Однако вернемся к проблеме силовиков-пикетчиков РСО-А. Продолжая разговор о них, следует сказать, что побывавший на пикете депутат Госдумы Романов, как следовало из факсов, полученных пикетчиками из Москвы, позднее, после 20 октября, подключил к решению их вопроса всю фракцию коммунистов в Госдуме. Продолжающим бороться пикетчикам это давало еще одну надежду на достижение результата, к которому они стремились.
Постоянные пожертвования сочувствующих сограждан и их словесная поддержка в немалой степени помогали участникам акции в противостоянии с коррупционерами. Здесь пикетчикам следует сказать отдельное спасибо секретарю рескома КПРФ того времени Тамерлану Цомаеву, который на бескорыстных условиях силами своей структуры организовал посильную помощь пикету в продуктах питания и во многом другом.
Выходя на акцию, пикетчики специально приурочили ее к началу предвыборной кампании, понимая, что эти три месяца единственный период на протяжении каждой четырехлетки жизни страны, когда люди, избиратели в какой-то мере бывают нужны соискателям соответствующего рода выборных должностей. В этом отношении оправдался расчет пикетчиков и на властные амбиции Арсена Фадзаева стремившегося в Госдуму России, - через две недели, как только начался пикет и как только голодовка, объявленная участниками акции прекратилась он, за свой счет начал ежедневное снабжение пикета продуктами питания и происходило это на протяжении почти двух месяцев. Правда и пикетчики сделали решающе много для его прохождения в Госдуму, но об этом чуть позже. Забегая вперед следует сказать, что сразу же после своего избрания депутатом Госдумы, Фадзаев приехал на пикет, много чего пообещал для пикетчиков и вообще представителей силовых структур их ветеранов и их семей, но в итоге ничего не сделал за все четыре года своего присутствия там.
Однако это мало кого удивило из участников акции, - люди бывалые они хорошо знали по опыту своей жизни о своей ненужности руководству Осетии и ее депутатам. Этот практический опыт теоретически подкреплял им и Макаев, когда проводил просветительские лекции для лишенцев-силовиков и их семей на аллеях возле кинотеатра «Терек». Так повелось, что народ Осетии, почти никогда, если исключить периоды выборных кампаний, никому во властных кабинетах не нужен– этот постулат уверенно подтвердился в ходе пикета и был осмыслен пикетчиками как непреложный фактор сегодняшнего дня. То же самое совершенно авторитетно, как об этом говорилось выше, подтвердил, выйдя к пикетчикам в подпитии, (что у трезвого на уме, то у пьяного на языке) тогда еще спикер Парламента РСО-Алания, а позднее ее глава, Таймураз Дзамбекович Мамсуров.
Ненужность властям народа Осетии, в свое время демонстрировалась и А.Х.Галазовым, в известный период коллега и единомышленник всех остальных осетинских правителей. Он в начале 90-х годов прошлого века, по требованию купленных ингушами ельцинских царедворцев, как-то даже хотел перевести в практическую плоскость вопрос эвакуации неингушского населения Пригородного района, задав обитателям Кремля один только вопрос: «А куда я их (неингушей) дену?». Положение жителей Пригородного спасло тогда только то, что ельцинисты ни на что позитивное или негативное, что требовало каких-то целенаправленных и сосредоточенных усилий, пусть даже минимальной продолжительности, не были годны. Не смогли они и изгнать неингушей, хотя деньги для этого, как просачивалось в Российскую прессу, от ингушских национал-шовенистов приняли.
Как ни тяжело об этом говорить, но сказать следует, что почти все правители и парламентарии народа Юга и Севера Осетии, которые у него, у этого народа, до сегодняшнего дня были, исключая Алана Чочиева и его чрезвычайно узкое окружение, вовсе не огорчились бы, если бы все население обеих республик, исключая, начальничью и депутатскую родню и обслугу, само собой куда-нибудь сгинуло. При условии, конечно, чтобы все источники финансовых потоков, текущих в карманы правителей из Москвы ли, или местного происхождения, функционировали к их выгоде в неизменном виде. Во всяком случае, совершенно незаметно, чтобы Э.Д.Кокойты и его окружение как-то беспокоило то, что Юг Осетии каждый год покидает от пяти до десяти процентов ее жителей осетинского происхождения. О Галазове, воровавшем детские пособия и студенческие стипендии и до самого нападения на Осетию в 1992 году ингушских экстремистов, не передавшего ни одного из них силе Закона, нечего и говорить. Дзасохов, тот вообще одну из глав своей книги "Формула политического долголетия" озаглавил: "Нашим ребятам впору опять разлететься по всей России". Режим Мамсурова, как сообщала газета "Северная Осетия" №24886, не участвует в общероссийской программе репатриации соотечественников, и это при том, что осетины во внутренних районах Грузии продолжают подвергаться дискриминации, мечтая воссоединиться со своими соплеменниками в Северной Осетии. Итог экономического шика и блеска, как пытается представить свое многолетнее нахождение во власти в Северной Осетии Т.Д.Мамсуров, на сегодняшний день подвел демограф Нодар Каберты в газете "Северная Осетия" от 29 июня 2007 года: "Последние пять лет в республике (Северной Осетии) фиксируется отток населения".
