А. М. Хазанов, А. И. Шкурко: Скифский звериный стиль, на наш взгляд, в своей основе явился новообразованием, как новообразованием была вся скифская культура, а в известной мере и идеология — идеология кочевников, в обществе которых развивались процессы классообразования, у которых индивид впервые начал противопоставлять себя обществу.
Говоря о новообразовании, мы отнюдь не хотим преуменьшать роль переднеазиатского искусства в рождении скифского звериного стиля. Но если те конкретные образы, которые скифы, возможно, заимствовали на Переднем Востоке, были, по удачному выражению В. Г. Луконина, «цитатами», то сам «текст», т. е. скифский звериный стиль, был создан скифами и являлся отражением новых потребностей скифского, а не любого из переднеазиатских обществ. Эти цитаты были не только вырваны из чужого контекста, но и переведены на другой язык. (100: 43).
Е. В. Переводчикова: «Стилем цитат» назвал смешанный стиль Саккызского клада один из крупнейших современных специалистов по искусству Древнего Ирана В. Г. Луконин. Этот термин вполне соответствует представлениям о произведении искусства как о тексте, построенном по законам определенной знаковой системы. Из текста можно брать цитаты, если они помогают выразить то, что нужно. Вырванная из контекста цитата может утратить свой первоначальный смысл и будет выражать то, что требует от нее составитель нового текста. (13: 66)
А. И. Мартынов: Прежде всего, необходимо отметить, что искусство скифо-сибирского мира и его основа — звериный стиль — явились историческим новообразованием; были показателем сложившегося единства экономики, общественных отношений, идеологии. Искусство было выражением идейных и эстетических основ мировоззрения племен и народов степной Евразии. Очевидно, поэтому оказались бесперспективными поиски центра возникновения звериного стиля за пределами степного мира Евразии, а также доказательств скифского (западного) или сибирского (восточного) происхождения основных сюжетов или всего скифо-сибирского искусства. Вероятно, не следует переоценивать степень переднеазиатского (ассиро-вавилонское, хеттское, мидийское) влияния на искусство степного мира Евразии. Здесь оно проявлялось не более, чем в других регионах. Надо признать, что скифо-сибирский мир степей Евразии — явление исторически самостоятельное, породившее и своеобразное, неповторимое искусство. Об этом свидетельствует и содержание искусства. В нем воплотились сюжеты и символы, характерные как для всего скифо-сибирского мира, так и для отдельных его районов. Поэтому мы выделяем скифское савроматское, сакское, горно-алтайское, тагарское, центрально-азиатское и ордосское искусство с наиболее характерными образами и стилистическими особенностями в каждом из этих регионов.
Рассматривая искусство скифо-сибирского мира как целое, можно отметить в нем два основных территориальных пласта традиций. Один из них можно назвать скифо-тагарским. Его определяет ведущий образ травоядного животного — летящего оленя со стилизованно-гипертрофированным развевающимся рогом. Эта традиция была распространена на территории степей от Скифии до Центральной Азии. Для искусства савроматско-сакского мира (от Приуралья на северо-западе до Горного Алтая на юго-востоке) характерны образ хищника и сцены его борьбы с травоядными, своеобразная стилизация изображений хищников. (87: 13-14)
Д. С. Раевский: До упомянутых походов (в Переднюю Азию. — Сост.) обитатели причерноморских степей (как и другие индоиранские народы на ранних стадиях их истории) не знали изобразительного искусства, ограничиваясь для декорирования своей бытовой ритуальной утвари простейшим геометрическим орнаментом. Когда же социальное развитие скифского общества, особенно ускорившееся как раз в период завоевания скифами Причерноморья и походов их в Переднюю Азию, потребовало создания художественного языка, призванного воплотить определенные религиозно-мифологические концепции, связанные с представлениями об иерархической организации общества и о божественном происхождении института царской власти, для этой цели были использованы образы, заимствованные из древневосточного художественного репертуара.
Переосмысленные в духе собственно скифских концепций, эти образы закрепились в скифской культуре. По не вполне еще понятным исследователям причинам наибольшую популярность в Скифии приобрели различные изображения животных, послужившие основой для формирования знаменитого скифского звериного стиля — наиболее интересного и самобытного элемента скифской культуры. Для этого искусства характерно воплощение строго определенных образов — по преимуществу копытных животных, прежде всего оленей, а также кошачьих хищников и птиц, — изображаемых в нескольких каноничных позах. Эти мотивы служили главным образом для украшения предметов воинского снаряжения, конского убора, ритуальных сосудов. Совершенно очевидно, что все эти изображения имели в глазах скифов некое важное содержание, но вопрос о семантике скифского звериного стиля до сих пор составляет предмет дискуссий.
