 Как-то, я сидел в кругу друзей. Мы пили чай в прикуску со сладостями, которыми нас угостил гостеприимный хозяин. Компания наша состояла в основном из друзей единомышленников, сторонников традиционной культуры нашего народа. Мы, как обычно, говорили о разном. Разговор коснулся вопросов идеологии. Один из нас, относительно новый человек в компании, высказал мысль о том, что у осетин нет идеологии: «У мусульман, у христиан есть, у осетин нет» (здесь осетины как носители отдельной религии). В тот момент я несколько резковато отреагировал на его высказывание: «Этот человек говорит глупости, несмотря на то, что уже не первый день общается с нами». Естественно моя реплика показалась для собеседника обидной, и он уже на повышенных тонах доказывал мне, что у осетин нет никакой идеологии. Надо сказать, разговор у нас не получился, и мы расстались с взаимными «недосказанностями».
Я, конечно, был неправ в резкости своих высказываний. Мне не следовало так грубо реагировать на слова этого парня. Ведь то, что говорит он, есть точка зрения большинства сегодняшних представителей осетинского народа. И эта точка зрения сформирована господствующей пропагандой. Поэтому, конечно же, грубая реакция на подобные взгляды недопустима, так как подобные ситуации могут возникать в спорах довольно часто по причине того, что мнение граждан по этому поводу формирует наша система образования.
Как научиться убеждать людей в том, что у нашего народа есть своя идеология, идеология в эпосе, в вере, оставленной нам предками? Попытка решения этого вопроса, обернулась появлением этой статьи.
Для основательности нашего разговора прежде разберёмся с самим термином «Идеология». Обратимся к словарю.
Большая советская энциклопедия
Идеология
(от идея и ...логия), система взглядов и идей, в которых осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, социальные проблемы и конфликты, а также содержатся цели (программы) социальной деятельности, направленной на закрепление или изменение (развитие) данных общественных отношений. В классовом обществе И. всегда носит классовый характер, отражая положение данного класса, классовые интересы.
Это определение из Энциклопедии. Далее за определение следуют долгие пояснения и толкования в духе советской коммунистической пропаганды. Из всего обилия этих толкований для нашего дальнейшего разговора понадобится следующее:
Анализ реального исторического процесса показывает, что идеологические иллюзии — не просто случайные заблуждения, что И. выполняет определённые социальные функции, вырабатывая соответствующие интересам того или иного класса типы мышления и поведения или даже программы социального действия.
Для верности дальнейших суждений и исключения предвзятости мы примем ко вниманию иные определения из других источников.
Словарь по общественным наукам. Глоссарий. ру
Идеология.
Идеология - система взглядов, идей, убеждений, ценностей и установок, выражающих интересы различных социальных групп, классов, обществ, в которых
- осознаются и оцениваются отношения людей к действительности и друг к другу, социальные проблемы и конфликты; а также
- содержатся цели (программы) социальной деятельности, направленной на закрепление или изменение существующих общественных отношений.
греч.Idea - представление + Logos – учение.
Энциклопедия социологии
ИДЕОЛОГИЯ (от греч. idea - понятие, представление и logos - слово, понятие, учение) - совокупность разнородных более или менее упорядоченных иллюзорных идей, концепций, мифов, верований, догматов, заклинаний, нормативов, обещаний, целевых установок, лозунгов и т.д., выражающая интересы одной или нескольких социальных общностей и ориентированная на замещение и подмену рациональных представлений о действительности в целях сохранения или изменения социальных идеалов, ценностей, норм, а также политических, общественных, экономических и бытовых отношений. Не являясь религиозной по сути, И. исходит из определенным образом познанной или "сконструированной" реальности, ориентирована на человеческие практические интересы и имеет целью манипулирование и управление людьми путем воздействия на их сознание. Фундируется тем, что У. Джемс обозначал как людская "воля к вере" (ср. у Аристотеля: человек может быть чем-то большим либо чем-то меньшим, нежели животное). Значительный элемент иррационализма, необходимо присущий любой И., обусловливает и реальный облик ее творцов: по мысли Г. Лебона (см.), "гениальные изобретатели ускоряют ход цивилизации, фанатики и страдающие галлюцинациями творят историю".
В рамках И. (в контексте осознания людьми собственного отношения к действительности, а также существа социальных проблем и конфликтов) содержатся цели и программы активной деятельности, направленной на закрепление или изменение данных общественных отношений. Ядром И. выступает круг идей, связанных с вопросами захвата, удержания и использования политической власти субъектами политики. И. фундирована конфликтной природой мира политики, его выстроенностью по полюсной модели "враг - друг", кристаллизирующей сторонников той или иной И. Степень разработанности и наглядности образа идеологического противника правомерно полагать главным основанием сплоченности социальной группы - носителя И.
Надо сказать определения интересные и довольно исчерпывающие, но как показывает опыт не совсем понятные для людей изучающих этот вопрос. Мы попробуем попроще рассказать об этом на простых и понятных примерах.
Итак, нас в первую очередь интересуют вопросы идеологии в «Нартском эпосе». С точки зрения моего собеседника у осетин нет своей идеологии. Я же утверждаю что идеологией пронизано каждое сказание в «Нартском эпосе». Для доказательства этого утверждения беру первый случайно попавшийся мне кадаг:
БЕЗЫМЯННЫЙ СЫН УРЫЗМАГА
Пришел в Страну нартов голодный год. Хлеб не уродился, трава не выросла. Гибли нарты от голода, пали они духом, потеряли веру в свои силы. Прославленные нартские юноши, столь отважные раньше, до того обессилели, что с утра до вечера спящие валялись на нихасе, а если и просыпались, то только и слышно было, как вспоминают они о пирах, о жирной доле при дележе скота, что у недруга угнан. Добрый меч, славный лук и стрела – никто не вспоминал о них.
Была у Сырдона наглая сука, и случалось в то время, что прибегала она на нихас, прыгала через головы спящих нартов: кому рот оближет, у кого обувь сгрызет или перегрызет пояс – жаль было глядеть на все это!
Пришел однажды Урызмаг на нихас и видит: словно на поле битвы, лежат отважные, стройные юноши, и сука Сырдона совершает над ними свои мерзости. Гневом всколыхнулось сердце Урызмага, швырнул он в суку свою палку из слоновой кости, и, ударившись о камень, сломалась палка. Урызмаг, собрав обломки, разгневанный, вернулся домой. Бросил он на пол обломки своей палки, всей тяжестью тела опустился в кресло, и затрещало под ним его кресло из слоновой кости.
– Почему так потемнели дуги твоих бровей? Почему ты разгневанный сел на свое кресло, хозяин головы моей?–спросила Шатана. – Что случилось с тобой? Кто тебя обидел?
– Никто не обидел меня, – грустно ответил ей Урызмаг. – Но как не сокрушаться мне, когда вижу я, что совсем пала духом наша молодежь! Не пристало им целые дни валяться на нихасе, и не могу видеть я, как наглая сука Сырдона скачет через головы доблестных юношей нартских: кому губы оближет, кому обувь обгрызет, кому перегрызет ремень на пояснице. Все спят, и никто не в силах даже прогнать ее с нихаса. Хозяйка наша, я бы жизни своей не пожалел, только бы досыта накормить нартов, так, чтобы горячая кровь снова заструилась по их жилам и чтобы опять крепки стали их сердца.
– Не печалься, – сказала Шатана, – иди зови всех! Кладовые наши полны еды и напитков, – всех накормлю я, как одного человека!
И повела Шатана Урызмага по своим кладовым. Одна кладовая полна пирогами, в другой от земли до потолка высятся груды вяленого мяса, в третьей хранятся напитки.
– Видишь, когда оказывали мне честь нарты и долю мою присылали с нартских больших пиров, я все сберегала – и вот пригодилось! – сказала Шатана.
Сбежали тучи с лица Урызмага, и сказал он Шатане:
– Да здесь столько еды, что всем нартам не съесть ее за неделю. Приготовься к пиру, наша хозяйка!
Позвал Урызмаг глашатая, досыта его накормил и велел ему:
– Иди и прокричи нартам изо всех сил своих: “Кто в силах ходить, тот пусть сам придет, кто не может прийти, того принесите. У кого есть в колыбели ребенок, тот пусть принесет в колыбели ребенка. Будет пир у нарта Урызмага Ахсартаггата, и всех нартов зовет он к себе!”
И повсюду прошел глашатай и громко прокричал:
– О нарты! Кто в силах ходить, тот пусть сам придет, кто сам не может прийти, тому помогите прийти! У кого есть в колыбели ребенок, тот пусть принесет в колыбели ребенка. Торжественный пир будет у нарта Урызмага Ахсартаггата, и всех нартов зовет он к себе!
Услышав эту весть, повалили нарты в дом Урызмага. Все от мала до велика собрались у него. Расставлены были столы в доме Урызмага, и день за днем пировали нарты.
Урызмаг, соблюдая достоинство хозяина, сидит на самом почетном месте. Щедрая хозяйка Шатана ухаживает за гостями, от яств столы гнутся, напитки рекой льются. Урызмаг один за другим произносит тосты.
Когда начал во время пиршества потухать огонь в очаге, встал Урызмаг со своего кресла и вышел во двор, чтобы наколоть дров. Наколол и только хотел он собрать их, как слетел с Черной горы огромный мохнатый черный орел, схватил он Урызмага в свои когти и унес его.
Долго он нес Урызмага над морем и далеко от берегов опустил его на одинокую скалу. Только море вокруг, ни гор, ни деревьев, ничего живого не видно, кроме синих вод. Стал тогда жаловаться на свою судьбу Урызмаг. Увидел он, что верная гибель ждет его здесь, и несчастным называл он себя.
Весь день просидел он на скале, оглядываясь кругом, но пустынно было море. Настал вечер, пришла ночь, и вдруг увидел он, что из-под воды, из-под большой подводной скалы, пробивается свет.
– Будь что будет, но должен я узнать, что там за диво, – сказал Урызмаг.
Сполз в воду, сдвинул скалу – и вот дверь перед ним. Открыл дверь Урызмаг, и три девушки, одна красивее другой и одна другой стройнее, выбежали к нему навстречу.
– Пусть счастье принесет приход твой в наш дом, Урызмаг! Пусть счастье принесешь ты, родич наш! Войди и будь нашим гостем! – радостно говорили девушки.
Вошел в дом Урызмаг и увидел почтенную старую женщину.
– Да будет счастье в вашем доме! – сказал он ей.
– Будь здоров и счастливым прибывай к нам! – ответила ему старая хозяйка и пригласила его сесть в кресло.
Сел Урызмаг, огляделся и видит, что пол под его ногами из голубого стекла, перламутром выложены стены и утренняя звезда горит в потолке.
Дивится Урызмаг: что за чудеса в морских глубинах? И понял он, что попал к родичам своим донбеттырам.
Увидел Урызмаг: бегает по дому маленький мальчик, и так легко и резво бегает, что глаза не успевают следить за ним. Не мог Урызмаг наглядеться на мальчика, и радость наполнила его сердце. “Счастлив тот, чьим сыном являешься ты”, – подумал он.
– Солнце или ненастье привело тебя в нашу страну? Давно жаждем мы видеть тебя, – ласково сказала Урызмагу старушка.
Урызмаг тут совсем приободрился и подумал, что не пришел еще ему конец, если и на дне моря нашлись у него родичи, жаждущие видеть его. Стал он рассказывать им, как попал в Страну донбетгыров, а девушки тем временем готовили для него угощение. Привели откормленного барана и просили, чтобы Урызмаг сам зарезал его. Разожгли девушки резвый огонь, и не успел Урызмаг оглянуться, как перед ним был накрыт обильный стол.
Раньше чем приступить к еде, Урызмаг, по обычаю нартов, поднял на мече своем кусок мяса, Богу предназначенный, и вознес молитву. А когда закончил он молитву, то, по обычаю, обратился ласково к мальчику:
– Подойди ко мне, мое солнышко, жертвенного мяса отведай.
И, держа мясо на острие меча, Урызмаг протянул его мальчику. Быстро подбежал малютка и вдруг споткнулся и упал на меч. Острие меча пронзило сердце мальчика. Словно подкошенный цветок, упал он. Содрогнулось несколько раз его маленькое тельце, и улетела прочь младенческая душа.
Печаль охватила Урызмага и всю семью донбеттыров. С плачем унесли девушки тело малютки.
“Что за горе обрушилось на мою голову! Несчастным рожден я на свет!”– в отчаянии подумал Урызмаг.
И, видя, что не притрагивается он к угощению, сказала ему старая женщина:
– Тебе нужно поесть, Урызмаг. Того, что случилось, теперь не поправишь. Все свершилось по воле Бога.
Но не до еды было Урызмагу. Встал он печальный и ушел тем же путем, каким пришел сюда. Уходя, он долго слышал, как оплакивали женщины безвременно погибшее дитя.
Только вышел Урызмаг из воды и очутился снова на той же одинокой скале, как огромный черный орел опять появился в небе. Снова схватил он Урызмага в свои когти, долго носил его и опустил там, откуда унес.
Собрал Урызмаг наколотые им дрова и, печальный, принес их в хадзар. Увидел он, что продолжается пиршество и никто не заметил его отсутствия. Сел Урызмаг на свое место и обратился к пирующим:
– Какую быль хотите вы услышать от меня? Старую или новую?
– Много слышали мы о старине,– ответили пирующие. – Что-нибудь новое хотим мы услышать.
И Урызмаг рассказал о том, что с ним случилось. В соседней комнате, среди женщин, была в то время Шатана. Услышала она рассказ Урызмага, схватила себя за волосы и в горе расцарапала щеки свои. И стала она причитать:
– Славные мужи, из лучших лучшие, и почтенные старые люди, не осуждайте меня, простите, что в голос плачу я перед вами. Хранился у меня в родительском доме Донбеттыра тайный клад, – в походе был в то время хозяин наш, когда родился сын у меня. Отдала я сына нашего на воспитание в свой родительский дом. Но и там отыскал его Урызмаг, и, жизни еще не видавшего, послал он нашего сына в Страну мертвых. Как будем жить мы теперь? Кто позаботится о нас под старость?
Опечалились люди, слушая ее причитания, и тихо разошлись по домам.
С тех пор не находил себе места Урызмаг. Опустив голову и подняв плечи, ходил он среди людей, не отвечая улыбкой на улыбку, и тот, кто заговаривал с ним, не получал от него ответа.
Был серый камень на нартском нихасе – камень забвения. Тот, кто ложился на этот камень, забывал о своем горе. На этот камень лицом вниз ложился Урызмаг и подолгу, не вставая, лежал на нем. И не раз говорили Урызмагу старые нарты:
– Нарт Урызмаг, славный среди славных! Не надо так убиваться! С каждым из нас может случиться такая беда.
Помогли Урызмагу эти мудрые слова. Глазами других людей посмотрел он на себя, и стал он смешон себе. Повеселел Урызмаг, и, долгое ли, короткое ли время прошло, снова стал он скликать нартов на веселые пиры.
Земле отдали донбеттыры тело мальчика, а душа его улетела в Страну мертвых, и владыка той страны, Барастыр, посадил мальчика к себе на колени. И беспокоился, и печалился мальчик, если никто на земле не вспоминал о нем.
– Что печалит тебя? – спросил его Барастыр. И мальчик ответил ему:
– Много лет прошло с того дня, как пришел я в Страну мертвых, а отец мой Урызмаг, который находит время заботиться даже о посторонних людях, совсем забыл обо мне. Не устраивает он по мне поминок, и бесприютен я здесь, среди мертвецов. Прошу тебя, Барастыр, отпусти меня на время из Страны мертвых. Я только добуду все, что необходимо для годовых моих поминок, и даю тебе слово: тотчас вернусь обратно.
– Не хочется мне тебя обидеть, но ты просишь о том, что нельзя исполнить, – ответил Барастыр. – Ведь если другие мертвецы узнают о том, что отпустил я тебя, никто из них не останется здесь. Я и теперь с трудом удерживаю их в Стране мертвых, а как их удержу тогда?
– В этом я тебе помогу, – сказал мальчик. – Задом наперед оберну я подковы на копытах коня своего Аласа, и когда мертвецы кинутся за мной к воротам Страны мертвых, то скажи им: “На следы коня посмотрите. Если уходят они из ворот, то не в моей власти удержать вас: но если следы ведут обратно, нет вам пути из Страны мертвых”.
Согласился Барастыр.
Подковал мальчик Аласа своего так, как задумал, и помчался из Страны мертвых. Кинулись вслед за ним все обитатели Страны мертвых.
– Вы куда?–спросил их у ворот Аминон-привратник.
– Если хоть один может уйти отсюда, то никто из нас не останется здесь! – закричали мертвецы. Аминон сказал:
– Сначала поймите, что произошло. Посмотрите на следы коня, и вы увидите, что никто не ушел отсюда.
Взглянули мертвецы и, увидев, что след подков ведет в Страну мертвых, успокоились, и опустился каждый на свое место.
А мальчик, питомец донбеттыров, сын Урызмага, не получивший имени, прискакал в селение нартов, подъехал к древнему дому Ахсартаггата и громко позвал хозяев. Вышла на зов сама Шатана.
– Ищу Урызмага, – сказал маленький всадник. – Не отправится ли он со мной в поход? Скажи ему, что буду я ждать его на Памятном кургане.
Вернулась Шатана в дом и сказала:
– Стар ты стал, хозяин. Глумиться стали над седой твоей головой. Прискакал сейчас дерзкий мальчишка, которого из-за луки седла не видно, и велел тебе передать, что зовет тебя вместе с ним в поход: буду, мол, ждать Урызмага на Памятном кургане.
А Урызмаг дал клятву участвовать в любом походе, в который его пригласят.
– Торопись, хозяйка нашего дома! Снаряжай скорее меня в поход. Конечно, если кто увидит меня, отправляющегося в поход с этим мальчишкой, тот посмеется надо мной. Но не могу я нарушить свою клятву. Стар я, чтоб себя переделывать. Пока глаза мои светят из-под бровей, буду поступать я по чести. За всю жизнь Урызмаг никогда не отказывал тому, кто звал его товарищем в поход. Не откажу и теперь.
Не хотелось Шатане отпускать Урызмага с этим дерзким мальчишкой. И когда настал вечер, испекла она три заветные медовые лепешки и помолилась над ними:
– Бог богов, мой Бог! Если ты для чего-то создал меня, то прошу тебя, окажи мне милость! Пошли сегодня ночью на землю все те снега и дожди, которые предназначены тобой на будущие семь лет, подыми вихри и ураганы. И надеюсь я, что этот дерзкий мальчишка, достойный гибели, найдет ее в эту ночь, а старик наш останется дома.
Только помолилась она, как небо заволокло, опустились тучи, пошел дождь, всю ночь валил снег – такого снега никогда не видели люди. Вековые льды двинулись с гор, вихрь закружился над землей, ослепляя всякого, кто пытался пройти из дома в соседний дом.
Но все же Урызмаг чуть свет оседлал своего пегого Арфана и двинулся в путь, пробиваясь сквозь льды и сугробы. Издали увидел он сквозь мятущийся снег: черной горой высится Памятный курган, и снега на нем нет. Подъехал Урызмаг и видит: мальчик лежит на холме, расстелил попону, под головой седло, накрыт он буркой, а вокруг него зеленая поляна – семь гумен можно поставить на ней. По пояс поднялась трава на этой поляне, и пасется на ней конь мальчика – Аласа.
– Небесный ли это дух или земной, все равно это чудо, – тихо сказал Урызмаг.
На верном своем Арфане поднялся он на холм и обратился к спящему:
– Эй, мальчик, вставай! Дорога длинна, короток зимний день. Надо отправляться.
Вскочил мальчик, быстро снарядился, сел на коня, и они тронулись. Впереди Урызмаг на пегом своем Арфане, а следом за ним мальчик на своем Аласа. Едут они, а снежный ураган что ни час, то злее. Конь Урызмага, пегий Арфан, разбрасывает тучи летящего снега своей могучей грудью, прикрытой нагрудником, но все труднее ему идти, спотыкается он, и снег забивает его ноздри. А конь мальчика идет за ним следом, и там, где проходит он, тает снег и черная земля выступает. Задыхаться стал конь Урызмага, и сказал тогда мальчик:
– Я поеду вперед. Пусть с сегодняшнего дня не будет позором, если младший поедет впереди старшего.
Только он опередил Урызмага, как от горячего дыхания его коня стал таять снег, и широкая черная дорога легла перед ними – семь гумен можно было поставить на ней.
Долго ли, коротко ли ехали они, но вот сказал Урызмаг:
– Теперь, юноша, надо нам посоветоваться: на каких врагов наших напасть нам?
– Поведи меня в такую страну, в которой ты ни разу еще не воевал.
– Не нашел я пути через море, потому только и осталась там, за морем, одна страна–Терк-Турк называется она, – ответил Урызмаг. – Нет на свете богаче ее. Там столько овец, скотины, столько лошадей, что когда они идут по дороге, то пастухи не могут повернуть их на другую дорогу. Но нелегко добраться до той страны. Нужно переплыть бурливое море, а потом одолеть тех, что охраняют стада, табуны и отары терк-турков – железного жеребца, волка, у которого пасть окована железом, и ястреба с железным клювом.
