Антитеза nærton-syrton имеет универсальный характер, то есть при узком значении мужское—женское она спроецирована на всю природу с широким оценочным значением положительное—отрицательное. Все безусловно достойное и престижное — это nærton. Другой полюс оценок — это syrton: слабое, плохое, даже ругательное, жалкое, недостойное, другими словами, женское, "бабье".
Некто syrdony gadza играет главную роль в центральных сюжетах эпоса, выступает оппонентом сексуального героя Хамыца и имеет прямое отношение к системе оценок и образов парадигмы syrton.
Термины syrton и gadza семантически тождественны. Второй считается кавказским словом и в разных языках варьирует в значениях от "самки" до "суки" [39]. Исследователи эпоса считают, что сочетание этих слов говорит о наличии у Сирдона какой-то собаки, хромой и облезлой. Очевидно, что собака, названная в эпосе syrton, именно такая. Но "такая" собака оказывается основным действующим персонажем центральных сюжетов эпоса и наравне с его главными героями участвует в таинствах творимых в эпосе деяний. А как мы уже знаем, эпос не обременен легковесными темами, он пропитан драматизмом неясного пока великого излома в истории создавшего его народа. Нартовский эпос — это памятник родового строя эпохи его распада. На смену групповым брачным отношениям сиртов и нартов приходили формы индивидуальных брачных отношений. Уходящие и новые формы сосуществовали очень долго, в обществе противоборствовали соответствующие оценки. В этом контексте рассмотрим сюжет с syrdony gadza [3] и по признаку syrton выясним его исходные характеристики в демографической парадигме.
На ныхасе syrdony gadza снимает с нартов одежду, что по оценке Урызмага и Сатаны, непристойно. Усилиями Урызмага и Сатаны нарты "избавлены" от "непристойности" и все счастливо завершено пиршеством.
Достаточно очевидно: Урызмаг и Сатана представляют первую постоянную, моногамную брачную пару общества в эпосе, поэтому брачная оргия сиртов и нартов, обычная при групповых брачных отношениях, расценена как распущенность. Сочетание "сирдоны гадза" уточняет субъектов распутства, негативная оценка которых была бы достаточно выражена одним словом syrton. Но сосуществование групповой и моногамной форм брака порождало конкурентные оценки, и перед нами именно такой сюжет: образцовая брачная пара эпоса осуждает сексуальную "распущенность" сиртов. Для моногамии syrton — это, в первую очередь, "разврат" и притом женский — гадза.
В рядах бинарных оппозиций nærton-syrton обнаруживается любопытный оценочный нюанс: в шкале тотально негативных оценок syrton одна принадлежит "развратному сексу" и это не противоречит отрицательному знаку всего ряда syrton. Но в ряду тотально положительных оценок nærton нет такой, которая осуждала бы разврат: оценка типа nærtonу gadza немыслима в принципе — это противоречило бы безусловно положительному значению всего мужского. Но при том, что эпос пропитан идеей мужского "шовинизма", он суров к своему сексуальному герою и обрекает его на гибель, совсем не героическую: Хамыц был убит за разврат с "чужими" женами. Так творцы кадагов обозначили перспективу для тех, кто придерживался старых брачных порядков сиртов и нартов, когда уже утверждалась индивидуальная ответственность супругов.
Показательно само сочетание syrtony gadza. К примеру, "сирдоны куыдз" означало бы как наличие у Сирдона собаки, так и утверждение, что Сирдон сам собака, в смысле — "сукин сын", но здесь произведена корректировка пола в "сукину дочь" — мужское для мужчин не может быть негативом. Именно такое расширение негативной оценки syrton в отношении групповых брачных связей сиртов привнесено акцентированием gadza: еще раз подтверждается, что в парадигме syrton есть и оценочный ряд понятий, который тоже можно выделить — здесь это "потаскуха".
В отличие от Урызмага и Сатаны, совсем тесные отношения с "сирдоны гадза" связывают Хамыца[232]: он постоянно избивает то Сирдона, то Сирдоны гадза. Смысл иносказания понятен: Хамыц — сексуальный герой, и в "избиениях" сиртов мультиплицирован разгул оргий. Если не брать в расчет эти "избиения" или "сквернословия", от которых рождаются дети, в эпосе нет оснований для утверждения Хамыца сексуальным героем. Но именно такой смысл "избиений" заключен в других сюжетах эпоса и фольклора.
Позиция Урызмага и Сатаны в корне отличается от отношения Хамыца, и это сравнение показывает диапазон конкурентных оценок периода распада дуально-родовой системы: идеальные супруги эпоса осуждают групповой брак, Хамыц и нарты — поддерживают. Историческое время, в которое происходили эти процессы, можно обозначить только приблизительно, и об этом будет сказано отдельно. Здесь достаточно указать на одновременность существования разных форм брака, удостоверяемую тем, что Урызмаг и Хамыц составляют пару близнецов — их эпические биографии являют нам две главные синхронно эволюционирующие тенденции в брачной сфере, когда родовой строй уже распадался. Близнецы Урызмаг и Хамыц были брачными маяками нартов: Урызмаг "указывал" на моногамии, Хамыц придерживался прежней позиции, полигамии.
Интересно отметить, что "распущенность" сиртов и нартов, негативно оцененная в сюжете с syrtony gadza, была демонстративной — все происходило на арене мужского совета ныхас. Из этого следует, что в эпоху рода naf для женщин доступ на ныхас не только не возбранялся, а совсем наоборот, — на ныхасе проходило посвящение юношей в нарты и их принимали в брачную систему с ее оргиастическими празднествами сиртов и нартов. Очевидно, что именно тот родовой институт, который предшествовал мужскому совету Ныхас, был главной ареной, на которую выплескивался весь накал драматического процесса, в ходе которого общество делало новый выбор. Это говорит о том, что места проведения родовых собраний и оргиастических празднеств рода naf— najfat — nyhas когда-то совпадали. Только потом, когда суровые военные порядки изменили содержание мужских воинских сходок, оргиастические празднества могли быть исключены из регламента najfat и родился чисто мужской и воинский nyhas. Первый и второй могли разделиться только вместе с запретом для сиртов посещать место общих собраний воинов, что делало nyhas сугубо мужским учреждением, ныхасом в полном смысле. И сюжет с syrtony gadza нужно рассматривать как индикатор этого перехода от общеродового института женщин и мужчин найфат к отдельному мужскому учреждению ныхас. Поскольку оппонентами и исправителями брачных нравов нартов и "потаскух" являлись Сатана и Урызмаг, маяки моногамии, то переход от najfat к nyhas происходил одновременно с переходом от группового брака к моногамии.
Только переходностью от найфата к ныхасу можно объяснить вопиющие эротические вольности, творимые на ныхасе: "избиения" и "сквернословия", "непристойные раздевания" являются иносказательными замещениями брачных оргий с "сукиными дочерьми", чертями и мышами, от которых рождаются сирдоны-дети. По развернутому составу парадигм syrton и nart, функциональной характеристике главного участника действий Хамыца, сексуального героя, ясно видно, что это брачные сюжеты эпохи первобытной общины, а рождение сирдонов — это рождение мальчиков и девочек, вообще — детей. Ниже мы покажем, что Прерывание брачных оргий и обрядов на арене родовых собраний связано с изгнанием женщин с ныхаса, и сделано это военным вождем.
Таким образом, моногамия, индивидуальный брак Урызмага и Сатаны, выступала альтернативой группового брака, а сирты, нарты и Хамыц представляли традиционалистов и консерваторов своего времени.
А.А. Чочиев "НАРТЫ - АРИИ И АРИЙСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ", Москва 1996
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |