§ 55. КУЛЬТУРА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в.
Дальнейшее развитие письменности и школьного образования. Зародившиеся еще в XVIII в. фундаментальные основы культуры — развитие письменности, школьного образования, книгопечатания — воспринимались осетинским обществом как естественные и необходимые условия для жизнедеятельности народа. В Осетии не было ни религиозных, ни каких-либо других общественных сил, которые бы препятствовали современным для того времени формам развития осетинской культуры. Не было и внешних сколько-нибудь «агрессивных» политических сил, которые навязывали бы Осетии чуждые ей культурные ценности. Существовала стабильная внутренняя предрасположенность народа к восприятию основополагающих достижений европейской культуры. В народе осознавалось отставание от этой культуры. Это осознание, а также принадлежность осетин к индоевропейской ветви народов (в прошлом осетины пережили мощную культурную эволюцию) избавили Осетию на новом этапе общественного развития от потрясений в сфере культуры.
Осетинское общество первой половины XIX в. обнаруживало способность интегрировать достижения как в области письменности, школьного образования, так и художественной литературы и гуманитарной науки — областей, недоступных для народов, занятых организацией начальных форм культурного становления.
В начале XIX в. происходило дальнейшее совершенствование осетинской письменной культуры. На основе молодой письменности появлялись прежде всего книги религиозного содержания, а также учебные пособия для осетинских школ. Новым являлись переводы государственных актов и привлечение осетинского языка к обслуживанию административно-государственной сферы. Например, в начале XIX в. видный общественный и культурный деятель Осетии Иван Ялгузидзе (Габараев), превосходно владевший русским языком, перевел на осетинский язык «Положение о временных судах и присягах».
Осетинская письменность развивалась на основе русской графики. Одновременно в Осетии шли поиски графических средств, наиболее полно отражавших лексические и фонетические особенности осетинского языка. Пробовались, в частности, графические возможности грузинской письменности. Тот же Иван Ялгузидзе на основе грузинской графики создал осетинскую азбуку и издал в Тифлисе первый букварь на осетинском языке.
Опыт Ивана Ялгузидзе в привлечении грузинской графики в целях развития осетинской письменности применялся и позже. Однако активное вовлечение Осетии в культурную среду России делало приоритетным для осетин русский язык, а вместе с ним и его письменную графику. Значение имело и другое — принадлежность осетинского и русского языков к одной и той же индоевропейской языковой ветви.
Наиболее популярной сферой культурной жизни осетин являлось школьное образование. В первой четверти XIX в. в селах Саниба, Унал, Джинат и др. были открыты небольшие школы. Окончившие их могли продолжать свою учебу в духовном училище Владикавказа. Дети состоятельных родителей поступали также в Астраханскую и Тифлисскую духовные семинарии, готовившие священнослужителей для Осетии.
В 30-х гг. XIX в. растет интерес к светскому образованию. Многие воспитанники Владикавказского духовного училища предпочитали поступить в военное или же гражданское учебное заведение.
В распространении просвещения важное место занимали школы, функционировавшие при воинских подразделениях — полках, батальонах. Их называли еще «школами военных воспитанников», целью которых являлось дать образование детям почетных сословий. В таких школах дети до 17 лет обучались за казенный счет. Окончившие школу поступали на военную или гражданскую службу. Среди детей и родителей особой популярностью пользовалась Навагинская школа, созданная в 1848 г. во Владикавказе для детей привилегированных сословий.
В осетинском обществе интерес к школьному образованию был столь велик, что уже в первой половине XIX в. в Осетии обсуждался вопрос о женских учебных заведениях. Открытие первых школ для девочек относится к 50-м гг. XIX в. Одна из них, основанная Зураповой-Кубатиевой, представляла собой небольшой пансион для подготовки из осетинских девочек «религиозных, набожных матерей». Такой же пансион был открыт в Салугардане.
Более основательно вопрос о женском образовании был поставлен Аксо Колиевым — священником и инспектором Владикавказского духовного училища. На свои средства он открыл для осетинских девочек начальную школу, преобразованную позже в Ольгинское трехклассное училище.
Организация женского образования в Осетии становилась возможной благодаря прежде всего демократической по характеру традиционной культуре осетин. Забота о женском образовании являлась следствием той важной общественной роли, которая отводилась женщинам в Осетии.
Зарождение литературной традиции и научного осетиноведения.В первой половине XIX в. в Осетии невелико еще было число грамотных и образованных людей. Но скромных сил «просвещенцев» оказалось достаточно, чтобы ставить перед обществом высокие духовные цели. Одной из таких целей являлось создание на основе молодой осетинской письменности литературных произведений. Основоположником осетинской литературной традиции был Иван Ялгузидзе, природный осетин, уроженец Дзауского ущелья Южной Осетии. Литературное творчество И.Ялгузидзе недостаточно изучено. Пока исследователи располагают всего лишь одним из его произведений - поэмой «Алгузиана». Поэма представляет собой историко-литературное произведение, посвященное успешным военным походам осетинского царя Алгуза. В ней И.Ялгузидзе проявил себя в качестве превосходного литературного повествователя, хорошо владевшего историческим материалом.
