Уважаемая редакция «Осетии сегодня», пишу к вам, даже не надеясь на то, что мое письмо будет опубликовано. Я понимаю, что этот вопрос не принято поднимать в Осетии, но попросту не осталось сил молчать и глотать обиды. Я зашла на сайт Ingushetiya.ru и в очередной раз была поражена масштабом клеветы, которую обрушивают на нас наши соседи.
Увидев там упоминание о моей скромной персоне, я просто была шокирована. В своей статье «Кто виноват в бедах ингушского народа. Научно-исторический взгляд на проблему соседства с Северной Осетией» некая С. Кареева (за которой, скорее всего, стоит опытный провокатор) пишет о том, что я, будучи преподавателем истории в школе №37 п. Карца, начинала урок с рассказа о том, что «их деды готовились встречать Гитлера на белом коне с позолоченной уздечкой». При этом автор статьи совершенно справедливо отмечает, что учились там в основном дети-ингуши. И якобы когда меня спросили, зачем я это делаю, я ответила, что «этому меня учили в Северо-Осетинском государственном университете». Это же просто абсурд! Даже если опустить вопросы моей компетентности в этом вопросе, подумайте сами, могла ли я, зная, кому преподаю, сказать такое школьникам и не опасаться при этом за свою жизнь? Хотя бы из чувства самосохранения я бы остереглась такое сказать. Ни один мой ученик не может подтвердить, что такой факт имел место быть. А что касается менталитета представителей ингушской национальности, то приведу такой пример. У нас в школе учились два мальчика-ингуша, которые были соседями. Но так как их отцы враждовали, ребята, будучи одноклассниками, даже не разговаривали друг с другом. Как-то раз у них произошел конфликт и они пошли выяснять отношения на заднем дворе школы. Во время драки один выбил другому зубы, тот выхватил нож, всадил его в сердце своего противника. Мальчик умер у нас на руках. При необходимости я могу назвать фамилии этих детей, ведь по этому факту было возбуждено уголовное дело. Это наглядный пример того, как ингуши расправляются со своими врагами. И вы думаете, что я, слабая женщина, осмелилась бы сказать такой бред на уроке?
Складывается ощущение, что в Ингушетии создан специальный штаб, призванный сочинять пасквильные материалы, направленные против осетинского народа. Ну доколе будут оставаться безнаказанными те, кто хочет заработать себе дешевый авторитет таким низким способом, как разжигание межнациональной розни?
Статья С. Кареевой «Кто виноват в бедах ингушского народа. Научно-исторический взгляд на проблему соседства с Северной Осетией» вызвала у меня просто бурю негодования. Если честно, несмотря на возмущение, для меня многое стало ясно. Если человек называет подобный бред «научно-историческим взглядом», то и говорить больше не о чем. Значит, и все остальные обвинения ингушской стороны являются ничем не подкрепленной нелепой провокацией. Конечно, истина нам, как и нашим соседям, известна. И эти потуги повесить на себя ярлык жертвы нужны лишь для того, чтобы заставить мировое сообщество поверить в свое положение притесняемых и гонимых.
Киреева пишет, что в начале 90-х годов «национально-этническое сознание ранее репрессированных народов актуализировало стремление разрешить десятилетиями копившиеся проблемы социальной и политической несправедливости, дискриминации по этническому признаку».
Это же просто абсурд! Если представителям ингушской национальности так плохо было в Осетии, тогда зачем они тут жили? Я проработала в школе п. Карца 21 год. И если бы не этот конфликт, наверное, до сих пор была бы там. И все эти годы мы прекрасно ладили между собой. В школе работало много преподавателей-ингушей, и никогда у нас не возникало конфликтов на национальной почве. У нас был прекрасный дружный коллектив. Откуда взялась впоследствии такая ненависть, я просто не в состоянии понять. В статье Кареева пишет, что «многие окончившие среднюю школу даже не пытались поступать в вузы. Зная по опыту других, что поступлению заведомо будут препятствовать. Был один путь — подписавшись под своим бессилием, дать большую взятку». Эти факты ведь легко проверить, госпожа Кареева, не так ли? И если ингуши не поступали в вузы, тогда позвольте поинтересоваться, откуда брались хотя бы преподаватели? Может, они жили в другой республике, не той, что вы?
