Главная > Культура > Общественно-политическая значимость искусства Азанбека Джанаева в системе нациостроительства осетинского народа
Общественно-политическая значимость искусства Азанбека Джанаева в системе нациостроительства осетинского народа27 декабря 2010. Разместил: 00mN1ck |
Дзанайты Х. Г. доктор политических наук, доктор экономических наук, профессор, директор Института национального развития Национальная культура выступает в качестве одного из основных нациоформирующих, нациоопределяющих признаков. Наиболее ярко национальная культура, её особенности проявляются в искусстве и в частности в изобразительном искусстве. В этом отношении нельзя не согласиться с известным высказыванием о том, что искусства для искусства, чистого искусства не бывает. Героическое в системе эстетических категорий так же наиболее наглядно проявляется в художественном изобразительном искусстве. Настоящий художник не может творить отвлеченно от происходящих в окружающем его мире явлений и процессов от тех социально-политических целей, проблем, задач, которые стоят перед обществом и идей овладевающих сознанием большинства его членов. Подлинное искусство посредством художественных образов, через воздействие на зрительный нерв позволяет донести актуальные идеи прошлого, настоящего, ориентиры будущего развития общества до глубин человеческого сознания и даже подсознания. Данное чувственное восприятие тех или иных образов, идей, социально-политических, исторических процессов отображенных в художественной форме порой оказывает не менее сильное воздействие на развитие как мифологического, так и научного мышления индивида или психического склада этноса, нежели теоретические, научные изыскания, посвященные тем же явлениям и включающие в себя большой массив эмпирических данных. Поэтому изобразительное искусство, как одно из наиболее ярких, наглядных проявлений национальной культуры, способствует формированию мировоззренческих начал в человеке и тем самым оказывает значительное влияние на развитие национального самосознания народа в целом. Художественное изобразительное искусство это не только концентрированное наглядное отображение предмета, явления, но оно позволяет через визуальные образы собирать разрозненные знания в систему общих закономерностей. В настоящей работе приведены иллюстрации ряда художественных произведений как носителей синтезированной информации, представляющей собой наглядное, образное воплощение ключевых понятий, социально-политических устремлений осетинского (аланского) народа. Данный своеобразный «краткий курс алановедения в иллюстрациях» позволяет увидеть аланский мир как часть общей картины мира, выявить его связь с другими народами и цивилизациями. Более того, исследование социально-политических процессов, закономерностей через призму художественных образов, отображающих многотысячелетнюю летопись истории аланского народа имеет большую научно-практическую значимость и политическую актуальность. Обозначенная выше задача решалась на примере творчества народного художника России, лауреата премии им. К.Л. Хетагурова Азанбека Васильевича Джанаева, чье творчество буквально пронизанного дуальностью темного и светлого начала, жизни и смерти как всеобщего закона мироздания. Визуальный, созерцательный анализ работ художника позволяет выявить всю силу и общественно-политическую значимость его искусства. Искусства, необъяснимым образом выводящего на скрижалях человеческого сознания истину – бессмертными не рождаются, бессмертными становятся. В этом, по-видимому, и заключается вся притягательность и сложность задачи по его осмыслению. Оно и сегодня оказывает неизгладимое впечатление на каждого, кто с ним соприкасается. Трудно остаться равнодушным при созерцании его полотен, которые, во-многом, раскрывают сущность сложнейших социально – политических процессов современности. В этой связи, чрезвычайно актуальным является определение места Азанбека Васильевича Джанаева в социокультурном пространстве Осетии и значения, которое имеет его творчество для нациостроительства осетинского народа. Его духовно – нравственные убеждения были простыми и крепкими и вытекали они из всего того традиционного воспитания, которое он получил в своей семье. Мастер смотрел на события прошлого и настоящего своего народа глазами историка, философа и, что немаловажно, глазами патриота и гражданина. Именно это обстоятельство придало его творческому наследию необычайную цельность и востребованность. Запечатленные им величаво-трагические образы и вехи, в истории осетинского народа, проникая в самые потаенные уголки человеческого сознания, несут в себе радостный свет душевного