Главная > Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отн. > Южная Осетия накануне реформы

Южная Осетия накануне реформы


10 августа 2007. Разместил: 00mN1ck
В начале 50-х гг. XIX в. в югоосетинских обществах наблюдался некоторый спад освободительного движения. Он не был связан с указом Николая I, от которого осетины ожидали главного - освобождения Южной Осетии от грузинских феодалов как от чуже­странцев. Сказалось другое - ослабление лидировавшей части освободительного движения, а также разрушение хозяйствен­ной жизни, ставшее результатом карательной экспедиции 1850 года. Напомним, что грузинские отряды военные действия вели во всех жизненно важных районах Южной Осетии, а не только во «владениях» князей Мачабеловых, как об этом доносил Андрони­ков. После погрома значительное время местные жители, во время боев бежавшие в горы, опасались возвращаться в свои села из-за продолжавшихся арестов и насилий, чинимых грузин­скими отрядами. Властям удалось завербовать шестерых осетин, участвовавших в движении сопротивления, но согласившихся выдать главных лидеров освободительной борьбы. Благодаря им аресты шли адресно и ежедневно. В течение короткого времени было арестовано 47 человек, возглавлявших в разных селах си­лы сопротивления. Судя по арестованным, география участни­ков вооруженной борьбы с грузинскими отрядами была широкой - встречались среди задержанных и лица из Северной Осетии; из Архонской станицы Северной Осетии были доставлены в Тиф­лисскую тюрьму три осетинские семьи. Два организатора соп­ротивления - Реваз Басиев и Чичо Демеев были арестованы как «главные зачинщики восстания» и приговорены сначала к смерт­ной казни, а затем, когда наместник изменил наказание, к ссылке «бессрочно» на «каторжные работы». Судили арестованных не только за вооруженное сопротивление грузинским отрядам, но и по подозрению. Так, крестьянин Додошвили, задержанный по подозрению в убийстве князя Эристави, был осужден на два года тюремного заключения, несмотря на то, что судне смог доказать его причастность к убийству. Представители Томаевых, участво­вавшие в боях за Рокский перевал, ушли в горы с намерением продолжать борьбу. По устным преданиям, Махамат Томаев охо­тился на чиновников, издевавшихся над местным населением. Его боялись и днем, и ночью. Он был признан «главным виновни­ком происшедших в 1850 году в Осетии бунта и беспорядков».

Осенью 1850 года Томаевы - Махамат, Тасолтан, Ибака, Чобака обратились к Воронцову с «Прошением», в котором объясня­ли причины своей вооруженной борьбы с князьями Мачабеловыми. Ссылаясь на свое дворянское происхождение, а также на роль в распространении в Осетии православного христианства, они указывали, что в свое время покорились состоять «во всем в повиновении» только «одному русскому правительству». Между тем, - жаловались они, - «не знаем, с какого поводу» дворяне Мачабеловы «начали требовать от нас подати, но мы, как имев­шие такое же происхождение, как эта фамилия, отказались от платежа податей». Феодальные притязания грузинских дворян Томаевы приняли за оскорбление и заявляли: «... мы никогда не решимся платить им подати, да не за что, и нет таких пра­вил»... В этом аргументе - «нет таких правил» - особенно ясно просматривалась чуждость для осетинского феодального общества господствовавшей в Грузии социальной системы с ее агрессивными устремлениями. Отсюда, собственно, происте­кала столь явная несовместимость двух разных общественных субстанций и социальное отторжение грузинского феодализ­ма. Не стоит, однако, воспринимать, что югоосетинским обще­ствам не был знаком феодализм или же им была неизвестна госу­дарственная система господства и подчинения; в грузинской ис­ториографии в тех редких случаях, когда авторы касаются проблем истории Осетии, нарочито подчеркивается отсталость общественных отношений у осетин. В этой связи продолжим цитирование Томаевых, имевших свое собственное мнение о варварстве. Обращаясь к наместнику Воронцову, навязывавше­му осетинским обществам не разделявшиеся, в принципе, им самим устои грузинского феодализма, Томаевы подчеркивали: «... если угодно будет возложить на нас подать русским прави­тельством, то мы во всякое время готовы на то, даже до послед­ней капли крови, но только не фамилии Мачабеловых». Подоб­ные заявления были не редкостью не только со стороны осетин­ской знати, но и крестьян. У Томаевых, писавших о военных со­бытиях на Рокском перевале, где действовал русский отряд Зо­лотарева, была своя политическая оценка. «Через несколько же времени был направлен на нас отряд, и мы, полагая, что таковой отряд направлен на нас никем другим, а Мачабеловыми, приня­ли на себя смелость в защищение себя произвесть выстрелы». Просьба Томаевых к российским властям сводилась к двум пунк­там - помилование и разрешение на переселение из Южной Осетии в Куртатинское ущелье, расположенное в Северной Осе­тии. Воронцов, придававший важное значение Рокскому перева­лу, не возражал против такого переселения. На «милость» наме­стника не мог рассчитывать Махамат Томаев - слишком легендарным он стал после событий 1850 года. Ему, как прапорщику русской армии, грозил военный трибунал. К тому же он являлся главой освободительного движения, наиболее последователь­ным борцом против грузинской агрессии и феодального за­силья. После поражения 1850 года Махамат Томаев перебрался из Рачинского ущелья в Дигорское общество, расположенное в Северной Осетии. Здесь он находился около трех месяцев, за­тем, опасаясь ареста, перешел в Чечню, входившую тогда в има­мат Шамиля. Чеченские мюриды требовали от него отказаться от христианства и принять ислам. Не согласившись на перемену религии, Махамат со своими товарищами вернулся в Южную Осетию, в районе Рукского перевала жил в лесу. Вскоре он добровольно вышел из укрытия и явился к полковнику Казбеку, на­чальнику Горского участка, сдавшему его властям. Как руководи­тель освободительного движения, он решением суда был приз­нан «главным виновником» восстания. Сам Махамат Томаев признавал себя «виновником» и свое «преступление» объяснял так: «... увлекся в это преступление по просьбе всех осетин защищать их». Его судили вначале в Тифлисе, а затем во Владикав­казе; согласно судебному решению от 27 октября 1851 года он был сослан в Тамбовскую губернию.

Организовав вместе с генералом Андрониковым одну из зна­чительных вооруженных провокаций, Воронцов в угоду грузинс­ким тавадам учинил жестокую расправу над «бунтовщиками Осетии». Беззаконие, творившееся им в осетинских обществах, впрочем, не только в осетинских, входило в его политическую философию, которую он утвердил на Кавказе. По собственному признанию Воронцова, «если бы здесь {на Кавказе - М. Б.) было нужно исполнение закона, то государь не меня бы прислал сюда, а свод законов». Аресты и суды, охота на участников движения сопротивления имели у наместника четкую направленность. Не состоявшуюся раздачу грузинским дворянам югоосетинских зе­мель Воронцов как бы пытался восполнить в угоду тавадам мас­совыми наказаниями осетин. Стоит обратить внимание на то, что после событий 1850 года, в особенности после проигрыша дела Мачабеловых, наместник действовал в Южной Осетии од­ними силовыми методами. Одновременно усилились его «поли­тические игры» с грузинской знатью. В роскошном дворце в центре Тифлиса, где жил Воронцов, участились приемы, устраи­вавшиеся для грузинских тавадов. Приемы, как правило, не об­ходились без взаимных восторгов и откровенной лести. На од­ном из этих приемов Воронцов сделал важное заявление, раск­рывавшее квинтэссенцию его политического кредо. «Эта ма­ленькая Грузия, - говорил он, - станет со временем самым прекрасным, самым прочным золотым шитьем на многоцветной тка­ни великой России». Так публично грузинской общественности внушалась идея исключительности Грузии и грузинского народа. Конечно же, Воронцов не был основоположником этой понра­вившейся ему идеологии, но за ним следует признать выдаю­щийся вклад в ее развитие. Наместник не случайно озвучил идею о процветании и «золотом шитье» - Грузия его времени по сравнению с той, которую можно было наблюдать накануне ее присоединения к России, становилась страной вполне благопо­лучной. Понимало ли грузинское дворянство, которое больше всего пользовалось благами не только России, но и Кавказа, свое особое положение в Российской империи? - Несомненно! В одном из своих заявлений грузинские дворяне середины XIX века отмечали: «... Не проходит дня, чтобы каждый из нас не ви­дел доказательства высокой об нас попечительности русского нашего государя; не проходит дня, чтобы для благосостояния нашего не проливалась кровь русских»... Насаждаемая рос­сийскими главнокомандующими и главноуправляющими, а позже - наместниками, восседавшими в Тифлисе, идеология исключительности выращивала в Грузии сословие, паразитиро­вавшее на живом теле грузинского и осетинского крестьянства, консервировавшее восточные методы деспотизма, ксенофобии и политического цинизма.

В начале наших очерков мы привели описанный в рассказе Сека Гадиева случай, как грузинский эристав заставлял осетинс­кую женщину-мать вскармливать грудью щенка. В одном из документов 1853 года, извлеченных осетинским историком И.Н. Цховребовым в историческом архиве Грузии, содержится свидетельство о том, как пятеро мужчин из Южной Осетии в 1849 году отправились в Тифлис, чтобы повидаться со своими женами, находившимися здесь у богатых грузинских дворян в роли женщин-кормилиц. Не делая глубоких выводов, можно, од­нако, сказать, что этот факт вполне отражает положение, в кото­ром Южная Осетия оказалась в середине XIX века. Дискримина­ция, приведшая осетинских женщин в Тифлис, выражалась не только в том, какие виды работ приходилось женщинам-осетин­кам выполнять, чтобы спастись от нищеты. Она происходила и из национальной принадлежности. Те же приехавшие к женщинам мужья-осетины, считавшиеся крестьянами князя Георгия Эристави, были арестованы, обвинены в мелкой краже и судимы -каждого из них наказали 50 ударами. Осетинам не разрешалось ездить не только в Тифлис, но и в Гори, хотя Осетинский округ от­носился к Горийскому уезду.

В то же время российские администраторы и грузинские дво­ряне смотрели на Южную Осетию как на беззащитную окраину Осетии и пользовались ею, как «заблудшим краем», в любых ви­дах. Традиционно грузинские тавады стремились поживиться продуктами земледелия, скотоводства и скромными денежными средствами Южной Осетии.

"Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений" М.М. Блиев. 2006г.

при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна

Вернуться назад
Рейтинг@Mail.ru