Несколько лет назад, когда в Москве еще активно проводились всевозможные круглые столы и конференции с участием грузинских политиков и экспертов «новой волны», автору этих строк довелось быть участником некоторых из них, на которых обсуждались темы осетино-грузинских отношений, грузино-югоосетинского конфликта и дальнейшей судьбы грузинской государственности. По первым двум вопросам мнения представителей Грузии и Южной Осетии, как всегда, были диаметрально противоположны, но вот третья тема, совершенно неожиданно, показала определенную близость позиций. Когда в ходе обсуждения был затронут вопрос: «В чем главная проблема Грузии?», то ответ югоосетинской стороны, – «В отсутствии грузинского национального государства и грузинской национальной политики», - был принят оппонентами без возражений и с пониманием. Возражения начались позже, когда было предложено рассматривать вопросы отношений, конфликта и грузинской государственности как отдельные семантические блоки, безусловно соприкасающиеся друг с другом, но не связанные в жесткую единую систему причинно-следственных, детерминирующих одна другую связей. Это было грустно, но понятно: грузинская политическая элита в условиях жесточайшего системного кризиса, только благодаря вмешательству извне европейского гуманизма и американского прагматизма, оформленного в неолиберальные одежды, переходила от экзальтированного самолюбования, с его звиадисткими перехлестами, к рефлексии, к критическому осмыслению себя, места своей страны в мире, но при этом панически боялась потерять, то, что, собственно, и составляло ее суть, ее самое само. Вынесенные из тех встреч ощущения не оставляли сомнений в том, что грузинские коллеги мучительно пытаются быть европейцами и либералами… но как при этом, с опорой на все достижения западноевропейской цивилизации, не перестать быть «грузинами», в их понимании этого слова, они не знают. Анализ происходящих за последнее время в Грузии событий свидетельствует о том, что из этой ситуации был найден довольно простой выход. Все внутреннее пространство национальной культуры, а также ее внешние функции были поделены на две большие части – в одну безоговорочно допускалось проникновение критики, влекшее за собой перестройку тех или иных институтов (например, экономики и армии), другая же становилась затабуированным пространством, где достижения цивилизации только прикрыли культурные фетиши, замаскировали старые скелеты в шкафу. К табуированным темам, на которые не должен был распространяться либерально-демократический дискурс, стали права человека и национальных меньшинств, проблемы урегулирования конфликтов с Южной Осетией и Абхазией, а также принципиальные вопросы государственного строительства. Грузинская политическая культура, традиционно испытывающая необходимость наличия внешнего источника силы, санкционирующего право власти быть властью, видящая главную функцию или основной метод власти в осуществлении господства или насилия, т.е. в осуществлении принуждения, оказалась не готова стать европейской и цивилизованной в самых больных и поэтому наиболее принципиальных для себя моментах. А Запад в очередной раз столкнулся с проблемой переноса демократических институтов из постиндустриального общества в страну с несколько иным социально-политическим этапом развития. В числе главных скелетов грузинского политического образования на протяжении последних 200 лет продолжают оставаться осетино-грузинские отношения и грузино-югоосетинский конфликт. Это далеко не случайно, поскольку, не смотря на смену социально-политических декораций, развитие экономики и появление новых глобальных факторов, эти две, именно две, а не одна, как принято считать, в экспертных и политических кругах, проблемы имеют ряд объективных моментов, которые детерминируют собой всю динамику происходящих процессов.
