поиск в интернете
расширенный поиск
Иу лæг – æфсад у, дыууæ – уæлахиз. Сделать стартовойНаписать письмо Добавить в избранное
 
Регистрация   Забыли пароль?
  Главная Библиотека Регистрация Добавить новость Новое на сайте Статистика Форум Контакты О сайте
 
  Навигация
Авторские статьи
Общество
Литература
Осетинские сказки
Музыка
Фото
Видео
  Книги
История Осетии
История Алан
Аристократия Алан
История Южной Осетии
Исторический атлас
Осетинский аул
Традиции и обычаи
Три Слезы Бога
Религиозное мировоззрение
Фамилии и имена
Песни далеких лет
Нарты-Арии
Ир-Ас-Аланское Единобожие
Ингушско-Осетинские
Ирон æгъдæуттæ
  Интересные материалы
Древность
Скифы
Сарматы
Аланы
Новая История
Современность
Личности
Гербы и Флаги
  Духовный мир
Святые места
Древние учения
Нартский эпос
Культура
Религия
Теософия и теология
  Строим РЮО 
Политика
Религия
Ир-асский язык
Образование
Искусство
Экономика
  Реклама
 
 
От «Гурджистанского валийства» к созданию страны «Грузия»
Автор: 00mN1ck / 30 июля 2007 / Категория: Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отн.
Ираклий II завещал престол Георгию - сыну от первой жены, несмотря на то, что сын был тяжело болен, - страдал патологи­ческим чревоугодием. Но для царя важнее была приверженность Георгия к его политическим позициям - в первую очередь ориен­тации на присоединение к России. Вдова Ираклия II, вторая же­на царя, и ее сыновья, претендуя на власть, были сторонниками сохранения Картли-Кахетии в составе Персидского государства. Только внешне мог выглядеть банальным политический раскол, происшедший в семье Ираклия II. На самом деле он рельефно отражал наличие в Восточной Грузии двух идеологий - тавадской, по своему социальному существу устойчиво сложившейся на жестких принципах восточного деспотизма, и «христианско-гуманистической», признававшей строгую систему господства и подчинения, но придерживавшейся религиозного принципа «не убий». Ираклий II, ведший острую борьбу с выращенной персид­ским двором тавадской грузинской верхушкой, отражал идеоло­гию православной церкви, видя в ней одно из средств освобож­дения страны. На ней же основывалась его российская полити­ческая ориентация. Борьба двух идеологий после смерти Ирак­лия II приняла широкие масштабы. Георгий XII лишь формально олицетворял царскую власть. Но и этого было достаточно, чтобы его положительный образ вошел в историю Грузии. Он был настойчив в присоединении ослабленного княжества к России, подготовил проект такого присоединения и отправил в Петер­бург свою депутацию. Павел I подписал договор о вхождении Картли-Кахетинского царства в Россию. Но Георгий XII, не дождавшись возвращения своих посланников, в 1800 году скоропос­тижно скончался. Смерть фактически последнего представителя Багратидов, возглавлявшего сравнительно небольшое феодаль­ное образование в Закавказье, и политический хаос, наступив­ший в крае, окончательно привели страну к экономической и со­циальной деградации. По оценке известного в XIX веке грузин­ского поэта и общественного деятеля А.Г. Чавчавадзе, "Грузия тогда была подобно изнуренному больному, который едва в си­лах объяснить слабость своего состояния». В этот период осо­бенно острым становилось противостояние двух политических группировок, определившихся еще при Ираклии II. Одну из них возглавлял царевич Давид, сын Георгия XII, считавшийся наибо­лее законным наследником престола, другую - царевич Юлон, сводный брат умершего царя. Преимущество царевича Давида, ориентировавшегося на Россию, заключалось в формальной стороне - у него, казалось, было больше прав на престол, одна­ко он не имел реальной социальной опоры. Царевич Юлон имел поддержку как со стороны феодальной знати, так и Тегерана, рассматривавшего его как законного назначенца шахского пра­вительства. Следует напомнить об одном очень важном для пер­сидского шаха обстоятельстве: выход Bocточной Грузии из пра­вовой сферы (юрисдикции) Персии делал нелегитимным заня­тие шахского престола, кем бы то ни было, поскольку - согласно закону - при отсутствии хотя бы одного вассала на коронации наследник шаха оставался ханом, но не мог стать полноправным шахом. По этой причине, как в свое время для Ага-Мухаммед-ха­на, так и для Фетх-Али-хана, исполнявшего обязанности шаха с 1798 года, борьба за Восточную Грузию являлась одновременно отстаиванием законности шахского титула. Этим во многом объяснялась та высокая активность Фетх-Али-хана в Грузии, с которой он противостоял России в Закавказье. Подписанный Павлом I проект о присоединении Картли-Кахетинского княжест­ва, сохранявшего в нем царя - вассала персидского шаха, и от­сутствие международных правовых актов, которые бы отменяли исторически сложившийся в Восточной Грузии сюзеренитет Персии, создавали для грузинского княжества уникальное поли­тико-правовое положение. В Петербурге хорошо понимали, сколь нелегитимен был договор о присоединении Восточной Грузии к России, заключенный между Павлом I и Георгием XII. Распавшаяся семья Ираклия II в своем большинстве, так же как тавады, не признавала права царевича Давида на престол. Как наиболее «законные» в сложившейся ситуации рассматривались требования персидского шаха, ставившего вопрос о территори­альной принадлежности Восточной Грузии Персидскому госу­дарству. Столь высокая степень политико-правовой неопреде­ленности, в которой на грани двух веков оказалось Картли-Кахетинское княжество - историческое ядро Грузии, явно лишала страну видимых исторических перспектив. Собственно о них, ис­торических перспективах, не очень заботились ни княжеский двор, ни феодальная знать. Разыгравшаяся в семье Багратидов свара, эгоцентризм тавадов, смешанный с особого рода нацио­нальной фанаберией, оставались главными причинами полити­ческого хаоса, в котором находилось Картли-Кахетинское кня­жество. Что касается Петербурга и Тегерана, то Георгиевским трактатом 1783 года и договором, состоявшимся между Павлом I и Георгием XII, Россия настолько далеко зашла в грузинском вопросе, что отступление в любом его виде было бы похоже на то, что Картли-Кахетинское княжество - кость, брошенная разъя­ренной Персии. Стоит подчеркнуть и другое. На фоне крупных внутренних и европейских проблем, стоявших перед Россией в начале XIX века, вопрос о судьбе грузинского княжества никак не мог относиться к сколько-нибудь значимым для Петербурга. Несмотря на это, Александр I свою государственную деятель­ность начинал с разрешения грузинской проблемы. При этом император, учитывая опасность, нависшую над Восточной Гру­зией, исходил из необходимости защиты, прежде всего, правос­лавия, являвшегося духовной основой Российской государ­ственности. В действиях Александра !, связанных с кардиналь­ным решением грузинского вопроса, не было ни спешки, ни по­литической суеты, тем более «лицемерия», о котором иногда пишут грузинские историки. В основе решения проблемы при­соединения Грузии к России был положен все тот же манифест, составленный Георгием XII и Павлом I. Главным, однако, был воп­рос о судьбе царского престола в Картли-Кахетии, подвергав­шийся тщательному обсуждению. Александр I передал его на рассмотрение Непременного Совета, на котором после первого обсуждения была создана Комиссия во главе с генералом К.Ф. Кноррингом. Детально ознакомившись на месте с положе­нием, создавшимся в Восточной Грузии, Комиссия представила Непременному Совету доклад о Грузии. Такой же доклад был по­лучен императором. На его основе состоялось второе обсужде­ние грузинского вопроса на Непременном Совете, на котором был сделан вывод о том, что Грузии угрожают не только геноцид со стороны Персии и междоусобицы тавадской знати, но и царс­кий дом, охваченный династическими распрями. Но была еще одна важная политическая ситуация, влиявшая на решение судьбы царского престола, - это персидский сюзеренитет, к которому тесно был привязан Картли-Кахетинский царь. Сохранение царс­кого дома, в котором наметился перевес сторонников проперси-дской ориентации, значительно повышало правомерность при­тязаний Персии в Восточной Грузии. Правовое и фактическое присутствие Персии в Картли-Кахетинском княжестве ставило перед Россией вопрос не только о ликвидации царского престола, но и принципиально новом решении грузинской проблемы. Оно требовало от России объявления Восточной Грузии неотъемле­мой частью Российской империи, и только это предоставляло ей право на вооруженную защиту народа, которому Персия угрожа­ла физическим уничтожением. В том, собственно, и заключалась необычность присоединения Картли-Кахетинского княжества, чго Россия, объявляя Восточную Грузию своей государственной территорией и вводя на ней губернскую администрацию, брала на себя в отношении этой территории особые обязательства. К числу таких обязательств следовало отнести содействие России в восстановлении «древних границ» Грузии. Сложность, однако, заключалась в том, что никто толком не мог указать на эти грани­цы и тем более на правовое положение, согласно которому бы происходило возвращение «грузинских территорий». Естествен­но, обеими сторонами условие о восстановлении «древних гра­ниц», записанное еще в проекте «Манифеста» Георгия XII, пони­малось как предоставление России права на объединение сред­ствами войны всех бывших Картвельских земель, присоединяя, таким образом, к Картли-Кахетинскому княжеству не только ранее потерянные им территории, но и весьма спорные. По существу, обязательством о восстановлении «древних границ» Россия брала на себя обязанность из одного грузинского княжества - Картли-Кахетинского создать новую на Кавказе страну под наз­ванием «Грузия». В своей политике в Закавказье Петербург твердо придерживался четкого выполнения своих обещаний.

Манифест о присоединении Картли-Кахетии к России, подпи­санный Александром I, вызвал в Грузии всеобщее ликование, поскольку, по словам И.Г. Чавчавадзе, выдающегося обществен­ного деятеля и писателя, «наступало новое время, время покоя и безопасной жизни для обескровленной и распятой на кресте Грузии». Однако о вечных ценностях - безопасности народа, создании единой страны, сохранении своей духовной культуры, о которых писал И.Г. Чавчавадзе, меньше всего думали тавады и сонм грузинских престолонаследников, с молоком матери впи­тавших варварские формы персидской мизантропии. Кровавый геноцид Ага-Мухаммед-хана и угроза физического уничтожения грузин Фетх-Али-ханом здесь рассматривались как рядовые со­бытия. Во главу угла - в числе принципов шахской мизантропи­ческой идеологии - наряду с жесткой системой деспотизма гру­зинская знать ставила власть и собственность. В Петербурге достаточно полно были осведомлены об особом пристрастии грузинской знати к лихоимству, и не случайно в Манифесте о присоединении Грузии к России подчеркивалось, что «все пода­ти с земли вашей» будут направлены в пользу самой Грузии, «каждый пребудет при преимуществах состояния своего... при собственности своей неприкосновенно», «царевичи сохранят уделы свои...». Но российское правительство, гарантировавшее грузинской знати феодальную собственность и привилегии, од­новременно лишало ее традиционной для нее идеологии вос­точного деспотизма, в которой ненависть к зависимому челове­ку, насилие и жестокости над ним рассматривались как естест­венные средства усиления своей власти и увеличения собствен­ности. Тавадов и царевичей не устраивал последний абзац рос­сийского Манифеста о присоединении Грузии, суть которого заключалась в следующем: «Наконец, да познаете и вы (грузи­ны - М. Б.) цену доброго правления, да водворится между вами мир, правосудие, уверенность как личная, так и имущественная, да пресекутся самоуправство и лютые истязания, да обратится каждый к лучшим пользам своим и общественным, свободно и невозбранно упражняясь в земледелии, промыслах, торговле, рукоделии, под сенью законов всех, равно покровительствую­щих". К такому уровню государственной жизни, предлагавше­муся Петербургом, Грузия явно не была подготовлена. Поиски привычных форм политического быта, исторически сложивше­гося здесь благодаря иноземному господству, привели боль­шую часть тавадов и царевичей к шахскому двору. Царевичи Юлон, Александр, Парнаоз и грузинская аристократия укрылись под сенью Фетх-Али-хана. Отторжение российского императо­ра, спасавшего грузин от «конечной гибели» и обещавшего «доброе управление», и появление представителей грузинской знати при дворе шаха, публично сулившего грузинскому народу физическое уничтожение, не было ни парадоксом, ни феноме­ном, вызванными экстраординарными историческими обстоя­тельствами. Это было проявлением всего-навсего повседнев­ной данности, в которой все измерялось количеством собствен­ности, и господствовавшей идеологической системы, ничего об­щего не имевшей с нравственностью христианского православия.

