Главная > Аланы > История Алан на западе. Бернард С. Бахрах. Часть 4.

История Алан на западе. Бернард С. Бахрах. Часть 4.


20 марта 2007. Разместил: 00mN1ck
Бернард С. БАХРАХ

ИСТОРИЯ АЛАН НА ЗАПАДЕ

Часть 4.

Перевод с английского М.Черчесовой


КУЛЬТУРНЫЙ ВЗАИМООБМЕН


Хотя мы и не располагаем аргументами в пользу политического
взаимодействия и единства между различными поселениями алан на
западе, все же мы имеем и свидетельства культурного взаимообмена
между ними. Археологические находки дают нам некоторые сведения о
том, что культурные взаимосвязи между различными аланскими
районами в Галлии имели место. Аквитанский стиль в орнаментах на
134 находках — это, в основном, поясные пряжки конца VI и VII вв.
— содержит элементы аланского происхождения. Два основных района
этих находок располагаются между Тулузой и южным средиземноморским
побережьем Галлии, а также между Орлеаном и Блуа, затем к северу
до Саосны (деп. Сарта) в Арморике. Третий, значительно меньший
район находок располагается к северу от Женевского озера на
нынешней франко-швейцарской границе.
Общепризнано, что аквитанский стиль представляет собой смесь
культурных традиций франков, вестготов, бургундцев и коптов. Кроме
того, два элемента аквитанского орнаментального стиля заимствованы
из центральноазиатских мотивов, как, например, четвероногие
животные и крайне схематизированные изображения людей. Нильс
Аберг, первым идентифицировавший аквитанский стиль, отмечает, что
данные изображения животных не следует путать со львами и
крылатыми грифонами, характерными для бургундского искусства, а
схематизированные изображения людей с квадратными плечами,
опущенными вниз руками и согнутыми ногами — с фигурами orans
Daniels, часто сопровождаемыми парой животных. Эти последние
мотивы часто присутствуют и у бургундцев. И четвероногие животные,
и человеческие изображения в основном выполнены пунктиром на
заднем плане.
Центральноазиатское происхождение подобного «звериного»
орнамента подтверждается многочисленными аналогиями в Венгрии
«гуннского» периода и на юге России. Венгерские экземпляры из
Чани, Немеурелоги и Дунапентеля включают изображение смотрящих
вперед людей из Сегера, Кет-цели и Реголи. Сходные предметы были
обнаружены в Змейском могильнике на юге России ив Камунте.
На находках из Камунта и Киева были обнаружены и изображенные
пунктиром человечки. Последнее изображение из Киева заслуживает
особого внимания, поскольку его исполнение значительно сложнее,
чем аквитанские и русские образцы; оно представляет нам
центральноазиатского всадника с характерно согнутыми ногами.
Несмотря на то; что другие изображения более стилизованы, тем не
менее они тоже используют весьма характерный для кочевников
Центральной Азии мотив. Этот мотив легко объясним, но значение
квадратных плеч и опущенных вниз рук, изображенных на аланских
находках Южной России и образцах аквитанского стиля, все еще
остается загадкой. Однако, как подчеркивал Аберг, они очень
отличаются от изображений человеческих фигурок с поднятыми вверх
руками, обычных для Галлии.
Хотя аквитанский стиль и выражает различные культурные влияния,
следует, тем не менее, подчеркнуть, что во всех указанных районах
Римской империи другие варвары, кроме алан, не жили.
Вестготы господствовали на юге Аквитании и правили аланскими
поселениями между Тулузой и Средиземным морем, Но в Орлеане
вестготы не имели поселений. Франки также не имели значительных
поселений ни в Орлеане, ни в Южной Аквитании. Бургундцы
господствовали в районе вокруг Женевского озера, однако к западу
от Роны их влияние было ограничено, а в Орлеане они не имели его
вовсе. Короче говоря, единственным источником постоянного влияния
центральноазиатского стиля на аквитанский орнаментальный стиль в
районах находок являются аланы и их потомки. Тот факт, что
мастера, работавшие в районах со значительным аланским влиянием,
включали в свои работы центральноази-атские мотивы, является
вполне обоснованным. Очевиден также смешанный характер
аквитанского стиля, поскольку аланская культура сама по себе была
очень восприимчива к чужим влияниям.
Поясные пряжки аквитанского стиля имеют форму щитка с язычком и
поэтому состоят из трех основных частей — из петли, щитка и броши,
— каждая из которых отделана особым образом. На одной такой петле,
при отсутствии щитка и броши, обнаружена интересная надпись.
Поскольку петля имеет овальную форму, буквы нанесены дугообразно.
К тому же поверхность петли изогнута довольно сильно, что еще
более затрудняет работу над надписью, вследствие чего она выпол
нена не очень красиво. Я имел возможность изучить петлю и надпись
на ней в музее в Вандоме летом 1968 г. и предлагаю следующее
прочтение: LAVAZ. TURCus FLAVIGERASPUS
Нижняя часть надписи легче поддается расшифровке. По моему
мнению, слово Flavigeraspus надо разделить на две части: Flavi
geraspus, а еще точнее Flavis geraspus. Римское имя Флавий было
распространенным в VI и VII веках у варваров, например, Флавий
Рецезинтус и Флавий Хиндазинтус. Рецезинт и Хиндазинт являются
вестготскими именами. Герасп же имеет другое происхождение.
Элемент — аsр — дает ключ к разгадке, поскольку он имеет иранское
происхождение в именах Аспар и Аспидий. Внимательное прочтение
сборника иранских имен, составленного Юсти, свидетельствует, что в
античный и средневековый периоды имя gersasp было широко рас
пространено среди ираноязычных народов, а также народов,
подвергшихся их влиянию. Отсутствие буквы «s» в Герасп в данной
примитивной надписи не должно вводить в заблуждение относительно
идентичности двух имен Герасп и Герсасп, хотя надпись и была
высечена в тысячах миль от места происхождения имени и после почти
двух с половиной веков взаимообмена.
Более того, следует подчеркнуть, что хотя имя Герсасп было очень
распространенным, оно представляло собой уже искаженную форму
имени Кересасп, что указывает на то, что даже в степи, на местах
своего появления, имена не всегда сохранялись в исконном варианте.
Я не смог расшифровать верхнюю чаcть надписи — lavaz tupcus — все
попытки оканчивались только предположениями.
Культурное взаимовлияние между основными аланскими поселениями в
Галлии, подтверждаемое широким распространением аквитанского
стиля, еще больше подкрепляется историей о Святом Алане. Город
Лаво (Тарн) находится в центре южной части района распространения
находок аквитанского стиля. Предание, бытующее в районе города
Лаво, свидетельствует, что сюда для проповедей прибыл Св. Алан и
даже построил здесь монастырь. В средневековых источниках со
хранились упоминания о шести церквах в данном районе, включая
Лавоский собор, которые все были посвящены Святому Алану, Город
Алган находится всего в 10 милях к югу от Лаво, а город Ало
(средневековый Алан), стоявший в нескольких милях от Лаво, как
сообщается, являлся местом расположения церковно-монастырского
комплекса, построенного Св. Аланом. Хартия Х века сообщает, что
монастырь Алани в Ало был разрушен и покинут монахами.
