Деятельность ОБСЕ в Южной Осетии уже давно подвергается серьезной критике. И на это есть все основания. Свою активность эта европейская международная структура стала проявлять на Кавказе сразу после грузино-осетинской и грузино-абхазской войн в начале 90-х годов прошлого века. Создавалось впечатление, что именно в этом регионе ОБСЕ хочет доказать свою дееспособность и подменить собой ООН. В Тбилиси еще в 1993 году была открыта миссия ОБСЕ, где обосновалась первая международная группа дипломатов и военных наблюдателей. Им было предписано не только вести мониторинг в конфликтных зонах, но и способствовать началу контактов между конфликтующими сторонами.
 Понятно, что, находясь в грузинской столице, такую работу вести было сложно. Кратковременные посещения Абхазии и Южной Осетии также были малоэффективными. А потому миссии было рекомендовано открыть свои офисы в Сухуми и Цхинвале. Абхазы европейцам отказали сразу и доверили посреднические наблюдательные функции исключительно представителям ООН.
В Южной Осетии ОБСЕ оказалась более изобретательной и настойчивой. Уже в 1995 году она открыла свой офис, который, несмотря на все протесты, демонстративно назвала: “Цхинвалский офис Миссии ОБСЕ в Грузии”. Европейские эмиссары прибывали в Цхинвал через Тбилиси, где их успевали соответственно обработать. Туда же направлялись отчеты, которые нужным образом редактировались перед отправкой в штаб-квартиру ОБСЕ в Вену.
Поначалу, когда в Цхинвале на постоянной основе дежурили всего 2 – 3 человека, казалось, что действия ОБСЕ в зоне конфликта имели перспективу и направлены на достижение положительных результатов. Начала работать Смешанная контрольная комиссия, которая организовывала встречи сторон. Финансировался ряд проектов. Доставлялась гуманитарная помощь, на въезде в Цхинвал был развернут Ергнетский рынок – яркий образец народной дипломатии. Стали организовываться встречи представителей сторон по профессиональному признаку – педагогов, журналистов, студентов, врачей и т. д.
Но потом ситуация стала меняться. ОБСЕ все больше стала дистанцироваться от Южной Осетии и все больше принимать сторону одной из противоборствующих сторон. Опросы общественного мнения показывали, что доверие к ОБСЕ стало падать.
Но претензии к ОБСЕ были в первую очередь со стороны руководства республики. Посылая отчеты в свою штаб-квартиру, сотрудники миссии не знакомили с текстами югоосетинскую сторону. Появились подозрения, что Вену или вообще не информируют, или подают информацию в искаженном виде.
Еще хуже ситуация стала при Саакашвили. Именно с началом его президентства в Грузии практически начала сводиться к нулю деятельность СКК, поскольку при молчаливом согласии ОБСЕ грузинская сторона под всякими надуманными предлогами стала срывать заседания Смешанной контрольной комиссии. Но, что самое интересное, чем больше критиковалась деятельность Цхинвалского офиса, тем сильнее пускал он здесь свои корни. Снимались новые помещения, росли штаты, увеличивалось количество автомашин, техники и оборудования.
Но полностью суть ОБСЕ и ее позиция по отношению к Южной Осетии проявились в дни “пятидневной войны”. Начнем с того, что в ОБСЕ знали не только о концентрации войск у границ Южной Осетии, но и о времени атаки на Цхинвал. По крайней мере в этом признался один из официальных сотрудников организации Райан Грист. Он говорит, что предупреждал свое руководство о готовящейся агрессии, но его отчеты оставались без реакции, и потому он уволился из ОБСЕ.
Покидая накануне грузинского нападения Цхинвал, сотрудники офиса ОБСЕ не предупредили никого о том, что ночью готовится атака на город. А когда на мирных жителей посыпались бомбы и ракеты, перепуганным женщинам и детям было отказано в убежище в подвалах офиса под смехотворным предлогом того, что подвалы для этого не предусмотрены. И это при том, что другие международные организации, например Красный Крест, сами собирали людей и прятали их у себя.
Позже в подвалах того же офиса ОБСЕ нашли сотни листовок и другую литературу, которые были отпечатаны на случай захвата города грузинскими войсками. В них мирным жителям разъясняли, как они должны себя вести при оккупационном грузинском режиме.
Президент РЮО Эдуард Кокойты неоднократно выступал с критикой позиции ОБСЕ по отношению к Южной Осетии. А после 8 августа он сделал заявление о том, что в Цхинвале могут квартироваться только международные организации, которые не имеют прописку в Тбилиси. Понятно, что теперь, если ОБСЕ захочет работать в Южной Осетии, в Цхинвале она должна открыть отдельную миссию, а не какой-нибудь тбилисский филиал.
В минувшие выходные в Цхинвал впервые прибыли представители Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) – одного из отделений ОБСЕ, самого одиозного и воинствующего. Они были приняты министром иностранных дел РЮО Муратом Джиоевым. Вели себя гости сдержанно, но слушали не особо внимательно. Позже они поехали в грузинские села, но запретили сопровождать себя югоосетинским журналистам.
Как бы то ни было, только сейчас, через три месяца после грузинской агрессии, на ОБСЕ “снизошло” прозрение. Появились признания факта нападения Грузии на Южную Осетию. Более того, каким-то непостижимым образом ОБСЕ сумела подсчитать, сколько снарядов было выпущено по Цхинвалу. Причем все-таки отметила, что следы обстрела грузинских сел не зафиксированы.
Все это говорит о том, что ОБСЕ стремится хоть как-то сохранить лицо, идти в общем потоке, продолжить свое пребывание в Южной Осетии. Но это возможно только в одном случае – если организация в корне пересмотрит свою позицию и методы работы. Если ее сотрудники начнут выполнять свои прямые обязанности и откажутся от сомнительных политических игр. |
