I
Среди важных политических событий, имевших большое значение для судьбы алан, в первую очередь следует назвать нашествие кочевников Востока. Всякого рода влияния, завоевания и т. д. нельзя не только преувеличивать, но и недооценивать. Часто именно внешние воздействия оказывались решающими для направления путей развития тех или иных народов. Это в полной мере можно отнести к аланам.
В первой половине XIII в. аланы дважды столкнулись с татаро-монголами. Первое столкновение произошло во время разведывательного похода особого корпуса кочевников из двух усиленных туменов (численностью около 25 тысяч воинов) под командованием опытных полководцев Джебе и Субудая. Аланы внимательно следили за движением корпуса. Ко времени выхода монголов на Северный Кавказ они заключили союз с кипчаками о совместной борьбе с завоевателями. Однако, хотя в этом союзе были кровно заинтересованы обе стороны, он оказался непрочным. «Когда они (монголы) пришли в область алан,— писал Рашид ад-Дин,— а жители тамошние были многочисленны, то они (аланы) сообща с кипчаками сразились с войсками монголов; никто не остался победителем. Тогда монголы дали знать кипчакам: «Мы и вы — один народ и из одного племени, аланы же нам чужие: мы заключим с вами договор, что не будем нападать друг на друга и дадим вам столько золота и платьев, сколько душа ваша пожелает, (только) предоставьте их (алан) нам». Они послали много добра; кипчаки ушли обратно, и монголы одержали победу над аланами, совершив все, что было в их силах по части убийств и грабежей».
После разгрома аланского войска монголы огнем и мечом прошлись по равнинной части страны, а затем стали безжалостно истреблять кипчаков.
Поход Джебе и Субудая 1222—1223 гг. в Восточную Европу являлся глубокой разведкой в ходе подготовки кампании по покорению западных стран. Уже в то время существовал план создания мировой империи Чингисхана, куда должны были войти все европейские государства, вплоть «до последнего моря». Предводителем общемонгольского похода в Восточную и Центральную Европу стал внук Чингисхана Бату (Батый).
Решение о новом походе, как пишут летописцы Джувейни и Шихаб ад-Дин, было принято на втором курултае в 1235 г. «На втором курултае мнение утвердилось на том, чтобы обратить победоносный меч на голову вождей русских и асских за то, что они поставили ногу состязания на черту сопротивления». Походу на алан Батый придавал большое значение. Его привлекали перевальные дороги в Закавказье (современные Военно-Сухумская, Военно-Осетинская и Военно-Грузинская дороги). Помимо этого, монголы горели желанием свести старые счеты с аланами, выступившими против них еще в 1222 г. Чингизиды тщательно готовились к броску на запад. В помощь Батыю Угэдэй, наследник Чингисхана, назначил своих сыновей Гаюк-хана и Кадагана, царевичей Менгу-хана, Бучека, Кулькана, Бури, Байдара, братьев Бату — Хорду, Тангуту и несколько других царевичей, а из знатных эмиров — «Субатай-бахадура». Для «устройства своих войск и ратей отправились каждый в свое становище и местопребывание, а весной выступили из своих местопребываний и поспешили опередить друг друга. В пределах Булгара царевичи соединились; от множества войск земля стонала, а от многочисленности и шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные».
В 1237 г. одновременно с Русью монголы вторглись на Северо-Западный Кавказ, где нанесли поражение адыгам. Второй поход монголов против алан продолжался с сентября 1238 г. По сентябрь 1239 г. Зимой они приступили к осаде столицы Алании — г. Магас. Подробности битвы за Магас оставили Джувейни, Рашид ад-Дин и Шереф ад-Дин. По их данным, жители Алании «по многочисленности своей были (точно) муравьи и саранча, а окрестности были покрыты болотом и лесом до того густым, что (в нем) нельзя было проползти и змее». Осадой города руководили Гаюк-хан, Менгу, Кадан и Бури. По их приказу, «с каждого бока» проложили такую дорогу, что по ней могли двигаться четыре телеги. Против крепостных стен установили метательные орудия. После длительной осады и штурма Магаса осталось «только имя его». У каждого убитого горожанина отрезали правое ухо. В переводе персидского текста В. Г. Тизенгаузеном, «сосчитано было 270 000 ушей». Цифра жителей Магаса представляется явно завышенной, но также несомненно, что она была немалой. Судя по длительности осады — по арабским источникам полтора месяца, а по китайским — даже три — с применением стенобитных машин, Магас являлся крупным городом. В. Ф. Минорский дает иной перевод данного фрагмента из Джувейни: «И насчитано было две тысячи семьсот ушей». Данная цифра представляется более вероятной, чем приводимая в издании В. Г. Тизенгаузена. Интересно, что из всех покоренных татаро-монголами укреплений Восточной Европы в монгольской и китайской хрониках упомянуты лишь Киев и Магас.
Летом 1240 г. чингизиды в основном закончили покорение равнинной Алании и степного Предкавказья. Феодальная раздробленность не позволила овсам выставить объединенное войско. Бесконечные феодальные междоусобицы в предшествующий период привели к политическому распаду некогда мощного Аланского государства, усилению процессов децентрализации. В 1235 г. венгерские миссионеры обратили внимание на междоусобицы в Алании, из-за которых даже на сельскохозяйственные работы «все люди одного селения при оружии вместе идут». По рассказу домениканца Юлиана, также посетившего Северный Кавказ в 1235 г., у алан «сколько местечек, столько князей, из которых никто не считает себя подчиненным другому. Здесь постоянная война князя с князем, местечка с местечком».
Монголы умело воспользовались трениями среди северокавказской знати, послав, например, воинов аланского князя Матарша на Магас, а аварские отряды — на Кумух. Причем, Матарша был начальником авангарда у Монкэ, руководившего штурмом Магаса. В Матаршу «попало две стрелы, но воодушевившись храбростью, он овладел городом».
Крупные феодалы Алании, не желая терять свои привилегии, нередко без боя сдавали целые области. Китайская хроника «Юань-ши» прямо указывает на это: аланский князь Хан-Ху-сы со своим народом подчинился Угэдэю, как только монголы достигли границ его владений. За это феодала возвели в звание «бадура», пожаловали золотую пайцзу и «оставили властвовать ...над землею и народом». Вскоре по указу завоевателей он набрал «войско асов в 1000 человек», а его сын Атачи находился «в свите и сопровождал государя в походе». Сын Атачи Бодар наследовал должность тысячника и носил золотую пайцзу. В 1283 г. Бодару пожаловали тигровую пайцзу, назначили командиром гвардии и главнокомандующим «отдаленных сторон». На службу к монголам перешли Арслан, Илья-багатар, Юй-ва-ши, Негулай, Коу-эр-цзы, Фу-да-лай-сы, Бадур, Матарша, У-цзор-бу-хань и еще 30 знатных алан. Они также сохранили свои сословные привилегии, а богатства преумножили. Например, Менгу «выдал Арслану грамоту на управление народом асу». Упомянутому выше Атачи хан Хубилай «пожаловал 500 лан серебра и 3500 связок ассигнациями, а также 1630 дворов из числа усмиренных жителей». В монгольско-китайской империи аланы составили отборную пекинскую гвардию численностью, по данным И. Мариньоли, более тридцати тысяч воинов.
По сообщению византийского историка второй половины XIII в. Георгия Пахимера, социальные верхи алан, зихов, готов, русов и других, изучив язык, переняв обычаи и нравы татаро-монголов, стали их союзниками. Вассалы Золотой Орды нередко собирали дань со своих соплеменников. Например, Менгу назначил некоего Аргуна главным сборщиком налогов в «западных странах», а в 1255 г. отправил вместе с другими чиновниками произвести перепись «покоренных народов», в том числе населения Северного Кавказа. На службе у ханов находилось и духовенство захваченных районов.
Татаро-монгольская агрессия и сословная политика ханов нашли отражение и в устном творчестве. В частности, в нартов-ском эпосе в сказании о войне между Ахсартагата и Бората фигурирует Сайнаг-алдар. Это имя представляет собой передачу монгольского почетного имени Батыя — Саин-хан «славный хан». Образ Сайнаг-алдара и его действия служат иллюстрацией политики ханов Золотой Орды — образование и стравливание группировок в стане своих противников. Сайнаг - алдар помогал одному объединению нартов в борьбе с другим, во главе с Хамыцем, которого он и убивает.
Однако большая часть населения равнинной Алании продолжала оказывать захватчикам сопротивление, которое проявлялось в самих различных формах и охватывало практически все слои населения, в том числе и господствующие. Одна из (пассивных) форм борьбы—уход с захваченных территорий. «Картлис цховреба» сообщает о появлении в Закавказье в середине XIII в. новой большой группы алан. «Среди них была удивительная женщина по имени Лимичав, и она с собой привела малолетних детей родом аксарфкянов (ахсартагатов): Фареджана и младшего Багатара, и много князей».
Значительные контингенты алан во второй половине XIII — первой половине XIVвв. появились в Молдавии, на Балканском полуострове и в Венгрии. В Венгрию аланы совместно с половцами прибыли в конце 30-х гг. XIII в. и поселились на плодородных землях, которые указом короля закрепились за ними. Часть алан нашла убежище в Византии, с которой на протяжении многих веков Алания поддерживала дружественные отношения. По сообщению Никифора Григора, аланы тайно послали посольство в Константинополь с предложением перейти на службу. «Император благосклонно принял их и более 10 тысяч алан прибыло в Византию с женами и детьми».
Аланы, осевшие в горных ущельях, вместе с другими народами Кавказа продолжали вооруженную борьбу с завоевателями. Степанос Орбелян в «Истории Сюника» повествует о выступлении против татар объединенного войска, во главе которого стоял «молодой грузинский царь Давид, сын Деметра». Он «завладел Аланскими воротами, которые в древности назывались Дариал... откуда изгнал татарскую стражу».
Из-за упорного сопротивления населения равнинной Алании монголы неоднократно вынуждены были посылать сюда карательные отряды. В 1247—1248 гг. татаро-монголы вновь нанесли чувствительное поражение равнинным аланам. Однако, как и прежде, аланы, а также черкесы и лезгины, не покорились захватчикам. В 1253—1254 гг. через степное Предкавказье проследовал Вильгельм де Рубрук. Он обратил внимание на упорное сопротивление, оказываемое населением Северного Кавказа завоевателям. В частности, В. де Рубрук отмечал: «Черкесы и аланы или аас, которые исповедуют христианскую веру и все еще борются против татар. За ними вблизи моря... находятся сарацины, именуемые лесгами, которые равным образом не подчинены татарам. ...Аланы на этих горах все еще не покорены, так что из каждого десятка людей Сартаха двоим надлежало караулить горные ущелья, чтобы эти аланы не выходили из гор для похищения их стад на равнине».
Чингизиды так и не смогли подчинить горную зону своему влиянию. Плано Карпини в «Путешествии к татарам» воспроизвел один из фрагментов борьбы алан; «В нынешнее время осаждали они (монголы), кажется, двенадцать лет в.Аланской земле гору, которая, однако же, сопротивлялась храбро и многие татары и вельможи их под нею погибли». Под упомянутой горой подразумевается крепость на возвышенности. Арабские географы упоминали о многих аланских крепостях на равнине и в горах, «куда царь время от времени переезжает». У Плано Карпини речь скорее всего идет об известной аланской крепости Дар-и-Алан в глубине Дарьяльского ущелья. Как выше отмечалось, монголы стремились взять под контроль перевальные пути в Закавказье, в том числе и дарьяльский путь, но они не могли этого сделать, не захватив крепость Дар-и-Алан. Данные Плано Карпини о длительности осады — 12 лет — требуют коррективов. Поскольку он побывал на Северном Кавказе в 1246 г., то получается, что монголы приступили к осаде в 1234 г., когда их еще не было на Кавказе. Следует согласиться с В. А. Кузнецовым и отнести начало осады аланской крепости к 1238—1239 гг., т. е. ко времени монгольского похода на Кавказ; следовательно, она велась не 12, а 8 лет.
Информация о борьбе алан и других народов Северного Кавказа с татаро-монголами еще в середине XIII в. дошла до Англии. Р. Бэкон в «Великом сочинении» писал: «Затем далее к востоку находятся горы аланов или аcсов. Они — христиане и принимают всех христиан, равно как латинских, так и греческих... И они борются против татар; за ними на восток живут сарацины, которые называются лелги (лезги), ведущие с татарами войну из-за плодородной земли». Помимо этого, Р. Бэкон отметил «какие-то племена в горах и наиболее защищенных местах, хотя они (татары) и соседствуют с ними, не могут одолеть, ибо они непобедимы».
Не затихала борьба с чингизидами и на равнине. В этот период распространенной формой сопротивления стало абречес-тво: такая форма борьбы, когда воюющий мстит врагу, не имея силы его уничтожить. Небольшие отряды наводили страх на завоевателей. Рубрук и его спутники на пути от Сартаха к его отцу Батыю «ощущали сильный страх: русские, венгры, аланы, рабы их (татар)... собираясь зараз по 20 или 30 человек, выбегают ночью с колчанами и убивают» врагов. Вместе с тем Рубрук отметил, что в Предкавказских степях «он встречал алан в разных местах в пределах татарского господства. Они оказывали ему радушный прием, уважая в нем его духовный сан». Рубрук выяснил, что вся равнина уже контролировалась татарами, а непокорные жили в горах. «Из расспросов своих татарских проводников Рубрук узнал, что аланы, так же как и лезгины, отстаивали свою независимость от татар и, спускаясь с гор в степи, грабили у татар их стада».