Осетино-грузинские отношения, определяются всем набором прямо-противоположных дефиниций, которые характерны для двух этносов, длительное время живущих вместе: начиная от большого количества смешанных браков и разговоров, в том числе и довольно наукообразных, чуть ли не о полной идентичности, заканчивая четким определением и неприятием сторонами основных этноопределяющих качеств и признаков. Так, например отношение грузин к осетинам великолепно иллюстрируют следующие пословицы: «Дважды собака тот осетин, который назвал себя грузином», «Осетин отомстил через сто лет и сказал: «Куда я торопился?», наличием такого этнографического и исторического понятия как «особа», в котором сохранились воспоминания о систематических, носивших регулярный характер, военных набегах горцев-осетин на равнины Картли. Осетинское отношение к грузинам великолепно иллюстрируется функционированием в языке такой семантической единицы как «gwyrdziag», которая на русский язык переводится не только как «грузин», но и как «раб». Другими словами градус напряженности между двумя соседними народами если не всегда был высок, то уж точно никогда не понижался до уровня исключительно мирного существования. Однако главной причиной напряженных отношений между Грузией и Осетией, определявших высокий градус и межнациональных отношений, всегда была борьба за распространение на территорию Южной и Центральной Осетии влияния/контроля осетинских или грузинских политических институтов, или стоящих за ними крупных политических сил. Так в XVIII веке основными действующими лицами грузино-осетинского конфликта были Конфедерация вольных гражданских общин Осетии, со сложно организованной системой демократического самоуправления, и Картли-Кахетинское княжество, являющееся, по сути, провинцией Ирана. В XIX веке конфликт трансформировался в борьбу за осуществление главных политических функций на территории Южной Осетии либо российской администрацией, на чем настаивали осетины, либо грузинскими феодалами, претендовавшими только на вотчинное пользование землями вольных общинников, но и осуществления на них административно-политических функций. В начале XX века, сразу после двух революций 1917г. население южной части Осетии, основываясь на социал-демократическом видении решения национального вопроса, который, как известно, ставил во главу угла право нации на самоопределения, предприняло попытку создания независимого национального демократического государства. Были созданы как представительные, так и исполнительные органы: Съезд народных депутатов Южной Осетии и Национальный Совет Южной Осетии. Последний вплотную приступил к созданию полноценной государственной структуры, включавшей в себя исполнительную, законодательную и судебную власть. Это вызвало со стороны соседней Грузии, в которой к власти пришили тоже социал-демократы взрыв негодования и агрессивного нескрываемого намерения раз и навсегда уничтожить саму возможность существования осетинской государственности. Нависшую над Южной Осетией угрозу хорошо понимали руководители Национального Совета. В самом начале 1919 года они обратились с Меморандумом к странам Антанты, в котором изложили свою политическую программу и свое виденье выхода из создавшейся непростой ситуации. Она сводилась к следующим позициям: «1) Осетия должна быть единой и политически неделимой. 2) В случае, если российский вопрос… будет решен в пользу восстановления России на федеративных принципах, Осетия, …рассчитывая на независимое существование в качестве федеративной единицы, желает войти как таковая в российское государственное образование. 3) Если же Кавказ оставляется одной из стран-союзниц, Осетия желает без посредников войти, также в качестве федеративной единицы, в сферу влияния этой союзной державы. 4) В случае, если союзники найдут необходимым изменить контуры политического объединения народов Кавказа, единая Осетия в силу исторических и экономических условий должна быть включена в северокавказское образование. 5) В ожидании решения судьбы осетинского народа на мирной конференции Осетия, особенно Южная, ввиду исключительности ее положения в существующих политических условиях, считает необходимым, чтобы защитить себя от грузинских посягательств, просить союзные державы взять ее под свое покровительство… 6) В случае, если союзники не примут просьбу об установлении протектората, Южная Осетия считает необходимым войти в состав Северокавказской республики и просит в этом случае у союзных держав защитить ее от возможных посягательств Грузии на свободное волеизъявление осетинского народа». Союзники предпочли не услышать голос легитимного руководства Южной Осетии, и закрыть глаза на реакцию Грузинской демократической республики, которая не заставила себя долго ждать. В мае 1919 года правительство Н. Жордания отдает приказ о военном походе на Цхинвал. Национальный Совет Южной Осетии, справедливо опасаясь широких геноцидных действий, обращается к населению с просьбой не поддаваться на провокации и уже 12-13 мая грузинские войска без единого выстрела входят в Южную Осетию, и оккупируют ее территорию. Отсутствие сопротивления не спасло югоосетинские села от разграбления принявшего такие масштабы, что грузинские правительство, спасая свой имидж, вынуждено было назначить официального расследование по фактам разбойного поведения регулярных войск. Главная цель военной экспедиции мая 1919 года была достигнута – легитимно избранный орган власти Южной Осетии – Национальный Совет разгромлен, стратегические пункты – Джава, Цхинвал, Ахалгори и Рук заняты войсками. А наиболее активная часть населения подвергнута репрессиям или изгнана. При этом правительство Н.