– В ту страну и направимся мы! – сказал мальчик. – Попытаем там наше счастье. Может, что-нибудь и попадет нам в руки.
Достигли они берегов бурливого моря, направили коней своих вплавь. Как рыбы, поплыли их кони и перенесли их к другому берегу. Вышли они на берег. Старательно выкупал мальчик своего Аласа, обмазал его волшебным клеем, что без воды клеит, и заставил вываляться в прибрежном щебне. Затем он снова обмазал его клеем и вывалял его в песке. И стал Аласа ростом с гору. Вот добрались наши всадники до табунов терк-турков, спешились, и вырыл мальчик две ямы – одну для себя, другую для Урызмага с его конем. И сказал мальчик Урызмагу:
– Гляди, Урызмаг: сейчас конь мой будет сражаться с железным жеребцом. Сначала будут они лягать друг друга задними копытами, и когда их булатные подковы ударятся друг о друга, тогда вспыхнет огонь и загорится земля. Берегись и не вздумай выглянуть тогда из ямы, не то несчастье постигнет тебя. Потом они будут кусаться и бить друг друга передними копытами, и такой ветер поднимется от их бурного дыхания, что на целую пядь разнесет он верхний слой земли. Не двигайся с места в это время, не то прах твой развеется по лесам и равнинам. Когда же настанет время действовать, я сам скажу тебе об этом.
Сражаются, не щадя друг друга, железный жеребец и конь юноши – Аласа. От искр их булатных подков такой огонь разгорелся, что вспыхнула земля. Не сдержал Урызмаг любопытства, выглянул из ямы, и запылала длинная его борода. Мальчик ловко потушил ее и сказал:
– С этого времени да будет новый обычай: носить бороды такой длины, какой она стала сейчас у тебя.
Железный жеребец и Аласа пустили в ход зубы и передние копыта. Такой поднялся ветер, что на целую пядь завихрил он верхний слой земли.
И опять не сдержал Урызмаг своего любопытства. Поднял он голову из ямы, и сорвал ветер верхнюю часть его черепа и понес ее прочь.
– Этак, пожалуй, мой старший останется без головы, – сказал мальчик, выпрыгнул из ямы, догнал верхнюю часть черепа Урызмага, которую далеко унес ветер. И, надев ее на голову Урызмага, сказал:
– Пусть с этого времени верхняя часть черепа нартов не снимается больше.
А до этого было так, что любой нарт мог снять верхнюю часть своего черепа (чтобы удобнее было брить голову), а побрив, снова надеть ее.
Еще не закончили кони сражения, а волк с железной пастью кинулся на помощь железному жеребцу. Пустил в него мальчик стрелу – и пусть будет так с каждым, кто тебя проклянет! – волк остался на месте. Отрезал у него мальчик одно ухо и спрятал его у себя. А ястреб с железным клювом летел уже на помощь коню. И снова мальчик показал свою ловкость – пустил стрелу в ястреба, и, только раз взмахнув крылами, распластался ястреб на земле. Срубил ему мальчик голову и тоже спрятал ее.
А кони все не могут одолеть друг друга. Не раз хватал жеребец железными своими зубами шею Аласа, но песком и щебнем наполнялся его рот, и не мог жеребец загрызть Аласа. Стал Аласа брать верх. Упал железный жеребец на колени. Схватил мальчик свое седло, вмиг оседлал жеребца и вскочил ему на спину.
– Эй, Урызмаг, скорее гони прочь стада терк-турков, а я должен известить хозяев о том, что угнаны их стада.
– Пока никто не преследует нас, лучше бы нам отправиться своей дорогой,– сказал Урызмаг.
– Честь не позволяет мне без погони, украдкой угнать такую богатую добычу.
* * *
Пир был в то время у народа терк-турков. И вдруг видят пирующие, скачет мальчик на железном жеребце. Подскакал он к месту пиршества и крикнул:
– Тревога, народ терк-турки! Все ваши табуны, все ваши богатства прочь угоняют!
Услышали младшие тревожную весть и сообщили ее старшим. Старшие сказали:
– Этот человек ищет, где бы поесть и выпить. Пригласите его, мы примем его как гостя.
Подбежали к мальчику младшие терк-турки и пригласили его в дом, где шло пиршество. Соскочил мальчик с железного жеребца, привязал его к коновязи и прошел туда, где пировали старейшины терк-турков. Окинул он взглядом накрытые столы, достал голову ястреба и ухо волка. Голову бросил он туда, где пировали старшие, ухо бросил он младшим–тех и других угостил тем, чем полагается по обычаю,– и сказал:
– Недоставало вам, старшие, головы,– вот вам голова. Не хватало вам, младшие, уха, – вот вам ухо. А вон у коновязи ваш железный жеребец.
Смятение охватило пирующих: поняли они, что лишились надежных своих сторожей. А мальчик уже вскочил на железного жеребца и поскакал догонять Урызмага.
Выехал он за околицу и видит: сидит между шестью курганами седая старуха и плачет, причитает, обращаясь по очереди к каждому кургану.
“Что за диво такое?” – подумал мальчик. И тут сказала ему старуха, указывая на эти курганы:
– Было у меня семь сыновей. Шесть из них ушли в Страну мертвых. Когда враги пытались угнать стада терк-турков, погибли они, защищая их достояние. Один только сын остался у меня. Знаю, поскачет он в погоню за вами, угнавшими наши стада. По сноровке и повадкам твоим видно: ты отважен, и сын мой, который будет впереди всех, нападет на тебя. Но пожалей его ради меня, ради вдовы-матери, не убивай. Нанеси ему рану полегче и брось его с краю дороги, чтобы не растоптали его те, кто будет мчаться за вами. Пусть мой единственный сын найдет в тебе покровителя. И чтобы так было, стань мне молочным сыном, а ему молочным братом,– возьми в рот грудь мою.
Соскочил мальчик с железного жеребца, взял в рот грудь старой вдовы и дал ей слово, крепкое слово нартского человека, что не причинит он зла ее единственному сыну. Старуха рассказала мальчику, как выглядит сын ее.
Снова вскочил мальчик на железного жеребца, пустился вскачь и вскоре догнал Урызмага.
Переправили они стада и табуны через море, погнали их дальше и тут услышали: скачет за ними всадник.
– Угоняй, Урызмаг, добычу, а я постараюсь задержать погоню.
Так они и сделали.
– Эй ты, собака, собакой порожденная! – кричит издали всадник и скачет все ближе.– Знаешь ли ты, чьи стада ты угнал? Если ты мужчина, не пытайся бежать от меня.
И как мухи зажужжали стрелы вокруг мальчика.
– Нельзя мне тронуть тебя. Я мать твою назвал своей матерью, я держал ее грудь во рту своем и дал ей слово сберечь тебя. Не мешай же мне следовать своей дорогой! – ответил ему мальчик.
– Клянусь отцом и матерью, не угнать тебе этого табуна! – отвечает ему отчаянный юноша.
Запальчиво бранясь и одну за другой пуская стрелы, скачет он все ближе. И пустил тогда мальчик одну-единственную стрелу. Прошла эта стрела, не затронув тела, через одежду преследователя, сорвала его с коня и пригвоздила к земле. Тщетно пытался тот вырвать ее из земли – даже с места сдвинуть ее он не мог.
Подскакали другие преследователи, и все вместе пытались они вытащить стрелу, но не хватило у них сил. Пришлось им мечом разрубить доспехи и разрезать одежду его, и только так удалось им освободить заносчивого сына старухи. Бросились терк-турки на мальчика, и началось сражение. Половину войска терк-турков перебил мальчик, и так много было пролито крови, что потоки ее уносили прочь тела мертвых. И те, кто остался в живых, поняли, что не одолеть им бойца и ни с чем возвратились в свою страну.
Догнал мальчик Урызмага. А тот заклекотал по-орлиному, засвистел по-соколиному и гонит перед собой добычу – стада и табуны терк-турков. И сказал тут мальчик:
– Еще сохранилась у тебя юношеская сила!
Урызмаг и мальчик благополучно пригнали добычу в селение нартов, на Площадь дележа. И сказал мальчик Урызмагу:
– Ты старший, потому тебе надлежит разделить добычу нашу.
– Зачем буду делить я то, что добыто тобой? – ответил Урызмаг.
Тогда мальчик выбрал белого вола и отдельно привязал его шелковой веревкой. Всю остальную добычу разделил он на три части и так сказал Урызмагу:
– Первая доля тебе, как старшему. Вторая, как товарищу по походу,– тоже тебе. А третья часть – моя, ее тоже дарю я тебе. А этого вола возьми и справь по мне годовые поминки. Всем покойникам воздавал ты почет, только меня, безыменного сына твоего, которого в доме донбеттыров сам ты послал в царство мертвых, только меня никогда и ничем ты не помянул.
И вскочил он на коня своего Аласа, махнул на прощанье рукой Урызмагу и поскакал в Страну мертвых.
Покатились слезы по щекам Урызмага, закричал он вслед сыну своему:
– Хоть еще раз оглянись на меня!
Но не оглянулся мальчик, а только крикнул Урызмагу:
– Нет у меня больше времени, надо мне торопиться.
Пригнал Урызмаг домой добычу и сказал Шатане:
– О хозяйка наша! Ведь я был в походе с тем самым мальчиком, который был твоей радостью и на которого ты не нагляделась при жизни.
И, услыхав об этом, погналась Шатана за мальчиком. Долго гналась за ним, и вот начала догонять, и крикнула ему:
– О ты, что был моей радостью, о ты, на которого я не нагляделась при жизни! Хотя бы одного взгляда не пожалей для меня, хоть обернись ко мне!
Не обернулся к ней мальчик.
– Солнце заходит, время мое истекает, тороплюсь я в Страну мертвых! – прокричал он ей.
И Шатана, несчастная мать, поняв, что не может он к ней обернуться, взмолилась:
– О Бог богов, мой Бог! Ведь можешь ты заглянуть в сердце матери! Сделай так, чтобы сегодня на горных снегах задержался подольше солнечный свет – холодное солнце мертвых.
И по молитве ее на высоких горных снегах долго горело, не погасая, холодное, тусклое солнце мертвых.
Достиг мальчик ворот в Страну мертвых и крикнул привратнику Аминону:
– Эй, ворота открой!
– Ты опоздал, солнце уже закатилось,– ответил привратник.
– Нет, рано еще. Вон на горах светит еще солнце мертвых.– Обернувшись, показал он на горы.
Открыл привратник ворота, и в этот миг Шатана увидела своего сына. Мелькнула пола его одежды, на миг увидела она его лицо, и уже закрывались за ним ворота, но бросила Шатана вдогонку свое кольцо, и оно само обвилось вокруг пальца мальчика. С этим кольцом возвратился в Страну мертвых отважный сын Урызмага и занял свое место на коленях Барастыра.
Когда Шатана вернулась домой, зарезали они белого вола и устроили большие поминки по своему мальчику. Весь же остальной скот, добытый им, раздали они нартским беднякам. (http://mith.ru/alb/lib/nart02.htm)
Этот кадаг похож на сказочную фантастику и на первый взгляд не имеет никакого смысла. Но если мы расслабимся, и не будем торопиться с выводами, то поймем, что эта сказка дает нам некоторые представления о потустороннем мире. То есть мы видим, что человек (его душа) попавший в «Иной мир» нуждается в некоторой поддержке со стороны живых. Воспитанный под влиянием этих сказок понимает, что и его путь неминуемо приведет в «Страну мертвых». А раз так то и его должны будут помянуть живые, дабы не остаться «бесприютным» в «Ином мире». Кто может помянуть человека умершего? Конечно родственники, конечно же, семья оставленная им. А раз так, то, заботясь о будущем (жизни после жизни), человек должен создать семью. Причем должен воспитать таких детей, которые знали бы и соблюдали обычаи, и могли бы похоронить так, как это положено по обычаю. Здесь, конечно же, предполагается праведная жизнь (здесь уместно вспомнить обрядовую речь на похоронах «Бæхфалдисын») и праведное воспитание в любви и уважении, и к старшим, и в почтении к мертвым.
Влияло ли такое мировоззрение на жизнь людей и общества? Конечно же, влияло. В те далекие времена, когда единственной идеологией осетин было мировоззрение «нартского эпоса», было очень стыдно и беспокойно для человека не иметь семью, не иметь детей. Воспитанию традиционной культуры, нравственности детей уделялось громадное внимание.
Теперь этого нет. Почему нет? На этот вопрос очень легко ответить, если внимательно приглядеться к тому, какие представления предлагают нам доминирующие в наше время идеологии.
Что мы имеем на сегодняшний день?
1) Идеологию материализма. Согласно этой идеологии после смерти ничего нет. А если так, то (рассуждает обыватель) не стоит готовиться к потустороннему миру. А что есть? Лишь эта жизнь. И больше ничего? Тогда надо «взять от жизни все», т.е. кайфовать, гулять, получать максимум удовольствия. Для этого нужны деньги. Деньги можно воровать, но так чтобы не попасться. Конечно же, можно говорить о Коммунистической нравственности. И кто-то будет следовать. Но кто-то «думающий», будет «понимать» что нравственность для глупцов, ибо она не имеет никакого смысла.
2) Идеологию христианства. Согласно этой идеологии в ином мире существуют ад и рай. Если будешь жить праведной жизнью, то попадешь в рай. Если неправедной, то в ад. Причем жизнь в семье ради детопроизводства так же часто приравнивается к неправедности (понятие первородного греха). Лучше если человек уйдет в уединение и там, в дали от соблазнов живет и уходит в мир иной.
Это теперь доминирующие идеологии в нашем осетинском обществе. И мы видим, как поменялось у осетин отношение к жизни, отношение к семье, к детям. Здесь получается, что представления о загробном мире самым прямым образом влияют на нашу с вами жизнь. Так вот, те представления, которые влияют на нашу жизнь, определяют ход нашего мышления и называются идеологией. И даже не наставления и правила жизни, декларируемые в нравственных поучениях, а именно мировоззрение, представления о мире, дают реальный мотив к жизненному поведению.
Теперь вспомним отрывок из нашего определения «идеологии»: «также (в И.) содержатся цели (программы) социальной деятельности, направленной на закрепление или изменение (развитие) данных общественных отношений». Можем вспомнить еще один отрывок из другого определения: «И. исходит из определенным образом познанной или "сконструированной" реальности, ориентирована на человеческие практические интересы и имеет целью манипулирование и управление людьми путем воздействия на их сознание».
Находим ли мы в наших исследованиях соответствия данному определению? Думаю, тот, кто не слепой, тот видит.
Приведу еще пример по влиянию идеологии на наше мышление и на мотивацию наших поступков. Так, например представления о происхождении человека. Из материалистической идеологии мы знаем, что человек произошел от обезьяны. Какие ассоциации, и какие думы вызывает данное положение? « - Человек произошел от обезьяны. Со временем превратился в человека. Значит, раньше он был примитивным, а сейчас прогрессивный. А раз так то прежде жили люди близкие по интеллекту к обезьяне, теперь те, кто прогрессивные. Те же, кто ближе к обезьяне те примитивные. А раз так то зачем нам возвращаться к их мудрости? Что за мудрость у примитивных людей? Мы сегодня мудрые, мы и прогрессивные, а потому те старики кто ратует за возврат к обычаям и традициям ушедших поколений есть поколение выживших из ума, и потому не стоит их слушать».
Какое мировоззрение было у тех, чьи представления о мире были сложены «Нартским эпосом»? « - Мы есть потомки Сæуæссы. Сæуæссæ послан Богом. С «Сæуæссæ»й к нам пришло божественное учение, которое отразилось в обычаях традициях устном народном творчестве народа. А раз так, то мы должны придерживаться обычаев и традиций, мы должны быть внимательны к старшим, передающим нам духовные ценности. И здесь чем поколение ближе к «Сæуæсс»е тем оно вернее и грамотней по отношению к божественным ценностям переданным нам Богом через Посланника и нашего первопредка».
Таким образом, мы видим, что простые, на первый взгляд, идеологические позиции формируют наше отношение к жизни, складывают наши ценности и жизненные ориентиры.
Здесь при рассмотрении этих идеологических мотивов интересен тот факт, что, казалось бы, отвлеченные представления об отвлеченных, на первых взгляд, вещах рождают в нас определенные мысли, которые в свою очередь, формируют наше отношение к жизни. Действительно так, определенные базовые позиции идеологии формируют наши мысли. Это своеобразные коды формирующие (кодирующие) мышление. Причем человек доказывая ту или иную точку зрения, часто даже и не догадывается, что его мышление запрограммировано теми или иными базовыми положениями определённой идеологии. Приняв эти базовые положения, человек является своеобразным «зомби» с запрограммированным мышлением, причем искренне верующий в самостоятельность и независимость своих выводов. Надо сказать, что базовые мотивы намного эффективней в программировании мышления человека, чем прямые наставления. Поэтому вопросы потустороннего мира, происхождения вселенной, человека, первовестника, очень важны для любой идеологии. Ибо эти положения уже сами собой программируют мышление. По этой причине можно считать величайшей глупостью, когда кто-то говорит, что на базе, допустим, материалистического понимания мира надо сохранить то хорошее, что было в традиционном обществе. Это невозможно потому как традиции формирует совершенно другая идеология. Так же глупостью является и попытка сохранить хорошие обычаи, сформированные ассовской идеологией на фоне христианской идеологии. Это и не удается потому, что не возможно, потому что обычаи и традиции складываются определённым отношением к жизни, а представления эти в свою очередь складываются идеологией.
Здесь нужно отметить, что при всем, казалось бы, многообразии идеологий, концептуально существует всего лишь два типа идеологий: ассовская (истинная, божественная) и дэвовская (материалистическая, дьявольская), подробнее об этом я говорил в своей книге «Религиозное мировоззрение в нартском эпосе».
Пытливый читатель может подумать: « как же так, получается что те или иные знания о происхождении человека, о потустороннем мире и все прочее лишь программа для живых, а как же на самом деле? Как говорит об этих вопросах наука»? … На этот вопрос можно ответить так: «- А наука говорит так, как надо действующей власти под протекторатом которой формируется идеология, обеспечивающая устойчивость её положения. А для того, чтобы говорить, что-то действительно имеющее место, наука слишком груба, она не способна познать тонкие вещи какими являются дух и потусторонние миры». И здесь мы подошли к пониманию других моментов из вышеуказанных определений: «ИДЕОЛОГИЯ (от греч. idea - понятие, представление и logos - слово, понятие, учение) - совокупность разнородных более или менее упорядоченных иллюзорных идей, концепций, мифов, верований, догматов, заклинаний, нормативов, обещаний, целевых установок, лозунгов и т.д., выражающая интересы одной или нескольких социальных общностей и ориентированная на замещение и подмену рациональных представлений о действительности в целях сохранения или изменения социальных идеалов, ценностей, норм, а также политических, общественных, экономических и бытовых отношений».
И здесь возникает очередной вопрос. Если прежде для людей были важны семейные ценности, в результате действия тех ценностей осетинской идеологии, о которых мы говорили, а сейчас произошла подмена этих ценностей, то в чьих это интересах? Тем более что мы обращали внимание читателя к строкам определения: «Анализ реального исторического процесса показывает, что идеологические иллюзии — не просто случайные заблуждения, что И. выполняет определённые социальные функции, вырабатывая соответствующие интересам того или иного класса типы мышления и поведения или даже программы социального действия».
В этом как раз и есть причина того, что наши парни не понимают и не видят той идеологии, которая представлена в нартском эпосе. Ведь забытье нартского эпоса не случайно. К эпосу нас учили относиться, в нашем официальном образовании, как к некоей архаике, не имеющей смысла. Как к некой «бессмысленной фантазии далекой от реальности». Из вышеприведенного определения мы знаем что: «Идеология всегда носит классовый характер, отражая положение данного класса, классовые интересы». Если так, то интересно, какая социальная группа (класс) заинтересована в подмене ценностей традиционных – способствовавших нормальному развитию семьи и моральных ценностей, на нетрадиционные способствующие разложении семьи и традиций? И от кого этот класс от Бога или от дьявола?
Я далек от мысли, что в нашем осетинском правительстве сплошь сидят недоброжелатели своего народа. Ведь идеология диктуется нам из Москвы, а серьёзных оснований полагать, что там, в Москве, в министерстве образования сидят патриоты страны или осетинского народа у нас нет. Но нам мечтается о том, чтобы осетинский народ осознавал себя как народ, имеющий свое автономное развитие, а если это так, то должна быть и автономность в идеологических вопросах, непонимание этого может привести к серьёзным ошибкам, трагическим для всего народа.
Поэтому тот, кто управляет людьми, должен разбираться в вопросах идеологии. Он должен знать, к каким изменениям в поведении людей могут привести изменения тех или иных представлений о мире, бытие, загробном мире, происхождении человека.
Макеев Д.Б. октябрь 2008г.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