И.Ялгузидзе являлся выдающимся представителем раннего осетинского просветительства. После него на ниве просвещения и творческой деятельности появилась группа осетинских подвижников. К ним относились священники Алексей (Аксо) Колиев, Михаил Сохиев, дьякон Алексей Аладжиков, учителя Соломон Жускаев, Егор Караев и Георгий Кантемиров. Они были первопроходцами осетинской культуры, знатоками осетинского языка, истории и этнографии своего народа. Посвятив себя школьному образованию, эти люди вместе с тем заложили основы научного осетиноведения, изучавшего проблемы истории, языка и культуры осетинского народа. Соломон Жускаев, например, являлся первым осетинским этнографом, публиковавшим статьи и очерки об истории, традициях, быте и нравах осетин в кавказской периодической печати.
Крупным явлением в культуре Осетии стала научная деятельность академика Андрея Михайловича Шёгрена, в 1836 г. приехавшего во Владикавказ. Выдающийся лингвист занялся изучением осетинского языка. А.М.Шёгрен усовершенствовал графику осетинского языка, написал «Осетинскую грамматику», снабдив ее кратким осетино-русским и русско-осетинским словарями. Грамматика A.M.Шёгрена, положившая начало научному осетинскому языкознанию, была отпечатана в Петербурге. Ее появление вызвало оживленный интерес к осетинскому языку, подтолкнуло его научное изучение и практическое использование. Уже в середине XIX в., после A.M.Шёгрена, осетинским языком — составлением практической грамматики, русско-осетинского словаря и букваря — занялся Иосиф Чепиговский. Ему помогали первые представители осетинской творческой интеллигенции.
Осетинский фольклор. Первые публикации. В первой половине XIX в. продолжало развиваться устное народное творчество. Его богатая традиция не иссякла с распространением осетинской письменности и зарождением литературного творчества. В осетинской письменной культуре не создавались памятники, подобные русским летописным произведениям или европейским хронографам. Недостаток в исторических повествованиях такого рода вполне восполнялся устными «Сказаниями», героическими песнями, историческими легендами или рассказами.
Особенностью осетинской устной традиции являлось стремление сказителя к точной передаче исторической действительности, которой посвящалось фольклорное произведение. Художественная обработка исторических сюжетов, производимая сказителем, как правило, не нарушала достоверности имевших место фактов или событий.
В фольклорных произведениях первой половины XIX в. запечатлены реальные события, очевидцами которых являлись сказители. Например, переселение осетин на русскую пограничную линию и в Моздок сказитель воспроизводит на фоне обострившихся осетино-кабардинских отношений. В этих отношениях он видит главную причину, по которой осетины переселялись на российскую границу. В рассказах «Таурагъ», «Почему Масукау и Дзарасте снялись с Кета и поселились в окрестностях Моздока» и др. сказитель ссылается на стремление осетин получить российское покровительство и защитить себя от нападок со стороны кабардинских феодалов.
Первая треть XIX в. — время частых карательных экспедиций, направляемых в Осетию российской администрацией. Устное народное творчество чутко откликнулось на драматические события, связанные с вооруженным сопротивлением осетин российским войскам. Наиболее ярким произведением, в котором отразилась борьба осетинского народа за свободу и независимость, является «Песня о Хазби». Главный герой произведения — Хазби Аликов, мужественно сражавшийся с российскими карателями. Хазби — реальное лицо, он участвует в конкретных исторических событиях, имевших место в Восточной Осетии. Видный осетинский писатель Сека Гадиев записал о Хазби Аликове наиболее ранние устные предания. Согласно им, Хазби погиб в 1812 г. в местечке «Дуадоныастау», сражаясь с отрядом Владикавказского коменданта генерала Дельпоццо. Более поздние записи «Песни о Хазби» связывают участие Хазби Аликова с боями против генерала Абхазова (1830 г.). Такое смещение героя из одних событий и включение его в сюжет других имело свою логику. Народная память как бы свела воедино самого популярного героя и наиболее драматические события, связанные с борьбой против установления самодержавного режима в Осетии.
В пору Кавказской войны небольшие отряды из Чечни и Дагестана нередко совершали нападения на населенные пункты Осетии. Факты вооруженных столкновений с этими отрядами также нашли отражение в устном народном творчестве осетин. Героическая песня «Цагъди Мар-дта», например, воспроизводит подлинные события, связанные с гибелью осетин-казаков под Моздоком в бою с одним из отрядов Шамиля.
Фольклорные произведения освещали и такую трагическую страницу в истории Осетии, какой стали эпидемии холеры и чумы («емына») конца XVIII — первой четверти XIX в. Они зафиксировали исчезновение целых фамилий, гибель отдельных людей, катастрофическое сокращение численности населения Осетии.
В целом на фольклорных произведениях первой половины XIX в. лежит печать богатой творческой традиции, веками складывавшейся у осетинского народа. На жанровое разнообразие и оригинальность этой традиции в 50 гг. XIX в. обратили внимание учителя Василий Цораев и Даниэл Чонкадзе. Они первыми осуществили запись и предварительную систематизацию произведений устного народного творчества осетин. Свои материалы В.Цораев и Д.Чонкадзе передали академику А.А.Шифнеру, издавшему эти материалы несколькими выпусками в «Бюллетене Российской Академии наук». Другая часть этих материалов позже была издана В.Цораевым и Д.Чонкадзе на осетинском и русском языках в «Записках Императорской Академии наук». Два отечественных энтузиаста своими публикациями вплотную подошли и к такому научному открытию, как извлечение из сокровищницы осетинского устного народного творчества нартовских сказаний — выдающегося героического эпоса народа.
М.М. Блиев, Р.С. Бзаров "История Осетии"
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