просветления и очищения. Сегодня нет нужды идеализировать образ Азанбека Джанаева. Ему, как любому живому человеку, были присущи определенные слабости. Однако ретроспективный взгляд на его творческое наследие, анализ историко-эстетических основ его произведений позволяет констатировать – А. Джанаев является выдающимся рисовальщиком современности, выдающимся портретистом, выдающимся историческим живописцем, выдающимся монументалистом, выдающимся графиком. Он снял на собственные средства – уникальный случай в отечественном кинематографе – первый осетинский национальный в прямом и переносном смысле этого слова полнометражный художественный фильм. Данное обстоятельство позволяет говорить о нем, как о выдающемся киносценаристе и кинорежиссере. Все растущий интерес у нашего современника вызывают созданные мастером духоносные образы знаменитых героев Нартиады. Эти образы способствуют правильному прочтению и пониманию Нартовского эпоса в философском, духовном смысле. Нисколько не умаляя роли и заслуг его предшественников, следует сказать, что именно Азанбеку Джанаеву было суждено адекватно передать своими методами духовный мир героев Нартовского эпоса, а через него – мировоззренческие устои осетинского общества. Близость трактовки художником внутреннего, идейного содержания Нартовского эпоса и его эпического изложения, тождество чувственного и идейного восприятия его сюжетной линии предопределило единство стиля. И в эпических сюжетах Нартовского эпоса, и в картинах А. Джанаева нельзя оторвать идею от формы, логическое от чувственного. В отличие от своих предшественников Азанбеку Джанаеву удалось, если так можно выразиться, очеловечить персонажи Нартовского эпоса, приблизить его центральные сюжеты к реальной жизни народа. Уйдя от общепринятой в изобразительном искусстве гиперболизации форм в изображении героев Нартиады художник смог максимально сблизить персонажи Нартовского эпоса с народом, его создавшим, наглядно показать их этноисторическую, этногенетическую преемственность и тождество. Данное обстоятельство и сегодня оказывает существенное влияние на рост национального самосознания осетинского народа. По-существу, Азанбеком Джанаевым в середине ХХ столетия художественными методами была решена задача, которую корифеи отечественной и зарубежной гуманитарной науки смогли решить спустя десятилетия. Такова была сила и мощь его всеохватывающего таланта, сочетавшегося с глубоким знанием истории, этнографического материала. Поэтому художника с полным основанием можно считать и выдающимся нартоведом. Даже в самых, казалось бы, простых, незатейливых по сюжету картинах художнику удавалось создавать глубокие образы, по-новому отображающие его внутреннюю составляющую. Поэтическое, высокодуховное начало творчества А.Джанаева наложило свою печать на представление о героическом Нартовском эпосе, истории аланского народа и его выдающихся представителей (см. иллюстрации в тексте). Им была достигнута в художественной форме органическая связь образов эпических героев Нартовского эпоса с культурой аланского народа в широком смысле этого слова. Это представление коснулось не только его современников, оно не утратило своей магической силы и влияния и в наши дни. Заслугой художника было обращение к темам национальной истории, культурной традиции и к большим патриотическим идеям. Картина «Аланы в походе» (1947), ставшая идеальным художественным воспроизведением эпохи социального возвышения военной аланской аристократии, отличается большой динамичностью и характеризует ее автора, как мастера композиции, и свидетельствует об огромном темпераменте художника. Здесь мы наблюдаем творческий феномен проникновения художника через толщу тысячелетий в стародавние страницы национальной истории. Жорж Дюмезиль, характеризуя этническую преемственность скифо-сармато-алан, писал: «-осетины... Последний осколок обширной группы племен, которых Геродот (отец истории, живший в пятом веке до н.э.) и другие историки, и географы древности называли скифами и сарматами и которые в водовороте великих нашествий, под различными именами, в частности, алан и роксолан, прошли по всей Европе, оставив свой след и как бы свою надпись даже во Франции...» [1]. Аланы в походе Ахсар и Ахсартаг Женитьба Батраза или Симд нартов Бой с великанами Как Шатана женила на себе Урузмага Сослан и Тотраз Сослан балцы Сослан и колесо Балсага Гибель нартов Византийские послы у царя алан Сароссия в VI веке н.э. Осетинское посольство в Санкт Петербурге Батайы фырт Асланбег Коста в Херсонской ссылке Генерал армии И.