Приведу еще одну цитату: «Осетино-ингушский конфликт 1992 г. вполне обоснованно может восприниматься ингушским населением как один из современных актов репрессий и депортации ингушей из Пригородного района и города Владикавказа». О каких репрессиях можно говорить, если ингуши сами заблаговременно перед нападением на Северную Осетию покинули свои дома!? Они, годами бок о бок жившие вместе с нами, осетинами, предали нас, покинув свои дома и не предупредив о том, что начнутся военные действия. Откуда такая ненависть? Неужели нормальные человеческие отношения совершенно ничего не стоят? Или г-жа Кареева пишет именно об этом проснувшемся национальном самосознании?
И еще. «Десятилетиями среди населения республики распространялись слухи об «ингушской угрозе», что подкреплялось различными провокациями, латентной диверсионной практикой, подрывающей межэтническое согласие».
Что за нелепые обвинения? Осетины всегда славились терпимым, доброжелательным отношением ко всем проживающим здесь народам. Иначе как объяснить тот факт, что отсюда никто не уезжает? Зачем нам нужна была эта война, если мы и так жили на своей земле, сохраняя прекрасные отношения с представителями других национальностей? Нам не с кем и нечего было делить. А вот ингуши захотели решить свои проблемы ценой спокойствия не только осетин, но и всех других народов, проживающих в республике.
А вот обвинить ингушей в том, что они заблаговременно готовились к этой войне и использовали для этого грязные методы, я могу. Как-то раз в конце учебного года я собирала учебники, и из одного из них выпало письмо. Я его сохранила. В нем старшеклассница писала в редакцию какой-то ингушской газеты письмо, в котором рассказала, что ее одноклассник Магомед Гадаборшев такой молодец, что побил своего одноклассника осетина Ирбека Джиоева. А ведь после этого мы сколько ни выспрашивали этого мальчика, он не выдал своих обидчиков. Вот какую работу проводили ингуши со своей молодежью. До начала войны в школу приносили газеты на ингушском языке, в которых были антиосетинские публикации.
Это могут подтвердить все учителя, которые работали тогда в школе №37.
О том, что нападение на Осетию готовилось заранее, свидетельствуют многие факты. Задолго до того злополучного дня — 30 октября 1992 г. — я, как часто это делала, пошла в воинскую часть, чтобы отпросить у командира солдат, которые хорошо рисуют. Ребята всегда шли нам навстречу и помогали. Так вот, провела меня на территорию части жена командира, но мне пришлось подождать, потому что у него были посетители — ингуши, старейшины села. Когда они ушли, я стала свидетельницей разговора командира части с женой, которая поинтересовалась, зачем они приходили. Он ответил, что они несли какую-то чушь, спрашивали, можно ли будет укрыть в части женщин и детей в случае начала войны. Тогда я не поняла, насколько это все серьезно. Только со временем я смогла понять, как загодя люди, с которыми мы жили бок о бок, готовились к войне с нами.
Конечно, вся статья Кареевой является передергиванием фактов. Но мне хочется обратиться не к ней, а к ингушскому народу и призвать простых людей не поддаваться на подобные провокации. Осетины всегда славились терпимостью, но в то же время покорить их тоже никому не удавалось...
Светлана Гиоева, учитель истории
P.S. Редакция располагает материалами, подтверждающими факты, изложенные в письме
Комментарии относительно той самой статьи, которая вызвала бурю негодования у нашей читательницы, мы попросили дать министра по делам национальностей РСО-Алания Таймураза Касаева. Безусловно, вся статья С. Кареевой являет собой образец передергивания фактов и некомпетентности, но мы все же выделили в ней некоторые основные моменты, возмутившие нас особенно сильно. А чтобы нас не обвинили в попытке вырвать предложения из общего контекста, решили привести довольно крупные отрывки, по которым можно судить об общем характере статьи.
С. Кареева:«В самом начале конфликта ни одна структура государственной центральной власти не замечала, что в течение 1991-92 годов преступные группировки Северной Осетии совершали действия, направленные на стравливание народов, на разжигание конфликта, оставаясь при этом безнаказанными. Ни центральные, ни тем более местные органы власти не стремились грамотно купировать конфликт в самом его начале, не вмешивались в чинимый произвол в отношении ингушского населения: убийства, наезды, драки с человеческими жертвами».