По свидетельству Джувейни и Рашид ад-Дина, борьбу с захватчиками на равнине возглавляли предводители черкесов (Тукар), алан-асов (Качир-укулэ) и половцев (Бачман). У них не было постоянного местопребывания — «днем на одном месте, ночью на другом». К ним присоединилось «скопище других беглецов», «бесчинство увеличивалось со дня на день», «смута и беспорядки умножались». Для поимки абреков Менгу-хан выделил 20 тысяч воинов. Вскоре монголам удалось схватить Бачмана; его собственноручно казнил хан Бучек. Такая же участь постигла алана Качир-укулэ.
Джувейни и Рашид ад-Дин, находившиеся на службе у монголов, тенденциозно подходили к оценке выступления равнинных алан. Показательна их характеристика руководителей и участников сопротивления: «воры», «бродяги», «разбойники». В то время как среди населения они пользовались поддержкой. Это вынужден был признать и Рашид ад-Дин: повстанцы «во всех городах держали лазутчиков, чтобы они извещали о выезде разного состояния людей». Абреки угоняли скот у завоевателей, убивали предателей. Нападая на караваны, они, по словам Рашид ад-Дина, кричали: «У кого нет ничего, или есть мало, до тех нам дела нет». Бедняки отходили в сторону, а у остальных отнимались ценности. Поэтому можно говорить о наличии серьезного социального протеста. Еще одним свидетельством этому служит интересное сообщение китайской хроники «Юань-ши». Один из крупных аланских князей Хан-ху-сы добровольно подчинился Угэдэю и вскоре во главе отряда в 1000 воинов отправился в поход. «По возвращении... Хан-ху-сы по пути домой встретил врагов и погиб в бою. Умирая, он приказал своей жене Вай-ма-сы во главе войска защищать владение. Вай-ма-сы, одевши шлем и латы, усмирила волнение».
Очевидно, рядовое аланское население, оставшееся на равнине, не разделяло сепаратизма князей и нередко с оружием в руках выступало как против татаро-монголов, так и против своих феодалов-изменников.
Всякое мало-мальски широкое выступление монголы жестоко подавляли. С этой целью враждовавшие между собой джучиды Золотой Орды и хулагиды Ирана на рубеже XIII—XIV вв. объединили свои силы. В 1301 г. монгольский правитель Ирана Га-зан-хан истребил повстанцев Дагестана, «которые с давних пор, бунтуя и восставая, скрывались в неприступных горах». Крупное восстание вспыхнуло в аланском городе Дедякове. Известия о нем содержатся в русских летописях. «В лето 6785 (1277 г.)» пришли в Орду князь Борис Ростовский с братом Глебом и сыном Михаилом, князь Федор Ярославский. Князья с ханом «Менгу-темиром поидоша на войну на ясы, и приступиша рустии князи ко ясскому городу ко славному Дедякову, и взяща его месяца февраля 8». Таким образом, дата падения города известна, но начало восстания точно установить пока не удается. Татарские ханы постоянно посылали отряды из покоренных районов на войну, хотя с чисто военной точки зрения привлечение местных дружин было далеко не обязательным. Таким способом стравливались соседние народы. Если хан вынудил русских князей идти на Кавказ для штурма Дедякова, то среди туменов Мамая в 1380 г. находились и представители горских народов — «черкесы».
Из других выступлений народов Северного Кавказа необходимо упомянуть о восстании черкесов (возможно, и аланских жителей г. Маджары) в 1327 г., во время которого предводитель монгольского войска Хасан, по одним сведениям, был убит, по другим источникам — смертельно ранен.
Татаро-монгольское нашествие нанесло страшный удар по народам Кавказа. Но особенно тяжелыми его последствия оказались для алан. Довершил разгром алан Тимур, после походов которого Алания стала «пустыней без владельцев» (М. Меховский). Большая часть народа переселилась в Европу, Византию, Закавказье, на Дальний Восток. Значительная часть равнинных алан вынуждена была мигрировать в горы, к своим соплеменникам, теряя тем самым мощную производственную базу на равнине. Надолго приостановился процесс экономического, социального, этнического и культурного развития алан-осетин.
"Аристократия Алан" Ф.Х. Гутнов. Владикавказ "ИР" 1995.
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |
