полевой сезон-2009 принес институту истории и археологии РСО–А при СОГУ новые яркие открытия. Но проблем при этом у его археологов сегодня, увы, немало...
… Археолог – профессия, которую, с легкой руки создателей голливудских блокбастеров о приключениях неустрашимого доктора Индианы Джонса, «супервумен» Лары Крофт и прочих охотников за тайнами древних цивилизаций, окутывает в глазах тех, кто далек от этой «кухни», густой флер романтики. И потому, впервые склонившись над квадратом раскопа, восторженные фанаты таких блокбастеров, убежденные, что археология – это некая разновидность упорядоченного кладоискательства, зачастую бывают жестоко разочарованы: работа-то эта, оказывается, на самом деле – тяжелая, кропотливая, грязная, а сенсационными находками вроде золотого клада из гробницы Тутанхамона или сокровищ скифских царей капризная богиня археологической удачи балует своих адептов ох как нечасто… А между тем, реальная, истинная романтика археологии – совсем иная. Это – высокая романтика научного поиска, задача которого – распахнуть для нас, сегодняшних, «окно» в прошлое земли, которую мы зовем родной. Воскресить в живых деталях и ярких красках, каким оно было. И «малоинтересные», на непосвященный взгляд, штрихи, из которых складывается во время археологических раскопок «портрет» этого прошлого – черепки древней керамики, невзрачные кремневые отщепы и кости в культурном слое стоянки каменного века, полоски углей и древесного тлена на дне погребальной камеры, помогающие прояснить, каким был у наших предков похоронный обряд, – подчас оказываются для ученого-археолога на деле куда ценнее, чем пресловутый поэтический блеск «подкурганного золота»… – Ни сенсаций, ни приключений в нашей работе, как правило, не бывает. Приключения обычно случаются только там, где все плохо организовано. А сенсации нас если и радуют, то, в основном – ожидаемые, – подчеркнул с улыбкой во время встречи с корреспондентом «СО» заместитель директора Института истории и археологии РСО–А при Северо-Осетинском госуниверситете им. К.Л.Хетагурова Назим Гиджрати. А посвящен наш разговор был итогам, с которыми завершили отряды археологической экспедиции института полевой сезон-2009. Новым уникальным находкам и открытиям, подаренным этим сезоном. И проблемам, с которыми, увы, приходится лицом к лицу сталкиваться сегодня, в этой своей подвижнической, без всякого преувеличения, работе институту – уже на протяжении более чем 30 лет одному из ведущих ее центров в нашей республике, профессионализм и авторитет чьих специалистов получили яркое признание не только в научных кругах России, но и в зарубежье. – Каждый год на территории Северной, а теперь – и Южной Осетии одновременно работают 6-7 отрядов археологической экспедиции нашего института. Охват их полевых изысканий – от древнекаменного века до эпохи позднего средневековья включительно. При этом из-за трудностей с бюджетным финансированием нам – как, впрочем, и практически всем нашим коллегам из других профильных научно-исследовательских учреждений республики, – упор сегодня в своей работе приходится делать, прежде всего, на проведение спасательных археологических раскопок. То есть раскопок на памятниках, которые или в ходе строительно-хозяйственной деятельности человека, или по каким-то причинам природного характера оказались под угрозой разрушения, – рассказывает Назим Исмаилович. – Тут можно назвать в качестве ярких примеров и спасательные раскопки в районе водохранилища Зарамагских ГЭС, получившие такой широкий российский резонанс, и ведущуюся нашими отрядами уже многие годы работу по спасению для науки аланских некрополей, территории которых попали в поле зрения республиканских кирпичных заводов – в Беслане, в Зилга, в станице Змейской… В полевом сезоне-2009 эти работы институтом были продолжены. 23 аланских погребальных камеры-катакомбы раскопаны нашими специалистами в районе Бесланского кирпичного завода: на этом памятнике мы ежегодно исследуем по нескольку гектаров площадей. Изучены еще 4 катакомбы Дагомского аланского могильника, датированного VI-IX веками нашей эры, о раскопках которого подробно писала несколько лет назад и ваша газета. Продолжены были исследования аланских некрополя и поселения VI-VII веков в Садоне. 4 катакомбы, там в этом сезоне раскопанные, тоже дали нашим сотрудникам очень ценные новые материалы о жизни, быте и социальной истории горной Алании эпохи раннего средневековья. Это, в общей сложности, 12 погребений и более 200 предметов – оружие, украшения, утварь… Велись спасательные работы и на Эльхотовском могильнике, где было раскопано 8 катакомб, «потревоженных» в ходе разработки карьера, не так давно заложенного рядом с этим археологическим объектом – кстати, без какого-либо согласования с органами охраны памятников… … Кроме того, как рассказал Назим Гиджрати, работал отдельный отряд археологической экспедиции института и в Южной Осетии – он занимался там поиском древних и средневековых памятников каменной архитектуры, фортификационных сооружений, культовых объектов. В том числе, и на территориях так называемых грузинских анклавов молодой независимой республики, на которые по понятным причинам нога археолога не ступала вот уже больше 20 лет… И, конечно, никак нельзя не сказать и о том, что в минувшем 2009 году на международном научном конгрессе палеоантропологов в Чикаго один из докладов был посвящен уникальным, бесценным в мировом масштабе материалам раскопок, которые Институт истории и археологии РСО–А при СОГУ уже около 30 лет ведет в знаменитой пещере Мыстулагты-лагат (Пещере Ласок) близ селения Кобан. Этот памятник называют «жемчужиной» каменного века Кавказа – и не зря. Культурные слои там прослежены уже на глубину более 30 метров, а датировка самых древних из них, которые на сегодняшний день раскопаны – свыше 500 тысяч лет. В этой пещере веками, поколение за поколением, селились люди древнекаменного века – неандертальцы. И раскопки в подземных залах Мыстулагты-лагат дали ученым уникальную возможность не только узнать немало интересного об их суровой жизни в суровом первобытном мире. Но и проследить, как менялись на территории нынешней Северной Осетии климат и окружающая среда на протяжении последних полумиллиона лет – и как перекраивали ее лицо «скальпели» великих оледенений и сотрясавших Кавказ вулканических извержений… Проект по изучению этого памятника – международный: с 1994 года в нем, наравне с археологами Осетии, участвуют и специалисты четырех именитых университетов США – Аппалачского, Западно-Вашингтонского, Университета Беркли и Университета Стони Брук. А с 2004 года к нему подключилась еще и Великобритания – в лице прославленного Кембриджского университета и Университета Глазго. Студенты исторического факультета СОГУ регулярно проходят на этом объекте практику вместе со студентами из-за рубежа. А сейчас руководство института, при поддержке коллег из США и Англии, готовит пещерную стоянку Мыстулагты-лагат к включению в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. И, наконец, очень плодотворным и ярким стал полевой сезон-2009 и для специалистов Зарамагского отряда археологической экспедиции института, о чьих открытиях в зоне затопления водохранилища Зарамагских ГЭС, прогремевших на всю Россию, подробно рассказывала своим читателям и «СО». Ушедший год блистательно доказал: точка в череде этих открытий еще отнюдь не поставлена. А древних тайн Зарамагская котловина по-прежнему хранит немало. – В ходе разведок, проведенных на восточном берегу реки Адайдон – или, точнее будет теперь уже сказать, на восточном берегу Зарамагского водохранилища, – нам удалось сделать новое интереснейшее открытие, которого абсолютно никто из нас не ждал. Оказалось, что ушедший под воду Адайдонский кобанский могильник – одна из археологических жемчужин Зарамага, о раскопках которого на протяжении последних лет регулярно писала и «СО», – продолжается и на этом, противоположном склоне Зарамагской котловины! Такого подарка судьбы мы даже и предположить там не могли. Во-первых, потому, что сам склон этот – крутой, неудобный и труднодоступный. А во-вторых, известно, что психологией древних река рассматривалась как своеобразная естественная граница между «миром мертвых» и «миром живых». И поэтому, как правило – в том числе, и у нас, в Осетии – древние поселения и кладбища-некрополи, где погребали своих усопших жители этих поселений, почти всегда рекой четко разделяются, –рассказывает начальник Зарамагского отряда археологической экспедиции института, один из первооткрывателей Адайдона Хасан Чшиев. – Шурфы на этом склоне мы решили заложить просто, как говорится, для очистки совести. Каково же было наше изумление, когда в первом же из них пошли находки, полностью аналогичные материалам из первых двух древних ярусов Адайдонского кобанского могильника! И уже появилась гипотеза: может быть, как раз именно на этом, восточном берегу реки Адайдон и было заложено когда-то кобанскими первопоселенцами Зарамага родовое кладбище – а уже потом, когда там со временем стало не хватать места для захоронений, некрополь пришлось перенести за реку… … А датировка этих ярусов, напомним – конец 15-го – 13-е столетие до нашей эры. Эпоха, когда до легендарной даты рождения Гомера оставалось еще добрых 500-700 лет, а, скажем, до походов Александра Македонского – 9-11 веков… В подземных каменных гробницах Адайдонского могильника на восточном берегу водохранилища, в которых погребали своих мертвых древние кобанцы, тоже было обнаружено немало интересных находок: фрагменты бронзового оружия, керамика, украшения тонкой работы – булавки, браслеты… В том числе, очень необычная по «дизайну» бронзовая булавка, навершие которой, размером с большое блюдце (представь, читатель, как «авангардно» смотрелся бы сегодня заколотый такой булавкой кобанский плащ!), украшает чеканный орнамент в виде трех спиралей-волют. Такие булавки известны по раскопкам конца XIX века – в частности, из материалов кобанских могильников Кумбулта и Фаскау в Дигории. Но для Зарамага подобная находка – первая. Шедевры кобанских оружейников и ювелиров, найденные в погребениях Западного и Восточного Адайдона, были представлены Институтом истории и археологии РСО–А при СОГУ и на выставке «Культура Осетии», которая прошла в ноябре 2009 года в Москве в рамках Дня республики в Совете Федерации. И интерес к этой части ее экспозиции был, по впечатлениям Хасана Чшиева, в столице России просто огромный. А уникальность и этих находок, и самого места кобанской культуры в истории кавказской и мировой цивилизации отдельно подчеркнул в своем докладе председатель Совета Федерации Федерального собрания России Сергей Миронов. – Существенным итогом ушедшего, 2009 года я считаю и еще одно. Институту удалось, наконец, документально доказать, что на Адайдонском могильнике действительно остались недоисследованные нами в ходе спасательных раскопок площади, затопленные теперь водами Зарамагского водохранилища. На основании представленного нами в Москве обширного фактологического материала столичным Институтом археологии Российской академии наук была, по заданию Министерства культуры РФ, создана специальная комиссия, которая полностью подтвердила это в ходе детальной экспертизы. Всего в течение сезона 2007-2008 годов нами были «освоены» почти 6 тысяч квадратных метров площади этого уникального памятника. Еще около 20-25% его мы, к сожалению, спасти так и не успели – но при этом нам долго не удавалось доказать, что эти неисследованные площади существуют на самом деле, – подчеркнул в беседе с корреспондентом «СО» Хасан Чшиев.– Но я не теряю надежды, что со временем их все-таки удастся «докопать», если в процессе «обкатки» работы гидроэлектростанции из ложа водохранилища будет периодически спускаться вода… И еще. Хочется выразить самую искреннюю благодарность и всем сотрудникам нашего института, и всем нашим рабочим – особенно из поселка Мизур, – которые во время сезона 2007 и 2008 годов самоотверженно работали на спасательных раскопках в Адайдоне. В режиме постоянного аврала, при тяжелейших погодных условиях, вплоть до ноября-декабря месяца – в буквальном смысле слова не щадя себя, чтобы спасти это наше бесценное историческое наследие для Осетии, для ее науки, для ее будущих поколений… … Велось в полевом сезоне-2009 этим отрядом археологической экспедиции института, кроме того и исследование поселения кобанской эпохи, тоже открытого в Зарамагской котловине. А также – средневекового поселения XIV- XV веков, обнаруженного археологами в районе Мамисонского ущелья. Того самого, где республика наметила на ближайшие годы масштабное строительство одного из самых крупных и современных на Юге России курортно-рекреационных комплексов. А между тем, историко-археологическая экспертиза района этого будущего строительства все еще не проведена… И, как подчеркивают представители руководства и ведущие специалисты Института истории и археологии РСО–А при СОГУ, это – тоже проблема, с решением которой следует поторопиться. Чтобы потом республика с этим не опоздала – и чтобы, если обнаружатся на территории будущего комплекса «Мамисон» новые памятники древней истории Осетии, не повторилось здесь ошибок того же Зарамага… И здесь, «под занавес», никак нельзя не сказать еще об одной острейшей для Осетии проблеме – проблеме финансирования спасательных археологических раскопок в нашей республике. Оставляющего, увы, желать много и много лучшего… Ведь, как с горечью отметил по ходу нашего разговора Назим Гиджрати, реальная «подпитка» проектов Института истории и археологии РСО–А при СОГУ, находящегося на балансе республиканского бюджета, год от года сокращается, как бальзаковская шагреневая кожа. В какой-то мере помогают ему держаться на плаву и переживать сложные кризисные времена международные гранты, но они – все-таки, разумеется, здесь не панацея… А средняя планка зарплаты у сотрудников института, ученых и лаборантов, проводящих значительную часть года в «поле», кстати, сегодня не дотягивает даже до 5 тысяч рублей...
«ДВИГАТЬ» БОЛЬШУЮ НАУКУ на такую, с позволения сказать, зарплату действительно могут только люди, преданные любимому делу до одержимости и фанатизма. Люди, которым «не все равно», что будет завтра и послезавтра с бесценным историческим наследием их родного народа. Наследием предков, судьба которого напрямую зависит от нас, потомков... Е. КОВАЛЕНКО |