Одни исследователи придерживаются мнения, что в его основе лежат магические представления — стремление обеспечить обладателя этих изображений теми выдающимися качествами, которые присущи воплощаемым животным. Другие связывают их со скифской мифологией, полагая, что скифы мыслили своих богов как имеющих зооморфный облик. Иногда звериный стиль рассматривают как своего рода символическую знаковую систему, призванную воплощать общие представления о строении мироздания. Вопрос о смысловой нагрузке скифского анималистического искусства требует еще углубленной разработки. Как бы то ни было, искусство звериного стиля, сложившееся на основе синтеза древнеиранских представлений о мире и древневосточной иконографии, превратилось в наиболее яркое и самобытное явление скифской культуры. (94: 182)
Е. В. Переводчикова: Аржан, как бы рано его ни датировали, содержит произведения уже вполне сложившегося звериного стиля. А сочетание их в едином комплексе с предметами предшествующей культурной традиции тоже не уникально: такое же сочетание можно увидеть и в Келермесе, и в Зивийе — тоже смешанных комплексах, но составляющие их элементы — разные в этих памятниках, отделенных друг от друга огромными территориями. И если рассматривать не только произведения звериного стиля, но и все категории вещей из этих комплексов, то окажется, что механизмы их появления в этой культуре достаточно разнообразны; процесс же, в ходе которого они появились, был общим для всей степи. Так сложилась концепция полицентрического происхождения культур скифского облика степей Евразии — впервые она была сформулирована автором раскопок кургана Аржан М. П. Грязновым и была поддержана и развита И. В. Яценко и Д. С. Раевским. Точка зрения, объясняющая резкое, внезапное изменение всей культуры степи изменениями в жизни степного населения, предполагает взрывной, а не эволюционный характер происходящего. Этим взрывом и объясняется появление в культурах степи нового искусства. Евразийская степь, как мы знаем, соседствовала с культурами и цивилизациями, обладающими издревле развитыми изобразительными традициями. И естественно, наиболее простым путем было заимствование изобразительных приемов из разных окружающих традиций. Оно происходило приблизительно в одно и то же время на достаточно отдаленных друг от друга территориях, о чем свидетельствует схема распространения ранних памятников. (13: 65)
М. И. Артамонов: Правильное понимание своеобразия и высокой художественной ценности скифского искусства явилось довольно поздно, не ранее XX в. До этого оно рассматривалось как варварская ветвь искусства античного мира, как жалкое подражание иноземным образцам. Русский ученые — М. И. Ростовцев и Г. И. Боровка — первыми показали глубокое отличие скифского звериного стиля от искусства Древнего Востока и Греции, его самобытное своеобразие и художественное совершенство. Их вклад в науку о скифском искусстве до сих пор сохраняет основополагающее значение.
Борьба тигра с фантастическим рогатым зверем. Золотая поясная бляха. Сибирская коллекция. III-II вв. до н. э.
В настоящее время нет надобности разбирать все существующие гипотезы происхождения скифского звериного стиля, но зато необходимо подчеркнуть, что этот стиль по всей обширной области своего распространения нигде не имеет непосредственных предшественников, за исключением Минусинской котловины. Из этого, конечно, не следует, что варварские племена Южной Сибири и Восточной Европы в доскифскую эпоху не знали никакого изобразительного искусства. Зачатки искусства у них, несомненно, были, и об этом свидетельствует не только развитая геометрическая орнаментация на керамике, но и разнообразные изобразительные произведения в различных культурах неолита и бронзы. Им свойственны выработанные формы и определенные сюжеты, среди которых главное место занимают изображения животных. Но вместе с тем очевидно, что стилистически эти изображения не связаны с искусством скифского времени, что они не породили и не могли породить скифо-сибирский звериный стиль, который по всей полосе степей от Дуная до Енисея стилистически не имеет ничего общего с искусством неолита и бронзы Евразии. Только в Минусинской котловине на памятниках карасукской культуры поздней бронзы имеются изображения животных, некоторыми чертами сближающиеся со звериными образами скифского времени. (65: 25-26)
Бронзовое грушевидное навершие с фигурой грифона. Толстая Могила. IV в. до н. э.
Золотая застежка со сценой терзания лошади львиным грифоном. Сибирская коллекция. III-II вв. до н. э.
Е. В. Переводчикова: Отличаясь устройством погребальных сооружений и обрядами, формами керамической посуды и другими чертами, эти культуры (культуры скифского облика. — Сост.) тем не менее входят в одну общность, поскольку, как уже говорилось ранее... всем им свойственны сходные формы вооружения, конского снаряжения и, наконец, одно и то же искусство — скифский звериный стиль. Именно в этот ранний период своего существования он являет нам свои основные черты, по которым можно судить о его характерных особенностях и лежащих в его основе принципах. Уже в это время формируются канонические позы животных и классические приемы изображения, появляется принцип усиленного акцентирования основных черт, качеств животного.
Таким образом, следы полицентрического происхождения прослеживаются и в едином, раннем зверином стиле. Это неудивительно: как бы быстро ни складывалось искусство и как бы интенсивно ни распространялись нововведения по степным просторам, все равно полной нивелировки достичь было трудно. И если вспомнить, как далеко друг от друга отстоят описанные памятники эпохи сложения скифского звериного стиля и сколь разнообразны его источники — будут удивлять не эти различия, а то сходство, которое все же было достигнуто, причем столь быстро. (13: 87, 99)
Для скифского звериного стиля характерно изображение изолированных друг от друга зверей, и на раннем этапе его существования композиции достаточно редки. Они позаимствованы скифским звериным стилем из искусства Древнего Востока и античного мира, с которыми... скифская культура активно контактировала в эпоху своего сложения и в V- IV вв. до н. э.
Из композиций, распространенных в искусстве античности и Древнего Востока, скифское искусство выбрало два типа: так называемые антитетические, состоящие из противопоставленных фигур животных, и сцены борьбы и терзания зверей. (13: 55)
Д. С. Раевский: Поскольку сами скифы, по сути, не знали изобразительного искусства, создать изобразительные воплощения их мифов предстояло эллинскому миру. Формирование специфического греко-скифского искусства — процесс, в котором были в равной мере заинтересованы обе стороны. Для скифов это был путь получения памятников, воплощающих их идеологические концепции, а для греков — обеспечение рынка сбыта своей художественно-ремесленной продукции.
Чтобы надежнее закрепиться на этом рынке, эллинские мастера не просто импортировали в Скифию свою серийную продукцию, но, приспосабливаясь к вкусам и запросам скифской знати, изготавливали памятники, специально предназначенные для сбыта в скифской среде. Разнообразные предметы этой серии, полученные в процессе раскопок богатых скифских курганов и украшающие музейные собрания СССР, по стилистическому облику принадлежат античной художественной культуре, воплощая высшие ее достижения — динамизм, пластичность, достоверность и жизненность в передаче человеческого и звериного тела. Но по содержанию большинство украшающих эти предметы изображений связано с присущими скифскому миру представлениями, и потому они служат бесценным источником для воссоздания присущих скифам идеологических концепций.(94: 184)
Д. С. Раевский: Как и всякое народное искусство — тем более относящееся к архаической эпохе, — звериный стиль жил и эволюционировал принципиально иначе, чем это происходит в сфере «высокого» профессионального искусства. Ключевым для него являлось существование достаточно жестких рамок традиции, значительно ограничивающих индивидуальную творческую свободу мастера. По существу, здесь следует говорить о своего рода коллективном авторстве — подобно тому как это имеет место в устном словесном творчестве: содержание и форма фольклорного произведения в значительной мере диктуются тем, что специалисты назвали «предварительной цензурой коллектива».(92: 5)
А. Д. Грач: Кто был автором многочисленных произведений скифо-сибирского искусства — художники-специалисты или представители самых широких кругов населения? По этому поводу было высказано два основных мнения.
И. Андерсен считал, что были художники-специалисты, создававшие свои произведения при ставках вождей. С. И. Руденко, напротив, полагал, что пазырыкское искусство является творчеством общенародным; хотя в среде авторов произведений искусства имелись и более одаренные люди, они, однако, не занимались специально художественным промыслом. Обе эти точки зрения являются крайними, и ни одна из них не может быть признана полностью справедливой. Достаточно представительный характер наблюдений по современным народам дает основания для ретроспективного взгляда на роль и положение у древних кочевников мастеров прикладного искусства, которые затрачивали значительное время на создание художественных произведений.
Выводы И. Андерсена, отрицавшего широкую, если так можно выразиться, народную основу пазырыкского искусства, не представляются оправданными. В то же время, и это следует еще раз подчеркнуть, множество художественных произведений пазырыкско-саглынского круга, поражающих подлинной ювелирностью работы и несомненным талантом, не могли быть исполнены людьми, не отдававшимися этому делу как основному в своей жизни. Не может быть сомнения и в том, что сюжеты и художественные особенности скифо-сибирского искусства нашли самый широкий отклик у древних кочевников, населявших в скифское время горно-степные пространства Тувы и Монголии, Алтая и Казахстана. (71: 84)
Литература:
100. Хазанов А. М., Шкурко А. И. Социальная и религиозная основы скифского искусства // Скифо-сибирский звериный стиль в искусстве народов Евразии. М., 1976.
13. Переводчикова Е. В. Язык звериных образов. М., 1994.
87. Мартынов А. И. О мировоззренческой основе искусства скифо-сибирского мира // Скифо-сибирский мир: искусство и идеология. Новосибирск, 1987.
94. Раевский Д. С. Цивилизация скифов // Древние цивилизации. М., 1989.
65. Артамонов М. И. Скифо-сибирское искусство звериного стиля (основные этапы и направления) // Проблемы советской археологии. М., 1971.
92. Раевский Д. С. Предисловие // Переводчикова Е. В. Язык звериных образов. М., 1994.
71. Грач А. Д. Древние кочевники в центре Азии. М., 1980.
Источник: Мировая художественная культура. Древний Египет. Скифский мир: Хрестоматия / Сост. И. А. Химик. — СПб.: Издательство «Лань», 2004. — 800 с.: ил. + вклейка (24 с.). — (Мир культуры, истории и философии). С. 663 — 668. |