Возвращаясь к выборам того года, необходимо подчеркнуть, что, хотя избирательные симпатии большинства пикетчиков и их руководителя Р.П.Макаева, были на стороне довольно боевитого кандидата в депутаты Джиоева Марата Рузвельтовича, голосовали бы они все равно за А.Фадзаева, независимо от того, помогал бы он пикету продуктами или нет. Потому что победа малоизвестного и безденежного Марата была нереальна, а Арсен, имея деньги и известность, на тех выборах реально мог переиграть кандидата партии власти, что и случилось в итоге. И хотя руководитель пикета твердо был убежден сам и ориентировал на это всех участников акции, что особых надежд на Фадзаева возлагать не стоит, как всегда кое у кого прорывалась надежда «на совесть и долг»... Этим людям особенно трудно было думать, что как только он будет выбран в Госдуму у него сразу же, до следующих выборов, пропадет всякий интерес к ним и их проблеме. И заботить его будет, как это и свойственно подавляющему большинству осетинских политиков, только одно: как бы не продешевить и продаться какой-нибудь политической силе подороже.
Арсен с блеском подтвердил макаевское предвидение: начав избирательную компанию в союзе с коммунистами, вел он ее под флагом СПС, а, победив, стал грызловцем. Многим пикетчикам, уже после завершения акции, пришлось помногу часов выстаивать у приемной Фадзаева в длинных очередях, состоящих из людей, релаксирующих от размеренного звучания посулов избранного депутата Госдумы. Однако ни один из них в дальнейшем не признался в какой-либо пользе этого стояния.
В Госдуме Арсен тоже повел себя вполне ожидаемым образом. Ни одно положение, представляющее жизненный интерес Осетии, не было им там проведено. Например, всем заинтересованным деятелям в мире и в России великолепно известно, что в случае с Южной Осетией и Грузией, в отличие от многих других похожих ситуаций, право наций на самоопределение и принцип территориальной целостности государств не входят в противоречие. Однако все делают вид, что не замечают этого, потому что в этом случае, в соответствии с международными законами, мировому сообществу пришлось бы признать независимый статус РЮО. А это никому не выгодно: Западу – в силу его союзнических отношений с Грузией накануне приближающихся его войн с Ираном и Китаем, России – из-за нежелания видеть у своих границ пример того, чего еще не было на постсоветском пространстве – успешно развивающуюся и принятую в мире бывшую автономию. До сих пор грузинской резидентуре в Осетии удавалось гасить звучание этого неотразимого в правовом отношении осетинского довода, замалчивая, и сажая в тюрьму главного его апологета - А.Р.Чочиева. Идя, след в след, за осетинскими ренегатами, резидентурой грузинских ксенофобов, депутат Фадзаев тоже скрыл на многочисленных слушаниях в Госдуме по Южной Осетии неотразимые доводы курса Алана Чочиева. Поэтому отчасти и по его вине происходит спорадически возникающее кровопролитие в РЮО, бесправие, нищета и исход осетинской части населения этой республики.
Продолжая разговор об акции на площади Свободы, следуют сказать, что власть имущие ни на минуту не ослабляли своего внимания к пикету. Не дожидаясь отъезда в Москву зам. спикера Госдумы Романова, милицейские начальники из Иристонского ОВД, Дигоев и Надгериев, в сопровождении отказавшейся представиться вопреки требованиям устава милицейской службы, долговязой и плутоватой дамы, сотрудницы этого же ОВД, пытались, где хитростью, где силой, арестовать руководителя акции, ставя целью обезглавить пикет. Но дружными усилиями пикетчиков их старания провалились.
В понедельник 20 октября все атаки на пикет неожиданно прекратились. По слухам, причин этому было две. Первая заключалась в том, что внушением из Госдумы РФ антипикетный пыл североосетинских казнокрадов был остужен. Видимо, или даже скорее всего - это работа Романова. Во-вторых, силовые структуры республики, проявив гражданское мужество, хотя бы и усиленное ожиданием положительного решения вопроса о компенсациях (МВД РСО-А и перед ними не выполнило свои финансовые обязанности) продолжали отказываться выполнять незаконные решения царствующих плутобюрократов по подавлению пикета.
Между тем, измученные в обыденной жизни беспросветным безденежьем и бедностью, участники пикета с удивлением наблюдали за кучерявым бытом постояльцев расположенного рядом Серого Дома: холенные и надменные чиновники, их шикарные персональные машины, стоимостью от 50 тыс. долларов и выше, вышколенная многочисленная обслуга. А на охране всего этого шика неусыпная работа спецслужб.