Утверждается, кроме того, что разрушенные строения и все
монастырское имущество были перевезены неким Деда в монастырь
Конкэ в Альбигое.
Время жизни и деятельности Святого Алана известно в основном из
его жития, которое в действительности, видимо, бытю измененным
вариантом жития Св. Аманда, покровителя Бельгии. Возможно, какой-
нибудь монах, живший в Аквитании, использовал ту часть
жизнеописания Св. Аманда, в которой повествуется о его
деятельности в Южной Аквитании, внеся в нее некоторые изменения. В
частности, автор жизнеописания Св. Алана использовал факт
основания Св. Амандом Нантского монастыря в Руэрге приблизительно
в 660 году. Он вставляет Лаво вместо Нанта, а вместо заложившего
монастырь в Нанте короля Хильдериха короля Сигиберта, как ос
нователя монастыря в Лаво.
Хотя использование жизнеописания другого святого автоматически не
отрицает фактов, представленных в новой версии, все же это
обстоятельство ставит их под сомнение. Но для нас больший интерес
представляет включение Св. Алана в аланскую проблематику,
поскольку указывает на связь Южной Галлии с Арморикой. Аманд
родился в Гербоже близ Нанта. Покинув свой дом против желания
отца, очень состоятельного человека, Аманд несколько раз в разное
время посещал Ои близ Ля-Рошели, Тур и Бурже. Затем он отправился
в Рим, проповедовал в бельгийской Галлии и среди славян. После
очередного возвращения в Галлию был сослан королем Дагобертом в
Аквитанию; там, во владениях короля Шариберта II он опять
проповедовал. Позднее Аманд вернулся в Париж и затем в Орлеан. Он
стал епископом Маастрихтским и одновременно проповедовал в
Гасконии.
Обширное поле деятельности Аманда и его репутация сделали его
очень известным еще при жизни. Об этом свидетельствуют как
множество монастырей, названных в его честь, так и многочисленные
копии манускриптов с различными вариантами его «Жития»,
составленные в ранний период средневековья, Таким образом, вполне
естественно, что монах из церкви Аlani близ Лаво внес некоторые
угодные ему изменения в легкодоступный материал, чтобы тем самым
поддержать репутацию своей церкви. Факты, возможно, действительно
правдивы; вызывает сомнение лишь средство их выражения.
До сих пор мы изучали имеющиеся материалы с целью установления
фактов действительного существования Св. Алана. Следует отметить,
что нередко случалось так, что создавались образы святых, которым
впоследствии приписывали поступки реально существовавшего
человека. Так могло обстоять дело и в Лаво, и разные дни почитания
Св. Аманда и Св. Алана, 6 февраля и 26 ноября соответственно, еще
не доказывают существования последнего. Это говорит лишь о том,
что человек, которого люди почитали, как святого, умер 26 ноября.
Загадка Св. Алана, покровителя Лаво, еще более усложняется
преданиями о Св. Алане, покровителе Корлэ. Последний Аlanus, о
котором упоминается, как о странствующем епископе, проповедовал,
как и Алан Лавоский, в Арморике, а его останки находились в
Квимперской церкви на протяжении всего средневековья. Его почитают
27 ноября. Несмотря на то, что Алан Корлэский, как Сообщается,
посетил острова Британии, а кельтское предание приписывает ему
несколько предприимчивых сыновей, особый интерес вызывает все же
тот факт, что его деятельность тоже ассоциируется с деятельностью
Св. Аманда.
Две совершенно различные легенды о Св. Алане, жившем в VII веке,
распространились на юге Франции и в Арморике. Согласно одной из
них, праздник Св. Алана приходится на 26 ноября, по другой же — на
27, и это говорит больше о сходстве между легендами, нежели о
воздействии на них деятельности Св. Аманда, почитаемого 6 февраля.
Возникает много вопросов, на которые невозможно ответить. Был ли
этот странствующий епископ тем Аланом, который посетил Лаво и
Корлэ? Один ли такой епископ существовал, или их было двое? Или,
возможно, и у Св. Аманда, чья деятельность подтверждается
документами, было еще одно имя — Алан7 Не был ли он в районах
влияния алан известен под этим именем? И, наконец, не являются ли
оба Св. Алана просто созданием монахов раннего средневековья? Что
касается последнего, то следует помнить, что в VII веке, как раз в
тот период, когда аланы подверглись ассимиляции численно
превосходящим неаланским населением, именно некий монах аланского
происхождения составлял родословные древа. Каким бы правдивым ни
было объяснение, касающееся Св. Алана Лавоского и Св. Алана
Корлэского, одного или двух, реальных или воображаемых, само
существование и сохранение преданий о них с VII века убедительно
говорит прежде всего о степени аланского влияния в двух больших
районах с аланским населением. Во всяком случае, обе легенды
свидетельствуют о культурном взаимодействии между аланскими
поселениями в Арморике и на юге Галлии.
В Арморике, где население еще в VII веке говорило на аланском
языке, влияние алан сохранялось в течение всего раннего
средневековья. Это воздействие доказывается освоением здесь
кавалерийской тактики алан, созданием культа Св. Алана, а также
через названные в его честь города. Об этом же воздействии
говорит, конечно, и появление генеалогии европейских народов, в
которой аланам отводится роль доминирующего народа, и сохранение
географических названий, и живучесть некоторых имен. Однако,
несмотря на все это, след алан в истории Арморики сравнительно
невелик, ибо в западной части Арморики преобладало кельтское
влияние, а в восточной — римское. И это подтверждает, что Арморика
была областью смешанных культур, где процветали не только римские
и кельтские племена, но и аланы и германцы. В данном контексте
следует помнить о смешанной природе аквитанского стиля, который
содержал как различные германские элементы, так и аланские и
кельтские.
Смешанное влияние, естественное в области художественной, труднее
понять в именах собственных, например, таком, как Алан Джудиал,
составленном из кельтского и аланского имен, которое, к тому же,
могло быть исключением. Само имя Аlanus подвергалось сомнению
исследователями, изучавшими историю Арморики в свете кельтской
культуры. Так историк XVIII столетия Дом Лобино утверждал, что имя
Алейн, популярное среди бретонцев, может происходить от древнего
бретонского слова со значением «иностранец»— Аllan. Сейчас ученые-
историки, изучающие раннее средневековье, единодушны в том, что
Алейн и различные варианты этого имени происходят от
центральноазиатского Алaни.
Однако как искать корень имени, когда два народа, проживающие на
одной общей территории, имеют слова, которые могли бы в равной
степени быть приняты за основу определенного имени? Имена,
например, с элементом саd очень распространены в кельтских
районах, что естественно, поскольку это корень кельтского слова
«воин». Кроме того, в группе индо-иранских языков, к которым
относится и аланский язык, корень саd означает принадлежность к
знати или, возможно, к «благородным». Поскольку кельтское
население в Арморике намного преобладало над аланским, может пока
заться, по крайней мере — с точки зрения статистики, что большая
