел укреплением и сжег его.

* В версии А. С. Хаханова говорится о семи братьях.
** По публикации текста 1830 г.: «похитил я сестру князя Картли, не приняв ее, однако, в свой род (не примкнув, однако, к ее роду)».

"Аристократия Алан" Ф.Х. Гутнов. Владикавказ "ИР" 1995.

при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна

Вернуться назад