Е. Ф. Королькова:
Самыми уникальными находками 1-го Филипповского кургана, ставящими этот памятник в разряд наиболее выдающихся археологических открытий последних десятилетий в России, несомненно, являются фигуры оленей, впечатляющие своими необычайными размерами и сложностью художественного решения и технического исполнения. До сих пор ничего подобного не было обнаружено в курганах ранних кочевников Евразии. Тем интереснее оказывается задача определить их место среди произведений, относящихся к культурному феномену, получившему название «скифо-сибирского звериного стиля». Под этим наименованием имеется в виду не столько собственно стиль как комплекс определенных формальных признаков и приемов, сколько изобразительно-символическая система, наполненная мифологическим содержанием. Эта система подразумевает использование своеобразного зооморфного кода, предназначенного для передачи наиболее существенных мировоззренческих позиций. Общность мировоззрения и религиозных представлений, единство хозяйственного уклада, образа жизни и идеологии, а также мобильность кочевого населения облегчали возможность интеграции отдельных элементов культуры и норм в искусстве в чуждую этническую среду и создавали предпосылки для сложения единого культурного феномена, породившего яркое и выразительное искусство.
 Деревянная скульптурка оленя, покрытая золотом. Курган Филипповский 1. IV в. до н. э.
Звериный стиль был неотъемлемой частью мира евразийских номадов, органично входя во все сферы существования кочевников и сопровождая их жизнь и смерть: украшения оружия и конского снаряжения, одежды и ритуальной посуды, принадлежности погребального обряда и татуировки насыщены звериными образами. Изображения животных выступают в виде отдельных фигур и в качестве элементов сложных композиций, большая часть которых передает или подразумевает сцены терзания, символизирующие противоборство двух начал — жизни и смерти.
Скифо-сибирский звериный стиль представляет собой самобытное художественное явление, базирующееся на собственной системе художественного языка, и имеет совершенно особое значение в мировой культуре. Однако генетические корни и свойственные кочевникам активные контакты с культурами народов Древнего Востока, прежде всего Ирана, наложили свой отпечаток на формальные характеристики их искусства. Влияние иранского искусства в том или ином виде прослеживается в изобразительных памятниках практически на всей территории распространения звериного стиля скифской эпохи.
Филипповские находки разделяются на три группы по стилистическим характеристикам, которые связывают их с разными локальными вариантами скифо-сибирского звериного стиля: первая из них представляет очевидные аналогии с искусством кочевников Казахстана и Зауралья (оковки с изображениями верблюдов, бронзовая сбруйная бляха, полусферический предмет, акинак); вторая — демонстрирует связь с кубанским звериным стилем (олени и псалии); третья группа ближе всего к зооморфным изображениям Алтая (образы хищников, грифоны, кабаны). При этом важно, что все три группы, несмотря на разнонаправленные тенденции, не являются разнородными и отмечены общими чертами, позволяющими рассматривать их как единый культурный феномен, в отличие от импортных вещей, происхождение которых, несомненно, связано с Ахеменидским Ираном и которые представляют самостоятельную группу художественных изделий из Филипповки.
 Меч-акинак. Курган Филипповский 1. Конец V — начало IV в. до н. э.
Рукоять и сохранившаяся часть клинка представляют собой параллельные железные пластины, между которыми впаяны головки грифонов, обложенные золотом. Навершие и перекрестие кинжала оформлены в виде двух противостоящих головок грифонов.
Пожалуй, трудно найти другой памятник скифского времени, где звериный стиль был бы представлен таким разнообразием сюжетов и зооморфных мотивов, демонстрирующих высшую степень декоративности и изощренности линий и силуэтов. Наибольшее количество предметов из Филипповки связано с образами оленей, чрезвычайно разнообразными по композиции, позам и ракурсам фигур, видовым и возрастным признакам (о чем говорят форма рогов и количество их отростков). Среди них встречаются и изображения самцов с огромными стилизованными рогами, завершающимися головками хищных птиц, вписанных в причудливый рисунок ветвистых роговых отростков, превращенных в орнамент.
Однако на мелких бляшках и оковках сосудов представлены головки или фигурки косуль, молодых оленей или самок, рога которых имеют всего несколько отростков. Композиции фигур весьма разнообразны и демонстрируют как естественные позы, например, стоящего или лежащего животного, так и искусственные, подчиненные требованиям размещения в пространстве, обусловленном формой декорируемого предмета. При этом допускаются нарушения анатомического строения и редуцирование изображения, позволяющие воспроизвести, например, только голову и переднюю конечность животного или неестественно вывернуть заднюю часть тела.
Любое зооморфное изображение в системе звериного стиля играет роль знака и несет в себе определенную информацию. Стилизация и условность оказываются одними из главных средств в формировании изобразительной системы передачи зооморфных образов в искусстве ранних кочевников. Акцентирование отдельных деталей различными способами (цветными вставками, пифическим орнаментом, дополнительными зооморфными элементами) и намеренная гиперболизация некоторых частей животного составляют важную особенность художественного языка скифо-сибирского звериного стиля.
Еще одной существенной характеристикой искусства кочевников Евразии скифской эпохи является широкое применение в зверином стиле образов фантастических существ, причудливо сочетающих в себе черты вполне реальных и узнаваемых, несмотря на выраженную стилизацию, животных, складывающиеся в некий «синтетический» образ, выступающий как своеобразная идеограмма. Так, тигр может быть наделен оленьими рогами, а тело хищника неожиданно завершаться головой антилопы; морды верблюдов имеют хищный оскал или напоминают орлиный клюв. Звериные образы на предметах из Филипповских курганов демонстрируют весь спектр приемов, свойственных искусству номадов Евразии, и в то же время его чрезвычайно оригинальный и декоративный локальный вариант, насыщенный графической орнаментацией и отличающийся изысканной плавностью линий и ажурностью композиций.
 Деревянный сосуд с золотой оковкой и ручкой в виде объемной стилизованной фигуры змеи. Курган Филипповский 1. IV в. до н. э.
Тем не менее, изобразительное решение оленей из 1-го Филипповского кургана вполне сопоставимо с многочисленными «оленными» изображениями, представленными в памятниках скифского времени с других территорий. В ряду этих аналогий прежде всего оказываются олени из регионов Северного Кавказа и степного Предкавказья, а также Южной Сибири и Алтая. Например, так называемое навершие в виде оленьей головы из могильника у аула Уляп на Северном Кавказе, которое в действительности, вероятно, является частью крупной деревянной объемной фигуры оленя, покрытой золотыми пластинчатыми обивками, вызывает по многим характеристикам непосредственные ассоциации с филипповскими фигурами. Кроме контура глаза, сходство улавливается и в конструктивном отношении: вставные уши и рога; золотые пластины обкладок, с помощью гвоздиков крепившиеся на деревянной основе, сочетание золота и серебра в одном изделии. Уместно заметить, что практика изготовления деревянных фигур копытных животных с обкладками из золота и серебра существовала на территории Южной Сибири (Хакасия) чрезвычайно долго: в средневековых могильниках VII-VIII вв. н. э. фиксируются находки деревянных фигурок баранов с золотыми и серебряными обкладками.
В числе признаков филипповских изображений оленей выделяются статичность фигур; гипертрофированные удлиненные горбоносые морды, переданные с явным нарушением естественных пропорций, придающим им сходство с волком; прямая постановка короткой шеи; архитектоническая доминанта ветвистых рогов, решенных в виде сложных волютообразных симметричных композиций. Волюты отростков оленьих рогов трактованы в некоторых случаях в виде головок хищных птиц или грифонов. Подобный прием наблюдается и в искусстве древних кочевников Алтая. Обращает на себя внимание сочетание тех же признаков в кубанских бронзовых псалиях из станицы Елизаветинской.
Среди кубанских археологических находок вообще обнаруживается чрезвычайно много аналогий филипповским оленям. Так, бронзовая пластина-налобник от конского оголовья демонстрирует сложную зооморфную композицию, комбинирующую головы оленей в разных ракурсах. Центральную часть композиции занимает протома оленя очень вытянутых пропорций и подчеркнуто декоративного решения: рога оленя развернуты фронтально в горизонтальной плоскости; ритмический ряд симметрично расположенных отростков включает стилизованные головки грифонов, создающие сложный ажурный узор всего построения. Ажурность подчеркивается и графическим оформлением: все детали очерчены плавными линейными контурами.
Многочисленные изображения хищников из 1-го Филипповского кургана находят ближайшие аналогии как на востоке — в памятниках Южной Сибири, так и на западе — в регионе Прикубанья. Массивные золотые шейные украшения из Ставропольского клада имеют на концах фигурки хищников, орнаментальной декорировкой поверхности и пропорциями напоминающие зооморфные ручки сосудов из Филипповки. Тигр, терзающий оленя, на ручке одного из сосудов из Филипповки весьма схож с тигром на золотой поясной бляхе из Сибирской коллекции Петра I. Верблюд на этой же пластине вызывает ассоциации с образами этого животного на золотом полусферическом ажурном предмете из Филипповки, аналогичном бронзовым конусовидным изделиям с зооморфными изображениями из Южной Сибири.
Уникальные находки предметов звериного стиля в Филипповке оказываются прочно связанными со всей культурой евразийского кочевого мира и занимают в ней свою закономерную позицию, отражающую этнокультурную ситуацию середины I тыс. до н. э.
В свете этого особенно важным и интересным представляется наличие ближайших аналогий предметам звериного стиля из Филипповки в памятниках Алтая, Западного Казахстана и в регионе Прикубанья, что дает основание предположить вероятность проникновения номадов с востока в западные области скифского мира — в Северное Причерноморье 'и на Северный Кавказ и существование прямых контактов между еропейскими скифами и племенами Южного Приуралья. (79: 64-66)
Литература:
79. Королькова Е. Ф. Филипповские курганы и звериный стиль // Золотые олени Евразии. СПб., 2001.
Источник:
Мировая художественная культура. Древний Египет. Скифский мир: Хрестоматия / Сост. И. А. Химик. — СПб.: Издательство «Лань», 2004. — 800 с.: ил. + вклейка (24 с.). — (Мир культуры, истории и философии). С. 668 — 671. |