А. Плиев Картина «Ахсар и Ахсартаг» была написана 1977 г. Ахсар и Ахсартаг – братья близнецы – сыновья Уархага (аланск. Уархаг – «волк», древнеиранское varka), являются прародителями правящего нартовского рода Ахсартагката. В имени Уархаг отражен тотемический миф о происхождении алан от волка, аналогичный легенде о Ромуле и Реме. Уастырджи в аланском нартовском эпосе занимает центральное место в пантеоне небожителей. Христианизация алан привела к трансформации божества северных иранцев – Уастырджи в образ Святого Георгия. Однако и по сей день, парящий на белом треногом коне Уастырджи, остается наиболее почитаемым покровителем-духом алан. Нарт Батрадз (batyr-as, т. е. богатырь асский-аланский), один из выдающихся героев аланского нартовского эпоса, олицетворение грозового божества. Сверхчеловеческие силы, которыми наделен стальной Батрадз, сближают его с полубогами, вознося над нартовским миром. Цикл о нарте Батрадзе отражает дохристианскую идеологию скифо-аланского мира. Данному образу Нартиады посвящена картина «Женитьба Батрадза или Симд нартов» (1977). Массовый культовый танец симд был обязательным атрибутом жизни нартов. Даже небожители с любопытством и страхом взирали на танцующих нартов. Танец симд исполняется аланами по сей день. В этом контексте актуализируются положения об устойчивости культурных традиций алан (осетин), сформулированные Ж. Дюмезилем, который развил и углубил сравнительно-исторические разработки В.Ф. Миллера по теме: скифы и аланский (осетинский) героический эпос [2]. В автолитографии «Бой с великанами» (1948) изображена борьба нартов с уаигами, ваюгами (великанами), которая проходит через весь эпос о нартах. Уаиг восходит к дозороастрийскому богу ветра, смерти – Vауи. В славянской мифологии существо с функциями бога смерти Уæйыг приобрело звучание Вий. Переплетение темного (Vауи) и светлого (Nartæ) начала связало в единую сюжетную линию все сказания Нартиады, придав им монументальный характер. Картина «Как Шатана женила на себе Урызмага» (1977) воспроизводит сюжет из Нартовского эпоса. Шатана – апофеоз женского начала нартовского мира. Идеальная хозяйка Шатана родилась от соединения небесных сил, олицетворяемых Уастырджи (отец) с Дзерассой (мать), дочерью владыки водной стихии Донбеттыра. Ее высокий общественный статус в социальной иерархии Нартиады отображает значительный временной пласт в истории аланского (ирского) народа – эпоху матриархата. Соединенные брачными узами Шатана и Урызмаг являли для нартов и являют для ныне живущих поколений алан пример в семейной жизни. По В.Абаеву «…в сказании об Урызмаге и Шатане мы распознаем черты древнего индоиранского мифа о первой человеческой паре», «Мы не ошибемся, если скажем, что с точки зрения социальной типологии аланская Шатана (выделено мной – Х.Д.) – родная сестра сарматской царицы Амаги (Полиен), скифской Томирис (Геродот), массагетской Зарины (Ктесий)» [3]. Картина отличается академичностью композиции. Центральные персонажи Нартовского эпоса Шатана и Урызмаг изображены в традициях живописного решения и композиционного строя, которыми руководствовались художники академической школы периода классицизма. Тотрадз – юный герой нового поколения военной аристократии Нартиады из рода Алагата. Картина «Сослан и Тотрадз» (1977) отображает одно из значимых событий в истории ас-аланского (ирского) народа, когда был нанесен сокрушительный удар по привилегиям старого поколения аристократов, представленного героем-колдуном Сосланом. По В.Абаеву «…меняется идеал эпического героя, герой-колдун, герой-шаман начинает сдавать, под натиском нового героя, героя-воина» [3]. Торжество рыцарской доблести – Подвига в картине, восприятие Тотрадза как полубога рождается здесь гармоническим единством всего строя полотна – композиционного, образного, цветового. Радостный, полный солнечного света, горной прохлады общий фон картины в обрамлении торжественно величавых горных вершин кажется олицетворением праздничного дня нартовского сообщества. Картина изобилует бесценным историческим, этнографическим материалом, а фотографичность многочисленных персонажей различных социальных слоев Нартиады создает у зрителя впечатление своей сопричастности к только что произошедшему чуду, наравне с теми, кто оказался его невольным свидетелем. Ряд картин художника посвящен образу нарта Сослана – «Сослан и колесо Балсага» (1976), «Сослан балцы» (1976). Солнечный герой нарт Сослан борется и погибает от колеса Балсага, которое на него наслала отвергнутая им небожительница. Рожденный из камня, подобно солнечному богу Митре, Сослан, олицетворяет дохристианские верования северных иранцев-алан. Автолитографии «Борьба с небожителями» (1948), «Гибель Нартов» (1948) и другие проявляют не только духовную мощь их