Таймураз Касаев: Хочу попросить не вводить в заблуждение общественность ни Ингушетии, ни Северной Осетии, ни в целом Российской Федерации относительно реального положения дел в тот сложный период начала 90-х годов. Это было сложное время, можно даже сказать, период вседозволенности. И нам очень хорошо известно, и мы отчетливо помним, кто создавал оргкомитеты, инициировал митинги, протестные акции, и как в 91-92 годах на назрановских рынках можно было найти любое оружие любого калибра и свободно его купить. Это реальные факты, которые известны как в Северной Осетии, так и в Ингушетии. И откуда поступало это самое оружие, нам тоже известно. Не забудем мы и того, как с территории сопредельной республики в Северную Осетию проникали преступные группировки, угоняли скот, технику, воровали урожай, убивали мирных жителей. По многим из этих фактов уже вынесены судебные решения, вступившие в законную силу. И мы хорошо знаем, представителями какой нации и каких фамилий они являются. Поэтому попытки отдельных авторов свалить все с больной головы на здоровую ни к чему хорошему привести не могут.
С.К.: «Осетино-ингушский конфликт 1992 г. вполне обоснованно может восприниматься ингушским населением как один из современных актов репрессий и депортации ингушей из Пригородного района и города Владикавказа, осуществленный с поддержки высших силовых и политических структур России».
Т.К.: Во-первых, органам власти местного самоуправления и республиканским органам власти известен тот факт, что за несколько дней до начала боевых действий 1992 г. из республики были вывезены женщины и дети ингушской национальности. Эти случаи носили массовый характер. Исключения составляют несколько населенных пунктов.
Во-вторых, почему-то некоторые околонаучные материалы, претендующие на достоверность, в том числе статья некой Кареевой, где буквально каждое предложение — это передергивание фактов, забывают о том, что есть соответствующее решение организационных комитетов, в которых задолго до начала конфликта было провозглашено право определенных территорий на неподконтрольность законным органам власти РСО-Алания. Тогда люди определенной национальности в мирной республике вышли на баррикады с оружием в руках, в большинстве случаях незарегистрированным, то есть незаконным, и препятствовали представителям других народов реализовывать свое естественное право на жизнедеятельность. Тогда были блокированы целые районы, и это было сделано задолго до 31 октября 1992 г.
Известны факты (их невозможно скрыть), абсолютно верный хронометраж которых мы можем сделать по материалам соответствующих правоохранительных органов, в том числе ФСБ и МВД, которые фиксировали преступные действия представителей ингушской стороны в период конфликта.
И сегодня в правоохранительных органах находятся возбужденные в тот период уголовные дела в отношении конкретных лиц ингушской национальности по расхищению имущества, убийствам лиц осетинской и другой национальности в Пригородном районе.
К сожалению, и республиканская, и федеральная власть, в том числе правоохранительные органы, в тот период (1991-92 гг.) адекватно не реагировали на эти антиобщественные, преступные действия ингушской стороны. Иногда это была даже преступная халатность, потому что эти случаи надо было жесточайшим образом пресекать. Но об этом легко говорить сегодня, а вот период начала 90-х годов характеризуется абсолютной разбалансированностью госуправления в стране. И в это смутное время определенные ингушские националистические силы попытались взять реванш за то якобы унизительное состояние, в котором они находились.
С.К: «Нужно отметить очень важное обстоятельство. Ни одна сторона межэтнических конфликтов, которые проходили на постсоветском пространстве, не выдвигала нечеловеческого лозунга о «невозможности совместного проживания» народов, втянутых в противостояние. Данный призыв в 1993 г. за №84. был возведен в ранг Постановления Верховного Совета Северной Осетии. Несмотря на то, что оно было признано незаконным, не соответствующим Конституции РФ от 17 февраля 1993 года №17-П, постановление продолжает действовать и в настоящее время».
Т.К.: Действительно, нужно признать, что такое решение было принято, но обратите внимание, когда это было сделано — сразу после конфликта, и мы констатируем, что народные избранники, принимавшие подобное постановление, руководствовались в первую очередь интересами многонационального народа Северной Осетии.
Что касается того, что на сегодняшний день руководство республики эксплуатирует данный термин, то это далеко не так. Приведу такие цифры: из 33 тыс. населения (согласно переписи 1989 г.), которые проживали в Осетии до конфликта (а не голословные 60 тыс., как говорится в статье Киреевой), 25 тыс. уже вернулись. Что и подтвердила перепись 2002 г.
С.К: «Десятилетиями среди населения республики распространялись слухи об «ингушской угрозе», что подкреплялось различными провокациями, латентной диверсионной практикой, подрывающей межэтническое согласие. Далеко идущая стратегия заключалась в том, чтобы не допустить продолжительного мира между ингушами и осетинами. Почему этого мира осетинское руководство боится больше всего!?»