Кстати о спецслужбах: наметанный взгляд ветеранов-силовиков легко вычислял шпиков, ведущих слежку за пикетчиками, как бы те ни камуфлировались. В дни повышенного градуса противостояния, против пикета работало от 10 до 15 машин наблюдения, велись видеосъемки, проводилось прослушивание. Спецслужбы с явным удовольствием занимались подвернувшейся им в центре города непрофильной (против мирного и законного пикета) работой – не дураки же они, чтобы, рискуя своими драгоценными шкурами, отслеживать связи и пути продвижения террористов и наркоторговцев на восточных окраинах республики и в Хурикауском перешейке. (Вот эти слова касательно Хурикаусского перешейка были опубликованы в №7 и №9 газеты «Коммунист Осетии» за октябрь-ноябрь 2003-го года. Руководство республики и спецслужбы хотя бы отсюда могли уяснить себе, что не нашему пикету, а Хурикаускому перешейку необходимо уделять неустанное внимание. Трудно сказать, что случилось – то ли до них туго доходит смысл не хвалебных в отношении их публикаций, то ли они всё знали и теракт кому-то из власть имущих был нужен, но факт остается фактом,- никто из них не обратил тогда внимание на наше предупреждение и десять месяцев спустя, утром 1 сентября 2004 года, через этот, заранее указанный нами как особо опасный Хурикауский перешеек, террористы Масхадова и Басаева проследовала в Беслан. Что произошло потом, знает весь мир. Еще раз подчеркнем: президент РСО-А, Дзасохов, ныне сенатор от республики в совете Федерации РФ и председатель Парламента РСО-А, Мамсуров, ныне глава республики, в газете "Коммунист Осетии" №7 и №8 задолго до Беслана были предупреждены нами об особой опасности беспечного отношения к Хурикаусскому проходу для Осетии).
Время от времени к пикету подъезжал кандидат в депутаты Государственной Думы М.Р.Джиоев, через которого незадолго до этого пикетчики передали в Кремль обращение на имя Президента России В.В.Путина, о творящемся в РСО-Алания произволе, связанном с компенсационными выплатами. Кроме того, как утверждал Джиоев, под его воздействием руководитель аппарата по борьбе с коррупцией Госдумы РФ Духанин А.С. направил на имя Генерального Прокурора РФ, Председателя Верховного Суда РФ, министра МВД РФ обращения с целью побудить их к незамедлительному реагированию на творящиеся в РСО-Алания беззакония по означенной проблеме. Джиоеву, как и до него Чехоеву, пока поверили, хотя тоже без особого энтузиазма. По пикету постоянно шли разговоры о том, что комиссия по компенсационным выплатам МВД РСО-А, глубоко наплевав на решения судов, ведет какие-то жульнические манипуляции с тем, чтобы одурачить наиболее доверчивых силовиков, предложив им на 70-80% меньше той суммы, которую им присудили суды. В это же время председатель комиссии по выплатам изощряется в говорении всяких пакостей в отношении пикетчиков, что, между тем, по уже выработавшейся у них привычке, нисколько тех не беспокоит. По этому поводу один ветеран-инвалид по имени Василий выразился на пикете так: «Слушать этого человека (председателя комиссии) – себя не уважать».
В этот же день, 20 октября, на пикете одновременно появились два представителя от властей. Один из них, В.Гиоев, представился как заместитель спикера гордумы г. Владикавказа. Обратившись к участникам пикета, он предложил им начать диалог с властями. При этом Гиоев пытался убедить слушателей в том, что власти делают все возможное для решения их проблемы. Это вообще старинная и любимая песня криводушной и своекорыстной обслуги правящих осетинских чиновников, все слова в ней без каких-либо исключений - о самоотверженном, беспросветном и бескорыстном труде руководящих бюрократов на благо населения. Холуи исполняют ее часто хором, но бывает и соло, дуэтом, трио, квартетом, квинтетом и т.д. По установившейся в Осетии давней и стойкой традиции, герой этих славословий, первое лицо республики, как и часть участников хора, чиновники из их окружения, сбегают потом куда подальше от обворованных ими слушателей, жителей республики.
По его мнению, перешел В.Гиоев с бодрых, когда слова касались его начальников, на заунывные, когда речь пошла об остальных гражданах республики, тона, пикет организован не для решения заявленных задач, а для того, чтобы кое-кто из политиков смог решить свои предвыборные задачи. Слова насчет предвыборности чьих-то мотивов поведения или «кое-кто рвется к власти» – это любимый и обязательный припев всех воровских песен казнокрадов-коррупционеров, призванный оправдать любое беззаконие, творимое начальничками в отношении граждан, угрозой прорыва к власти этих неназываемых «кое-кого».
Одновременно с В.Гиоевым на площади обрелся и другой делегат властей. Выступая в роли змея–искусителя, он принялся увещевать Макаева, нашептывая ему, что дело пикетчиков лично для него, руководителя акции, бессмысленное. И что силовики, получив причитающееся, тут же напрочь забудут о том, кто руководил их победной акцией. И он, руководитель, останется у разбитого корыта, ненавидимый самыми могущественными людьми Осетии, и с разлаженной семейной жизнью из-за невозможности вследствие этого трудоустроить себя и своих близких. После этой увертюры звучало задушевное адажио: «Продайся! Все умные люди в Осетии продаются. Назови свою цену побыстрее, медлить нельзя пока на тебя есть покупатели, завтра может быть уже поздно».
Руководителю акции трудно было, не выходя за рамки учтивости, подобрать ответ на это, видимо заманчивое для кого-то, предложение. Если сказать, что чистая совесть имеет большую цену, чем тридцать серебряников, всегда имеющихся в распоряжении властей для таких случаев, то их посланник просто ничего бы не понял и расценил бы это как сверхлукавую уловку – попытку набить цену. Если же сказать, что родина наша Осетия заслуживает лучшей доли, и каждый должен хоть что-то сделать для нее, а такая гражданская акция, как пикет и есть то самое «что-то», а он – руководитель, – стремится участием в этом пикете способствовать тому, чтобы судьи подчинялись закону, а граждане судьям, то и это вряд ли было бы понято представителем жирующих посреди всеобщей нищеты коррупционеров РСО-А. Поэтому ему, послу правящих казнокрадов, было сказано просто: «Нет!». Без объяснения каких бы то ни было мотивов, причин и нюансов этого самого «Нет».
21 октября пикетчика Варзиева увезла «скорая». Диагноз – острая респираторная вирусная инфекция или, говоря по-русски, тяжелая форма простуды, получить которую совсем немудрено было на осенних дождях, время от времени накрывающих нехитрые навесы участников акции. Причиной этой болезни непосредственно послужило то обстоятельство, что за несколько дней до этого, власти в очередной раз прислали автоматчиков, которые, угрожая применить силу в случае сопротивления пикетчиков, в который уже раз разрушили противодождевой навес над местом отдыха участников акции. Расчет был сделан на то, чтобы, облегчив путь болезням, связанным с непогодой, сломить сопротивление пикетирующих. Надо сказать, что расчет этот оправдал себя только по части болезней, - пикетчики болели, иногда из-за этого их увозила «скорая помощь», но, чуть поправив здоровье, они снова возвращались к своим товарищам. В общем, стояли они твердо.
В больнице Варзиеву много доброго внимания уделила врач по фамилии Дзасохова. Сопровождавшие больного участники пикета, привыкшие ко всяким пакостям со стороны ее высокопоставленного родственника и его подчиненных, с большим удовольствием, хотя и не без удивления, отметили это.
Из «Серого Дома» новый выход с притопом и пением различных вариаций новых фиоритур для петых уже на пикете старых песен совершил и замспикера С.М. Кесаев, специально, видимо, отряженный начальством время от времени развлекать участников пикета дерзостью и оригинальностью суждений и поступков.
Те, кто был свидетелем его нового выступления на площади Свободы рассказывали, например, что он веселил публику тем, что, обращаясь к ней, предлагал – его собственное выражение – «пусть плюнет мне в морду каждый, кто сделал для демократии в Осетии больше, чем сделал я». Такое заявление однозначно указывало на то, что прослушивающая аппаратура, установленная на Доме Правительства и направленная в сторону пикета, работала четко, без сбоев. Потому что иначе никак нельзя было объяснить, откуда это Станислав Магомедович мог узнать о произносимых время от времени вслух мечтаниях кого-нибудь из пикетчиков, наблюдающих кучерявую жизнь постояльцев Серого Дома: «Эх, плюнуть бы кому-нибудь из этих жирных котов в морду!».
По условиям, выдвинутым Кесаевым, любой пикетчик имел на это право, ибо бесспорно, что каждый из них, организованно и в рамках закона отстаивая свои права, сделал для демократии в Осетии больше, чем замспикера и все его коллеги-чиновники вместе взятые. Тем не менее, благовоспитанность не позволила никому из них осуществить на практике эту свою мечту. Возможно, кто-нибудь из присутствующей здесь же на площади сторонней публики и согласился бы поступиться правилами хорошего тона ради такого заманчивого для очень многих граждан республики и редко встречаемого предложения. Но, не участвуя в пикете, им чуть сложнее было бы доказать большую значимость своего вклада над кесаевским в построении демократии в РСО-А. Во всяком случае, это потребовало бы какого-то времени, а Станислав Магомедович, по условиям своего предложения - и этого тоже отрицать нельзя, не обязывался ждать, пока всякий желающий отвести душу на нем одном за всех остальных осетинских чинуш соберет всю необходимую доказательную базу. Одним словом, хитрый расчет оправдал себя – в тот день никто вице-спикеру так в «морду» и не плюнул. В итоге, все выглядело так, как будто тот неопровержимо доказал присутствующим уникальность своего вклада в сокровищницу осетинской демократии. Нет, что бы там ни говорилось об умственных способностях республиканских начальников, однако следует признать, что А.Чочиев может быть прав - среди них попадаются отдельные экземпляры, обладающие особым талантом изворотливости и плутовства.
