И. Н. Цаллагова,
нс СОИГСИ им. В.И.Абаева
Лексический состав существительных, выполняющих в загадках функцию кодовых обозначений, впервые стал объектом изучения в работе З.М.Волоцкой, она предложила опыт классификации лексем, использующихся в болгарских загадках в функции кодовых обозначений или вторичных номинаций, мы же намерены использовать данный опыт в отношении лексики осетинских загадок [1, 187-204].
В данной статье перед нами стоит задача описания и классификации лексического состава имен, называющих загаданный денотат, а именно, переименование загаданного денотата и его частей, а также установление смысловых соответствий между первичной и вторичной номинациями загаданного денотата. Все имена подразделяются на два множества лексем: 1) словарных или первичных номинаций загаданных денотатов, выступающих в отгадке (X множество) и 2) кодовых или вторичных номинаций загаданных денотатов, выступающих в образной части загадки (К множество).
При употреблении лексемы в функции кода происходит абстрагирование, отвлечение от всей совокупности признаков собственного денотата и подчеркивание, акцентирование лишь одного из признаков, а именно того, который объединяет собственный денотат и кодируемый. Обусловленность выбора вторичной номинации для скрытого денотата связана со способностями человеческого мышления связывать разные предметы и явления из окружающего мира, усматривать их подобие, выделять общий объединяющий их признак.
Двойная отнесенность лексем-кодов, одновременное обозначение ими скрытого и явного денотатов обуславливает построение для них двух независимых классификаций, соответствующих каждая одному из двух аспектов исследования лексем, используемых как в прямом значении, так и в функции кода. В соответствии первому аспекту исследования множество лексем К (кодов) исследуется и классифицируется как система в себе, в соответствии с собственным денотативным значением. При этом аспекте исследования на множество лексем-кодов накладывается та же классификационная сетка, что и множество лексем X, а именно: подразделение первого уровня производится по параметрам естественности/искусственности обозначаемого данной лексемой денотата в «своем»/«чужом» пространстве; подразделение второго уровня проводится по тематическому критерию. Применение единообразных параметров классификации к множествам лексем X и К показало, что множество лексем К распределяется по таким же семантическим классам, что и множество X, различие между ними состоит в конкретном наполнении каждого отдельного семантического класса, а не в составе классов [1, 193].
Исследования множества К составляющие его лексемы, при втором аспекте, рассматриваются не как система в себе и для себя, а как единицы предназначенные для обозначения скрытых денотатов, т.е. замещения в образной части загадки лексем множества X. Основу классификации, при таком подходе, составляет не собственное денотативное значение лексем, а их способность обозначать другой, скрытый денотат, называя его признаки.
Атрибутивный подход к множеству лексем К показывает нам, что лексемы сугъзӕринӕ (золото), ӕвзестӕ (серебро) обозначают предметы схожие с ними по цветовому признаку, утрачивая при этом свое главное значение «быть металлом». Лексемы дзыккутӕ (волосы), рехӕ (борода) объединяются по способности обозначать длинные, растущие предметы.
Таким образом, первый аспект исследования ставит своей целью выяснить, какие лексемы и каких семантических классов выбираются для обозначения загаданных денотатов в образной части загадки, а второй аспект исследования множества К ставит своей целью выяснить, чем обусловлен выбор той или иной лексемы.
В функции прямого и кодового обозначения загаданного денотата одна и та же лексема включает разный набор семантических компонентов. Когда лексема используется в функции когда, выражаемые ею семы нейтрализуются, а те, которые нужны для обозначения признаков скрытых денотатов, актуализируются. Например, лексема хӕдон (рубашка), употребленная в функции кода, обозначает внешний слой, оболочку, так: капуста — Даруй сӕдӕ хӕдони ӕнӕ сӕхтӕг, ӕнӕ ӕгънӕг — Носит сто рубашек без застежек, без запонок [216]; кукуруза — Иу удыл авд хӕдоны — Одна душа в семи рубашках [146] и др. «Хӕдон» как загаданный денотат характеризуется наличием в нем отверстий, позволяющих снимать и надевать, так: Нӕ хъӕццулӕн цыппар дзыхы — У (нашего) одеяла четыре рта [572].
