поиск в интернете
расширенный поиск
Иу лæг – æфсад у, дыууæ – уæлахиз. Сделать стартовойНаписать письмо Добавить в избранное
 
Регистрация   Забыли пароль?
  Главная Библиотека Регистрация Добавить новость Новое на сайте Статистика Форум Контакты О сайте
 
  Навигация
Авторские статьи
Общество
Литература
Осетинские сказки
Музыка
Фото
Видео
  Книги
История Осетии
История Алан
Аристократия Алан
История Южной Осетии
Исторический атлас
Осетинский аул
Традиции и обычаи
Три Слезы Бога
Религиозное мировоззрение
Фамилии и имена
Песни далеких лет
Нарты-Арии
Ир-Ас-Аланское Единобожие
Ингушско-Осетинские
Ирон æгъдæуттæ
  Интересные материалы
Древность
Скифы
Сарматы
Аланы
Новая История
Современность
Личности
Гербы и Флаги
  Духовный мир
Святые места
Древние учения
Нартский эпос
Культура
Религия
Теософия и теология
  Строим РЮО 
Политика
Религия
Ир-асский язык
Образование
Искусство
Экономика
  Реклама
 
 
Моральный код личности в нартовском эпосе осетин
Автор: 00mN1ck / 5 мая 2015 / Категория: Авторские статьи, Нартский эпос, Культура
Хадикова А. Х., г. Владикавказ

Моральный код личности в нартовском эпосе осетинМировоззрение народа, основы его этнической ментальности имеют свое выразительное воплощение в народных формах поведения и нравственных предписаниях, свойственных каждой этнической культуре. Научное изучение национального этоса (системы ценностей и идеалов, контролирующих поведение членов этнической общности) включает в себя и концепцию базовой, т.е. основной личности. Суть ее в том, что главные приоритеты, нормы и моральные предрасположения усваиваются человеком в ходе первичной социализации. Именно в этой сфере и формируется идеал личности, предпочтительный в каждой культуре, иными словами — этнический габитус [1].

Моральный код личности этнофора, т.е. типичного носителя этнической культуры, мы рассматриваем как систему социальных практик, исторически сложившихся моделей нравственного мышления и поведения, объективно сопоставленных с ценностными ориентациями народа, этнической картиной мира в целом.

Культурогенетическое исследование морального опыта осетин, духовной атмосферы, способствующей бытованию личностных образцов (как составной части соционормативной культуры) адресует нас к народному эпосу, а конкретно — к анализу лучших черт присущих нартам, их социально одобренных поступков, форм и способов манифестации жизненного кредо, которое так провозглашает Урузмаг, самый авторитетный из нартов — «От рождения и до конца жизни своей, как бы тяжело ни сложилась судьба, надо со славой и честью пронести имя человека» [2]. Реконструкция нартовского морального кодекса (и социального, и личностного) может осветить актуальные проблемы этнической идентичности осетин, в частности, несколько утраченной ныне «культуры себя», «осетинства» — «ирондзинад».

Для того чтобы «нести со славой имя человека» (читай — нарта), необходимо не только следовать целенаправленным поведенческим программам и моделям социального действия, но и поддерживать их передачу в поколениях, т.е. не допускать расстройства механизма этнокультурной преемственности. Но, похоже, что в своем эпическом мире нарты встретились с серьезными проблемами кризиса своей собственной социальной и этнической идентичности: «Именитые нарты сидели на собрании своем в резных своих креслах. Совет держали они о судьбе нартского народа» [3]. Как правило, тревоги о будущей судьбе народа не возникают в умах его лучших представителей в период позитивного, благополучного и благоприятного развития этноса. И даже более того, в мифологическом пространстве славных (но, по их же собственным оценкам, уже в прошлом) нартов находится место для вполне реалистического совмещения проблем внутреннего развития этноса с падением его внешнего статуса. Именно с возникшим кризисом и, вероятно, понижением этнического престижа нарты сетуют на то, что «соседние народы только до тех пор завидовали нартам, слава о нартах до тех пор разносилась по миру, пока…» [4].

Этнологам известны причины и обстоятельства неблагополучного развития этноса. Одна из них, и пожалуй, самая серьезная — это смещение, ослабление этнической идентичности. На практике выражается в полной или частичной потере базовых этнических ценностей — того, что представители старших поколений, т.е. трансляторы этнической культуры, расценивают как главные ключевые качества и характеристики, без которых нет народа, а младшие, т.е. преемники уже не готовы принять это наследие в полном объеме. А, как известно, нарушение преемственности культуры ставит под вопрос все дальнейшие перспективы этноса.

Отстранение от базовых ценностей трактуется их последователями как неминуемый крах. Эпический Батраз, наставник молодых нартов, реагирует на упомянутый факт следующей репликой: «Да погибнете вы, нарты! Право, лучше бы мне видеть гибель всего вашего рода, чем узнать, какое черное бесчестье перенесли вы!» [5].

Нартовский эпос в осетинском его варианте предоставляет исследователям-теоретикам уникальную возможность отслеживания закономерностей этнического бытия — от этно- и социогенеза до периода кризиса этнической идентичности. Ценность эпоса неиссякаема. И хотя реальную память об исторических событиях и персонажах он хранит не более 200 лет, его подлинная значимость в другом — эпические сказания отражают концентрированный опыт народа, его дух, идеалы, приоритеты, нравственные искания, эстетические притязания, моральные убеждения и многое другое.

Как правило, мифологические формы (всех народов Земли) полны иносказаний и метафор, зачастую исследователям приходится их расшифровывать. Но есть и вполне открытые тексты, содержащие нравственные назидания: и моральный код личности, и основы ментальности, система базовых ценностей осетин и их предшественников отражены в конкретном сказании — «Собрание нартов, или кто из нартов самый лучший». Его можно расценивать как прямое послание потомкам, особенно в той его части, которая отражает национальные способы этической рационализации действительности.

Вернемся к сюжету об обсуждении нартами того, что мешает их былой славе разноситься среди других народов, т.е. высокому внешнему престижу. Как же сформирована ментальная схема нартов? По сюжету соседние народы тогда завидовали нартам, «когда воздержаны они были в еде и ронге, не предавались обжорству и разгулу, как сейчас, не теряли от пьянства стыда, не теряли отвагу и разум» [6]. И далее: «Только до той поры наш народ может называться нартским народом, пока младшие будут уважать старших, пока мы будем прислушиваться к словам друг друга и пока никто из нартов не будет терять свое достоинство и свою совесть» [7]. Как можно убедиться, право называться нартом необходимо всякий раз подтверждать, доказывая свою приверженность строгой моральной программе — тем ценностям, которые составляют соционормативный аспект этнической идентичности. Попробуем рассмотреть ее с позиций жизненного мира личности и общества, своеобразного кодекса нартов. Изложить это полностью не позволяют рамки одной статьи, но обобщить можно в нескольких морально-нравственных постулатах. Наиболее значимые ценности, т.е. то, что воплощают достоинство и совесть как и само имя человека, столь превозносимые нартами, представлены в последовательности, отражающей логику их иерархии:

1. Презрение к смерти, отвага и сообразительность, готовность к самопожертвованию во имя высокой цели.

История становления и развития воинской идеологии, лежащей в основе традиционной поведенческой культуры осетин, обусловлена целым рядом примечательных особенностей, в частности, требованиями к внешнему облику. В литературе содержится немало указаний на характерные особенности внешнего вида, касающиеся не только одежды, но и особой манеры — осанки, посадки и т.д. М. Владыкин, путешествовавший по Кавказу в 1885 году, писал: «Что во Владикавказе поражает более всего, так это типы настоящих горцев. Иной и одет бедно, и лошадь-то у него не Бог весть чего стоит, а вся фигура всадника с его оригинальной посадкой, закутанного в башлык, в бурке, надетой на бок, с винтовкой за плечами, шашкой и кинжалом так и просится на картину» [8].

Необходимо уточнить, что традиционная культура общения осетин в своих самых архаических проявлениях восходит к быту и мировоззрению своих североиранских предков — создателей эпоса и прототипов нартовского мира. Основные нравственные нормы и поведенческие стереотипы осетин формировались под воздействием воинской культуры, а значит всаднической, или рыцарской идеологии. Уйдя в века, воинское мировоззрение серьезным образом вошло в состав этнокультурного наследия осетин.

К сожалению, реалии последних десятилетий вновь усилили актуальность вопросов воинской этики. Она являлась сутью народной идеологии североиранских этнических обществ и соответственных моральных норм, убеждений, поступков. Именно в недрах воинского мировоззрения выкристаллизовался облик не агрессивного варвара-фанатика, а великодушного воина, образ, методы и манеры которого и в последующие времена стали признанным образцом, так сказать, цивилизованного способа ведения боевых действий.

Нартовский эпос содержит все нормы и требования этики воина-рыцаря. К примеру:

— Не добивать лежачих и раненых — есть следующая реплика нарта: «Не подобает мне рубить тебя еще раз. Нарты Ахсартаттага поражают с первого, подобного молнии удара» [9].

— Неприкосновенность мирных поселений — опять же нартовская прямая речь: «Знай, что я нарт Батраз. С войной я пришел к тебе, выходи навстречу» [10]. Надо добавить, что по народному этикету мужчина не заходил в дом, где находятся только женщины. Особенности поведения конного воина-всадника таковы, что останавливаться возле жилища можно только лицом к нему, коня оставлять также развернутым к жилищу. Не только в доме невозможно было боевое столкновение, но и вблизи него, т.е. в пределах видимости жилых поселений.

— Посредничество в устройстве поединка — дуэли, предварительное назначение его места и времени: «Если он нарт, то скажи ему, что у нартов день поединка — пятница, и я буду готов к этому дню. А местом поединка пусть будет берег моря» [11]. Отказ от вызова был, по-видимому, недопустим: «Стыдно было бы мне прятаться от того, кто сам пришел со мной биться» [12].

— Организация боевого товарищества: «Пока светят глаза мои, буду поступать по чести. За всю жизнь Урузмаг никогда не отказывал тому, кто звал его товарищем в поход» [13].

Воинская этика предполагала еще и ответственность соратников друг перед другом, а также перед обществом за потерю товарища — Сырдон так остановил нартов, сговорившихся бросить его в пути на произвол судьбы: «Прощайте, нартские воины! Но когда девушки будут поджидать вас, стоя на кургане, и не досчитаются одного, скажут: «Видно продали нарты товарища и едут теперь делить то, что получили за его голову» [14].

Упоминание о девушках, угроза их укора воинам не случайны, поскольку за женщинами оставлено право суждения, создания общественного мнения именно в сфере воинских нравственных установок.

2. Уважение к женщине, почитание ее есть второй важнейший постулат морального кода личности воина.

Исследуя эпос сюжет за сюжетом, невозможно встретить описания, либо просто упоминания о нартовских страхах, их каких либо опасениях. Избежать бесстрашные нарты хотят только одного — женского упрека, их насмешливого порицания. Более того, нартовская девушка и сама воительница, способная незамедлительно наказать мужчину за неделикатное поведение, примеров чего хватает в эпосе осетин.

Исключительно высокий социальный престиж женщины встречается при обращении к миру осетинских традиций, их национальных форм общения. Примеров почетного статуса женщины очень много в бытоописательной литературе, в частности, в этнографических зарисовках Инала Канукова. Он часто обращался к поведенческим стереотипам, тем самым сохранил для нас многие нормы традиционной гендерной культуры осетин, будучи ее современником и очевидцем. Его работа «В осетинском ауле» содержит очень красочные сюжеты и наблюдения. В нормах общения с женщинами была отражена еще одна грань модели социального поведения мужчины, по народным представлениям достойного: «У дороги… стояла большая кавалькада вооруженных с ног до головы всадников, которые при виде приближения женщин слезли с коней и почтительно их пропустили». Далее он уточнял: «…если всадник едет навстречу идущей женщине, то он считает долгом приличия слезть с коня и, ведя его на поводу, пропустить мимо женщину и тогда уже садиться» [15]. Женщина, а тем более девушка редко появлялась на улицах без сопровождения. Но если такое случалось, любой встречный всадник, пусть даже незнакомец, считал своим почетным долгом сопроводить ее в качестве охраны, следуя поодаль и не вступая в разговоры. В кавказоведческой литературе подобное поведение часто и, как можно убедиться, небезосновательно называют рыцарским.

Разумеется, рыцарство как моральный кодекс воплощалось не только в опеке над женщинами, но также в покровительстве любому, кто бы не обратился за помощью. Снискание помощи нарта доступно для каждого страждущего, достаточно только попросить, как в одном из сказаний: «Эй, нарт Сослан, я тебе поручаю мою жизнь» [16]. Интересно и информативно продолжение сюжета, в котором Сослан, поставленный в более чем экстремальные обстоятельства, все же не может пренебречь обязательствами сильного человека, своим долгом рыцаря: «Торопился нарт Сослан на помощь к матери своей и не взял он с собой ничего съестного. Но даже в голову ему не пришло бросить на голодную смерть человека. Поскакал он в лес и вернулся оттуда с тушей оленя. Развел костер, насадил мясо на вертел и только после этого, пожелав голодному доброго дня, помчался своей дорогой» [17].

Поскольку Сослан — один из основных героев эпоса, все его поступки можно рассматривать как сконцентрированные циклы народной нравственности, как образцовые поведенческие модели.

3. Важнейшим аспектом морального кода было умение сдерживать свои страсти, аскетизм, культивируемый в поколениях, как важнейшее требование народной нравственности. Он присутствовал во многих проявлениях народной жизни:

— В воспитании: у осетин не было принято баловать и разнеживать детей. Начиная уже с 7 8 лет с ними обращались как со взрослыми людьми. Раннего взросления и самостоятельности требовали суровые горские условия и образ жизни вплоть до переселения на равнину. М. Ковалевский замечал: «из него выйдет джигит — высшая похвала в устах горца, означающая стоика — храбреца, способного на все» [18].

— В потреблении спиртных напитков. По свидетельству С. Кокиева, осетины «никогда не напиваются до безобразия, потому что это считается в общественном мнении величайшим пороком. Между осетинами много вовсе непьющих» [19]. Это наблюдение относится к 1885 году. Но историческую глубину подобного убеждения можно осознать хотя бы по тому, что оно запечатлено в эпосе: «Слава о нартах тогда разошлась широко, когда соблюдали они умеренность в еде, оберегая себя от хмельных напитков» [20].

— Аскетизм, замеченный у осетин многими авторами, выражался также и в строгой регламентации блюд во время ритуального застолья. Следовало есть и пить только то, что может быть посвящено и угодно Богу. Иллюстративно в этом смысле эпическое приветствие: «Пусть пир ваш будет угоден Богу» [21]. Ф. Красильников в 1904 году замечал об осетинах: «Никаких непристойных разговоров за столом не полагается. Едят они очень мало. Невоздержанность в еде считается большим пороком, а малейший намек на страдания голодом — высшим бесстыдством» [22].

4. Важнейшим требованием личностного кодекса нарта, как и осетина традиционного периода (да и много позднее) является почитание старших. Установка на поведенческие и моральные образцы, соответствующие конкретному возрасту, актуализировались как в широком социокультурном контексте, в том числе как продукт объективизации высших сакральных сил, так и в весьма бытовой ситуативной реализации. Традиционный моральный кодекс обусловлен общественной моделью аланского (нартовского) общества, ориентированного на физически активное население. Аммиан Марцеллин писал об аланах: «Все, что по возрасту и полу непригодно для войны, держится около кибиток и занимается мирными делами, а молодежь, с раннего детства сроднившись с верховой ездой, считает позором ходить пешком» [23]. Он же заметил, что аланы «старших себя считают отцами, младших — сыновьями, а сверстников братьями» (там же).

А. И. Иванчик, исследуя скифские отряды воинов-ровесников, указывает на существование у них общих божеств, пиршеств, средств коммуникации [24].

Статус и социальные полномочия старших были высоки. Поведенческая стилистика старших отражена в источниках.

К. Кох замечал: «Ко мне подошел старый, полный достоинства осетин, приглашая в гости» [25]. В отношении старших сделано наблюдение: «…беседу вели чинно, как бы обсуждая важные государственные дела…» [26]. В. Б. Пфаф писал о «более важной походке и повелительном взгляде старшего» [27].

Этимологически термин, обозначающий старшего («хистар»), восходит к древнеиндийскому «hvaistra», что означает «главный деятель», «главный участник какого либо действия» [28].

Интересно, что «хистар» — коммуникативно насыщенное понятие не только в отношении старцев. Статус старшего с соответствующими привилегиями признавался даже в случае незначительного старшинства.

Национальный характер — исторически сложившаяся совокупность устойчивых черт этноса, определяющих привычную манеру поведения и типичный образ жизни людей, их отношение к войне, миру, другим народам, к своей культуре и т.д. Для понимания любой национальной культуры очень важны архаические элементы сознания, идеологии, нравственной культуры, мотивации поведения, национальных образов и т.д. Нартовский эпос осетин является серьезным и неиссякаемым источником для понимания древнейших пластов этнической культуры, их дальнейших воплощений и влияния на современный этнический облик.


Литература


1. Бгажноков Б. Х. Основания гуманистической этнологии. — М., 2003.

2. Осетинские нартовские сказания. — М., Владикавказ, 2010. — С.313.

3. Там же. С.311.

4. Там же. С.312.

5. Сказания о нартах. Осетинский эпос. — М., 1978. — С.323.

6. Осетинские нартские сказания. — С.312.

7. Там же.

8. Владыкин М. Н. Путеводитель и собеседник в путешествии по Кавказу. В 4 х ч. — Ч.1. — М., 1885. — С.155.78

9. Сказания о нартах. — С.350.

10. Там же. — С.322 323.

11. Там же. — С.323.

12. Там же. — С.83.

13. Там же.

14. Там же. — С.265.

15. Кануков И. В осетинском ауле: Рассказы, очерки, публицистика. — Орджоникидзе, 1985. — С.65.

16. Сказания о нартах. — С.200.

17. Там же.

18. Ковалевский М. М. Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении. Т.1 2. — Т.1. — М., 1886. — С.282.

19. Кокиев С. В. Записки о быте осетин // Сборник материалов по этнографии, издаваемых Дашковским Этнографическим музеем. — Т.1. — М., 1885. — С.102.

20. Осетинские нартские сказания. — С.311 312.

21. Нарты. Осетинский героический эпос. В 3 х кн. — Кн.2. — М., 1989. — С.63.

22. Карсильников Ф. С. Кавказ и его обитатели // Географическо-этнографические очерки. — Вып.1. Осетины. — М., 1904. — С.41.

23. Латышев В. В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. В 2 х т. — Т.1. — СПб., 1896. — С.455.

24. Иванчик А. И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // Советская этнография. — 1988. — № 5. — С.38 48.

25. Кох К. Путешествие через Россию к Кавказскому перешейку в 1837 и 1838 гг. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников. — Орджоникидзе, 1967. — С.273.

26. Кануков И. В осетинском ауле. — С.77.

27. Пфаф В. Б. Путешествие по ущельям Северной Осетии // Сборник сведений о Кавказе. — Т.1. — Тифлис, 1871. — С.186.

28. Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. В 4 х т. — Т.4: U-Z. — М. Л., 1989. — С.89.





Источник:
Хадикова А. Х. Моральный код личности в нартовском эпосе осетин // Народы Кавказа: история, этнология, культура. К 60-летию со дня рождения В. С. Уарзиати. Материалы всероссийской научной конференции с международным участием. ФГБОУ ВПО СОГУ им. К.Л. Хетагурова; ФГБУН СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А. – Владикавказ: ИПЦ СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А, 2014. – 294 с.


Об авторе:
Хадикова Алина Хазметовна — доцент кафедры истории древнего мира и средних веков СОГУ им. К. Л. Хетагурова; н. с. отдела этнологии СОИГСИ ВНЦ РАН и РСО-А, кандидат исторических наук (г. Владикавказ)
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
  Информация

Идея герба производна из идеологии Нартиады: высшая сфера УÆЛÆ представляет мировой разум МОН самой чашей уацамонгæ. Сама чаша и есть воплощение идеи перехода от разума МОН к его информационному выражению – к вести УАЦ. Далее...

  Опрос
Отдельный сайт
В разделе на этом сайте
В разделе на этом сайте с другим дизайном
На поддомене с другим дизайном


  Популярное
  Архив
Февраль 2022 (1)
Ноябрь 2021 (2)
Сентябрь 2021 (1)
Июль 2021 (1)
Май 2021 (2)
Апрель 2021 (1)
  Друзья

Патриоты Осетии

Осетия и Осетины

ИА ОСинформ

Ирон Фæндаг

Ирон Адæм

Ацæтæ

Список партнеров

  Реклама
 
 
  © 2006—2022 iratta.com — история и культура Осетии
все права защищены
Рейтинг@Mail.ru