автора, его творческий талант и темперамент, но и героику исторического наследия аланского народа. «Богоборческая» деятельность нартов привела их к гибели. Чтобы в песне стать бессмертным, Надо в жизни смерть принять. Ф. Шиллер В этом цикле Нартовских сказаний нашла свое яркое отражение суть аланской идеологии – жить ради Подвига. Изображен подвиг народа в широком смысле этого понятия, как олицетворение извечного закона – единства и борьбы противоположностей. Побеждая нартов, в лице нарта Батрадза, сам Бог Богов – Хуцау – уронил на землю три слезы и на месте их падения возникли три святилища – Реком, Мыкалгабырта, Таранджелос, которым и по сей день поклоняются аланы. По Гегелю, герой своей активностью нарушает субстанциальную целостность жизни, и за это он должен быть наказан [4]. Поэтому борьба, даже если она ведет к гибели героя, утверждает духовную силу личности (народа) ее бессмертие. Трагизм сюжета его связь с бессмертием становится возможна лишь на основе его органического единства с героическим. Азанбек Джанаев был далек от механического воспроизведения тех или иных исторических, мифологических персонажей и событий. Напротив, он обладал способностью придавать своему впечатлению, получаемому из историографических источников, устного народного творчества нужный для изобразительного искусства художественный образ. Естественность, простота и близость к натуре, которую он порою никогда не видел, являлись отличительной чертой его творчества. Ему удавалось использовать изобразительное искусство, будь то графика, живопись, скульптура, для объяснения самых сложных и неоднозначных политических, общественно-исторических событий, мифологических сюжетов. Показательными, в этом отношении, являются картины «Византийские послы у царя алан Саросия в шестом в н.э.» (1958), «Осетинское посольство в Петербурге 1749 г.» (1954). На первом полотне изображен Саросий – царь западно-аланской конфедерации, территория которой охватывала верхнюю Кубань, Пятигорье и современную Балкарию. Здесь к 60-м годам шестого века оставались неподвластные Ирану перевальные пути, в которых была заинтересована Византия. Вторая картина воспроизводит другое, значимое для истории осетинского (аланского) народа событие. В середине восемнадцатого века состоялся официальный прием императрицей Елизаветой Петровной аланского (осетинского) посольства. Посольство возглавлял Зураб Елиханов (он же Магкаты), выходец из с. Зарамаг. Состав посольства был сформирован народным представительным собранием «Ныхас», в него вошли наиболее видные общественные деятели как юга, так и севера Осетии (Алании). Посольство 1749 года положило начало процессу добровольного присоединения Осетии к России. И в первом и во втором случае художник отразил ключевые события в истории аланского народа. Данные события и сегодня, в начале XXI столетия во многом определяют его этнополитическое положение на Кавказе. Строгость композиции, безупречное владение рисунком, совершенное знание строения человеческого тела в сочетании с доскональным знанием этнографического материала позволило художнику создать яркие, неповторимые по своему национальному колориту образы аланского народа «Бæтæйы фырт Аслæнбег» (1975). Через все свое творчество художник пронес реалистическую верность и точность изображения. Картина «Коста в херсонской ссылке» (1960) – это тот редкий случай, когда кисть живописца поведала о внутреннем мире Коста Левановича Хетагурова больше, нежели многочисленные работы, посвященные его жизнеописанию. В картине чувствуется соединение сосредоточенно-аналитического постижения мироощущения и миропонимания поэта, лишенного возможности жить и творить на своей родине, с идеально типизированным представлением о его личности, внешнем облике. Обращение к патриотической теме было характерно для творчества А.Джанаева. Неповторимая натуралистичность созданного им образа генерала И.Плиева выявляет не только совершенное знание анатомии, отличавшая художника на протяжении всего творчества, но и его огромный дар портретиста. Генерал армии, дважды Герой Советского Союза, герой Монгольской Народной Республики Исса Александрович Плиев – представитель замечательной плеяды советских полководцев времен второй мировой войны, образец патриотического служения своему отечеству. Его ратная деятельность в соответствии с многотысячелетней аланской народной традицией была воспета в героических народных песнях. Отсюда, если итальянский народ ассоциируется у нас в первую очередь с титанами изобразительного искусства Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэлем, испанцы – с именами Сальвадора Дали, Диего Веласкеса, Мурильо, французы