Заняв Тифлис, Петербург столкнулся, с одной стороны, с ли­кованием народа, салютовавшего присоединению к России, с другой - с воинствующей оппозицией, требовавшей денонсации всех договоров между Россией и Грузией и угрожавшей огром­ной империи войной. В складывавшейся сложной обстановке, похожей больше на необычный политический маскарад, Россия начинала в Грузии совершать самые крупные и непоправимые ошибки, когда-либо отмеченные в ее политике на Кавказе. Одна из них - объявление Тифлиса не только губернским центром, но фактически главным городом всего Кавказа. Тем самым рос­сийская администрация, как военная, так и гражданская, вынуж­денная заигрывать с бывшими вассалами Персии, становилась доступной для местной знати, а иногда и управляемой ею. Не случайно среди первых были решения об отмене введенных в свое время Ираклием II ограничений феодальных прав тавадов. Губернские власти в Тифлисе образовали так называемое «Вер­ховное грузинское правительство», состоявшее главным обра­зом из представителей свергнутой царской семьи и тавадов, придерживавшихся российской политической ориентации. Оно занималось в основном расширением феодальных привилегий знати, распределением земельной собственности и установле­нием новой феодальной податной системы. Решения Грузинско­го правительства рассматривались губернатором и, как прави­ло, им утверждались. Благодаря присоединению Восточной Гру­зии к России местная феодальная знать получила мощную госу­дарственную поддержку, с помощью которой не только подчиня­ла себе новые массы населения, но и стремилась к территори­альному расширению своего господства. Основным направле­нием феодальной экспансии явилась Осетия, в особенности ее южные районы, сопредельные с Грузией. Начало вооруженному вторжению в Южную Осетию с целью установления в ней фео­дального господства было положено Верховным грузинским правительством, состоявшим исключительно из представителей знати. В 1802 году оно обвинило осетин в разбойных нападени­ях на грузинские села и потребовало от российских властей в Тифлисе карательных мер в отношении Южной Осетии. Положе­ние последней осложнялось тем, что в тот момент по Южной Осетии, протестовавшей в связи с восстановлением в некото­рых ее селах феодальных прав грузинских князей Эристави и Мачабели, разъезжал царевич Юлон, сын Ираклия II, клеврет персидского шаха, и призывал местное население к войне про­тив России. Об этом доносил российскому командованию ге­нерал-майор Лазарев, хорошо знавший о политической дея­тельности царевича Юлона и о неповиновении южных осетин грузинским князьям. Зимой 1802 года подполковник Симонович с воинским отрядом вступил в Южную Осетию и достиг цент­ральных районов Осетинских обществ. Появление значительно­го вооруженного отряда российских войск, ставившего перед собой карательные задачи, не вызвало в Осетии военного конф­ликта. Позже, вспоминая об этой экспедиции, граф И.Ф. Паскевич отмечал, что русских солдат осетины встречали как своих из­бавителей, но, по оценке графа, «когда осетины увидели, что русские начали отдавать их на произвол помещиков», «привя­занность их к русским заметно уменьшилась».