часть имен, содержащих саd, обязана своим происхождением
кельтскому влиянию, ибо в V, VI, VII веках, когда кельтское
влияние еще не превалировало, как это случилось позднее в средние
века, то есть когда аланское влияние было гораздо сильнее, кельты,
возможно, превосходили алан по знатности. Статистика не убеждает,
что какое-либо определенное имя среди сотен, содержащих саd, имеет
кельтское, а не аланское происхождение.
Например, в обширном районе Центральной Арморики, перешедшем к
середине VI века под контроль Кономора, жил мелкий вождь по имени
Кадуон, Помимо его имени, мы мало что знаем о нем (имя его, между
прочим, содержит не только элемент саd, означающий в аланском
языке «знатный», «благородный», но и очень схоже с именем
скифского вождя Каdоviа),
Это не говорит ни о том, что Кадуон был аланом, ни о том, что
его имя имеет аланское происхождение. Смысл заключается лишь в
том, чтобы подвергнуть сомнению общепринятую практику
безоговорочно классифицировать все раннесредневековые имена
Арморики, содержащие элемент саd, как кельтские. И кроме того,
если остается место для сомнения, не стоит ли тогда внимательнее
исследовать некоторые более спорные определения, встречающиеся в
литературе и фольклоре относительно центральноазиатского
происхождения алан или их влияния в процессе культурного
взаимообмена?
В этом плане следует очень кратко остановиться на материале
Артурова цикла, который играет такую важную роль в европейских
легендах и в средневековой армориканской литературе. В настоящее
время считается общепризнанным факт, согласно которому в 500 г. в
Британии жил талантливый военачальник, приостановивший на
некоторое время саксонское завоевание. В период раннего
средневековья этот человек — предание именует его Артуром — был
известен в Уэльсе, Корнуэлле и Арморике, Обрывки сохранившейся
информации наводят на мысль, что вокруг исторической личности Ар
тура возникли неправдоподобные истории. Но, тем не менее, из-за
ограниченности свидетельств трудно доказать существование «широко
распространенной саги об Артуре» до того, как Жоффрей Монмутский
издал свою Historia Regum Britannie (История британских королей)
приблизительно в 1136 году. Жоффрей включил в эту работу кое-какую
информацию об Артуре, распространенную в раннем средневековье. Он
также, возможно, воспользовался и материалами, взятыми из более
ранних источников, их которых ни один до времени жизни Жоффрея не
сохранился. Кроме того, писатели более раннего периода могли
отбирать для себя фрагменты Артурианы, проигнорированные Жоффреем
и упоминаемые только в позднем рыцарском романе.
Выше было показано, что аланское влияние было значительным в
раннем средневековье и, в особенности, в тот период, когда Артур
был очень популярен. Но следует рассмотреть, не оказывали ли аланы
и их потомки влияние на Артуриану. Возможно, самую большую
известность Артур получил из-за своего обладающего чудесной силой
меча Экскалибура. В средневековой литературе, однако, тема меча
героя очень распространена («Беовульф» Неглунда, «Роланд»
Дюрендаля и т.д.), Меч Артура, вероятно, может вести свое
происхождение из уэльсской поэмы XI века The Spoils of Annwfu, в
которой говорится, что меч принесен из «потустороннего» мира и от
дан Артуру. В уэльсской книге, вышедшей позднее, Culhwch and
Olwen, Артур появляется c мечом Caledvwch.
Некоторые ученые считают, что Caledvwch и Culhwch и Caliburn в
Historia Жоффрея имеют какое-то отношение к Caladbolg, мечу
ирландского героя.
Все же, исследуя историю меча героя, неразумно пропускать Gesta
Caroli (Деяния Карла), произведение Ноткера, написанное в конце IX
века и входившее на раннем этапе развития в Шарлеманскую легенду.
В Gesta Карл изображается героем: «... увенчанным железным шлемом,
носящем железные рукавицы... защищенным железной кирасой; левой
рукой он высоко поднял железное копье, в то время как правую руку
всегда держит на своем непобедимом мече». Хотя описание доспехов
напоминает читателю снаряжение Артура, описанное и в Culhwch и в
Historia Жоффрея, особого внимания в этом тексте заслуживает меч.
Ноткер пишет по этому поводу: «Nam dextra in invictum calibem
semper erat extenta»(«ПоиСТИне Правая рука всегда протянута к
непобедимому мечу»). Из текста ясно, что calibs — это меч и
примечательно его сходство с Калибур-ном Артура.
Меч Артура объединяет различные сюжеты многих произведений. Меч в
камне, к примеру, это намек на политическое устройство с
религиозной окраской. То есть, камень, или, точнее, скала — это
церковь, держащая меч, символ вековой власти, и только законному
королю будет дозволено владеть им. В порядке противопоставления
меч в Annwfu принесен из потустороннего мира, что предполагает
религиозную коннотацию с нехристианскими намеками. Основной
чертой, с которой ассоциируется меч Артура, является военное и,
таким образом, политическое превосходство, которым наделяется его
обладатель.
Меч, как символ власти и военной доблести, в рамках религиозного
контекста встречается во многих уголках мира, включая степи
Центральной Азии. Приск, подробнее всех засвидетельствовавший
карьеру Аттилы, указывает, что гуннский вождь верил, будто однажды
он станет правителем Рима, потому что бог показал ему меч Марса,
считавшийся священным у хозяев степи. Меч считался священным,
потому что посвящался богу войны. Согласно повествованию Приска,
меч, утерянный на многие годы, был вновь найден, когда вол,
пасшийся на поле, порезал об него ногу. Увидев кровь, пастух
обнаружил меч и принес его Аттиле, который, говорят, верил, что
обладание мечом бога войны наделяло его военным превосходством.
Стоит иметь в виду и тот факт, что отношение Аттилы к мечу, как
к символу власти, берет свое начало от верований, перенятых
гуннами у покоренных алан. Известно, что аланы поклонялись
обнаженному мечу, вонзенному в землю. Этот бог войны представлялся
аланам также богом «потустороннего мира», стоящим над духами
предков, счастливо погибших, то есть павших в бою, служа богу
войны. Подобные взгляды, присущие кочевникам, — на политическое,
военное и религиозное значение меча, — могли быть привнесены в
Арморику аланами, поскольку только они одни из степных народов на
селяли этот район.
Связь степной тематики с легендами об Артуре— это нечто большее,
чем просто географическое соседство, что подтверждается рассказом
Конона Мериадока, который играет важную роль в некоторых
материалах по Артуриане Согласно предисловию к Life of Sainf
Geoznovoc, документу начала XI в., включающему информацию об
Артуре, некто Конон Мериадок, упоминавшийся также в Historia
Жоффрея, прибыл в Арморику и убил воинов-язычников, выступивших
против него; их женщин он все же оставил живыми, чтобы
использовать их в качестве прислуги. Однако, говорят, он приказал
вырезать им языки, чтобы они не портили кельтский язык своим
иностранным произношением. Тема вырезания языков у пленных женщин
в арморико-уэльсских материалах, изложенная в предисловии к Life