Продолжая играть задавшуюся ему в тот день роль эксцентрика, Станислав Магомедович требовал занавесить стенды пикета образцами бесполезной переписки чиновников между собой по поводу компенсационных выплат, макулатурой, имеющейся у него в изобилии. Или уверял, что его шеф, Таймураз Дзамбекович Мамсуров – тогда еще спикер североосетинского Парламента, давеча, обзывая пикетчиков «скотами» и «нелюдями», был в здравом уме и твердой памяти, и плотное водочное благовоние шло от него не из-за общения с зеленным змием, как пикетчикам показалось, а из-за выпитого им накануне кефира.
Говорил это Станислав Магомедович как и давеча Таймураз Дзамбекович лексикой, обильно уснащенной матом и с такой проникновенной искренностью, что не верить ему было бы просто непорядочно. Здесь нужно заметить, что дискуссия о пьяной выходке Мамсурова и роль Пагиева в связи с нею, возникала на пикете довольно часто. И каждый раз она вызывала живой, неподдельный интерес и споры недюжинного накала. Заявление Кесаева о кефирных истоках недавнего буйства спикера, как и следовало ожидать, резко повысив градус непрерывно происходящих вокруг этого события прений сторон, привело в итоге к глубокому мировоззренческому расколу среди участников пикета.
В этом вопросе они разделились на две четко обозначившиеся стороны: одну, условно говоря, можно было назвать традиционалистами, другую – прогрессистами. Традиционалисты, в свою очередь раскололись на минималистов, центристов и максималистов. Традиционалисты, в основном состоявшие из скептически настроенных ветеранов МВД, связанных когда-то с оперативной работай на улицах населенных пунктов и медвытрезвителем, наотрез отказались брать на веру кефирную версию замспикера. Они были непоколебимо убеждены, что порыв желания живого общения и откровенного разговора с народом был вызван у спикера вульгарными парами алкоголя. Мнения разнились у традиционалистов лишь в том, какое количество этого самого алкоголя потребил Таймураз Дзамбекович в тот вечер.
Традиционалисты минималисты, убежденные в скупердяйстве, приближающемся к аскетизму осетинской власти (этим они объясняли, в частности, ее неукротимое стремление у всех все переть и никому ничего положенного не платить, начиная от детских пособий и гуманитарки для жертв терактов и заканчивая компенсационными выплатами силовикам) полагали, что пил он, из экономии, натощак. Меру выпитого они оценивали приблизительно, на глазок в 50-100 грамм чистого алкоголя без закуси.
Традиционалисты центристы согласны были с минималистами в клептоманских наклонностях и прижимистости властей в отношении подвластного им населения. Но не давали веры тому, что страсть к скупердяйству не позволяет им тратиться на закусь. Норму алкоголя, которую загрузил в себя спикер для того вечернего выхода под хороший закусь, - ну там, к примеру, ассорти из 3-х, 4-х килограммов форели, семги, макрели, буженины, ананасов и киви в швейцарском шоколаде, - центристы оценивали в 500 (пятьсот) грамм.
У более основательных традиционалистов максималистов и подход к вопросу был более технологичен. Они исходили из долларовой оценки шика начальничьих авто, вышколенности их обслуги, крутизне бедер их секретарш и количеству с треском прогоревших в Осетии обильно финансируемых проектов, вроде Алагирского завода памперсов, Городка для многодетных семей, и т.д. Максималисты делали вывод, что закуска у начальства бывает исключительно только очень дорогая и роскошная. Поэтому полагали максималисты, спикер под кило, другое трюфелей, анчоусов или павлиньих языков легко, не моргнув глазом, мог залить за галстук и килограмм, другой чистого алкоголя.
Самый необычный вариант толкования хмельного демарша Таймураза Дзамбековича выдвинуло движение прогрессистов. Оно поразило присутствующих тем, что заявило, что хотя и разделяет общее убеждение населения в перманентной лживости властей, однако в правдивости кефирной версии аллюзии угарного опьянения спикера, выдвинутой Станиславом Магомедовичем, у них, прогрессистов, ввиду ее строгой научности, никаких сомнений нет. Густое алкогольное амбре шедшее от Таймураза Дзамбековича, они объяснили вовсе не действием паров алкоголя. Они уверяли, что в вечер посещения пикета будущим Лучшим Человеком России, публика стала свидетелем эффекта описанного Гоголем в «Ревизоре», где один персонаж говорит другому: «заседатель ваш….. он, конечно, человек сведущий, но от него такой запах, как будто он сейчас вышел из винокуренного завода». На что получает ответ: «Этого (запах) уже невозможно выгнать: он (заседатель) говорит, что в детстве его мамка ушибла, и с тех пор от него немного отдает водкою».
У прогрессистов было стройное научное объяснение и относительно буйной посткефирной хмельной неуемности Лучшего Человека России. Они обоснованно указывали, что у некоторых народов алкоголь слабо перерабатывается в организме. Приводились в пример чукчи, инуиты, немцы и т.д. Пересказывались даже, характеризующие это состояние пословицы народов, входящих в этот перечень. Например, такая: «Калмык в хмелю, что меч в бою». Поэтому ими выдвигалось предположение, что в результате многочисленных кровосмешений, происходивших с народами Кавказа, Таймуразу Дзамбековичу достался какой-то ген, не позволяющий ему справится с 1% алкоголя, содержащегося в любых продуктах молочного брожения, в нашем случае - кефира.