Жордания полагало, что после всего этого окончательно покончено не только с разговорами о статусе Южной Осетии, но и о праве осетин самостоятельно решать вопросы своего дальнейшего политического существования. Предпринятая ровно через год, в мае-июне 1920г. отчаянная попытка восстановить справедливость, дать возможность народу Южной Осетии самостоятельно решать свою судьбу, была использована Грузией как повод для широкомасштабных геноцидных действий, а правительством В.Ленина, как повод для подготовки вторжения частей Красной Армии в Закавказье. О потерях понесенных народом Южной Осетии в 1920 г. говорит Справка, опубликованная 15 июня 1928 г. в газете «Хурзарин». 1. Убито: мужчин – 387 душ, женщин – 172 душ, детей – 110 душ. Итого – 669 душ. 2. Умерло во время бегства и эмиграции: мужчин – 1206 душ, женщин – 1203 душ, детей – 1734 душ. Итого – 4143 души. Всего погибло 4812 душ (по другим данным – 5279 чел.) 3. Изнасиловано женщин – 62 случая. 4. Сожжено – 4227 жилых и хозяйственных построек на сумму в 1268034 руб. 5. Увезено вещей и инвентаря из 1268 дымов на сумму – 190200 руб. 6. Сожжено общественных зданий (школ и др.) – 30 на сумму – 15000 руб. 7. Угнано крупного рогатого скота 19764 головы на сумму – 988200 руб., мелкого рогатого скота – 46428 голов на сумму – 214140 руб. 8. Пропало крупного рогатого скота 4077 голов на сумму – 203850 руб., мелкого рогатого скота – 6327 голов на сумму – 32653 руб. 9. Продано за бесценок крупного рогатого скота 6527 голов на сумму – 177100 руб. мелкого – 6263 головы на сумму – 31315 руб. 10. Погиб урожай в 1920 году на сумму – 167706 руб. Всего понесено убытков в сумме – 3317506 руб. Беженцами стали около 50000 тысяч человек, около 13000 погибло в Северной Осетии от эпидемии тифа и холеры. В XX веке отношения между Юго-Осетинской автономной областью и Грузинской ССР, границы которой были очерчены И.Сталиным и Г.Орджоникидзе, в годы Советской власти также были далеки от идеальных. В области искусственно были созданы такие условия, которые способствовали оттоку населения, тормозили развитие экономики и национальной культуры, способствовали грузинизации населения, снижали естественный прирост. К концу 80-х годов автономная область была самым отсталым в хозяйственно-экономическом плане районом ГССР. По уровню жизни и развития она уступала двум другим грузинским автономиями Аджарии и Абхазии. Последовавший в конце 80-х., нач. 90-х всплеск грузинского «национально-освободительного движения», закономерно привел к попытке создания грузинского национального государства и… очередному конфликту с народом Южной Осетии, который никак не мог понять, почему грузины, истерично добивающиеся права самостоятельно определять свое дальнейшее существование, отказывают в таком же праве другим? В ответ на попытку осетин законными и цивилизованными способами – на основе действующего союзного законодательства и международного права поставить и решить вопрос своего дальнейшего политического бытия, Грузия развернула очередной геноцид. Всего за период с 1989 по 1992 годы в результате геноцида южных осетин по неполным данным общее число пострадавших составило 1954 человека. Из них убито: 959 человек Ранено: 986 человек Стало беженцами из Южной Осетии: 35 тыс. человек Из внутренних районов Грузии: 80 тыс. человек. По переписи 1989 года в ГССР (вместе с ЮОАО) проживало 164 тыс. человек. 115 из них в результате геноцида, т.е. практически 70% стали беженцами. Огромный ущерб был нанесен экономике республики. Только в 1989-1992 гг. было: 1. Полностью или частично сожжено и разгромлено 117 из 365 осетинских сел. 2. В г. Цхинвале и селах Южной Осетии в результате обстрелов и вооруженных нападений разрушено 3400 жилых дома. 3. В селах Южной Осетии повреждено 39 хозяйственных зданий и сооружений. 5. Поголовье крупного рогатого скота на 1.01.90 г. составляло 27,1 тысяч голов, а на конец 1992г. - 6 тысяч голов. 6. Свиней из 9,3 тысяч голов осталось только 300. 7. Птица в количестве 125 тысяч голов почти полностью расхищена. 8. В кролиководческом совхозе все поголовье кроликов - 10,5 тысяч - расхищено. 9. Сократилась площадь орошаемых земель, если на 1.01.90 г. она составляла 11554 га., то в 1992 гг. - только 700га. 10. Из автотранспортных предприятий угнано 140 единиц транспортных средств. 11. По всей территории РЮО выведено из строя 137,5 тыс.кв.м жилплощади. Полностью или частично разрушено: а) 25 общеобразовательных школ; б) 6 детских учреждений; в) 23 медицинских учреждений; г) 27 объектов торговли; д) 31 объект культуры, среди них здание Государственного драматического театра Южной Осетии; е) 45 объектов сельского хозяйства; ж) 272 административных и общественных зданий и сооружения; з) 21 объекта производственного назначения. Выведено из строя 72км. дорог, 3 моста, 226км линий электропередач. В суммарном денежном выражении материальный ущерб, нанесенный Южной Осетии в 1989-1992 гг. по подсчетам специальной комиссии составил 34,2 млрд. рублей в ценах 1992г. (18,2 млрд. долларов). Начало XXI века Грузия и Южная Осетия встретили государствами, возникшими в результате развала Советского Союза, но имеющими различные статусы и причины своего возникновения. Грузия состоялась как государство де-юре исключительно по воле союзного руководства заложившего в Конституцию и союзное законодательство возможность выхода республики из состава СССР. Южная Осетия состоялась как государство де-факто, сумевшая в условиях прямых геноцидных действий мобилизовать весь внутренний потенциал народа не на симметричные военные действия, а на выстраивание система структурных связей, которые позволили создать жизнеспособную модель главного института политической системы общества. Появление непризнанное государства Республика Южная Осетия стало цивилизованной формой ответа на угрозу полного физического уничтожения этноса. С высоты 2007 года не так уж сложно представить, что было бы с осетинским населением Южной Осетии, если бы он не сумело перевести грузино-осетинское противостояние в политико-правовую плоскость, приведшую к созданию государственных институтов. Красноречивая судьба боржомских осетин или так называемой Триалетской Осетии, полностью обезлюженной, разграбленной и сожженной – лучшая тому иллюстрация, как, впрочем, и судьбы 80 тысяч беженцев-осетин из внутренних районов Грузии. Однако поражает, как это не прискорбно, другое. А именно какая-то патологическая неспособность грузинского истеблишмента как в XVIII, так и в XIX, так и в XX, так и в начале XXI вести с осетинской стороной равноправный, открытый и цивилизованный диалог, результатом которого только и может быть справедливый мир. Такой мир, при котором обе стороны выигрывают, а не теряют. Вместо этого последние четыре года официальный Тбилиси предлагает Южной Осетии различные театрализованные действа, начиная от «антиконтрабандной операции» летом 2004, заканчивая появлением «альтернативного правительства» осенью 2006. Все бы ничего, только в режиме такого «спектакля» продолжают гибнуть люди. Только в 2004-2006 гг. был убит 21 человек, 90 человек ранено, более 60 человек побывали в заложниках или пострадали в результате незаконных действий грузинских силовиков в зоне грузино-югоосетинского конфликта. Продолжается экономическая блокада отдаленных югоосетинских сел, грубо нарушаются права человека… Неспособность современного грузинского руководства к продуктивным контактам с легитимными властями Южной Осетии является производной двух величин: несостоятельностью грузинского национального государства, неспособного самостоятельно формулировать основные приоритеты своего внешне- и внутриполитического развития, и особенностями «грузинской» политической культуры диктующей мягко говоря диковатые формы и способы общения с человеком, придерживающегося противоположного взгляда на проблему. В этой ситуации остается только надеяться, что Вашингтон и Брюссель все-таки сумеют объяснить хотя бы грузинской элите, что бытие европейца несовместимо с громкими криками типа «Грузия для грузин», а строительство национального государства, прежде всего, предполагает формирование внутренней системы отношений и институтов их обеспечивающих, а не контроль над соседней территорией. До этого момента грузинское государство почему-то будут упорно строить, пытаясь решить раз и навсегда проблему грузино-осетинских отношений и, одержав убедительную победу в грузино-югоосетинском конфликте. Тенденция, однако. Андрей Битаров |