Т.К.: Удивительная ситуация. Ни осетинский, ни другие народы, проживающие в Северной Осетии, не запугаешь никакими ингушскими или околоингушскими факторами. Осетины, так уж получилось, даже если открыты, всегда осторожны с представителями отдельных национальностей. И то, что автор статьи называет «слухами об ингушской угрозе», имеют под собой реальную основу. Надо Кареевой поднять материалы 80-х годов, когда произошла серия убийств осетинских таксистов. И когда ингушские молодчики в 1983 г. убили очередного таксиста, здесь начались массовые беспорядки. И пусть мне назовут хоть один случай, когда представители осетинского народа на территории Ингушетии убивали ингушей. Не зафиксированы такие случаи и в Северной Осетии. Мы же можем привести массу фактов, по которым судебные решения уже вступили в законную силу. И после этого мирное население Северной Осетии на себе ощущало террор ингушских группировок. И в ближайшее время мы дадим исчерпывающую информацию для тех, кто пишет эти пасквили, чтобы все знали фамилии этих «героев».
Когда мы говорим, что ингуш такой-то совершил преступление, нам сразу заявляют, что преступление не имеет национальной основы, при этом осмеливаются говорить, что испытывают террор со стороны Осетии, но не в состоянии назвать ни одной фамилии. И мы будем озвучивать факты и добиваться того, чтобы подобных преступных действий на территории Осетии больше не было. Так мы создадим условия для нормальной жизни наших граждан.
С.К.: «В республику ежегодно поступают большие финансы, формально оформленные для решения последствий осетино-ингушского конфликта».
Т.К.: Сразу скажу, что это совершенная нелепость и еще одно подтверждение абсолютного незнания ситуации или умышленное введение в заблуждение и желание на этой основе столкнуть два народа. С 1992 г. РСО-Алания на свои счета не получила ни одного рубля для ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта. Здесь этим занимался целый ряд федеральных структур, которые были созданы в тот период, в том числе и полномочное представительство, и спецпредставительство, и Федеральная миграционная служба, и соответствующие правительственные комиссии. И если сегодня кто-то говорит, что ничего не сделано, а деньги разворовывались и расхищались, то в одном случае Кареева клевещет на федеральные власти и должна за это ответить перед судом (я бы на месте федеральных чиновников полностью защитился, предъявив соответствующий иск за клевету); или же она просто не знает о механизме финансирования, или знает, но умышленно клевещет.
С.К.: «Надо отметить, что контролируемый на властном уровне процесс выдавливания ингушей из Осетии не прекращался никогда. В последние три года он перешел в форму открытого подавления, устрашения ингушей. Структуры МВД, ФСБ в Северной Осетии открыто используют так называемые подставы, незаконные аресты, хищения и убийства молодых граждан ингушской национальности, незащищенных жителей сел Пригородного района».
«За последние годы, десятки молодых людей похищены, убиты, сидят в тюрьмах с сомнительными обвинениями».
Т.К.: Хочу сказать Кареевой, что, во-первых, нет МВД Северной Осетии, которое подчиняется органам власти нашей республики. Это федеральные структуры, действующие на территории РСО-А: и ФСБ, и МВД, и прокуратура.
Второе: удивительно, но в глазах некоторых авторов, в том числе Кареевой, преступник, который перевозил десятки кг тротила, и это зафиксировано аудио— и видеоматериалами, становится чуть ли не правозащитником. Уже доходит до абсурда. Люди, организовавшие взрыв на центральном рынке г. Владикавказа, и участники этого теракта стали чуть ли не национальными героями, потому что, по мнению его матери, он был такой спокойный, что просто не мог такое сделать.
Подобного рода публикации провоцируют конфликт и формируют в умах добропорядочных ингушей мнение, способное спровоцировать межэтническую конфронтацию.
С.К.: «Еще до утверждения советской власти избирательная политика Российской империи на Северном Кавказе определила здесь форпост. Политика была реализована не в пользу всего региона. Форпостом стали считать только одну республику — Северную Осетию. Почему не весь Северный Кавказ? Мнений самых разных много».
«...Из российского политического контекста выпадают остальные народы Северного Кавказа, вернее сказать, их «выкидывают». Возьмем хотя бы Дагестан (абсолютно советская в прошлом республика, не репрессированная). К тому же Дагестан — самый южный рубеж российского государства. Прагматичности ради было бы разумней идеологически поддерживать и подпитывать именно эту республику как приграничную территорию. Но нет, Дагестан сегодня откровенно травят, все больше отторгая его через различные политические мифы о религиозном радикализме и прочих «несовместимостях».