Для актуализации признака круглой формы в функции кода используются названия различных кушаний национальной кухни осетин, так: месяц — Нӕ уӕлдуар губорӕ — Над крыльцом булочка [313]; Нӕ уӕлхӕдзар гуыдыны ӕрдӕг — Над крышей дома пирога половина [314] и др. Как загаданные денотаты они описываются посредством расчленения на поверхностный слой и сердцевину, причем поверхностный, внешний слой кодируется лексемами, обозначающими разного рода вместилища или покрытия, а внутренний — названием веществ или галогенной совокупности однородных предметов, так: тыква — Ӕнӕдуар скъӕты урс уӕрыччытӕ — В хлеву без дверей белые барашки [207]; арбуз — Тумбул уосонгӕ cay хъӕбунтӕй идзӕг — Крутая хижина черных вареников полна [204]; орех — Гъосин ку нӕ басӕттай, уӕд царв нӕ бахуӕрдзӕнӕ — Если кувшин не разбить, масло не съесть [114]; яйцо — Еу боцикъай дууӕ бӕгӕний муггаги / В одной бочке два вида пива [297] и др.
Выражение оппозиции внутри/снаружи (внешнего покрытия/ внутреннего содержимого), помещение одного внутрь другого очень характерно для фольклорной модели мира [1, 194]. Эта же особенность видения мира в осетинских загадках отразилась в тенденции описания загаданного денотата через его разделение на поверхност ный слой и внутреннее содержимое, которое обозначается такими кодовыми лексемами, как: фыд (мясо) [293], род (теленок) [301], хъаз (лебедь) [307], уӕрыччытӕ (барашки) [207], сабитӕ (дети) [212], цӕрджытӕ (жильцы) [199], хъӕбунтӕ (вареники) [204].
Номинации, способные ассоциироваться по признакам формы и назначения с разного рода вместилищами, могут обозначать любой предмет, характеризующийся наличием внешнего слоя и внутреннего пространства; так, лексема хӕдзар (дом) кодирует такие денотаты, как голова [403], яйцо [298], тыква [212], арбуз [205] и т.д.
Кодировка загаданных денотатов может происходить по признаку продолговатой, вытянутой в длину формы, так, лексема бӕндӕн «веревка, нить» может обозначать денотат стебель тыквы или арбуза [206, 208], дорога [73] и т.д. По этому же признаку лексема калм (змея) может обозначать такие сходные с ней по форме денотаты, как река [90], ремень [577], кольцо [582]. Загаданный денотат змея обозначается лексемами ехс (кнут) [327], лӕдзӕг (палка) [328], гӕрзӕ (ремень) [330].
По сходству формы и функции покрытия денотат «небо» обозначается лексемами будур (поле) [2], денджыз (море) [1]; денотат (снег) кодируется лексемами куырӕт (шуба) [57], бӕмбӕг (хлопок, вата) [60], сӕкӕр (сахар) [61].
Объединяющим признаком загаданного и собственного денотата кодового слова может быть состояние вещества (напр., «быть жидким»); так, загаданные денотаты рассол, молоко чаще всего кодируются лексемами дон (вода) [511, 512, 515, 516, 520], цад (озеро) [513].
Выбор кода может быть обусловлен общностью функций скрытого денотата и явного солнце — сугъзӕринӕ (золото, золотой) [5, 7, 12]; звезды — цӕхӕр (угли) [19, 24], хъӕдорӕ (фасоль) [22], фыстӕ (бараны (20) и др.
На обозначении в осетинских загадках частей человеческого тела мы останавливаемся специально, потому что они активно кодируются названиями предметов, выбранных по внешнему сходству. Такие кодированные обозначения могут служить свидетельством тому, как человек видел и осознавал свой внешний облик, с какими предметами и признаками ассоциировались части его тела, так: голова — туппур (холм) [337], къудурон (обрубок) [358], къуыдыр (чурбан) [360], хӕдзар (дом) [361]; волосы — хъаед (лес) [362, 363, 369, 372, 375, 376], бӕлӕстӕ (деревья) [365], кӕрдӕг (трава) [366], рӕтӕнӕгъдтӕ (огло бли) [367], хуасгӕрцӕ (сенокос) [374]; брови — калмтӕ (змеи) [378, 379], уистӕ (трутья) [380], хӕхтӕ (горы) [381] и т.д.
Если мы сопоставим лексический состав множества X (скрытых терминов) и множества К (кодовых, явных терминов), то мы увидим, что различия в их составе имеют место не на уровне семантических классов, а на уровне отдельных лексем. Каждая из лексем-существительных, использованная в загадке, может входить либо: 1) только в множество К, т.е. использоваться только в образной части загадки; 2) только в множество X, т.е. находиться за пределами образной части загадки, быть скрытым термином; 3) входить в пересечение множеств К и X, т.е. в одних загадках выступать в функции кода, а в других в функции загаданного денотата.
В приведенных ниже таблицах (1-5) на примере нескольких семантических классов показано распределение этих классов по множествам X и К (в таблице обозначенной как Х/К), слева от черты указывается номер загадки по сборнику Дз.Г. Тменовой, в которой данная лексема использована в функции скрытого термина, а справа — номер загадки, в которой данная лексема использована в функции кода [3].
Лексемы семантического класса названий построек во многих языках используются в загадках только в функции кодового слова, например в болгарском и адыгских языках [1, 197; 2, 57].
Как показывает табл.З в осетинских загадках названия построек используются как в функции кодового слова, так и в функции скрытого термина.
Характерными для осетинских загадок так же является одушевление орудий труда, т.е. приписывание им свойств и функций живых существ. Например: Дӕндаггин ӕй дӕндагин, гъӕлӕсӕй ба нӕй хай- гин. (Хирх) — Зубаста, ох зубаста, но ртом не наделена (Пила) [646]. Очень часто в роли кодового слова выступает человек, например: Нӕ гуыбыр дада хос кӕрды. (Цӕвӕг) — Наш сгорбленный дед сено косит. (Коса) [116]; Гъӕди ӕлдар, хӕдзари ба — галех. (Уесойнӕ) — В лесу князь, в доме — раб (Метла) [702];
По признаку парности, или неопределенности частей того или иного орудия труда в функции кодового слова часто выступают лексемы, выражающие термины родства, например: Дууӕ ӕнсувӕремӕн кезу ес: еу уалдзӕг косуй, иннӕ — зумӕг. (Уӕрдун ӕма цонӕгъ) — У двух братьев очередность: один весной трудиться, другой — зимой. (Телега и сани) [677].
Однако в большинстве случаев орудия труда обозначаются в образной части загадки посредством номинаций разных животных (см. табл. 5). В данной таблице по вертикали перечислены загаданные орудия разных промыслов, а по горизонтали — обозначения этих орудий; в точках пересечения указаны номера загадок, в которых имеет место данное переименование.
Одушевление орудий труда, т.е. приписывание им свойств и функций одушевленных существ, является характерным для восприятия окружающего мира теми социумами, в среде которых создавались и бытовали загадки. Как и домашние животные, именами которых обозначались в образной части загадки скрытые денотаты-орудия, так и сами эти орудия составляли «свой» мир, помогающий человеку в повседневной жизни и оберегающий его [1, 196].
Как видно из табл.6, один и тот же объект может кодироваться именами разных животных (т.е. имеет место функциональная полисемия), а одно и то же название, могло кодировать разные денотаты (т.е. имело место функциональная омонимия).
Одним из наиболее употребительных в загадках является семантический класс названий животных. Эти номинации могут обозначать как загаданный денотат, так и употребляться в функции кодовых обозначений.
Объектами загадывания преимущественно бывают дикие животные, обитающие в естественных природных условиях: волк, медведь, лиса и т.п., а в функции кодовых обозначений, наоборот, преимущественно используются номинации домашних животных: бык, вол, курица, собака и др.
