В 1957 году в связи с Указом Президиума Верховного Совета СССР о восстановлении ЧИ АССР Северной Осетии было предписано вернуть ей Малгобекский, Ачалукский, Пседахский и Назрановский районы, жители которых опять же насильственно были переселены в Северную Осетию. К этому времени их бывшие горные населенные пункты в целях предотвращения возможности возвращения были разрушены.
Создававшаяся веками, страшно ранимая в условиях горной среды, инфраструктура была полностью уничтожена, и о возвращении изгоняемых из восстановленной ЧИ АССР бывших жителей этих местностей не могло быть и речи, т.к. их восстановление без громадных капиталовложений было невозможно. Поскольку таких средств у бедной России не было, изгоев-осетин пришлось расселять по селам плоскостной Осетии, и таким образом ее горная часть, некогда в изобилии обеспечивавшая всю Осетию продуктами животноводства, была выведена, вероятнее всего, навсегда из хозяйственного оборота…
Часть нынешнего Пригородного района, в том числе и осетинские села, и некоторые бывшие казачьи станицы, были оставлены в составе Северной Осетии. По законам справедливости, на которые так часто ссылаются ингушские самозваные лидеры, почему бы не объяснить ингушам просто, по-человечески: Советская власть в свое время незаконно репрессировала казаков и осетин, за что извиняется перед ними, и поскольку казаки в своей массе расселились по Осетии, оставляет эти земли за Осетией.
Вместо этого Н.С. Хрущев и его сподвижники без всяких разъяснений, мол, как бы в порядке компенсации за Пригородный район передают ЧИ АССР ранее ей не принадлежавшие три района: Каргалинский, Шелковской и Наурский Ставропольского края. В результате территория ЧИ АССР увеличилась с 15,7 тысяч квадратных километров в 1944 году до 19,3 тысяч квадратных километров (см. сборник "Административно-территориальное деление РСФСР"). Переселение же осетин явочным порядком в сжатые сроки было осуществлено постановлением СМ РСФСР N 1207 от 12 апреля 1957 года и распоряжением СМ РСФСР N 3152-Р от 15.07.1957 г.
Если вещи называть своими именами, то надо сказать, что осетинский народ подвергся очередной депортации без возмещения стоимости их домов и имущества, созданных их рабским трудом, богатейших колхозов и совхозов, которые безвозмездно были переданы возвратившимся ингушам. Осетинам же никто по сей день и не возместил их имущественные потери. Они молчат, и их молчание каждый истолковывает сообразно случаю и личной выгоде. Но надо помнить, что и немой иногда в экстремальных условиях может заговорить и возмутиться, и его гнев бывает страшным.
В отличие от осетин, ингушей никто не торопил сниматься в пожарном порядке с обустроенных в Казахстане мест, и они спокойно, продав свои дома и имущество, возвращались во вновь созданную ЧИ АССР, где каждому ингушу в плановом порядке было определено место постоянного проживания. Об этом в личном деле главы каждой ингушской семьи делалась отметка, а он лично знакомился с предписанием. Все делалось для того, чтобы избежать анархии и неудобств в обустройстве возвращавшихся ингушей.
Кстати, чтобы еще раз подчеркнуть абсурдность нынешних территориальных притязаний ингушской стороны, напомним, что ни одному ингушу не было предписано поселяться во Владикавказе или в Пригородном районе Северной Осетии, так как Н.С. Хрущев и Правительство СССР знали и предвидели, к каким кровавым последствиям может привести такое решение вопроса. Немаловажным представляется стремление руководства СССР к возрождению хотя бы формальной государственности единого вайнахского народа, которое имело определяющее значение в возрождении его культуры и экономики.
Сегодня ингушские псевдопатриоты-лидеры ингушского народа необоснованно клевещут на Н.С. Хрущева, утверждая, что ингуши не получили материальной помощи от государства. Нет, и еще раз нет. Каждая возвратившаяся ингушская семья получила от государства по 10000 рублей для строительства дома, 3000 рублей на ремонт дома и 1500 рублей для обзаведения личным хозяйством.
Мало это или много - судить в настоящее время трудно, но давайте вспомним цены того времени: 1000 штук кирпича стоила 17 рублей 30 копеек.
Кладка 1 м кирпича - 70 коп. Один баран - 100 - 150 рублей.
Исходя из этих цен, постройка самого добротного дома с хозяйственными пристройками обходилась примерно в 8, максимально в 10 тыс. рублей. Таким образом, утверждение о том, что ингушам не помогли в обустройстве и они испытали страшные тяготы, - не более чем ложь и стремление в очередной раз поживиться за чужой счет под лозунгом: "Помогите бедному ингушу!"
Оставим требования морали в покое и проследим хотя бы схематично вызревание нынешней кровавой трагедии. Ингуши возвратились на Кавказ. Восстановление вайнахской государственности состоялось. Справедливость восторжествовала. Русские, осетины и другие народы региона с пониманием отнеслись к трагедии ингушей. Власти до сих пор не предали поименной гласности злодеяния части ингушского населения в годы Великой Отечественной войны, не сказали правды и о репрессиях в отношении казаков и осетин в пользу ингушей в 1918-1922 гг.
Ситуация и ныне такова, что ингуши все это время пользовались и продолжают пользоваться ореолом великомучеников. Все они получили компенсацию от российской казны, перед ними широко раскрылись двери всех учебных заведений Северной Осетии, вне всякой очереди им отпускали стройматериалы, предоставляли прочие льготы, началось социальное развращение ингушей. Законы страны в обустройстве личной жизни для ингушей перестали существовать.
Для осетин, русских и лиц других национальностей в предельно перенаселенном Владикавказе и Пригороднбм районе Северной Осетии прописка была ограничена, а ингуши за взятки, путем самозахвата и еще Бог его знает какими неправедными методами, но непременно с лозунгом "Помогите бедному ингушу!", сотнями, а затем и тысячами стали расселяться во Владикавказе и Пригородном районе.
Параллельно теми же методами и с тем же лозунгом они тысячами стали устраиваться в торговлю, снабжение и сбыт, охрану и другие "холодные", но весьма доходные места с целью воровства. Замалчивание же правды о репрессиях в отношении терского казачества и осетинского народа, об ингушском дезертирстве и бандитизме во время Великой Отечественной войны ввело в заблуждение ингушскую молодежь. Поклонники, последователи и соучастники кровавых злодеяний фашизма, бывшие ингушские дезертиры и бандиты, пережившие войну на казахстанских хлебах и возвратившиеся живыми и здоровыми, стали готовить ингушскую молодежь к кровавой бойне.
Идеология поколения не умирает раньше смерти самого этого поколения, и пока оно живо, старается передать свои идеологические постулаты новому поколению. Не стали исключением и ингушские последователи бесноватого Адольфа. В этом им помогли представители ингушской интеллигенции, популяризуя реакционные стереотипы прошлой жизни ингушей. Они стали широко пропагандировать культ абречества, ложного индивидуального героизма, удачливость дорожных грабителей и насильников. Осуждение и нахождение в тюрьмах и лагерях за действительно совершенные преступления не порицается ингушским обществом и фактически приравнивается к подвигу. Примечательна в этом отношении позиция властителя душ ингушей, самого почитаемого ими писателя-старца Идриса Базоркина, в романе которого "Из тьмы веков" абречество, грабежи и отсидки в тюрьмах облагораживаются с нежностью влюбленной сказочной принцессы.
Он усердно лжет и убеждает ингушей в том, что г. Владикавказ - их родной город. Позволительно спросить у "мудрого" старца: знает ли он, что народ, построивший такой красивый, большой, с уникальной архитектурой и инфраструктурой город; обязательно оставляет в нем след Своей культуры, труда и национальной самобытности? Если он знает, то где же этот след его народа? Безумно ждать ответа, так как нет подобных доказательств. Зато, конечно, при желании он мог бы посоветовать полюбоваться и насладиться красотами армянского собора, немецкой кирхи, азербайджанских мечетей, осетинской церкви, городского парка - прекрасного творения российских солдат, зданиями грузинской и греческой школ, первым российским бетонным мостом. Разъяснил бы своим молодым соотечественникам, что такие красавцы-города, как Владикавказ, строятся не абреками-разрушителями, а гением и тяжелым трудом многих поколений, действительно стремящихся к созиданию, а если это еще и совместные деяния многих дружелюбных народов, то непременно вырастают красавцы-города. Каждый делает свое дело.
Идрис Базоркин и его соучастники тоже многого достигли. В Ингушетии сформировалась национал-экстремистская, а точнее, фашиствующая клика. Могут возразить, что Ингушетия - далеко не Германия, Испания или Италия, и говорить о фашистской группировке вроде бы не оправданно. Должен сказать, что это ошибочное мнение.
Фашизм прорастает там, где царят анархия, беззаконие и, главное, безнаказанность, что позволяет развиваться и укрепляться национальной демагогии, подкрепленной обещаниями расширения "жизненного пространства", сулит возможность поживиться за счет другого народа, да еще и "врага" твоей исключительной, но обиженной нации. Эту простую до наготы теорию старшее поколение ингушей хорошо усвоило в фашистских разведшколах и разведывательно-диверсионных бандах и теперь ловко одурманивает молодежь в условиях разворачивающейся политики псевдодемократии, а на деле охлократии, расцвета коррупции и вакханалии беззакония.
Им удалось воспитать часть молодежи в духе своей фашиствующей идеологии, и постепенно, но настойчиво они стали проводить политику настоящей "холодной войны" в отношении оставшегося проживать в селах Ингушетии неингушского населения. Примерно в течение десяти лет им удалось выжить всех неингушей со всех населенных пунктов. Эту же тактику выживания они стали внедрять в селах Пригородного района Северной Осетии, и, надо сказать, во многом преуспели.
Если до 1957 года в этих селах не проживало ни одного ингуша, то к началу 1990 года, скажем, в с. Майском почти все семьи были ингушскими. В некоторых других селах ингушское население стало преобладать или составило его значительную часть. Путем угроз и прямого насилия неингушскому населению создавались невыносимые условия жизни.
Вот только один образец психологической войны: "Туаевы, если вы не уберетесь из этого села, вас подорвут. Сволочи паршивые, мы не дадим вам жить среди ингушей. Терпеть таких мерзавцев в этом селе больше нельзя. Или убирайтесь сами, или мы вас уберем. Мы надеемся, вы не забыли дом Зестелова Казика. Не заставляйте нас разводить костер в вашем большом подвале. Убирайтесь подобру-поздорову, скот вонючий, негодяи... Знайте! Ингуши много говорить не любят. Они делают то, что захотят!
с. Чернореченское".
(Стилистика, орфография и пунктуация в письме сохранены.)
После поджога или подрыва дома соседа и получения такого фашистского послания не каждый может выдержать. И люди покидали свои дома.
А.Д. Туаллагов "Истоки трагедии", Владикавказ 1993
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
