Можно сожалеть, что мы имеем только нартовский эпос, для которого женская тема представляла весьма специфический интерес. Совсем другой материал по разделу амазонства мог бы дать сиртовский эпос, который, как можно подозревать, существовал. Тому есть лишь отдельные подтверждения. Сразу отметим, что примеры наподобие подвига дочери Даргафсара можно считать амазонством только при желании.
Одной из главных черт амазонства является отдельное проживание женщин от мужчин. Мужчины попадают к "амазонкам" как бы случайно, но всегда с брачными намерениями, явными или скрытыми. При этом мужчинам грозит гибель.
Первая пара близнецов попадает в классическую ситуацию с амазонками: первое — общество женщин находится под водой; второе — мужчины каким-то образом проникают туда и все завершается браком; третье — мужчины (Ахсар и Ахсартаг) гибнут.
Из второй пары близнецов участвует в подобном приключении один Урызмаг, но все три основных элемента сюжета сохранены: первое — местность, остров с женским населением, второе — случайное появление Урызмага, которого принес орел, третье — гибель, но не самого Урызмага, а его безымянного сына от руки отца.
Подобные сюжеты имеют универсальное распространение в мире [167], и главное в них — обособление полов и угроза гибели для мужчин. С первой парой близнецов выдержаны все условия, в случае с Урызмагом гибнет по вине отца сын, и эта коррекция единственная[268a].
Названы два явных индикатора, и они позволяют говорить об амазонстве в эпосе как характерной черте дуально—родовой брачной системы. Когда в эпосе утверждается, что сирты (syrton) жили отдельно от нартов, на окраине села за мостом, куда Урызмага приводила его собака, а Хамыца — syrtony gadza, то это очевидные признаки амазонства как условия группового брака. Как и утверждение, что сирты (syrton) жили в опоре моста, то есть в воде, а мост — одна из материализации переправы.
Сюжеты, в которых сирты (syrton) с детьми живут в подземелье, в землянках или лабиринте, подтверждают раздельное проживание сиртов и нартов. Это тоже признаки дуально-родовой брачной системы с обособленным поселением женщин. Только в первом случае идея раздельного проживания выражена проекцией от женского поселения к Воде как женскому началу, во втором — от Земли-матери, представлявших мировой Океан-Море и Землю двуединым женским началом природы syrton.
Все это позволяет утверждать, что общество, на одном полюсе которого стояли нарты и был уже воинский myggag Æhsærtæggatæ, на другом полюсе имело сиртов, часть которых тоже специализировалась в военном деле. Косвенные свидетельства этого имеются, но в нашем распоряжении нет сиртовского эпоса, а нартовский просто не мог интересоваться военными подвигами сиртов — такое унижение нартов было чревато неприятностями для творцов кадагов, которые выступали бы тогда апологетами конкурентной системы.
Полное взаимосоответствие военно-брачной сути годичных походов afædzbalc и образа невест в парадигме syrton позволяет считать совместные походы нартов и сиртов (Syrton) военно-брачными предприятиями. При наличии других отмеченных второстепенных признаков амазонства этот факт представляется самым полным соответствием амазонской теме у геродотовых скифов (сведения о воинских забавах скифо-сарматских юношей и девушек до замужества).
Пока сделаем промежуточный вывод: нартовский эпос содержит все признаки того, что сирты принимали участие в набегах, но прямых однозначных указаний, исключающих иные трактовки, не видно.
Этот вывод, существенный сам по себе, является дополнением к общей важнейшей характеристике конфликта, который раздирал древнеарийскую родовую общность. Нартовский военный демократизм внутри себя породил тенденцию к обособленности выдающихся воинов и возникновению новой структуры, обеспечивавшей особые функции героев в своем обществе. Совершение подвига из деяния личностного становилось основанием престижа и социального доминирования. Братство нартов, которое состояло — это можно утверждать для нартов "раннего" эпоса — из братств типа nart, nærton породило еще одно братство — Ахсартаггата. До появления последнего нарты не знали внутреннего принуждения, организованного как часть их общественной системы. Общество нартов до myggag Æhsærtæggatæ было на ступени военной демократии, и в строгом смысле, то, что мы привычно называем "нартовский эпосом", не является нартовским.
Перед нами эпос братства Ахсартаггата — Æhsærtæggaty myggadjy kaddjytæ. Просто и ясно это утверждается содержа нием всех сюжетов — подвиги совершаются только арвадами из этого myggag. Самым точным переводом термина myggag можно считать "племя". Родоначальники племени погибли за чистоту брака. Семя родоначальника myg, от которого понесла Дзерасса, принадлежало ее супругу, и чистота потомства обеспечена чистотой брака. Установлены дополнительные гарантии того, что рожденный не будет подменен, поэтому Ахсартаггата требуют, чтобы Дзерасса родила потомство в их поселении. И только в этом случае они признают новорожденного своим.