Номинации животных, употребленные в функции кода, могут обозначать денотаты следующих предметных областей:
а) природные, естественные, не созданные человеком объекты (предметные денотаты и явления, стихии): мигъ (туча) — цъиу (птица) (31), цӕргӕс (орел) (37), гъог (корова) (38); арвнӕрд (гром) — къамбец (буйвол) (29); ӕхсӕв ӕмӕ бон (день и ночь) — карк (курица) (885), гӕды (кошка) (887), гал (бык) (888);
б) культурные растения, произрастающие в поле, огороде, саду и т.п.: кӕрдо (груша) — гал (бык) (116, 117), род (теленок) (118); хуымӕллӕг (хмель) — дзӕгъындзӕг (сорока) (133); цӕхӕра (свекла) — гал (бык) (173); уырыдзы (морковь) — уасӕг (петух) (177); нуры (чеснок) — куыдз (собака) (188); картоф (картошка) — карк (курица) (192, 193, 194); харбыз (арбуз) — гал (бык) (206); нас (тыква) — сӕгъ (коза) (210);
в) дикие животные, обитающие в чужом для человека пространстве: саг (олень) — гал (бык) (225, 226), бӕх (лошадь) (226); теуа (верблюд) — бӕх, хӕрӕг (лошадь, осел) (237);
г) части тела человека: хъустӕ (уши) — сирдтӕ (звери) (400); дӕндӕгтӕ (зубы) — уӕрыччытӕ (барашки) (404, 405, 406), сырдтӕ (звери) (408), бӕлӕутӕ (голуби) (410); фындз (нос) — калм (змея) (421); ӕвзаг (язык) — гал (бык) (434), арс (медведь) (435), робас (лиса) (436);
е) предметы материального быта — орудия различных промыслов (см. табл.6);
ж) постройки, одежда, домашняя утварь: гуыдыр (замок) — къӕбыла (щенок) (604, 606, 607); аг ӕмӕ арт (огонь и котел) — хъуг ӕмӕ род (корова и теленок) (619), сӕгъӕ ӕма дӕркъӕ (коза и козленок) (620);
з) пища, продукты и приготовленная еда: ӕнтуан (закваска) — арс (медведь) (494, 495); бӕгӕныйы цырвтӕ (пивные дрожжи) — гъог (корова) (496), узес (теленок) (497); цӕхӕраджын (пирог со свекольной ботвой) — хӕфсӕ (лягушка) (505); цыхт (сыр) — фыркъа (баран) (511, 514), кӕсаг (рыба) (516); царв (масло) — гал (бык) (522);
и) посуда и разного рода вместилища для приготовления и/или хранения пищи: къоппа (половник) — хъаз (гусь) (791); дурын (кувшин) — гал (бык) (798), къогъо (комар) (799); аг (котел) — бӕх (лошадь) (617, 618), хъуг (короваО (619), сӕгъ (козел) (620).
Как загаданные объекты животные в свою очередь могут кодироваться следующими типами номинаций:
1) асемантические, «придуманные» слова, не имеющие собственной денотации: карк (курочка) — додора (281), пупу (283); бабыз (утка) — алабыза (316);
2) собственные имена: фыс (баран) — Цопан* (259); хъуг ӕмӕ род (корова и теленок) — Гагар ӕмӕ Гогор (248);
2) нарицательные имена, называющие лица: сырддонцъиу (воробей) — биццеу (мальчик) (276); карк (курочка) — нана (бабушка) (280), мад (мать) (286); цъиу (цыпленок) — чызг (девочка) (311); мы- дыбындз (пчела) — сахи рӕсугъд (шахская красавица) (351);
4) названия животных: хъӕндил (жук) — гал (бык) (334), хуы (свинья) (335), сынт (ворон) (336); мыдыбындз (пчела) — бирӕгъ (волк) (350), сыстытӕ (вши) — бирӕгътӕ (волки) (353), хуытӕ (свиньи) (354); ӕхсынхъ (блоха) — куыдз (собака) (356); гӕды (кошка) — ape (медведь) (267, 269); уаллон (дождевой червь) — кӕсаг (рыба) (331);
5) названия конкретных предметов: уасӕг (петух) — фӕндыр «гармонь» (289); хъаз (гусь) — дур (камень) (314); калм (змея) — ехс (кнут) (327), лӕдзӕг (палка) (328), гӕрзӕ (ремень) (330).
Итак, мы видим, что количество слов, кодирующих загаданные денотаты, относящиеся к предметной области животных, намного превышает количество скрытых денотатов разных предметных областей, которые кодируются названиями разных животных.
*Имя собственное Цопан — будучи заимствованным от тур., крым., тат. coban «пастух», выступает в качестве подсказки [4:308].
Литература
1. Волоцкая З.М. Лексика болгарских загадок (опыт составления семантического словаря загадок)//Славянское и балканское языкознание. Проблемы лексикологии. М.: Наука, 1983.
2. Кудаева З.Ж. Адыгская паремия: система, поэтика. Нальчик, 2001.
3. Тменова Дз. Осетинские народные загадки. Владикавказ, 2000.
4. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М.: 1987. Т. IV.
Источник:
Цаллагова И. Н. Лексический состав первичных и вторичных номинаций загаданных денотатов (на материале осетинских загадок) // Известия СОИГСИ. Школа молодых ученых. 2010. Вып. 4. С. 133 - 141. |