распрямляют плечи и гордо поднимают голову при упоминании имен Клода Моне, Ренуара, русский человек становится возвышенней и значимей в собственных глазах при обращении к творчеству Репина, Саврасова, Сурикова, Крамского, то применительно к Осетии можно сказать, что Азанбек Джанаев – это наше все. Сложно найти другую фигуру в изобразительном искусстве Осетии, которую можно было бы поставить вровень с этим исполином, словно вышедшим из эпохи Античности. Эпохи, где воспевание героев и героического являлось альфой и омегой духовной жизни общества. Нет сомнения и в том, что и с великими воителями эпохи Возрождения он тоже был бы на равных. Надо полагать, широкое использование в искусстве героического образа как типического оказывает большое воспитательное значение. Поэтому запечатленная в рассмотренных художественных произведениях память о героях и героических свершениях прошлого осетинского (аланского) народа способствует усилению связи времен и поколений, воспитанию в современниках чувства гражданского. Данное обстоятельство предопределяет значительную общественную, социально-политическую значимость творчества, отображающего героику исторического наследия аланского народа. Вышеизложенное свидетельствует о наличии непрерывной культурной традиции у осетинского (аланского) народа, которая на протяжении тысячелетий формирует его национальное самосознание и определяет важнейшие направления его этнополитического, социального развития. Стоит ли говорить, на что обрекал себя художник, задавшись благородной просветительской целью в условиях господствующей моноидеологии, не терпящей никакого инакомыслия. Идеологии, в рамки которой никак не вписывались представления о немногочисленном осетинском народе как о самом ярком носителе индоиранской культуры и традиции. Однако выбор был сделан, и от этого осознанного выбора Азанбек Джанаев, как тяжело ему порой не было, не отступил. Отсюда, надо полагать, и проистекает его бескомпромиссность и неистовство, в широком духовном смысле этого понятия, в отстаивании своего авторского видения того или иного художественного образа, исторического события. Воистину прав был Гегель, утверждавший, что без страсти нельзя создать ничего великого [5]. Именно запредельная страстность, пронизывающая все фибры его души, и подвигла Азанбека на творческий подвиг. Есть много свидетельств, согласно которым, по мере появления на холсте идеально типизированного образа из легендарного прошлого осетинского народа, на глазах художника нередко проступали молчаливые слезы. Слезы памяти по ушедшим героям и героическим событиям. Перефразируя известное выражение классика, можно утверждать, Азанбек Джанаев создавал свои полотна не потому, что он хотел рисовать, а потому, что он не мог не рисовать. Говоря о том, что Азанбек Васильевич Джанаев является предельной точкой осетинского изобразительного искусства, возникает ряд безответных вопросов. Чей гений последует за его творчеством? Кто разовьет его искусство? Наступит ли подлинный ренессанс в изобразительном искусстве Осетии, в основе которого лежало бы героическое начало, а не жалкая повседневность общества, реализующего модель так называемого догоняющего развития? Суждено ли Осетии и осетинам по «настоящему», в первую очередь для самих себя, открыть Азанбека Джанаева? Данные вопросы, как показали исследования Института национального развития, отнюдь не являются риторическими. Экспертами института в преддверии 90-летнего юбилея художника (сентябрь 2009 г.) был проведен социологический опрос. Всего было опрошено 100 респондентов в возрасте от 19 до 25 лет. Респондентам был задан следующий вопрос: «Что Вы знаете о Азанбеке Васильевиче Джанаеве?». Результаты опроса оказались просто удручающими. Ни один из опрошенных не смог идентифицировать личность Азанбека Джанаева. Отсюда становится очевидно, что народ Осетии, как это ни прискорбно, и сегодня, спустя 20 лет со дня смерти художника продолжает, по образному выражению Германа Гудиева, отвернувшись от вулкана, любоваться тщедушным костром [6]. Фигура Азанбека Джанаева, являющаяся равновеликой по отношению к классикам изобразительного искусства просвещенной Европы, его творческое наследие остаются в забвении. Между тем, рвутся на волю, к свету, к людям многочисленные образы из героического прошлого осетинского народа, запечатленные в высокохудожественной форме десницей мастера. Надо полагать, причина столь парадоксального отношения к наиболее значимым личностям, определяющим лицо осетинского народа, его место в содружестве наций, кроется в торжестве идеологии конформизма и в формировании общества потребителей. Все то, против чего выступали и высмеивали герои Нартиады – стяжательство, непотребные наклонности, алчность, неумеренность в питье и еде, незнание этики во многом определяет лицо нашего современника. Вместе с тем, героическое начало, а не жалкая повседневность лежит в основе патриотизма любого народа. Без патриотизма невозможно само существование полноценной нации. Именно воспевание героев и героического позволяет народу подняться на новую, более высокую ступень своего культурного, общественно-политического развития. В этих конкретно-исторических, политических условиях во всей своей неизбежности многократно возрастает значимость творческого наследия Азанбека Джанаева, в основе которого – героика осетинского народа во всем ее многообразии. Уже 20 лет с нами нет Азанбека Джанаева. Начертав своей кистью одну из самых блистательных страниц на небосводе изобразительного искусства Осетии, сам он ушел в страну мертвых. Значительно опередивший своих современников, отверженный обществом, ради которого он нещадно эксплуатировал свой талант, Азанбек и сегодня взывает к сознанию аланского (осетинского) народа своими бессмертными произведениями. И если Герман Гудиев называл Азанбека …Великим Учителем…, то его творчество должно служить делу просвещения, а не храниться на пыльных полках музейных запасников. Все вышеизложенное позволяет сделать следующие обобщения: - древность основа для понимания этнической истории для любого народа. Поэтому обоснование общности национальной культуры и национального самосознания осетинского (аланского) народа через анализ художественных произведений, создающих углубленный информационный контекст является актуальной задачей. Ее решение будет способствовать более правильному осмыслению существа социально-политических, культурных процессов, происходящих в Осетии; - в силу объективных законов общественного развития только представителям аланского народа удалось в высокохудожественной поэтической форме выразить духовную мощь, присущую аланам с доисторических времен. Общность культуры, культурной традиции как одного из главных признаков, характеризующих понятие нация, влияющих на национальную самоидентификацию и формирующих на этой основе национальное самосознание аланского народа, наиболее зримо прослеживается в творчестве А.В. Джанаева. Художник в идейной высокохудожественной форме создал летопись истории аланского народа. Он преподнес сюжеты Нартиады не как некие разрозненные, отвлеченные от народной жизни события, а как составные и неотъемлемые части исторического наследия народа, его создавшего. Оставаясь по сей день непревзойденными произведениями своего круга, они зримо олицетворяют историческую и генетическую преемственность алан XX1 века с аланами древнего мира; - сравнительный анализ художественных произведений, созданных Народным художником РСФСР Азанбеком Васильевичем Джанаевым, свидетельствует о наличие у аланского народа коллективного самосознания, проявляющегося с доисторических времен. Художник своим творчеством продемонстрировал не только значимость развитого исторического сознания, без которого не возможно само существование нации, но и убедительно показал колоссальное влияние последнего на все стороны общественного развития. По существу он положил свою жизнь ради нахождения частицы истины, тем самым подтвердив наличие генетической, этноисторической памяти у аланского народа. Подобно литературному гению К.Л. Хетагурова, кисть живописца в реалистичной форме отразила картины народной жизни в широком смысле этого слова. К сожалению, эта, имеющая непреходящее значение сторона его дарования, жизнеустремленности и сегодня недооценена широкой общественностью; - именно под воздействием национальной культуры, национального самосознания складывался единый специфический комплекс, который в контексте рассматриваемой проблемы может быть обозначен как Аланский мир. Разрушение же национальной культуры неизбежно отбрасывает любой народ на периферию общественного развития, ведет к последовательной деградации основных нациоопределяющих признаков. Следовательно, есть большой общественно-политический, этический смысл в увековечивании имени А.В. Джанаева через широкую популяризацию его творческого наследия. Литература 1. Дюмезиль Ж.Э. Осетинский эпос и мифология. М., 1976. 2. Дюмезиль Ж.Э. Скифы и нарты. М., 1990. 3. Абаев В.И. Избранные труды: религия, фольклор, литература. Владикавказ: Ир, 1990. 4. Гегель Г.В. Эстетика. В 4-х т. Т.3.М., Искусство, 1973. 5. Гегель Г.В. Соч., т.7. М., 1935. 6. Гудиев Г.Г. Портрет без багета http://www.darial-online.ru/2004_5/gudiev.shtml при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Вернуться назад |