Мирным исходом карательной экспедиции Симоновича в Осетии остались недовольны грузинские тавады. Тот же генерал Лазарев сообщал своему командованию, что «из князей и дво­рян здешних (грузинских - М. Б.) осталось усердствующими России самая малая часть». Летом 1802 года грузинские тавады объединились в политическую фронду. Они провозгласили сво­им царем Юлона, тесно связанного с персидским шахом. Однов­ременно присягнули Александру I, которому отводилась роль верховного сюзерена. 69 тавадов обратились к императору с просьбой о сохранении в Грузии царя из дома Багратидов. Гру­зинская знать, фрондировавшая с Россией, хорошо понимала, что восстановление грузинского царского престола и избрание на него царевича Юлона - это не что иное, как признание за Пер­сией ее права на владение Восточной Грузией. Не исключено, что грузинские тавады, приносившие интересы своей страны в жертву собственным утилитарным выгодам, действовали вмес­те с Юлоном во взаимодействии с шахским правительством. Во всяком случае, как только царевич Юлон был избран правителем Грузии, его первым поздравил Фетх-Али-хан, подчеркнувший при этом, что Грузия «есть часть самодержавного иранского вла­детеля владений». Что же до присяги по поводу признания Алек­сандра I «верховным сюзереном» Грузии, то в череде политических акций это являлось всего лишь формальностью, к которой прибегли тавады; они же направили в Восточную Осетию, по ко­торой пролегает Военно-Грузинская дорога, царевича Вахтанга, чтобы с помощью осетин перекрыть единственную коммуника­цию, связывавшую Россию с Грузией. Другие царевичи - Юлон, Парнаоз и Александр и с ними многие грузинские князья пыта­лись в Южной Осетии спровоцировать местное население к ан­тироссийским выступлениям.

В условиях, когда абсолютное большинство политической элиты Грузии настаивало на возвращении своей страны в лоно персидского государства, самым выгодным для Петербурга ре­шением, несомненно, могло бы явиться дезавуирование мани­феста 1801 года о присоединении Грузии к России и отстране­ние до лучших времен от грузинской проблемы. Было слишком очевидно, что российская политика, основанная на идее спасе­ния единоверной Грузии, кроме международных осложнений и тяжелых затяжных войн, никаких иных результатов для Петер­бурга иметь не будет. Ясно было и другое: несмотря на принад­лежность России и Грузии к одной и той же религиозной конфес­сии, в грузинском феодальном обществе господствовавшей идеологией являлся восточный деспотизм. Он представлял со­бой не только следствие длительного процесса формирования восточно-грузинского общества в составе шахской Персии, но и одинаковой с Персией социальной организации феодализма; как и в Персии, в Грузии сохранялся общинный быт, при котором феодальная собственность на землю создавалась не благодаря внутреннему социальному генезису, а посредством наделения отдельной семьи, рода во временное пользование землей. По­добная модель феодализма порождала тиранию как глубоко консервативную форму государственности и идеологических ус­тановок. В довольно короткое время, какое Грузия находилась в составе России, обнаружилось несходство грузинского общест­ва с православно-духовным миром России, и набирала силу нос­тальгическая тяга тавадов к идеологическим ценностям, прису­щим восточному деспотизму.

Лихоимствующая знать, слишком занятая повседневностью, обычно, обладает короткой памятью. Ее заботит собственное будущее, и она отстраняется от народа и судьбы своей страны. Многочисленная семья Багратидов и грузинские тавады за ко­роткое время успели забыть, как Ага-Мухаммед-хан устроил в Грузии кровавую расправу - то, как на мосту через Куру отсекали головы обнаженных грузин... Их не пугали и новые угрозы пер­сидского шаха Фетх-Али-хана. Летом 1802 года, после ареста российскими властями царевича Вахтанга, 40 грузинских тавадов во главе с царевичем Александром и Теймуразом бежали в Пер­сию, чтобы начать тотальную войну с «единоверной» Россией.

"Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений" М.М. Блиев. 2006г.

при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
  Информация

Идея герба производна из идеологии Нартиады: высшая сфера УÆЛÆ представляет мировой разум МОН самой чашей уацамонгæ. Сама чаша и есть воплощение идеи перехода от разума МОН к его информационному выражению – к вести УАЦ. Далее...

  Опрос
Отдельный сайт
В разделе на этом сайте
В разделе на этом сайте с другим дизайном
На поддомене с другим дизайном


  Популярное
  Архив
Февраль 2022 (1)
Ноябрь 2021 (2)
Сентябрь 2021 (1)
Июль 2021 (1)
Май 2021 (2)
Апрель 2021 (1)
  Друзья

Патриоты Осетии

Осетия и Осетины

ИА ОСинформ

Ирон Фæндаг

Ирон Адæм

Ацæтæ

Список партнеров

  Реклама
 
 
  © 2006—2022 iratta.com — история и культура Осетии
все права защищены
Рейтинг@Mail.ru