of Sainf Geoznovoc, уникальна, и насколько мне удалось установить,
она не встречается ни в одном другом произведении
раннесредневековой литературы в Западной Европе. Должно быть, эта
уникальная nема возникла на основании какого-то исторического
факта. Возможно, что в конце V века часть алан, поселившихся в
Арморике и все еще говоривших на родном языке, как предполагает
Life of Sainf Paul еще не приняли христианство и поклонялись по-
прежнему мечу, как богу войны, главенствовавшему над
«потусторонним миром», где счастливые воины нашли свое последнее
пристанище. С другой стороны, возможно также, что Конон напал на
алан-христиан, но повествование со временем изменили, чтобы
оправдать его варварские поступки против христиан. В любом случае,
вполне может быть, что кельтский вельможа — в легенде он зовется
Конон Мериадок — вторгся со своим войском на территорию алан, убил
воинов, выступивших против него, захватил в плен женщин и вырезал
им языки, чтобы непонятная речь степных варваров не оскверняла
чистоту языка завоевателей. Такой рассказ может также быть симво
лическим изложением попыток кельтов разрушить культуру алан. В
примерах, как реальных, так и вымышленных, подтверждающих грубое
обращение одной этнической группы с другой, нет недостатка.
В раннем материале по Артуриане есть две легенды о самом Артуре.
B одной Артур — великий христианский герой, о котором более
подробно упоминает Жоффрей в Historia. В другой, однако, Артур
изображается в какой-то степени антигероем; это мятежный король и
тиран, который, хотя и несомненно христианин, находится в
конфликте с церковью и священниками. В этой второй легенде Артуру
наносится поражение в бою, он не в силах противостоять дракону, и
его усмиряют святые, по крайней мере, дважды.
В Life of Sainf Carannog Артур использует в качестве стола
алтарь, но что ни кладется на этот стол, все сбрасывается с него
сверхъестественными силами. (Не могло ли кощунственное поведение
Артура в этом рассказе дожоффреевского периода стать прообразом
Круглого Стола?) В Life of Sainf Padarn Артур нападает на
священнослужителя, чтобы отнять его мантию. Однако чудесные силы
святого отца таковы, что алчный и непочтительный Артур внезапно
проваливается сквозь землю и не может освободиться до тех пор,
пока не вымаливает прошения у священнослужителя. Артур, тиран в
Life of Sainf Padarn, таким же образом изображается в Life of
Sainf Cados. В этом рассказе Артур порицается за распутство, когда
домогается чужой жены, за алчность, когда требует в качестве виры
(компенсация за смертоубийство — М.Ч.) за своих убитых воинов
скот, и за свою непочтительность, когда угрожает осквернить храм.
Из Life of Sainf Gildas Кападоса мы узнаем, что Артура называли
rex rebellus (мятежный король), что он убил брата Гилдаса и что, в
конечном итоге, он был посрамлен святым: «... Король Артур, горько
жалуясь и плача, принес покаяние, наложенное епископами, которые
были там, и до кoнца своей жизни насколько мог исправлял свой
образ жизни».
Приводились доводы, что такой образ Артура — не более чем тема
«непокорного короля», использованная авторами жизнеописаний
святых, чтобы повысить престиж своих произведений за счет
недуховных лиц. Более того, этот «отрицательный образ» Артура
вполне может отражать реальную жизнь магната периода раннего
средневековья лучше, чем более поздний героический образ. Марк
Кономор, к примеру, вполне соответствует этому прототипу, и у нас
есть достаточно сведений о нем из Life of Sainf Samson, в которой
святой берет над ним верх.
Редко представляется возможность узнать, как определенная легенда
развивалась. И мы были бы очень рады установить, кто был моделью
для «мятежного короля» в рассказах об Артуре, если это не сам
Артур, который мог и не существовать, как историческое лицо,
вовсе, но был внесен в легенду, как определенный характер. Кем бы
ни был и каким бы ни был Артур, желательно было бы принять во
внимание время его предположительного существования. Если он жил,
то это было во второй половине V века.
Во второй половине V века, когда якобы Артур процветал, одним из
самых популярны-х святых в Арморике и западной Британии был Св.
Герман Аугзеррский, Этот святой, живший в первой половине V века,
несколько раз совершал поездки в Британию, где он завоевал
огромную славу за свое благочестие и военные способности. Что
касается последнего, то и Вид и Ненний называли его dux belli
(военачальник). Этот факт, конечно, обращает на себя внимание,
поскольку очень напоминает определение, данное Неннием Артуру —
dux bellorum. Оба они — Вид и Ненний — в качестве основного
источника информации о Св. Германе использовали его «Житие»,
написанное во второй половине V века Констанцием, современником
реального Артура, если он действительно существовал.
В своей жизни Св. Герман возвышался над многими магнатами, и тема
«мятежного короля» имеет место и в его «Житии». Среди магнатов,
усмиренных Германом, был вождь алан в Арморике Эотар (Гоар),
Относительно конфронтации между Германом и Эотаром Констанций
писал: «Аэций... позволил Эотару, жестокому королю алан, покорить
Арморику; и Эотар, с алчностью варвара, жаждал овладеть этой
землей. Тогда против короля-идолопоклонника выступил старец (Св.
Герман) и под покровительством Христа доказал, что он сильнее и
могущественнее всех своих врагов. Он быстро собрался, поскольку
все приготовления к походу были уже сделаны. Аланы уже начали
наступление, и все дороги были запружены их вооруженными
всадниками. Тем не менее наш священник направился по той дороге,
на которой он надеялся встретить короля, прибывшего туда после
него.
В момент встречи войско было уже в пути и, таким образом, святой
предстал перед вооруженным вождем в окружении его воинов. Сначала
святой обратился с просьбой через переводчика, Но Эотар
проигнорировал его просьбы, и тогда Герман стал его ругать. В
конце концов Герман протянул руку и, схватив лошадь Эотара под
уздцы, остановил его, а вместе с ним и всю армию. После этого
Божьей милостью гнев короля сменился восхищением. Эотар был
потрясен такой твердостью и, возблагоговев перед таким величием,
изменил свое решение. Война и волнения, связанные с ней, уступили
место любезности мирных переговоров. Отбросив в сторону свое
высокомерие, король начал беседу, окончившуюся в пользу святого».
Каждый год 31 июля, в день Св. Германа, эта живописная картина,
созданная Констанцием Лионским где-то в 480 году, проповедовалась
со всех кафедр в церквах Арморики и Британии в течение всего
раннего средневековья. Сколько времени должно было пройти, чтобы
деяния алчного и жестокого короля Эотара, который был точной
моделью «мятежного короля», отождествилисьс поступками Артура в
народной памяти? Смешение деяний Эотара и Артура было вполне
естественным среди неграмотного люда Британии и Арморики. Таким
образом, отождествление в народе аланского вождя с героем-
праведником могло бы помочь нам понять появление в легенде образа
антигероя.

ВЛИЯНИЕ АЛАН НА ЗАПАДЕ

Во время кочевой жизни в степях Центральной Азии и Южной России
аланы избирали своими вождями наиболее опытных в бою воинов. Но
после их расселения на территории Римской империи в качестве
союзников Рима аланы несколько изменили свой образ жизни. К
примеру, аланы Галлии не стали laeti (летами1) (1Иноземцами,
получившими от государства земельный надел и этим поставившими
себя в крепостную зависимость.), которые жили полуавтономными общи
нами и сами обеспечивали себя едой и всем необходимым. Если бы
аланы стали laeti, им пришлось бы заниматься земледелием и вести
домашнее хозяйство. То есть они утратили бы свое военно-
политическое значение для Рима, Так случилось с сарматами,
поселившимися на землях империи в качестве laeti. Они потеряли
свою боеспособность так же, как и аланы, поселившиеся в Италии в
качестве laeti.
Однако римские власти, заинтересованные в сохранении военного
могущества алан, расселяли их на основе системы госпиталитета.
Согласно этой системе, между римскими землевладельцами и
пришельцами заключалось соглашение о разделе земли, о проживании
на ней экономически зависимых колонов и рабов, а также о доходах.
Таким образом, аланы получали возможность интегрироваться в
структуру римского общества на самых высших уровнях. Как
отмечалось ранее, римские землевладельцы отказались делить землю в
соответствии с заключенными соглашениями. В результате враждебные
галло-римляне были изгнаны своими предполагаемыми партнерами.
Поэтому в регионах, где аланские поселения, по-видимому, были
наиболее влиятельными, пришельцы ни с кем не делились доходами.
Они завладели всем и стали земельной аристократией.
Во второй половине V века аланские воины, получавшие выгоду от
поселения в империи, занимали положение, подходящее для интеграции
в класс potentiones (власть имущих), людей, пользовавшихся властью
и заправлявших местными делами. И, кроме того, часто
демонстрировавшаяся аланами склонность к ассимиляции даже
способствовала их интеграции. В начале VI века в городе Ле-Манш
был епископ по имени Allanus, а уже поколение спустя в семье,
имевшей связи с кельтской знатью, „появился первый граф из
большого числа бретонских графов по имени Alan.
Предыдущие обсуждения, касающиеся Аспидия, senior loci
(правителя области) в Орансе, Еутариха, зятя Теодориха Остготского
и нескольких Гоаров, служителей церкви, которые занимали высокое
положение и при вестготском короле, и в период правления династии
Меровингов, показывает, что мужчины аланского происхождения и те,
чьи имена говорили об аланском влиянии, достигли в раннем
средневековье выдающегося положения в Западной Европе.
Несмотря на то, что из-за недостаточности документов нельзя
установить степень аланского влияния на уровне высшего общества,
нам, тем не менее, известен очень богатый землевладелец по имени
Alanus из района Ле-Манш. Он стал широко известен в начале IV
века, когда отдал все свое состояние Ле-Маншской церкви после
гибели сына, убитого при налете. В южной части восточного района
аланского поселения близ города Шо (Нонн) можно встретить
упоминание о некоем Аспере, выдающемся землевладельце. В Курси, в
Нормандии, семья, процветавшая в период раннего средневековья и
ведущая свое происхождение с довикинговского периода, имела
прозвище Alaniers.
Высшие круги средневекового общества рассматривали конную охоту с
преследованием зверя как главный вид спорта. Охота такого рода
была частью жизни алан во времена их кочевья, и, возможно, став
землевладельцами в период раннего средневековья в Европе, они
продолжали охотиться на оленей и волков скорее ради удовольствия,
чем для добычи пищи, как это было раньше. Для преследования зверя
держали больших, крепких и быстрых псов. Самой прославленной их
этих средневековых охотничьих собак был ныне исчезнувший Алан
(средневеков, лат. Alanus), который, согласно современным
авторитетным источникам по истории и происхождению собачьих пород,
«происходил родом с Кавказа, откуда сопровождал свирепых,
светловолосых и воинственных алан».
Подобно аланской лошади в годы античности, в средние века
огромной популярностью пользовалась аланская собака. Позднее ей
был присужден статус геральдического знака, поэтому на гербе
города Алано в Испании по сей день изображены две аланские собаки.
В средневековых источниках имеются упоминания о псарях для
аланских собак. Считалось, что лучшими псарями были испанцы,
другие восхваляли псарей Милана в Италии. Вспомним, что Милан
располагался в центре ряда аланских поселений, которые датируются
V веком,
По некоторым критериям историю алан на Западе можно рассматривать
как удачную, в то время как по другим стандартам ее можно считать
бедой алан. Согласно предположению об удачно сложившейся истории,
аланы в Галлии и Италии первыми ассимилировались и интегрировали в
раннес-редневековую культуру. Они оставили прочный след в военной
тактике и стали составной частью аристократии. Они оказали влияние
на искусство, на церковь, на литературу. Но, с другой стороны,
аланы не основали постоянного государства, а те, что попали в
Африку и Константинополь, исчезли без следа. Во всех областях, за
исключением, быть может, области науки, аланы на Западе исчезли
так же, как canus Alani, их прославленная охотничья собака периода
средневековья. Склонность алан к ассимиляции, часто помогавшая им
выживать и процветать, сыграла свою коварную роль в их
окончательном исчезновении. Однако даже и сегодня в современной
Франции можно встретить не совсем ясный эпитет, который напоминает
нам о роли алан в конфликтах раннего средневековья. Поговорка не
совсем лестная, однако она ясно свидетельствует о предрассудке
против алан, сохранившемся до наших дней в нынешней Нормандии:
«Cet homme est violent et allain» — «Этот человек неукротим и
аланоподобен»...