Смысл брачных порядков, впервые проявленных арвадами Ахсартаггата, заключен в том, чтобы гарантировать чистоту и качество крови наследников выдающихся воинов-героев. Эта задача становится главным содержанием новых условий брака, которые новый myggag противопоставляет традиционному браку сиртов и нартов. Таким образом утверждается монополия нового myggag на генетический фонд пассионариев (по известной гумилевской терминологии). У принципа отбора достойного потомства большой социальный потенциал — это способствует не только формированию племени доблестных, но далее — формированию военной аристократии внутри племени Ахсартаггата, что продолжает распад родового равенства на племенном уровне.
Проясняется комплекс формальных принципов, обеспечивающий неравенство: индивидуальные брачные связи, наследованное имя предка-героя, наследованный с именем социальный статус, имущество. Принципиально иным становится осмысление братства: наряду с групповым братством, устанавливавшимся в результате успешного совместного прохождения обрядов инициации, утверждается братство по рождению от общего отца и матери. Поскольку при брачной связи сиртов и нартов установлена бывала только мать, и это имело какое-то значение только в среде женско-детских коллективов, значимы при инициациях юношей были обряды, утверждавшие разрыв с сиртами, категоричность которого подчеркнута в ритуальной смерти детей и рождении мужей. Эти ритуалы смерти-рождения как выразители бесповоротного разрыва, прощания с детством и переходом в зрелые мужи становились бессмысленными при индивидуальной связи супругов и должны были забываться. Поскольку достоинство сынов гарантировалось достоинством отцов, которые при новой брачной системе устанавливались определенно: отец — это супруг матери, подмена новорожденного невозможна при разрешении от беременности в поселении отцов. Этот порядок и был установлен циви-лизационным самопожертвованием единоутробных братьев Ахсара и Ахсартага для их потомков: новый обычай осознан как наследство отцов, myggag Æhsærtæggatæ стал локомотивом всего нартовского общества, выступая учредителем новых порядков во всех сферах жизни.
Напротив, отмене подлежали старые, противоречащие установке на исключительность племени доблестных мужей, обычаи. Одним из них был обычай убиения стариков. Myggag Æhsærtæggatæ должен был отринуть его, поскольку обычай отрицал особое достоинство стариков "своего" племени, обеспеченное самой принадлежностью к семени и имени доблестных родоначальников, что оправдывало их существование и в том случае, если они не гибли от меча в сражении. Рыцарская смерть Ахсара и Ахсартага была жертвой, принесенной ради тех, кто будет жить, исповедуя и проповедуя явленные ими жизненные установки. Смерть близнецов не могла не осознаваться как искупительная жертва за всех, кто продолжит дело "отцов-учредителей". Старики племени Ахсартаггата, рыцари и аристократы, были носителями и проповедниками установок своего племени, что определяло их социальную ценность. И когда на ритуальном пиру в доме жрецов Алагата пришел черед Урызмага уйти из жизни, явился Батрас и силой оружия навсегда прервал древний ритуал.
Здесь мы снова стоим перед необходимостью угадывать причину того, что выдающийся воин эпоса и племени доблестных спас не своего отца Хамыца, а дядю Урызмага. Ведь для творцов кадагов из племени доблестных это был огромный соблазн — они имели выбор воспеть связь отцов и сыновей, идеализировав спасение Хамыца Батрасом. Но они выбрали для Хамыца смерть за распутную жизнь! И Батрас всего лишь мстит за смерть отца — соблазнителя чужих жен и партнера сиртов в их оргиастических празднествах, и спасает от смерти своего дядю Урызмага, обозначив тем самым перспективы приоритетов: выдающиеся герои эпоса обеспечивают условия для утверждения норм моногамии. Творцы кадагов все же воспели связь отцов и сыновей, для чего составили другую идеальную пару — Аца и Ацамаза. А пару Хамыца и Батраса сделали идеальной в смысле иллюстрации рыцарского кодекса и брачных ориентиров в среде доблестных.
Столь глубокие изменения, которые условно можно назвать переворотом аристократов, не могли не отразиться на формах социальных институтов. Прежние институты рода naf нами рассмотрены — это syrt, nart. Немного расширим информацию в отношении основного военного института bal.
А.А. Чочиев "НАРТЫ - АРИИ И АРИЙСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ", Москва 1996
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
