Главная > Новости, Авторские статьи, Личности > Бега Кочиев. Жизнь после легенды
Бега Кочиев. Жизнь после легенды6 сентября 2018. Разместил: 00mN1ck |
Имя этого народного героя в Осетии стало символом героизма и стойкости. О нем слагают песни, приводят в качестве примера молодежи. Бега Кочиев с горсткой сторонников в течение нескольких дней сопротивлялся царским войскам и героически погиб в неравном бою. Таково краткое изложение красивой легенды. События, связанные с историей о Бега Кочиевым относятся к эпохе утверждения Российской империи в Грузии. К этому времени обе части Осетии оказались под российским управлением, однако Южная и Центральная Осетия территориально были включены в Тифлисскую губернию. Этим воспользовались грузинские помещики, предъявив царской администрации права на осетинские земли. Российская администрация, к сожалению, во многом эти требования удовлетворяла. И там, где претензии грузинских князей были связаны с сопротивлением местного населения, использовала военную силу. Именно это и произошло в 1830 году в Южной Осетии. В краткой преамбуле приказа по организации военной экспедиции, который был направлен генералу Ранненкампфу была сформулирована банальная для того времени задача: «Для прекращения шалостей и хищничества, производимых осетинскими племенами в Карталинии»... и далее «наказать и привести в повиновение и должный порядок сих непокорных». Понятно, что это намерение будоражило своей перспективой аппетиты грузинской знати. Особенность данной ситуации заключалась в том, что Южная Осетия, как и все другие районы Осетии, рассматривала себя в составе Российского государства. Ее население требовало от российских властей освобождения от грузинских притязаний и перевода крестьян в разряд государственных. Это требование, собственно, и рассматривалось как «непокорность» России. Данная военная кампания против горцев-осетин описана достаточно подробно. Известно, несколько хроникальных свидетельства боевых действий, записанных непосредственными участниками похода в горную Осетию. Свои воспоминания в виде записей оставили граф Паскевич, Ф.Чудинов. В своих работах о военной экспедиции пишет и русский историк В.Потто. Поэтому мы имеем достаточно полную картину происходящих событий. 19 июня российские войска и сопровождающая их грузинская конная и пешая милиция вошли в Южную Осетию. Первым крупным населенным пунктом, который было решено брать приступом,было селение Джава (Дзау). Однако дзауцы посчитали разумнее не оказывать сопротивление войскам и прислали 18 своих представителей для переговоров. Все закончилось взаимными заверениями в мирных намерениях и выдачей аманатов осетинской стороной. Воинская команда двинулась далее и вскоре вошла в Чесельтское ущелье – главное «гнездо разбойников», как считали в Тифлисе. Основные бои развернулись у горы Зикара, где хорошо укрепились осетины. Атаки российско-грузинс-ких войск они встречали с большим ожесточением. На отряды генерала Ренненкампфа обрушились огромные камни, и солдаты с потерями были вынуждены отступить. 25 июня, в день рождения императора Николая I, атака войск повторилась, но без особого успеха. Генералпредложил переговоры. Осетинские старшины, видя бессмысленность сражения с регулярными войсками, постоянно пополнявшимися отрядами грузинских князей, решили явиться к генералу и принести присягу покорности. К этому вынуждало их также тяжелое продовольственное положение как участников сражений, так и многочисленных беженцев. Однако далеко не все разделяли решение старшин. Многие, например, Кабисовы, ушли в леса, а фамилия Кочиевых решили продолжить свое сопротивление. Генерал Ренненкампф направил князя Мачабели с отрядом сюда, чтобы он привел жителей этого общества в покорность и взял у них заложников. Это и стало главной ошибкой российского командующего. Увидев грузинского князя в качестве официального представителя властей, осетины посчитали это как намерение насильственного подчинения их страны грузинским князькам. С этого момента начинается новый этап противостояния. Теперь в каждом населенном пункте российским и грузинским подразделениям осетинами оказывалось отчаянное сопротивление. Ведь горцы, видевшие грузинских князей вместе с российскими солдатами, ясно понимали цели, с которыми к ним пришли войска. 26 июня генерал Ренненкампф двинул свои войска в селение Кола. Здесь в башне фамилии Кочиевых оборону держали горцы во главе с Бега Кочиевым. Осада башни велась днем и ночью – одни солдаты сменяли других. Предпринимались самые различные боевые маневры, чтобы овладеть укреплением. Среди попыток, кончившихся неудачей, было также решение произвести под башню подкоп и взорвать ее, но фундамент башни уходил слишком глубоко. Мужество защитников Кола не оставило равнодушными даже дворянских историков, описавших события 1830 года в Южной Осетии. Так, В.Чудинов не без удивления отмечал, что «осажденные пели во всю глотку веселую песню, неустанно бросали камни, издевались над нашими усилиями и, видимо, предпочитали смерть всякой пощаде». Под конец было решено поджечь башню, обложив ее хворостом. Огонь охватил крышу башни, перекинувшись на деревянные перекрытия строения. Осознав безвыходность ситуации, защитники укрепления во главе с Бега вышли из пылающей башни навстречу противнику. Завязалась неравная битва, исход которой был предопределен. Граф Паскевич в письме военному министру так описывает последние минуты боя: «Из числа защищавших только 10 человек, бросаясь с неимоверной яростью на солдат наших, хотели открыть себе путь оружием, но были подняты на штыки и только один из них был взят в плен; все же оставшиеся в крепости, пренебрегая жизнью, сгорели». Общее количество защитников башни в селе Кола называется в 30 человек. Не указывается, впрочем, имя плененного осетина. Одни источники указывают на то, что Бега погиб в ходе боя, другие называют его именно тем пленным защитником башни. Такова была легенда, основанная на реальных событиях. И вот, возможно, продолжение истории Бега Кочиева мы находим в записках немецкого путешественника К.Коха «Путешествие через Россию к Кавказскому перешейку». Интерес представляет посещение К.Кохом селения Дзау и Чесельтского ущелья в 1937 году, через семь лет после описанных событий. И самое интересное начинается в свидетельствах К.Коха во время его нахождения в Дзау: «Князь Паулено представил мне широкоплечего сильного осетина, его звали Бек. Когда генерал Ренненкампф все опустошая, вступил в долину Большая Лиахва и с помощью пушек обратил в бегство осетин, Бек принадлежал к тем немногим, которые не хотели ничего слышать о переговорах. В одной из башен девять осетин и среди них Бек отважился сопротивляться целому батальону; только когда башню обложили и подожгли, пять человек погибли, а четыре были взяты в плен. Бека держали в крепости в Гори до тех пор, пока ему не удалось избавиться от своих оков и бежать». («Осетины глазами русских и иностранных путешественников», Орджоникидзе, 1967 год, стр. 233) Без сомнения, К.Кох встретил именно Бега Кочиева, потому что едва ли кто-либо решился бы в то время присвоить себе его славу. В особенности, когда еще были живы свидетели событий тех лет. Ну, а написание К.Кохом имени «Бек» вместо «Бега» можно объяснить либо неточным переводом с немецкого (записки путешественника издавались в Германии, и лишь в переводе в России), либо тем, что К.Кох сам записал имя в такой транскрипции. Интересно, что К.Кох не поленился посетить и селение Кола в Чесельтском ущелье, где и происходили исторические события. Здесь во время праздничного пира, устроенного в его честь, ему рассказали об обороне башни и показали ее развалины. И здесь так же было названо число защитников – девять. Число защитников в 9 человек, которое указывает К.Кох, более похоже на правду. Непосредственные свидетели боевых действий с российской стороны указывают на десять участников сопротивления (возможно округлив счет), оговариваясь, что остальные в числе 20 сгорели в башне. Однако едва ли кто-либо мог захотеть после боя разбирать развалины башни и считать погибших. Скорее, это было связано с обычной «военной арифметикой». Действительно, как мог российский главнокомандующий заявить, что он целым батальоном и орудиями не смог сломить сопротивление девятерых горцев. Впрочем, назвать цифру более тридцати тоже совесть не позволяла – в башне едва ли могло поместиться большее число вооруженных людей. А вот жители селения Кола, где происходили события, несомненно, знали не только точное количество защитников башни, но и всех их поименно. Но самое интересное, что мы узнаем из записок немецкого путешественника это, конечно же, то, что Бега был именно тем, кто остался жив после падения башни. И вместе с ним еще четверо его товарищей. Сегодня нам трудно понять это, но спустя семь лет после военных действий Бега Кочиев, руководитель вооруженного сопротивления, спокойно проживал в Чесельтском ущелье. Возможно, что царская администрация решила все же иметь Бега в числе если не друзей, то хотя бы не среди отчаянных врагов. И прекратила всякие попытки преследования народного героя, таким образом, подтвердив свое бессилие установить новый порядок в Южной Осетии. А то, что и после экспедиции Ренненкампфа жители Чесельтского ущелья по-прежнему не признавали власти царской администрации, подтверждает и сам К.Кох, отметивший, что «кешелты (жители ущелья – ред.) не желали признавать над собой господства… даже князь Паулено, назначенный приставом, не мог здесь заявлять открыто свои взгляды и не осмеливался посещать этот округ». Вернуться назад |