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

ТАЦИТ ИГНОРИРУЕТ АЛАН

Cогласно мнению некоторых историков, император Нерон в последний
год своей жизни решил пойти войной на алан с целью захвата
Дарьяльского прохода (Врат Кавказских). Информация об этом походе
главным образом основывается на высказывании Тацита: «... многих к
этому числу из Германии с Британией и Иллирией, отобранных Нероном
и посланных вперед к Вратам Каспийским против албанцев, войну с
которыми он готовил и отменил лишь после того, как Виндик со
своими сторонниками был подавлен и взят в плен...» Дополнительные
сведения дает Светоний: «Он готовил поход к Вратам Каспийским,
набрав из италиков девять легионов с шестирядной глубиной, которые
у Александра Великого назывались фалангами».
Тацит ясно свидетельствует, что кампания предпринималась против
албанцев и цель ее состояла в захвате контроля над Вратами
Каспийскими. Ученые, однако, установили, что сведения римлян о
географии данного региона не всегда точны. Согласно некоторым из
этих сведений, Тацит скорее имел в виду Врата Кавказские, нежели
Каспийские и если это так, то поход Нерона был не против албанцев,
а против алан. Возможно, таким образом, что Тацит ошибался и что
Светоний тоже заблуждался, поскольку и греческие, и римские авторы
часто путали эти два прохода. Более того, у Тацита была, видимо,
склонность либо путать алан с албанцами, либо вообще игнорировать
алан.
У нас есть основания сомневаться в точности записей Тацита,
касающихся похода Нерона. То есть, если даже читать Alani вместо
его Аlbani, и Врата Кавказские вместо Врата Каспийские, новый
вариант все же остается сомнительным. Аланы были первобытным
кочевым народом, разбросанным маленькими группами в степях, и
мысль о том, что римские легионы преследовали этих быстрых
конников на тысячемильных степных просторах, явно абсурдна. К тому
же аланы оказали поддержку римской политике против Парфии в 35
г.н.э. и еще в 72 г.н.э. поддерживали после смерти Нерона,
антипарфянскую политику Рима. Алан следует рассматривать как
врагов парфян, и в Риме их, скорее всего, так и воспринимали. Было
достигнуто перемирие или нет, а Парфия оставалась опасным врагом
Рима на Востоке. Рим скорее поощрил бы врага Парфии, чем
предпринял бы поход против него.
Нерон, который, по-видимому, вообразил себя новым Александром
Великим, и, очевидно, мечтал о завоеваниях на Востоке, мог
осуществить свою мечту через завоевание парфян подобно тому, как
Александр завоевал Персию. Вполне возможно, что Нерон, несмотря на
перемирие с парфянами, собирался предпринять большой поход в самое
сердце Парфии (войны обычно планируются в мирное время), чтобы под
чинить албанцев и захватить контроль над Вратами Каспийскими.

ПРИЛОЖЕНИЕ II

АРРИАН ПРОТИВ АЛАН


Как отмечалось в предисловии, именной метод, использованный в
данном исследовании, должен быть в определенных местах ограничен.
Данное приложение частично является примером видоизменения этого
метода, одновременно демонстрирующим те особенности сведений,
которые необходимы для оправдания приема.
Из нескольких древних источников известно, что Арриан, легат
Каппадокии в эпоху императора Адриана, вел войну в 134 г.н.э.
против Alani. Он, кроме того, известен и как серьезный историк.
Среди его исторических работ нас интересует Alanica или History of
the Alanos. Сохранилась только небольшая часть этой работы — Acies
contra Alanos. Ее можно разделить на два отличающихся друг от
друга, хотя и связанных между собой, фрагмента. Первый из них
представляет собой копию, вероятно, отредактированных военных
приказов, отданных Аррианом в период похода против алан,
вторгшихся в Каппадокию. Второй излагает основныепринципы тактики,
которая должна быть использована против врагов, и, в свою очередь,
дает некоторые сведения и об аланской тактике. Арриан, чьи
литературный талант и пристрастия хорошо известны современным
ученым, ссылается на алан в единственно сохранившемся отрывке
А1атса, как на скифов. Несомненно, однако, что Арриан просто отдал
предпочтение более литературному термину Scythians именно в этой
части Alanica, на самом деле имея в виду алан.
Другой целью данного приложения является первое опубликование
интерпретированного перевода Contra Alanos на английском языке.
Этот документ демонстрирует не только то, как подрйбно изаботливо
подготавливал Арриан свои военные приказы для этого похода, но
также и значительность предстоящего столкновения с аланами. Сама
численность римских войск предполагает, какое важное значение они
придавали отражению нападения алан. Данный текст в целом является
примером того, насколько высоко римляне оценивали аланское военное
искусство, а также насколько серьезно империя относилась к
вторжению алан в Каппадокию.

ТАКТИКА ПРОТИВ АЛАН


Вся армия должна быть построена в одну колонну. Возглавляет
колонну кавалерия, построенная попарно и обеспечивающая разведку.
Далее следует расположить легкую пехоту, копьеносцев и пращников,
разделенных на две группы во главе с декурионами. За ними будет
следовать полк Иеаврийекой кавалерии, усиленный четырьмя когортами
раэтиан и отрядом из Kolones под командованием Дафна Коринфского.
За этими войсками должны следовать сначала итурийцы, затем
киренеяне. Всеми этими войсками будет командовать Деметрий. За
людьми Деметрия будет следовать кельтская кавалерия, построенная
попарно, во главе с офицером, которому они подчиняются в лагере.
За кельтской кавалерией будет следовать пехота, состоящая в
равной степени из италийцев и киренеян. Впереди должны быть их
знамена. Поведет их Пульхер, вождь италийцев. За этими войсками
будет следовать боспорская пехота во главе с Лампроклом, а за ними
кочевники во главе с Вером. Впереди этих четырех отрядов пехоты
будут лучники. Пехоту должен с обеих сторон охранять эскадрон
кавалерии архeян. За всеми пехотными частями должны наступать
отборные части кавалерии, за ней — конные легионеры, за которыми
следует полный комплект катапульт. За катапультами должен
следовать 15-й легион со знаками отличия во главе с Валенсом, его
легат, тысячники и центурионы первой когорты. Рядом со знаками
отличия должна находиться часть легкой кавалерии. За ней пехотные
части легиона, построенные рядами по четыре. После 15-го легиона
пойдет 12-й легион, окруженный тысячниками и центурионами. 12-й
легион пойдет так же, как и 15-й.
Эти войска с тяжелым вооружением должны быть поддержаны союзными
силами Малой Армении, тяжеловооруженными войсками Трапезунда,
колхами и легкой кавалерией физиан. За ними должна следовать
пехота апланиан. Обоз должен следовать непосредственно за этими
частями. Всю цепь должны замыкать части готской кавалерии во главе
со своим предводителем.
Пехотные офицеры должны следовать справа и слева от своих частей.
Два отряда кавалерии, галациане и италийцы пойдут вдоль флангов
пехоты. Кавалерия образует только одну шеренгу вдоль каждого из
двух флангов.
У Ксенофона, главнокомандующего, не будет определенного места; он
будет находиться повсюду, где понадобится навести порядок. Время
от времени он будет находиться перед легионерекими орлами и иногда
во главе всего войска. Он будет корректировать строй там, где это
необходимо и хвалить тех, кто соблюдает порядок. Так должна
следовать вся армия.
По прибытии на место сражения вся кавалерия должна отделиться от
общей линии войск и расположиться впереди и на флангах,
построившись в квадраты. Та часть кавалерии, которая будет
выполнять функции разведки, должна находиться впереди и следить за
противником. Будет дан приказ, по которому солдаты должны
построиться и привести в готовность оружие. Следует проследить,
чтобы это было сделано бесшумно,' солдаты должны находиться в
боевой готовности. Пехота будет развернута в форме рога, а ее
фланги слева и справа расположатся на возвышенности. С правого
фланга будут армяне во главе с Вузаком и Арбелом. Они займут самую
высокую позицию, потому что все они лучники. Когорта италийской
пехоты и все остальные, находящиеся под командованием Пульхера,
вождя италийцев, развернутся на склоне в виду лучников.
Командующие армянскими войсками, Вузак и Арбел, вместе с
кавалерией будут находиться в подчинении Пульхера.
Другое крыло, в которое входят войска союзников, трапезундцы и
легкая кавалерия физиан, будет располагаться на высотах с левой
стороны. Перед ними расположатся две сотни апланиан и сотня
киренеян так, чтобы эта тяжелая пехота смогла защитить лучников,
пускающих стрелы во врага. 15-й легион, более сильный из двух,
станет на возвышении справа, а его пехота подтянется к центру.
Пехота 12-го легиона заполнит пространство по склону налево, она
растянется насколько возможно до самого склона холма. Легионеры
построятся плотными рядами по восемь; копьеносцы пойдут в первых
четырех рядах; вооруженные пиками — в четырех следующих. Воины
первого ряда будут держать свои копья наготове; следует
предупредить войска, чтобы острие копья находилось на уровне груди
коня. Второй, третий и четвертый ряд должны держать копья
наготове. Они должны быть направлены таким образом, чтобы попасть
в цель вовремя, свалить на землю коня и сбросить всадника. Удар
копьем с его загнутым металлическим концом и вес каждого всадника
с его щитом и доспехами не позволят ему снова подняться и
воспользоваться конем. Девятый ряд, состоящий из лучников, будет
расположен за восьмым; этот ряд включает кочевников, киренеян,
боспорцев и итурийцев. Катапульты будут располагаться на двух
возвышенностях позади всей армии; они будут стрелять с дальней
дистанции.
Вся кавалерия, разбитая на эскадроны, в каждом из которых восемь
отрядов по сто человек, должна обеспечивать поддержку пехоте. Эти
всадники будут разбросаны от фланга до фланга с тяжелой пехотой,
расположенной перед ними. Два отряда по сто человек каждый будут
размещены за лучниками на флангах; шесть отрядов по сто человек
каждый разместятся за пешими легионерами. Бое конные лучники раз
местятся очень плотно к фаланге пехоты так, чтобы было возможно
стрелять поверх их голов. Все воины, вооруженные копьями, пиками,
мечами и секирами, разместятся на флангах спиной к центру и будут
ждать сигнала к бою. Будет подобрана команда в качестве эскорта
для Ксенофона; она будет сформирована из отборных кавалерийских
отрядов, постоянных телохранителей Ксенофона, центурионов, лучших
охранников и отборных офицеров кавалерии. Сотня легковооруженных
копьеносцев будет находиться рядом, чтобы передавать приказы
разным частям во время сражения. Все это войско будет действовать
как резерв, чтобы его можно было использовать, когда будет
необходимо. Валено, командующий 15-м легионом, поведет правый
фланг и всю кавалерию; левый фланг будет находиться под
командованием тысячников 12-го легиона.
Когда все будет приведено в боевую готовность, войска должны
сохранять тишину. Когда враг подойдет на расстояние полета наших
снарядов и начнется атака, каждый должен будет издать громкий и
устрашающий боевой клич. В то же самое время катапульты выпустят
тяжелые снаряды и камни. Лучники и все воины, у кого будут
метательные орудия, забросают врага своими стрелами, копьями и
пиками. Если врага забросают снарядами одни только союзные войска,
он уже будет обречен на неудачу. Предполагается, что такое
огромное количество снарядов приведет врага в смятение, уничтожит
людей и коней, и враг, потеряв волю и силу, не сможет довести свою
атаку до конца. Если, однако, они все же атакуют тяжелую пехоту,
необходимо как можно скорее подтянуть второй и третий ряды, чтобы
они образовали плотную линию, стоящую плечом к плечу, щитом к
щиту, и смогли отразить самую сильную атаку вражеской кавалерии.
Четвертый должен будет метать свои копья через головы стоящих
перед ними солдат либо во всадников, либо в коней. Когда враг
будет отброшен и обратится в бегство, пехота раскроет свои ряды и
половина кавалерии — не сотенные, однако, отряды — начнет
преследование. Эти отряды будут решительно преследовать врага, в
то время как другая половина кавалерии последует за противником
медленнее, строго сохраняя свои ряды, чтобы поддержать первых,
если скифы развернут внезапно войска, и чтобы сменить первый
отряд, когда воины устанут. Во время наступления кавалерии ар
мянские лучники и другие войска, вооруженные метательным оружием,
должны сдвинуться со своих позиций и развернуться так, чтобы иметь
возможность стрелять в противника и поддерживать кавалерию. Таким
образом, у противника не будет передышки. Все легионы передвинутся
вперед и будут двигаться с обычной скоростью, следуя за легкими
войсками. Таким образом, если вопреки нашим надеждам скифская
кавалерия снова овладеет ситуацией и перейдет в атаку, чтобы
заставить наши войска отступить, легионы поддержат передние ряды и
дадут им возможность перестроиться.
Все это должно быть исполнено в случае внезапного отступления
противника. Если же, однако, вместо отступления перед легионами
скифская кавалерия отступит в тыл, выдержав град стрел, и
попытается наступать на фланги, чтобы ударить со спины, легкие
войска не должны делать ни малейшего движения по флангам. Опыт
подсказывает, что этот маневр рассчитан на пехоту, которую затем
легко рассеять и быстро уничтожить. Основную защиту в данной
ситуации будет выполнять кавалерия, которая отразит удар врага.
Для этого необходимо передвинуть ее на фланги, подвергшиеся
нападению скифов, и отдать сигнал кавалерийским отрядам,
находящимся в тылу легионов, объединиться с группами, которые
сначала были расположены позади флангов. Все вместе эти
кавалерийские отряды должны образовать крючкообразную линию. Когда
нападение скифов на фланги будет расстроено, кавалерия должна
будет быстро напасть на них. Всадники должны без промедления
пустить в ход свои мечи и секиры. Потому что, поскольку и скифы, и
их кони не имеют тяжелых доспехов... (Здесь рукопись обрывается).

ПРИЛОЖЕНИЕ III

АЛАНСКИЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ НАЗВАНИЯ


Еще до недавнего времени использование топонимического материала
в исследованиях вызывало бурное обсуждение и критику. Поскольку
материалы подобного рода довольно часты и в данной работе, то мы
считаем необходимым подробнее остановиться на методах и формах их
использования.
Методы установления аланского происхождения топонимических
названий различны и зависят от характера сохранившегося до наших
дней материала. Например, Chronica Gallic дает надежную информацию
об основании аланского поселения в Орлеане по приказу римского
военачальника в Галлии в 442 г. Далее эта летопись указывает, что
многие крупные землевладельцы этого региона, сопротивлявшиеся
решению римских властей, были вытеснены со своих земель. Другие
источники утверждают, что аланы и их потомки несли военную службу
в Орлеане и на запад от него десятилетия спустя после основания
этих поселений. Существуют свидетельства и о том, что потомки алан
оказывали влияние на различные аспекты жизни в период
средневековья и позднее. Сохранившиеся средневековые источники
дают нам информацию о количестве географических наименований в Ор
леане, включающих элемент Аlani. Эти документы, однако, датируются
не ранее чем XI в.
Таким образом, между появлением аланского поселения в Орлеане и
самым ранним сохранившимся письменным топонимическим
свидетельством существует пробел приблизительно в шесть столетий,
Временной пробел такой величины должен вызвать сомнения
относительно прямой связи между подлинным аланским поселением и
этими топонимическими названиями, В подобных сомнениях нас
утверждает, к примеру, название Domnus Alanus (современный
Domalain Jlle-et-Vilaine), означающий то же, что и Sanctus Alanus.
Такое название не может служить доказательством подлинного
аланского поселения, поскольку в 440-х годах аланы были
язычниками, а из этого следует, что Св. Алана еще не было в то
время. К тому же, употребление domnus, краткой формы от dominus,
получило распространение в Галлии где-то в 700 г. или почти 250
лет спустя после существования подлинного аланского поселения.
Следует отметить, однако, что Св. Алан жил в северо-западной
Галлии приблизительно в 700 г. Тем не менее самый ранний
сохранившийся документ со ссылкой на город Domalain датируется
временем около 1330 г., то есть 600 лет спустя после того, как
святой достиг пика своей популярности. Domalain был маленьким
незначительным местечком в период средневековья, и было либо мало,
либо совсем не было причин для его упоминания в относительно
небольшом количестве документов, существовавших в то время.
Временной разрыв между первым упоминанием в источниках городка
Domalain и годами жизни Св. Алана соответствует периоду,
прошедшему со времени поселения алан в Орлеане до первого
упоминания в данном регионе топонимических названий, содержащих
элемент Alan-. Точно так же места с названиями, которые были
обязаны своим происхождением в какой-то степени аланскому влиянию;
в период средневековья были ;ничем не примечательны. Римской
системе госпиталитета, согласно которой новым поселенцам выделялся
земельный надел, было свойственно давать даже незначительным
аланским поселениям аланские названия; оттого элементы прежних
названий часто появляются в топонимии, демонстрирующей аланское
влияние. Так, если какая-то вилла (или имение) переходила во
владение аланского магната, то она скорее всего получала название
Alanville или Alaincourt Короче говоря, нам известно, что в
Орлеане существовали аланские поселения и что аланы оказывали
влияние на различные аспекты жизни северо-западной Галлии в период
раннего средневековья и что значительное число топонимических
наименований подверглось влиянию алан (см. ниже). Невозможно
доказать, что те или иные места с современными названиями
Alanville и Alaincourt были истинными поселениями алан, но как
гипотеза такое мнение вполне допустимо.
О приведенных ниже наименованиях, содержащих элемент Аlan- можно
с уверенностью сказать, что они имеют аланское происхождение.
Слово Аlani не появляется в западных источниках до 1 в.н.э. Что
касается самих алан, то надо отметить, что они не селились на
Западе до V века. Нет ни одного топонимического названия в
Западной Европе, содержащего элемент Аlan-, которое датировалось
бы до V века. Таким образом, можно вполне полагаться на общее мне
ние ученых, дающее основание считать такие топонимические названия
как имеющие определенное отношение к Аlani. Попутно можно
отметить, что более или менее допустимого объяснения присутствию
элемента Аlan- в топонимических названиях пока нет.
Сегодня уже трудно определить происхождение топонимических
названий, в том числе и из-за изменений в произношении и
орфографии, произошедших со времен средневековья до наших дней. У
современного французского Аlaines, к примеру, средневековой формой
было Аlania, говорящее о местонахождении аланского поселения
однако и встречающееся в различных местах южной Франции и северной
Италии Аlaqna также происходит от Аlania. Выпадение начального «А»
из Аlan- превращает средневековое Aland’Riano в современное
Landriano или вполне понятное изменение Molendium de Alanha на
современное Moulin de Laqne. Из-за орфографических искажений
некоторые ученые не решаются классифицировать элементы Alen- и
Allen-, как дериваты от Alan. С 857 года, однако, у нас есть
упоминание об Alancianus, который в 1157 году назывался
Alencianus. Близлежащее болото, заимствовавшее свое название от
имени города, значилось в документе 1317 года как Staqnum de
Alensan. И наоборот, Curtalain назывался в 1095 году Curia Alemi,
а в 1128 году — Curia Alani. Самое ранее упоминание современного
Alenson относится к XIII веку, когда оно звучало как Alansonum.
Существуют и более странные изменения: Ecclesia di Alanus,
упоминание о котором впервые появилось в документах Х века, теперь
называется Alos. Самое раннее упоминание города Allan (Drome)
появляется в документе XII века Alondo. Такие формы, как Allonne и
Allone, похожие на Alondo, являются, однако, кельтскими и
происходят от Alanna. Известно, что аланы расселялись в
соответствии с порядками империи на землях Рима уже с 440 года.
Они обосновывались на заброшенных землях и, по крайней мере,
нескольким местам этого района они дали свои имена, Недалеко от
Allan есть город Alansonum, уже упоминавшийся нами и процветавший
в период средневековья. У элемента Alan- есть еще и вариант Ailan-
Город Aillianville в XVII веке назывался Allanville. В
противоположность этому Alaincourt-aux-Boeufs в 836 году значилось
как Alanum, в 936 году — Alamnuin, а в 1305 году — уже как Аilain.
Возможно, самым странным упоминанием Аlani является их появление в
средневековом источнике как Ellaini.
Известно, что в средневековых источниках содержится огромное
количество искажений, так как переписчики мало заботились о
точности передачи названий, воспроизводя лишь общую форму. Короче
говоря, используя топонимические названия в качестве свидетельств,
одновременно с ними следует привлекать и исторические и
археологические источники, а не просто приводить самое раннее
упоминание этого названия в документе или «чистое» написание
слова.
Хочу отметить, что те несколько десятков топонимических названий,
которые приводятся ниже и имеют, по-моему, аланское происхождение
или же отражают аланское влияние, являются лишь небольшой частью
десятков тысяч изученных мной названий в современной Франции,
Швейцарии, Италии и Испании. Это относительно небольшое число
аланских топонимических названий было собрано в результате тщатель
ного изучения топонимических словарей и опубликованных
средневековых документов. Преобладание здесь аланских то
понимических названий не должно создавать у читателя впечатления,
что они непропорционально многочисленны по сравнению с огромным
числом названий в этих районах.

Вернуться назад
Рейтинг@Mail.ru