После такого научно-литературного обоснования следовало заключение – столь активно проявившуюся неадекватность председателя парламента вызвало потребление не более, как одного или двух двухсотпятидесятиграммовых стаканов кефира. Ими выражалось также определенное сочувствие охране и ближайшему его окружению, которые бесспорно имеют большие проблемы при сопровождении его в пунктах общественного питания, где имеются кисломолочные продукты.
Исходя из сказанного, следует сказать, что если уж в чем-то можно упрекнуть спикера парламента РСО-А, так это в таких похвальных качествах, как искренность и открытость его натуры. Ведь он не лукавя, честно и прямо, хотя и под воздействием паров кисломолочного брожения, высказал ветеранам и инвалидам, пикетировавшим на площади, все то, что о них думает. Тогда как его коллеги, другие большие республиканские начальники, хотя и, по всему видно, разделяют его представления, но, лицемеры, не в пример спикеру, тогда еще только будущему главе Северной Осетии из-за прибыльного лукавства, остерегаются так открыто вещать о своих убеждениях. Этих стрелянных воробьев, сколько кефиром не пои, добиться от них уровня открытости Таймураза Дзамбековича своим избирателям, никому и никогда пока еще не удавалось. В «Ревизоре», кстати есть и такой пассаж: «Таков уже неизъяснимый закон судеб: умный человек – или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси». Судя по последующему карьерному взлету спикера, пикетчики, несомненно, в его лице имели дело с умным человеком.
04.10.03 г. в 15.00 часов произошла, наконец, встреча представителей и участников пикета с мэром г. Владикавказа Пагиевым Казбеком Xазбиевичем. Хотя она и преподносилась им как собственная, не согласованная ни с кем инициатива, направленная на то, чтобы устранить, как он выразился, дестабилизирующее влияние пикета-митинга на ситуацию в республике, никто в это не верил. Все знали, что система чиновничьих взаимозависимостей в республике выстроена таким образом, чтобы никто из подчиненных, не смел даже в туалет сходить без высочайшего одобрения высшего правящего иерарха. А уж все, что имело отношение к «святому» – к деньгам и власти в РСО-А, – становилось родом «религиозного» действа, и никто не смел как-либо несанкционированно прикасаться к этим сакральным вопросам. Само существование пикета на площади Свободы как раз и являлось посягательством со стороны граждан на безраздельную власть чиновничества и его права безотчетно и безответственно манипулировать государственными деньгами. А участники акции, как это следовало из названия их организации и из существа их действий, стремились поставить Закон над их, республиканского начальства, властью. Поэтому весь процесс переговоров, каждый шажок в них, несомненно, согласовывался с консорциумом правящих североосетинских коррупционеров.
Старт разговору Пагиев дал с некоторым начальственным напором. Безотносительно кого-либо, но явно имея ввиду пикетчиков и их руководителя, заговорил об убийствах и похищениях. Причастность, к примеру, министра Рустэма Келехсаева, как минимум к одному убийству и похищению, является очевидным для всех фактом, такую прелюдию мэра города Владикавказа в разговоре с пикетчиками, никак нельзя расценивать, как простую одну только фигуру речи. Забегая вперед, необходимо заметить, что до убийств и похищений на тот период дело так и не дошло, но 05.11.03г. власти выполнили неоднократно и прилюдно обещанное – руководитель пикета был изрядно покалечен. А еще через два года после той встречи с Пагиевым, премьер Борадзев, ныне покойный, в присутствии вполне ныне здравствующего представителя ФСБ, Маирбека Кусаева, сказал Макаеву, что во властных коридорах всерьез вентилировался вопрос – не устранить ли его, Макаева, физически?
Стращал мэр и бумажкой-фальшивкой судьи-аферистки И.Туаевой, дающей ему, якобы, законное право применить силу против пикета. Чтобы не вдаваться в детали и соблюсти этикет, пикетчики не стали разочаровывать Казбека Хазбиевича насчет законности туаевской писанины. Да и пассаж главы АМС г.Владикавказа наличия у него возможности для применения силы, был явным блефом. Если бы какая-нибудь возможность применить против пикета силу, если бы кто-нибудь из действующих силовиков республики и согласился бы выполнить указание руководства на этот счет, то уж кто-нибудь как-нибудь раньше Пагиева, сообразил бы ее применить. Например, Выдающийся Интеллектуал Мира №49, который хоть и является поглупей других Выдающихся Интеллектуалов Мира, обозначенных номерами от 1-го до 48-гот, но уж никак не дурнее главы АМС столицы РСО-А, который, судя по гробовому молчанию на этот счет республиканских изданий, вообще не числится пока среди Выдающихся Интеллектуалов Мира.
Привязывал мэр к проведению правозащитной акции (знакомая песня) и чьи-то чуждые политические предвыборные интересы. Этот куплет, хотя и являлся общим местом при общении всех чиновников РСО-А с пикетчиками, но единой, конкретно согласованной позиции по нему, у них не было. Они в разнобой утверждали, что акция проводится для того, чтобы провести в Госдуму не то Макаева, не то Чехоева, а то и весь КПРФ в целом.