Т.К.: Мнение по определению форпостов или авангардов создается не по желанию осетинской стороны, оно создавалось народом республики на протяжении столетий. Поэтому на него мы влиять не можем — мы делами доказываем, что всегда так же верно будем плечом к плечу с Россией и своими братьями — соседями по Северному Кавказу. Мы будем с ними в любых самых сложных испытаниях.
«Осетия сегодня»: Какую политику в отношении решения наших противоречий с Ингушетией намерена вести Северная Осетия?
— У многонационального народа Северной Осетии создается мнение, что практически всем в Ингушетии сегодня выгоден миф, который вбивается всем поколениям ингушского народа. Это миф о том, что представители осетинского народа — люди, с которыми нельзя жить вместе. Это видно из всех статей, материалов, которые публикуются на сайтах, в периодических изданиях Республики Ингушетия. Парадокс — в одной и той же статье говорится о том, что ингуши хотят жить с осетинами в мире и согласии, и там же пишется о том, что мы изверги и с нами жить тяжело. Это свидетельствует о том, они не готовы к конструктивному диалогу и мирной жизни.
Хочется высказать пожелание. Во-первых, осетины и представители всех остальных народов, проживающих в Северной Осетии, предельно толерантны, доброжелательны и готовы жить в созидательном мире со всеми народами Северного Кавказа. Одно то, что в Северной Осетии в мире проживают представители более 100 наций и народностей, говорит само за себя.
Что же касается представителей ингушской стороны, то, как мне кажется, пока внутри этого общества не созреет достаточно большая плеяда политических деятелей, мысли которых будут направлены не на вражду и конфронтацию, не на получение политических дивидендов на основе развязанной осетинофобии, а усилия которых будут направлены на созидание, консолидацию своего общества и налаживание дружественных отношений со всеми народами Северного Кавказа, в том числе осетинским, до тех пор у ингушской нации будут проблемы. Я заявляю об этом со всей ответственностью. Зайдите на любой сайт Республики Ингушетия, и вы увидите, насколько болезнь «осетинофобия» загнана в сознание как молодого, так и старшего поколения ингушей.
Нужно констатировать и другой факт: ингуши, которые живут в Республике Северная Осетия-Алания вместе с представителями осетинского и других народов, постоянно говорят нам, насколько здесь лучше, чем в Ингушетии, которые с крайним раздражением относятся к различным провокационным высказываниям общественных и политических деятелей наших восточных соседей, которые неоднократно, в том числе и в письменных обращениях, просили своих сородичей оставить их в покое и не пытаться в очередной раз взорвать ситуацию. Мы знаем, что многие проживающие сейчас в Ингушетии, получив государственную помощь, желают и собираются вернуться в Северную Осетию. На встречах с нами они часто отмечают, что им очень тяжело жить в Ингушетии. О чем это говорит? Если бы им здесь жилось плохо, они бы не рвались назад.
И еще. Народная мудрость гласит, что на чужом горе своего счастья не построишь. Когда сегодня отдельные представители ингушского народа упрекают осетин в том, что они пользуются их несчастьем, то просто диву даешься их короткой памяти и хочется напомнить, что они сделали с одним этносом еще совсем недавно, в период гражданской войны. Что они делали с русскими и представителями других национальностей в последнее десятилетие 20-го века? В чьих домах они сейчас живут? За бесценок или даже бесплатно они получили эти жилища, заставив людей уехать под страхом смерти. И когда некоторые представители Ингушетии сейчас говорят, что они набожные, то нужно констатировать, что это далеко не так. Бог один, и он видит, кто что создает. Поэтому ингушской элите нужно очень серьезно обратить внимание на эти вопросы. Безусловно, мы настроены работать только в конструктивном русле, только на налаживание добрососедских, дружественных отношений. Этого просят и, если хотите, требуют большинство рядовых представителей осетинского и ингушского народов. Мы хотим, чтобы у нас были самые добрые, тесные добрососедские отношения с Республикой Ингушетия. Но их не может быть при той информационной войне, которая сегодня объявлена. И от этого ингушское общество ничего не выиграет — только проиграет. Обвинять своего соседа во всех грехах и сразу же говорить, что хочешь жить с ним в дружбе, нельзя. Так добрые отношения не строятся. И все-таки я уверен: мы обречены жить рядом и должны найти в себе силы нивелировать всякие негативные ситуации.
Подготовила Светлана Джиоева, «Осетия сегодня» |