Давил Казбек Хазбиевич и на то, что пикет поставил республику на грань массовых беспорядков и виной всему организация «Закон выше власти», руководителю которой ещё придётся ответить за происходящее. Указывал на то, что материала, для социального взрыва в республике и без того предостаточно. «Ведь, например», – говорил он, – «из многих тысяч ветеранов, которым по закону республика обязана предоставить автомобили «Ока», обеспечено только 5%. Тысячам матерей не оплачены детские пособия, сосут палец десятки тысяч бюджетников». Артикулировал все это Пагиев, явно увлекшись и слегка забывшись, потому что любезный его сердцу Александр Сергеевич, используя все имеющиеся у него печатные и радиотелевизионные возможности, заявлял регулярно, как это делают и его теперешние ставленники, о беспрецедентных успехах республики, о социально-экономическом рае на земле под названием РСО-Алания.
В зале, помимо делегации представителей пикета с площади Свободы и мэра, наличествовало ещё с десяток лиц его разноранговой челяди. Стараясь не то не ударить лицом в грязь перед нею, не то испугать пикетчиков значением себя в подлунном мире, Пагиев усердно пытался доминировать над всеми участниками встречи, даже голосу своему придавал некоторую басовитость, демонстрируя обслуге свое непреходящее величие. Безразличные к муниципальной внутриведомственной субординации совсем не испуганные пикетчики, понимая, как непривычно и трудно ему, чиновнику, воспитанному в тоталитарно-авторитарном духе, с сознанием, настроенным только на вертикальную систему взаимоотношений, зализавшему, согласно старинных традиций российского и осетинского чиновничества, на пути к креслу мэра, до блеска ременных бляжек, сотни вышестоящих задниц, разговаривать с независимыми от него людьми, снисходя к этому тяжелому для него положению, были предельно учтивы. И даже, в ознаменование начала диалога с ним, как представителем власти, кое в чём подыгрывали мэрскому тщеславию. Например, не отвечали на некоторые выпады Казбека Хазбиевича, хотя ответить было что. К примеру, не разоблачили его намеки–рассуждения в адрес руководителя пикета об убийствах и похищениях. В исключительно мягкой, щадящей, почти ласковой форме ему, Пагиеву-мэру, было лишь сказано, что живя в стеклянном доме не надо разрабатывать планы, как бросать камни в других. И на его мечтания по поводу применения насилия против мирного пикета, ему отечески было указано на то, что на Кавказе нельзя отнимать веру в Закон у тысяч ограбленных, униженных и хорошо владеющих оружием мужчин.
К концу встречи Пагиев предложил профинансировать за счет мэрии отправку трёх человек из числа пикетчиков в Москву, для выбивания выплат, в обмен на это участники правозащитной акции должны были разойтись по домам. Мелкая и наивная уловка городской власти, рассчитанная на дурачков. Ясно ведь, что никакие три, ни, даже, тридцать три человека, разовой поездкой в Москву не смогут решить дело, которое не решается для тысяч людей вот уже десяток лет. К тому же этих поездок представителей силовиков, финансируемых из собственных средств, было уже многие десятки и все без толку.
Да и уйди пикет с площади, Пагиев, градоначальник с азиатским миропониманием, скорее всего, надул бы пикетчиков, понапридумывал бы потом всяких там разных обстоятельств, лишь бы никому ничего не платить и ходил бы по кабинетам деятелей своего круга, хвастался бы, как ловко одурачил простофиль пикетчиков. Найди на участников акции затмение и согласись они на манки Казбека Хазбиевича, вероятность такого сюжета была весьма высока, даже неизбежна. Потому что с деньгами, лежащими в их карманах, а бюджет мэрии это, как принято в Осетии, фактически, частный карман мэра, чиновники на нашем меридиане расстаются крайне неохотно, к тому же они считают унизительным для себя соблюдать обязательства, принятые под давлением нижестоящих слоев населения. Тем более, что в тот период времени, в отношении пикета, их умы занимало одно: как бы, силой ли, хитростью ли, свести на нет гражданскую акцию на площади Свободы, да настучать руководителю пикета, Макаеву, по башке – не зря ведь он, Казбек Хазбиевич, с самого начала встречи повел разговор об убийствах, да о похищениях.
Пикетчики пообещали дать назавтра ответ на предложение мэра и, соблюдая принятый между культурными людьми церемониал, уходя, учтиво попрощались. На это им, в лучших традициях царящего в верхних эшелонах власти в Осетии, корпоративного чванства, не ответили.
Вернувшись из мэрии, делегация провела на пикете собрание. Единственным условием прекращения правозащитной акции, участники ее, проголосовав, поставили начало сотрудничества республиканского руководства с общественными организациями в борьбе за конституционные права граждан Осетии. К примеру, касательно компенсационных выплат, статья 37 Конституции России закрепляет право граждан не подвергаться дискриминации при оплате своего труда. А руководство МВД, на тот момент всей приближенной к ней клиентуре, - крупным начальникам, их родственникам и своим подхалимам, хотя и не бескорыстно, но все же выплатило уже компенсационные. Поэтому, в соответствии с Конституцией РФ, там, где у правителей нашлись деньги, для себя и своей челяди, должны были они найтись и на выплаты честным ветеранам и сотрудникам МВД.
Это естественнейшее в любых мало-мальски цивилизованных обществах требование, показалось чиновникам РСО-Алании крамольным. Страшная ересь, с их точки зрения, заключалась в том, что они, начальнички, обремененные обычно лишь тремя заботами, - во-первых, выбиванием из Центра денежных средств и разворовыванием их, во-вторых, вытеснением бизнеса республики в тень и выбиванием с него коррупционной мзды, и, в-третьих, безудержным самовосхвалением – будут вынуждены оторваться от столь приятных для себя занятий и начать работать для глубоко презираемого ими населения. Исходя из таких соображений, воспетый пером Вышловой и других сидящими на госбюджете медийных служек РСО-Алании, Выдающийся Интеллектуал Мира №49, после первой же встречи его представителя, мэра г. Владикавказа, с делегацией участников акции, решил свернуть начавшийся было диалог.
25-го, после обеда, в пикет вернулись пикетчики, направленные ранее на проходящий в этот день V съезд осетинского народа, с вестью о том, что североосетинские начальнички публично, в извращенной форме, изнасиловал программу проведения этого форума.
В президиуме – коррупционеры и их холуи. В зале – переизбыток госчиновников и агентов спецслужб в штатском. Всё предельно заорганизовано: разрешены только две темы: восхваление осетинской действительности при правлении комсомольско-коммунистической номенклатуры и речитативом монотонно повторяющиеся шаманские камлания с заклинаниями о всеобщей любви, о желательности отказа чрезмерного потребления осетинским населением алкоголя и тяжелых наркотиков ингушского производства, а также восхваление покорности во всем младших старшим, а старших республиканскому руководству.
Агенты в штатском перекрыли возможность пикетчикам распространить среди делегатов печатную продукцию с информацией о правозащитной акции на площади Свободы. Одного из делегатов от пикета в этой связи даже продержали два часа в камере предварительного заключения ОВД Промышленного МО. Не дали сказать и депутату Государственной Думы А.Г.Чехоеву готовившему, по его словам, выступление в защиту пикетчиков-силовиков и против незаконного ареста идеолога осетинского антифашизма Алана Чочиева. А также возможность к выступлению с такими же пунктами священника Аланского прихода г. Москвы, делегата съезда, дада Саурмага. Более того, опасаясь вызвать недовольство владикавказских иерархов, в чем-то там земном, плотском, а значит, по учению церкви, грешном обязанных местной власти, дада Саурмаг не смог освятить место проведения пикета-митинга и благословить участников правозащитной акции.
Президент–клятвопреступник, не гарантирующий соблюдение Конституции РФ на вверенной ему территории, например, по части обязательности исполнения судебных решений. Правительство с сомнительными моральными устоями – ведь его члены приворовывали, к примеру, у бесланских страдальцев, как только появилась такая возможность. Все ведь помнят, как сразу после бесланской трагедии, главные североосетинские начальники, использовали все возможности, в том числе и медийные, для того, чтобы направить весьма густые в то время гуманитарные финансовые потоки идущие в адрес жертв этого теракта в контролируемый ими "Банк развития региона". Сегодня вряд ли кто-нибудь знает, что стало с теми деньгами. Зато точно известно и газета "Южный репортер" №92 сообщила, что дело возбужденное против высокопоставленной сотрудницы этого банка Кастуевой Фатимы Садулаевны из-за убийства 20-го октября 2006 года руководителя бесланского отделения этого же банка имеет и такие статьи из УК РФ, как 159 (мошенничество), 160 (растрата), 327 (подделка документов). После долгих лет соучастия в этом воровском банке, только 15 августа 2007 года руководство РСО-А, как сообщает газета "СО" №24966, решило прекратить свое участие в уставном капитале этой бандитской конторы.
Парламент РСО-А превратился в такое бессмысленное болото, что даже Т.Д.Мамсуров, весьма терпимый к различного рода властным несуразицам и сам долгие годы в роли его руководителя без какого-либо внятного смысла терший штаны в его стенах, а затем, также годы наблюдавший его вблизи в качестве уже руководителя республики, вынужден был сказать: "Уже сейчас чувствуется, что одномандатная система (выборов депутатов Парламента РСО-А) – как гири на ногах, она ничего не дает и отдаляет нас от демократии (газета "О.с.в." №350). То, что Таймураз Дзамбекович почувствовал после многих лет своего участия в этом безобразии, очень многие менее статусные граждане нашей республики уже в начале 90-х годов прошлого века, с первых лет существования этой структуры. Ну, да лучше поздно, чем никогда.
Р.П. МАГКАЕВ "Пустоватые щи и мелковатые бриллианты"
при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна |