поиск в интернете
расширенный поиск
Иу лæг – æфсад у, дыууæ – уæлахиз. Сделать стартовойНаписать письмо Добавить в избранное
 
Регистрация   Забыли пароль?
  Главная Библиотека Регистрация Добавить новость Новое на сайте Статистика Форум Контакты О сайте
 
  Навигация
Авторские статьи
Общество
Литература
Осетинские сказки
Музыка
Фото
Видео
  Книги
История Осетии
История Алан
Аристократия Алан
История Южной Осетии
Исторический атлас
Осетинский аул
Традиции и обычаи
Три Слезы Бога
Религиозное мировоззрение
Фамилии и имена
Песни далеких лет
Нарты-Арии
Ир-Ас-Аланское Единобожие
Ингушско-Осетинские
Ирон æгъдæуттæ
  Интересные материалы
Древность
Скифы
Сарматы
Аланы
Новая История
Современность
Личности
Гербы и Флаги
  Духовный мир
Святые места
Древние учения
Нартский эпос
Культура
Религия
Теософия и теология
  Строим РЮО 
Политика
Религия
Ир-асский язык
Образование
Искусство
Экономика
  Реклама
 
 
Выступление доктора исторических наук, профессора Руслана Бзарова на VI съезде осетинского народа
Автор: 00mN1ck / 17 октября 2007 / Категория: Авторские статьи
Нынешний, по новейшей нумерации шестой, а по абсолютному счету семнадцатый съезд осетинского народа впервые собрался в Цхинвале. По странному стечению обстоятельств – собрался накануне семнадцатилетия Республики Южная Осетия. Пусть никого не обманет это юношески неюбилейное число. Юбилей у нас все-таки есть – в этом году исполнилось девяносто лет первому народному съезду. Девяносто лет Осетия гражданскими институтами восполняет пробелы государственного единства. Девяносто лет народ избирает неделимое общественное представительство, наглядно демонстрируя противоестественность и временность всех попыток политического разделения.
Расположенная в геополитическом центре Кавказа, по обеим сторонам Главного хребта, Осетия является лучшим опровержением мифа о горах как естественной границе. Этнокультурное единство территории, которую занимает современная Осетия, хорошо прослеживается с эпохи поздней бронзы и раннего железа – с конца II и начала I тыс. до н. э. По меньшей мере со времен кобанской культуры и скифских походов в Азию на склонах этих гор говорят на одном языке.
Народ, с середины XVIII в. известный как «осетины» – последний осколок многочисленных древних племен, которые у Геродота, Страбона и Птолемея именуются скифами и сарматами. В средневековых хрониках Запада предки осетин чаще упоминаются под именем «аланы», на Востоке их называли также «асами», «ясами», «осами». Средневековое Аланское государство было разрушено в XIII-XIV вв. в кровопролитных войнах с монголами и Тимуром. Потеряв равнинные земли, выжившие аланские группы сосредоточились на юго-восточной окраине разоренной страны – в самом сердце Кавказа, в труднодоступных каньонах и горных долинах по обеим сторонам Главного хребта. Триста лет – с XV по XVII век – они жили замкнутыми общинами, обороняя от врагов свои ущелья. Триста лет суровая борьба за жизнь составляла главный смысл существования – народ должен был преодолеть последствия демографической катастрофы. Горная Алания того времени – свободная конфедерация самоуправляющихся земель-областей (осет. «комбæстæ»), которые по-русски принято называть обществами. Грузинский вариант названия Алании – «Осетия» – закрепился в русском языке в эпоху возобновления русско-аланских отношений, после трехвекового перерыва и взамен забытого славянского имени алан – «Ясы».

Присоединение к России
Когда к началу XVIII в. порог демографической состоятельности был, наконец, преодолен и горная Алания-Осетия превратилась в перенаселенную страну, перед ней встали острейшие проблемы социального и политического кризиса. Теснота и малоземелье, развитая сословная иерархия и классовые противоречия, междоусобные конфликты и жесткое противостояние экспансии южных и северных соседей – таким было положение страны в первой половине XVIII в. И самое главное – за три столетия безгосударственного существования Осетия исчерпала возможности социально-политического развития в формате конфедерации самоуправляющихся обществ.
Первостепенные цели, ясно сформулированные политической элитой того времени – возвращение на равнину, преодоление феодальной раздробленности и создание надежной система обороны – были равно недостижимы вне государственных институтов. Помимо внутренних предпосылок государственного самоопределения, без него было невозможно защитить свои интересы в ситуации жесткого имперского соперничества на Кавказе. Как известно, в борьбе за контроль над Центральным Кавказом участвовало целых три империи: Иран, Турция и Россия.
Чтобы отстоять жизненное пространство и обеспечить будущее страны, Алании-Осетии вновь были необходимы государственные формы самоорганизации. Но восстановить аланскую государственность в альпийской зоне Центрального Кавказа невозможно – там отсутствует необходимая для этого природно-хозяйственная база. Аланское царство, как и все когда-либо существовавшие кавказские государства, опиралось на материальные ресурсы равнины, потерянные в XIV в. и уже недоступные для горной Осетии. Главное достижение осетинской политической мысли и практической дипломатии XVIII в. как раз и заключается в том, что был найден выход из этого замкнутого круга. Выход остроумный и безошибочный: если нам необходима государственность, но нет ресурсов для ее сепаратного восстановления, то следует сделать своим уже существующее сильное государство.
Понятно, что ответственность стоявшего перед Осетией выбора заключалась не столько в эффективном восстановлении государственности – это лишь инструмент, – сколько в определении оптимальных направлений хозяйственного, политического и культурного развития. Спокойный прагматизм – вот главная черта решения о присоединении Алании-Осетии к России. Нужно признать: стратегическому союзу с Россией не было ни политической, ни экономической, ни культурной альтернативы.
Прежде всего – Россия на деле продемонстрировала полное признание осетинского суверенитета, только Россия предложила осетинам горизонтальную модель взаимных обязательств. Иран же и Турция были представлены на Кавказе вассальными (в том числе грузинскими) владениями, пытавшимися навязать Осетии подчиненный статус в многоступенчатой феодальной иерархии.
Партнерство с Россией позволило восстановить отлаженную еще в средневековье систему социально-политических и хозяйственных связей. Основной экономический потенциал средневековой аланской государственности был сосредоточен на плодородной предкавказской равнине. В новых условиях роль метрополии брал на себя российский центр, быстро расширявший господствующие позиции в Предкавказье.
Алано-славянское этноязыковое родство было научно установлено в следующем столетии, зато религиозная близость двух православных народов оказалась существенным фактором сближения. Ведь в непосредственном соседстве с Осетией в XVIII в. не было христианских стран. Не стоит обманываться на счет грузинских владений: не только персидский сюзерен картлийских царей и князей, но зачастую и сами они были мусульманами – крестьянское православие в этом случае не имело политического значения. Культурная ценность русско-осетинского союза была незамедлительно доказана и практически: сначала деятельностью Осетинской духовной комиссии, переводившей на осетинский язык богослужебную литературу и обучавшей желающих грамоте, а затем созданием – за целое десятилетие до присоединения – первой осетинской школы в Моздоке. Для сравнения: действия грузинских миссионеров во все времена были направлены на этноязыковую ассимиляцию и социальное подавление.
Так что же произошло в середине XVIII в.? В ответе на этот вопрос сегодня как никогда необходима ответственная точность определений: состоялся выбор России в качестве национального государства осетинского народа.
Осетинской стороне принадлежала инициатива переговоров о присоединении к империи. С 1749 по 1752 г. Осетия была представлена в Петербурге посольством. Этому предшествовало детальное изучение положения Осетии, которое по поручению Сената провела Коллегия иностранных дел, удостоверившая полную независимость Осетии. Состав и полномочия осетинского посольства также стали в Петербурге предметом многократного и тщательного изучения, поскольку грузинское лобби пыталось убедить высших российских чиновников в отсутствии у послов полномочий представлять свою страну. Закулисная борьба и международные интриги завершились судебным разбирательством и постановлениями Сената, разоблачившего грузинских авантюристов.
Немаловажно отметить, что из трех полномочных послов – двое (Зураб Магкаев, глава посольства, и Елисей Кесаев) происходили из области Туалта, включавшей территории Южной и Центральной Осетии, а третий (Батырмирза Цопанов) представлял ключевое в Северной Осетии Куртатинское общество. По протоколу в состав посольства входили также трое помощников-«служителей». Помощником главы посольства выступал его сын Дмитрий, а двое других (Дживи Абаев и Сергей Соломонов) принадлежали к знатному осетинскому клану Агузата (осет. Æгъуызатæ), родовая территория которого расположена в пределах нынешнего Джавского района Республики Южная Осетия.
Точно так же организованы все представительства, выступавшие от имени Осетии. Еще только один пример – в 1758 г. осетины обратились к Елизавете Петровне с просьбой возобновить таможенные льготы. Одним из трех представителей Осетии выступает Осиф Абаев из общины Сба на территории нынешней Республики Южная Осетия.
Стоит обратить внимание на политический формат русско-осетинских отношений. Для того, чтобы вести переговоры с отдельными феодальными владениями или обществами и принимать их присяги о российском подданстве, считался вполне достаточным уровень губернатора или командующего крупным воинским соединением. Посольство, принятое на высшем уровне, и русско-осетинские переговоры в Петербурге – надежное свидетельство тому, что Осетия воспринималась на Кавказе и в России как единая страна с особым геополитическим статусом.
Осетинская программа неоднократно сформулирована в сохранившихся документах – присоединение к России, внешняя безопасность, возвращение на равнину, беспошлинная торговля, доступность школьного образования. Итогом переговоров стал тесный политический союз. Собственно присоединение пришлось отложить, так как Белградский мирный договор 1739 г. с Турцией ограничивал свободу действий России на Кавказе, устанавливая нейтральность Кабарды, которой отводилась роль «барьера» между зонами влияния Турции и России. Нейтральный статус Кабарды, которая в середине XVIII в. занимала все Центральное Предкавказье и лежала между Осетией и Россией, был непреодолимым препятствием для присоединения в международно-правовом смысле, т. е. включения территории Осетии в состав Российской империи.
Присоединение состоялось в 1774 г., после победоносной войны и заключения Россией нового, Кючук-Кайнарджийского мирного договора с Турцией. Согласно статье 21 этого договора, Турция передавала Крымскому ханству полномочия в установлении статуса Кабарды. А существование Крымского договора, заключенного между Россией и ханством в 1772 г., придавало этой дипломатической формуле значение окончательного признания российского суверенитета над Кабардой. Тем самым было снято единственное препятствие для международно-правового оформления присоединения Осетии к России.
Между прочим, Россия приступила к исполнению взятых на себя обязательств, не дожидаясь соблюдения формальностей. Однако и в этом нет ничего, кроме державного прагматизма. Вряд ли в тогдашней Осетии кто-то обманывался по поводу целей, которые великая северная держава преследовала на Кавказе. Не будем и мы путать исторический выбор народа с видовыми свойствами империи и типологическими чертами самодержавия. Тем более, что цена имперского выбора оказалась весьма высокой – политическая история России преподнесла осетинам немало неожиданностей.

В составе Российской империи
Избавившись от внешней грузино-персидской опасности, Осетия в XIX в. вновь столкнулась с угрозой культурной ассимиляции и социального порабощения – на этот раз внутри империи. Присоединение к России Картли-Кахетинского царства в 1801 г. и последующее «собирание грузинских земель», отвоеванных Россией у Ирана и Турции, возродило претензии грузинской знати на южные осетинские пределы. Поменяв хозяина и очутившись внутри России, приунывшие было агрессоры перешли в новое наступление. Однако первые ответы, полученные грузинскими князьями по поводу притязаний в Осетии, были отрицательными. Специальное изучение правового положения обществ Южной и Центральной Осетии привело к подтверждению их независимости решением Сената. Провалился и проект культурной экспансии: срочно сконструированная осетинская азбука на грузинской графической основе, призванная вытеснить введенную еще в XVIII в. кириллицу, оказалась нежизнеспособной. Тяжба о подати и виртуальной зависимости населения предгорных закавказских долин быстро теряла актуальность после крестьянской реформы 1864 г.
И грузинская экспансия поневоле сосредоточилась на административно-политическом направлении. Стремление российской власти построить на Кавказе оптимальную систему управления, не привязанную к этническим территориям, было использовано для объединения южных областей Осетии с соседними грузинскими землями. Так грузинские претенденты получили возможность пробраться к непосредственному управлению осетинами – от имени империи и в роли российских чиновников. Сословный статус, имущественный и образовательный ценз придворной картлийской знати, теперь окружавшей в Тифлисе российских наместников, был несопоставимо выше карьерных шансов жителей южной Осетии.
Как и все страны, вошедшие в состав России, Осетия подверглась территориально-административному благоустройству. Тем самым впервые был создан прецедент раздела самоуправляющейся конфедерации между несколькими центрами государственного управления. Три северных общества находились в управлении Владикавказского коменданта, а с 1845 г. во Владикавказском округе Кавказской линии. Крупнейшее на севере Дигорское общество было отнесено к Центру Кавказской Линии, управлявшемуся из Нальчика. Центральные и южные общества Осетии входили в состав Тифлисской губернии. Юго-западные окраины Осетии попали в состав Кутаисской губернии.
С упрочением позиций империи на Кавказе и по мере накопления ею кавказского опыта совершенствовалось и административно-территориальное деление. В 1857 г. Дигория была переведена во Владикавказский округ. В 1858 г., после нескольких вооруженных столкновений с грузинскими дворянами, одетыми в форму российских чиновников, Туальское общество переведено из Горийского уезда Тифлисской губернии во Владикавказский округ. Нар, Зарамаг и другие туальские территории, простирающиеся на север от Главного хребта, долгие годы управлялись из Гори и Тифлиса, пока опасность их полного выхода из-под государственного контроля не заставила наместника принять радикальное решение, навсегда сделавшее этот район образцом миролюбия и лояльности. Остальные общества Центральной и Южной Осетии еще более полувека противостояли напору грузинского дворянства, намеренно путавшего полномочия имперских чиновников с собственными имперскими амбициями.
Исторический смысл этого противостояния в кардинальном несовпадении моделей, стратегий и мотиваций социального развития Осетии и соседней Грузии.
Внутренняя пружина грузинского политического проекта и одновременно источник неиссякаемой энергии, питающей притязания на сопредельные регионы, а то и целые страны – в естественных процессах преодоления феодальной раздробленности, освобождения от иноземной зависимости, восхождения на ступень централизации.
Но Грузия не смогла самостоятельно совершить такое преображение, – заботы по освобождению грузинских земель из иранской и турецкой зависимости, объединению их в пределах единого государства взяла на себя Россия. Собранная из осколков Грузия выросла не из собственных экономических возможностей, политического потенциала своей элиты или волеизъявления своего населения, – ее собирала и преобразовывала внешняя сила. Поэтому и само преображение оказалось внешним – до сих пор Грузия более всего походит на винную бочку: легко рассыпается, когда сняты железные обручи всегда чужой империи. Но обгоняя возраст грузинской политической зрелости, сторонние реформаторы не могли отменить реальной исторической жизни – рутинной экспансии латифундистов, местничества и сугубо феодального представления о государственной службе как кормлении. Так вели себя князья и дворяне всех стран, прошедших через централизацию, и везде им поначалу потакало государство – в собственных бюрократических целях. Пусть для России XIX в. это кажется анахронизмом, зато соответствует социальной структуре и ожиданиям картвельского народонаселения.
Осетия тем временем жила своей жизнью. Самостоятельно выбрав российское государство, интенсивно осваивая Предкавказскую равнину и выстраивая новые экономические отношения с метрополией, осетины в середине XIX в. навсегда расстались с феодализмом. Крестьянское движение 1840-х – 1850-х гг. стало последним кризисом традиционной экономики. Главная черта крестьянской реформы в Осетии – последовательность, исключившая сохранение феодального землевладения и сословного строя. Стратегическое значение осетинской территории заставило законодателя действовать без оглядки, ориентируясь на интересы свободного крестьянского хозяйства. Быстро растущий Владикавказ получил в 1860 г. статус города и скоро превратился в региональный торгово-промышленный центр и неофициальную столицу Осетии. Для сравнения: половина населения Владикавказа в середине XIX в. – осетины, в Тифлисе грузин – едва пятая часть.
В последней трети XIX в. на глазах одного поколения капитализм кардинально изменил хозяйственную, а затем и социальную структуру осетинского общества. Осетинские отходники трудились на предприятиях Тифлиса и нефтяных промыслах Баку, в Калифорнии и на Аляске, в Японии и Китае. В самой Осетии – предпринимательский бум, всеобщий поиск месторождений цветных металлов, крупные инвестиции европейских компаний в добычу и переработку полиметаллических руд, в аграрном секторе нерентабельные отрасли вытеснены производством товарного зерна и шерсти. Выросли областные осетинские центры: на юге – Цхинвал, на западе – Христиановское.
Социальные и культурные сдвиги второй трети XIX в. стали началом эпохи Национального возрождения – активного строительства профессиональной культуры, призванной обеспечить процессы урбанизации и потребности нового, рыночного, аграрно-индустриального общества. Искусственно прерванное на рубеже 1920-х – 1930-х гг., Осетинское Национальное возрождение, тем не менее, успело выполнить свое фундаментальное историческое предназначение, сформировав многочисленную интеллигенцию, выдвинув программу культурно-патриотической деятельности, отстояв право национальной культуры на суверенитет и свободное развитие.
Нетрудно оценить перспективы развивавшейся на этом фоне грузинской феодальной экспансии. Не правда ли, поучительная задача – без неизвестных, с состоявшимся решением и оптимистическим результатом. Иными словами, ответ для задачи об осетино-грузинском несовпадении сформулировала сама жизнь. Народ, имеющий собственную национальную структуру, развитое самосознание и культурную идеологию, не может быть участником чуждых, тем более анахронических, политических проектов. Не может быть удобным предметом внешних манипуляций. Не может быть безответной жертвой чужой исторической мифологии и переразвитого аппетита.

Революция и геноцид
Осетинское национальное движение и до революции, и в ходе ее ставило политической целью самоуправление единой Осетии в рамках российского, то есть в понимании осетин – своего государства. Общее расстройство власти и прямая военная угроза заставили Осетию приступить к национально-государственному строительству. Четыре съезда осетинского народа, состоявшиеся с апреля по ноябрь 1917 г., приняли основополагающие решения, которые никогда не были отменены и соблюдались всеми сторонами даже в ходе гражданской войны: Осетия едина в территориально-политическом смысле, Осетия остается в составе Российского государства.
Грузинское национальное движение трудно назвать адекватным – оно сохранило политические очертания феодального проекта и планировало государственное самоопределение Грузии на территории двух закавказских губерний России, игнорируя интересы и мнения осетин. После акта о независимости, принятого Закавказским Сеймом 22 февраля 1918 г., тифлисские власти приступили к решительным действиям. Чтобы удержать закавказские территории Осетии под своим контролем и поскорее покончить с осетинским единством, автономизацией и российской ориентацией, в Цхинвал была направлена военная экспедиция, развязавшая двухнедельную превентивную войну.
Переход осетино-грузинского несовпадения в открытую политическую фазу состоялся после того, как 26 мая 1918 г. был принят акт о независимости Грузии, а Тифлисская и Кутаисская губернии вместе с осетинскими участками в одночасье объявлены территорией Грузинской демократической республики. Но бочке нужны обручи – на смену задыхающейся в гражданской войне России пришел более состоятельный хозяин. Германии хватило нескольких дней на официальное признание и заключение договора. Уже в начале июня в Грузию вошли германские войска.
Свойственные осетинам надежды на демократическое переустройство общего российского государства окончательно рассеялись. Проблема самоопределения и единства родины заняла центральное место в политической жизни Осетии, разом превратившись из внутрироссийской в международную. Через день после провозглашения независимой Грузии собрался Третий съезд делегатов Юго-Осетии.
Чтобы подчеркнуть отличие от «съездов осетинского народа», представлявших всю Осетию, полномочные народные собрания Южной Осетии назывались «съездами делегатов» (то есть делегатов общенародного съезда). Чтобы оперативно действовать в бурном потоке революционных событий, пришлось дублировать высшие представительные органы: на севере действовал единый Осетинский Национальный Совет, избранный Съездом осетинского народа, на юге – Южно-Осетинский Национальный Совет, избираемый Съездом делегатов Юго-Осетии. Координация осуществлялась Всеосетинским Объединенным Комитетом.
Третий съезд делегатов Юго-Осетии 28 мая и Четвертый съезд 15-17 июня 1918 г. отказались признать на территории Осетии грузинскую юрисдикцию.
Ответом была интервенция: подразделения грузинской гвардии и германских войск вошли в Цхинвал. Под угрозой полномасштабной военной операции против мирного населения Пятый съезд делегатов 3 августа 1918 г. принял компромиссную резолюцию о временном и условном объединении с Грузией на принципах широкой территориальной автономии. В ближайшие же несколько недель из переписки с правительством Грузии выяснилось, что ни автономии, ни даже единого земства осетинам не видать. Зато были развернуты к Тем временем победа на театре Первой мировой войны склонилась на сторону Антанты, и осенью 1918 г. начался вывод германских войск из Грузии. Поучительный урок компромисса с агрессором не прошел даром. Шестой съезд делегатов 4 декабря 1918 г. даже не вспомнил о предложении признать Грузинскую демократическую республику.
В начале 1919 г. Южно-Осетинский Национальный Совет совместно с Всеосетинским Объединенным Комитетом обратился к миссиям стран Антанты в Закавказье с Меморандумом народа Южной Осетии. Этот программный документ стал окончательным и кардинальным ответом на вопрос о национально-государственном самоопределении осетинского народа. Меморандум направлен от имени Южной Осетии, поскольку проблема осетинского единства была связана с международно-правовым определением статуса закавказских территорий. В преамбуле приведено необходимое историческое объяснение положения Южной Осетии и ее отношений с Грузией. В основной же части Меморандума идет речь о будущем единой – во всех случаях и при всех обстоятельствах единой – Осетии: в контексте сложившейся международной ситуации, с учетом разных вариантов политического развития и соответствующих им моделей устройства Кавказа. Непоколебимый принцип национально-государственного единства Осетии, общекавказский масштаб обсуждения, полное отсутствие амбиций и счетов, – все это делает текст Меморандума еще и этапом в развитии осетинской политической мысли.
На севере опорой Южно-Осетинского Национального Совета выступало военное правительство осетинской автономии, созданной в 1919 г. в составе деникинской России. Переход Северного Кавказа под контроль белой гвардии совпал со сменой хозяев «демократической Грузии»: немцев вытеснили союзники белой России – англичане. На этом фоне обращение к Антанте могло стать гарантией осетинского самоопределения. Решениями ЦК меньшевиков и правительства Грузии на Южную Осетию двинуты регулярные части. Цхинвал занят 12 мая 1919 г. Демократический многопартийный Национальный Совет разгромлен.
В условиях оккупационного режима руководящим центром осетинского Сопротивления стала большевистская организация. Почему? Ответ очевиден. Противостояние оккупантам переместилось в подполье, на защиту родины встало партизанское ополчение. У большевиков был опыт подпольной борьбы, сеть сельских ячеек, партийная дисциплина. И самое главное: осетинские большевики оказались единственными полномочными представителями российского государства, и они же остались последовательными врагами правившего в Грузии меньшевизма; наконец, большевики изначально выступали в Южной Осетии как общеосетинское политическое течение – в том числе на уровне персонального состава.
Юго-Осетинский окружной комитет большевиков, созданный в июле 1919 г., был координационным штабом партизанского движения всей Осетии, опорой керменистов, которые отступили в горы с севера после утверждения во Владикавказе белого правительства. Не было бы счастья, да несчастье помогло – большевики, отступив в горы с юга и севера, быстро освоив контроль над ключевым узлом перевальных дорог, поневоле должны были взять на себя функцию объединителей – и, подобно центральноосетинской элите эпохи присоединения к России, выдвинулись на роли национальных лидеров.
Аналогия событиям XVIII в. бросается в глаза: вновь оказавшись в ситуации государственного самоопределения, Осетия повторила свой выбор, сделанный полтора столетия назад. Отличие в том, что сама Осетия изменилась, превратившись из конфедерации сословных обществ в современную нацию. Но это преображение, как оказалось, не меняет исторического механизма – он по-прежнему не зависит от персональных интересов и партийных доктрин, только теперь его действие происходит на качественно ином – национально-государственном уровне.
Воспроизведение в новых условиях единой формулы политического самоопределения, национального суверенитета и осетино-российского союза и составляет, насколько можно судить, вневременной смысл истории Осетии в революционную эпоху. Забегая вперед, нужно продолжить аналогию: новый распад империи в конце XX в. вновь воспроизвел ту же формулу, еще раз подтвердив как неизменность осетинского «исторического кода», так и жестокий выбор врагов Осетии.
С этим ничего нельзя поделать. Отменить историю? Структурировать иначе целый народ? «Написать» ему другую культуру? Все это неосуществимо, – единственной формой отмены исторических процессов является уничтожение общества, в котором они происходят. Есть лишь один способ отменить Южную Осетию – ее уничтожить. И один способ разрушить осетинское единство – истребить осетинский народ.
Следует оценить таланты грузинских политиков 1919-1920 гг. Подобно некоторым своим современникам в других странах, они надежно и скоро усвоили, что геноцид – их единственный шанс. Формула «нет человека (или народа) – нет проблемы» в первой половине XX в. была достаточно популярным политическим рецептом.
Особая роль в судьбе Южной Осетии принадлежала Кавказскому крайкому большевиков, который последовательно жертвовал Южной Осетией в военно-политической игре с Грузией. Большинство членов Крайкома были грузинские революционеры, озабоченные проблемами своей родины, а вовсе не судьбами Осетии или России. Известна и партийная ось, по которой Кремль спускал на Кавказ руководящие указания: наркомнац Джугашвили-Сталин – чрезвычайный комиссар юга Орджоникидзе. Степень согласованной провокативности действий грузинских меньшевиков и кавказского руководства большевиков в отношении Южной Осетии еще предстоит определить, но ни согласованность, ни провокаторство не вызывают сомнения.
Осенью-зимой 1919 г. спровоцированную и преданную грузинскими большевиками Южную Осетию спасло от геноцида решение не принимать бой, спрятать оружие и переправить на север руководителей Сопротивления. Но отсрочка была недолгой.
Весной 1920 г., когда Красная Армия захватила Северный Кавказ, Грузия направила в горную Осетию войска, чтобы закрыть перевалы и отрезать Южную Осетию от России. А Кавказский крайком делал все возможное, чтобы превратить Осетию в пушечное мясо и красную тряпку для меньшевиков: на юге срочно создается ревком и 6 мая объявляется советская власть, на севере формируется Южно-Осетинская бригада. В большевистской Москве тем временем идут переговоры с меньшевиками, и покинутая англичанами Грузия 7 мая 1920 г. заключает мирный договор с Советской Россией.
В ноте Кремля от 17 мая изложено требование отозвать грузинские войска из Осетии, вот мнение Москвы: «считаем, что Осетия должна иметь у себя ту власть, которую она хочет. Вмешательство Грузии в дела Осетии было бы ничем не оправдываемым вмешательством в чужие внутренние дела». А вот грузинский ответ: «в пределах Грузии нет Южной Осетии, а находящиеся в Грузии осетинские селения расположены в Горийском уезде Тифлисской губернии». Осетинская инициатива начать переговоры и российское предложение посредничества также были отвергнуты.
Генеральное наступление на Осетию началось 12 июня. Проект уничтожения осетинского юга, не удавшийся в 1919 г., теперь, наконец, сработал. Отсутствие реального этнического или религиозного напряжения между осетинскими и грузинскими крестьянами лишало возможности инсценировать «варфоломеевскую ночь». Хорошо известные в Грузии особенности осетинской истории и географии исключали легкое военное решение. Чтобы очистить от осетинского населения закавказскую Осетию, Грузия применила в 1920 г. несколько методик. Самая эффективная – «тактика выжженной земли», ее использовали в горной зоне и в основных центрах крестьянского движения. Здесь войска стремились истребить всех жителей и сжигали селения. Вторая методика – «тактике устрашения»: избирательное истребление участников Сопротивления в расчете на то, что их родственники и односельчане обратятся в бегство. Это подход для районов со смешанным населением. Третья методика – «этническая чистка» – депортация осетин из мирных населенных пунктов. На их места в плановом порядке перемещали грузинское население. Была и четвертая методика – «вероломное миролюбие» для расправы над теми, кто скрылся от карателей, но не сумел уйти на север. Этих людей призывали вернуться к мирному труду, чтобы затем расстрелять или депортировать.
Точный учет жертв геноцида 1920 г. был затруднен по целому ряду причин. На статистику геноцида повлияло и включение Юго-Осетинской автономной области в состав Грузинской ССР. Назовем цифры из наиболее надежных источников – более 5 тысяч убитых и погибших при отступлении, более 25 тысяч беженцев, учтенных на территории Северной Осетии, а всего согнано с насиженных мест до 50 тысяч человек.

В составе Советской Грузии
Когда весной 1921 г. в Грузии победили большевики, а из Южной Осетии бежали остатки оккупационной администрации, возвращающимся беженцам казалось, что их родина, наконец, свободна от чужеземной агрессии, от попыток разделения, от опасности геноцида. Но нет, все повторилось по прежнему сценарию: административное разделение, вновь политика экспансии и денационализации, затем распад советской империи, провозглашение независимой Грузии и новый геноцид осетин – ведь нет других способов завоевать Осетию.
Советская Грузия оказалась достойной наследницей княжеской олигархии и меньшевистской национал-демократии. Грузинские коммунисты заново прошли все этапы решения «осетинского вопроса», высокомерно считая неудачи предшественников делом случая. Их первые успехи – разделение Осетии на две автономии, передача Южной Осетии в состав Грузинской республики и аннексия Юго-Восточной Осетии, отторгнутой в состав Казбегского района (это 2 из 11 обществ горной Осетии). В середине 1920-х гг. сделана попытка захватить всю Осетию, используя борьбу осетин за единую автономию. Ходатайства осетин о единстве были окончательно отвергнуты в 1926 г., но и грузинский план полного подчинения не удался – Осетия осталась разделенной на две автономные области: Юго-Осетинскую, созданную в 1922 г. и помещенную в состав Грузинской ССР, и Северо-Осетинскую, образованную в 1924 г. в составе Российской Федерации.
Грузинским коммунистам пришлось ждать два десятилетия, прежде чем появилась возможность нового захвата. Когда в 1944 г. была упразднена Чечено-Ингушская АССР, на место ее депортированных жителей выбросили осетин из горных районов Южной и Северной Осетии, а заодно и осетинское население Казбегского района Грузии. При этом юго-восточная часть Северной Осетии, счастливо «освобожденная» от осетин, также присоединена к зачищенному Казбегскому району – тем самым в составе Грузинской ССР оказалась почти половина северокавказских горных территорий исторической Осетии. Особая тема – преступления, связанные с выполнением плана мобилизации за счет призыва в действующую армию несовершеннолетних осетин.
Параллельно развивалась культурная экспансия. В 1938 г. для Южной Осетии создана отдельная письменность на грузинской графической основе – так впервые удалось осуществить культурное разделение народа. В 1944 г. были закрыты осетинские школы, в 1951 г. переведено на грузинский язык делопроизводство.
Политика экономической дискриминации проводилась по отработанной формуле: сворачивание существующей промышленности и отказ от строительства новых предприятий, волюнтаристское завышение плановых заданий в сельском хозяйстве – для максимального истощения природных ресурсов, разорения и изгнания сельских жителей.
Советская власть оказалась намного удобнее в использовании, чем императорская – такие откровенные, массовые, проводимые государством формы национального угнетения были невозможны в царской России. Форсированное наступление грузинских коммунистов приостановилось лишь в период «оттепели», после ухода из Кремля главных покровителей провинциального империализма.
В 1960-е – 1980-е гг. экспансия не могла быть слишком прямолинейной, для нее использовали демографические каналы: миграционная политика была направлена на выдавливание осетин из Южной Осетии на север или перемещение в районы Грузии, где организованное социальное давление вынуждало их принимать грузинское написание фамилий и менять запись в графе «национальность». Чтобы ускорить этнокультурную ассимиляцию, Южную Осетию превратили в аграрно-сырьевой придаток соседних грузинских районов. Она занимала последние места в СССР по динамике хозяйственного развития, числу рабочих мест и уровню социальной инфраструктуры. При общем более чем двукратном росте численности народа осетинское население Южной Осетии за советский период заметно сократилось. Казалось, цель скоро будет достигнута – к концу советской эпохи в автономии проживало 66 тысяч осетин – всего лишь десятая часть нации – да и те должны были, по грузинскому плану, разъехаться в поисках лучшей доли.
Однако тихая аннексия провалилась. Политическая система, разделившая нации союзного государства по сортам, понимавшая принцип равенства как возможность унификации и потворствовавшая превращению целых народов в биологический материал, не могла существовать долго.

Самоопределение Южной Осетии
Разрушение Советского Союза вновь лишило грузинскую бочку имперских обручей. Провозгласив независимость и отыскав новых хозяев, Грузия неизбежно вернулась к форсированным методам незавершенной экспансии. К прямому уничтожению Южной Осетии. К войне и геноциду.
Перестроечная демократизация в СССР легализовала грузинское национальное движение, выдвинувшее лозунги этнической дискриминации и упразднения автономных образований в составе Грузинской ССР. Первым шагом стала Государственная программа развития грузинского языка 1988 г., принудительно вводившая делопроизводство только на грузинском языке. В прессе была развернута разнузданная расистско-шовинистическая кампания, ее главными объектами стали Южная Осетия и осетины в Грузии, а провозглашенными целями – уничтожение автономии и этническая чистка.
С ноября 1989 по июнь 1990 г. Верховный Совет Грузинской ССР принял антиконституционные решения, отменявшие законодательные акты советского периода, среди которых Договор 1922 г. об образовании СССР и Декрет об образовании Юго-Осетинской автономной области. Эти решения фактически упраздняли Юго-Осетинскую автономную область, которая тем самым была выведена из правового пространства Грузии. Чтобы лишить население Южной Осетии законных форм волеизъявления, не были назначены очередные выборы в Областной Совет – решение об этом относилось к компетенции Верховного Совета союзной республики. В этих условиях сохранение формата автономной области превращало Южную Осетию в безвластную территорию, легкую добычу законодательного экспансионизма Тбилиси. В соответствии с установленной в СССР процедурой, чрезвычайная сессия народных депутатов ЮО АО 10 ноября 1989 г. приняла решение о преобразовании автономной области в автономную республику с собственной Конституцией в составе Грузинской ССР. Решение передали для рассмотрения на сессии Верховного Совета ГССР, но Президиум Верховного Совета отверг его, не вынося на сессию, и 23 ноября на Южную Осетию двинулась 30-тысячная вооруженная толпа во главе с руководителями национального движения и компартии Грузии. Не допущенные в Цхинвал, боевики-неформалы и части грузинской милиции полгода осаждали город и бесчинствовали в сельских районах республики.
Многократные обращения к руководству и высшим государственным органам СССР и ГССР – с просьбой если не остановить, то хотя бы дать оценку такому развитию событий – остались без внимания. Положение усугубилось осенью 1990 г. с приходом к власти грузинских фашистов и провозглашением независимости Грузии: к вооруженным провокациям прибавилась экономическая, транспортная, информационная блокада и прямое разрушение социальной инфраструктуры. Южная Осетия вновь, как в начале века, стояла перед лицом смертельной опасности. Для спасения жизни и имущества граждан, сохранения правопорядка и системы государственного управления народ Южной Осетии воспользовался своим правом на самоопределение. Основываясь на принципах международного права и действовавшем законодательстве СССР, сессия Областного Совета с участием народных депутатов всех уровней 20 сентября 1990 г. преобразовала автономную область в Юго-Осетинскую Советскую Демократическую Республику в составе СССР. Выборы в Верховный Совет республики состоялись 9 декабря 1990 г.
Через день, 11 декабря 1990 г. Верховный Совет Грузии принял специальное решение об упразднении Юго-Осетинской автономной области, которая за предшествующий год была уже неоднократно ликвидирована. Подлинной целью нового решения было политическое обоснование военной оккупации, к которой Грузия приступила на Рождество 1991 г. Но и правовые последствия принятого Грузией одностороннего решения оказались значительными. Оно было отменено 7 января 1991 г. Указом Президента СССР вместе с решением Южной Осетии о создании республики. Но Грузия отказалась подчиняться указу, а Южная Осетия приняла его к исполнению. 17 марта 1991 г. проводился референдум о сохранении СССР: Грузия отказалась в нем участвовать, а Южная Осетия проголосовала за сохранение СССР (72 % явившихся, 97 % голосов). Спустя две недели, 31 марта Грузия провела референдум о независимости, в котором не участвовала Южная Осетия. Указ Президента СССР и два референдума завершили правовое оформление статуса Южной Осетии как административно-территориальной единицы, находящейся вне Грузии и остающейся в составе СССР.
Тем временем продолжалась оккупация Южной Осетии, начатая 6 января 1991 г. захватом Цхинвала, который внутренними войсками МВД СССР был сдан шеститысячной группировке грузинской милиции и боевиков. Заняв все объекты жизнеобеспечения, блокировав дороги, отключив электроэнергию и взорвав водопровод, агрессоры приступили к физическому уничтожению осетин. Встретив отпор сил самообороны, сформировавшихся в разных частях города, интервенты покинули Цхинвал, заняли господствующие высоты и в упор расстреливали жилые кварталы из орудий и ракетных установок. Террор, организованный в районах Южной Осетии, ознаменовался массовой расправой над мирным населением, грабежом и сожжением осетинских селений.
Самое поразительное в том, что, как и в 1918 г., осетины продемонстрировали готовность к компромиссу. Под давлением Москвы и Владикавказа, доверившись обещанию центра остановить истребление народа, Собрание депутатов всех уровней 4 мая 1991 г. приняло решение об отмене республики и возвращении к статусу автономной области. Естественно, ответом на двурушничество Москвы, беспринципность Владикавказа и историческую забывчивость Цхинвала было новое наступление вооруженных сил Грузии и переход к планомерному, хорошо организованному геноциду. Кажется, урок пошел впрок. Советом народных депутатов Южной Осетии односторонний компромисс был отменен 1 сентября 1991 вместе с неконституционным органом – Собранием депутатов всех уровней.
В декабре 1991 г. перестал существовать Советский Союз. В условиях отмены Конституции СССР, действовавшей и на территории Южной Осетии, Верховный Совет республики 21 декабря 1991 г. принял Декларацию о независимости Республики Южная Осетия. Через месяц, 19 января 1992 г. был проведен референдум, высказавшийся за независимость Республики Южная Осетия и воссоединение с Россией как правопреемницей СССР (70% явившихся, 99% голосов).
Последние иллюзии и ожидания – надеюсь, последние в нашей истории – рассеялись после падения в Грузии фашистской диктатуры: новый режим не только не остановил военных действий, но бросил против Южной Осетии новые регулярные части с тяжелой техникой. Акты геноцида проводились с особой жестокостью. Достигла апогея этническая чистка – массовое изгнание осетин из Грузии.
Война против Южной Осетии продолжалась до 14 июля 1992 г., когда в Южную Осетию вошли миротворческие силы – в соответствии с четырехсторонним (Россия, Грузия, Северная и Южная Осетия) Соглашением о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта. В общее число жертв геноцида и военной экспансии против Республики Южная Осетия входит более 2 000 человек убитых, более 3 500 человек раненых, более 120 человек пропавших без вести. Число сожженных селений – 117. На территории Северной Осетии и Российской Федерации зарегистрировано свыше 20 000 беженцев из Южной Осетии и свыше 100 000 беженцев-осетин из Грузии. Сумма нанесенного материального ущерба составляет более 516 млрд. руб. в ценах 2005 г.
Миротворческие силы с честью выполняют свою миссию по поддержанию мира. Хрупкость этого мира мы еще раз увидели летом 2004 г. Подлинные цели грузинской стороны, последовательно срывающей деятельность Смешанной Контрольной Комиссии по урегулированию конфликта, официальный Тбилиси с исчерпывающей полнотой продемонстрировал, бросив на Южную Осетию регулярные части с тяжелой техникой, артиллерией, военно-транспортной авиацией. Конечно, они ничего не добились, кроме гибели людей, кроме разрушения жилых домов, хозяйственных и общественных зданий, кроме деградации процесса урегулирования. Нам не показали ничего нового и после, кроме череды провокаций, кроме куртинских скоморохов. Но зато изменились мы сами. Мы теперь понимаем, что артиллерийская канонада, истребление и изгнание осетин – это и есть подлинный, неизменный смысл грузинской политики, главная цель которой – ликвидация Южной Осетии. Мы навсегда расстались с иждивенческим ожиданием доброго международного дяди, посторонней мудрости и чужой справедливости. Независимость и государственный суверенитет Республики Южная Осетия – единственная защита от геноцида, лучшая гарантия надежного будущего.

Самоопределение как норма международного права
Исторически Осетия никогда не была частью Грузии и не находилась в составе грузинского государства. К моменту провозглашения республики Южная Осетия уже не находилась в составе Грузинской ССР, отменившей действие всех законодательных актов, предусматривавших наличие Юго-Осетинской АО в составе ГССР. К моменту международного признания самоопределившейся Грузии в составе этого государства не было Южной Осетии. Игнорируя эти обстоятельства, защитники империализма и колониальных подходов ссылаются на нормы международного права, будто бы ограничивающие возможности осетинского самоопределения.
Современное международное право исходят из сочетания и одинаково неукоснительного применения таких основополагающих принципов, как равное право народов на свободное самоопределение и территориальная целостность государств. Эти принципы не исключают, а дополняют друг друга, поскольку каждый из них имеет свою сферу приложения. Принцип территориальной целостности действует в сфере межгосударственных отношений. Его цель – защита одного государства от внешнего посягательства со стороны другого государства. Принцип же самоопределения регулирует отношения между народом, как первичным носителем территориальных прав, и государством, которому он делегирует осуществление своих прав и которое обязано действовать от имени и в интересах управляемого народа. «Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН», принятая Генеральной Ассамблеей ООН в 1970 г., прямо указывает, что территориальная целостность государств должна основываться на самоопределении народов.
Осуществление народами права самоопределения не рассматривается как нарушение территориальной целостности. Международное право защищает территориальную целостность только тех государств, чьи границы основаны на самоопределении народов. Такое соотношение между двумя принципами закреплено в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, а также в Венской декларации и Программе действий, принятой Всемирной конференцией по правам человека 25 июня 1993 г. Значение последнего подтверждения особенно велико, так как, во-первых, оно состоялось уже после самоопределения Республики Южная Осетия, и, во-вторых, оно исключает возможность противопоставить права человека правам народов. По Венской декларации: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие»; «Всемирная конференция по правам человека рассматривает отказ в праве на самоопределение как нарушение прав человека и подчеркивает необходимость эффективного осуществления этого права».
Этот же документ устанавливает, что именно самоопределение народа является основанием территориальных прав государства и условием защиты его территориальной целостности. Весь разыгрываемый Грузией спектакль с попыткой создания компрадорско-марионеточной администрации, все эти ряженые предатели и беглецы являются практической демонстрацией понимания и фактическим признанием непреложного факта: любые ссылки на принцип территориальной целостности государства возможны лишь на основе доказательства, что это государство «соблюдает в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов» и «представляет весь народ».
Подавляющее большинство современных государств мира обрели независимость путем отделения от других государств. Но об отделении речь может идти, когда территория отделяющегося народа принадлежит государству по праву. Если же против отделения возражает государство, которое никогда не обладало правом на эту территорию – тогда речь должна идти о захвате таким государством чужой территории. Из какого государства выделилась самоопределившаяся Южная Осетия? – Из распавшегося Союза ССР. Какое государство имеет на территорию Южной Осетии суверенные права, приобретенные волеизъявлением осетинского народа? – Это государство называется Россия. Но Россия не предъявляет территориальных или каких-либо иных претензий к Южной Осетии. Что же касается попыток Грузии повлиять на процесс самоопределения Республики Южная Осетия, то они не имеют отношения ни к истории, ни к народному волеизъявлению, ни к нормам международного права.
Право самоопределения народа признается высшим международно-правовым основанием государственного владения территорией, исходя из признания неразрывной связи каждого народа с его исторически сложившейся территорией. Меняются границы, возникают и исчезают государства, связь народа с этнической территорией сохраняется. Когда хотят разрушить народ, лишают его территории. Когда хотят удержать захваченную силой чужую территорию, уничтожают коренное население. Право на свою территорию признается даже за теми народами, которые находятся под властью инонационального государства. Население такой территории выступает субъектом права на самоопределение и не подпадает под действие принципа территориальной целостности государств. Основанием для самоопределения признаются также этнические чистки и геноцид на аннексированной территории. Опыт показывает, что сохранение целостности государств-захватчиков обрекает народы аннексированных стран и территорий на новый геноцид. И, напротив, государственный суверенитет служит им надежной защитой.

Государственный суверенитет Республики Южная Осетия
Республика Южная Осетия после провозглашения независимости Грузией действовала в полном соответствии с Законом «О порядке разрешения вопросов, связанных с выходом союзной республики из Союза ССР» и самоопределилась в результате всенародного референдума с соблюдением всех юридических норм и процедур под контролем наблюдателей из зарубежных государств.
Реализовав свое законное право на самоопределение, народ Южной Осетии создал суверенное государство. Законность существования Республики Южная Осетия подтверждена в ходе всенародного волеизъявления на трех референдумах, трех президентских и пяти парламентских выборах.
С 1992 г. Республика Южная Осетия существует как де-факто независимое государство, которое отвечает всем условиям, необходимым для ее международного признания. Критерии, применяемые для определения государственности и зафиксированные в Конвенции Монтевидео и других международных актах, включают: постоянное население, определенную территорию, эффективное правительство, способность вступать в отношения с другими государствами. Республика Южная Осетия имеет постоянное население и конкретную территорию. Организованная государственная власть осуществляет эффективный контроль над территорией и населением. Республика имеет собственную Конституцию, принятую референдумом 2001 г., Герб, Государственный флаг и Гимн. Статус гражданина удостоверяет выдаваемый государством паспорт. Президент и Парламент избираются всеобщим голосованием.
Республика Южная Осетия – действующее демократическое государство. Все без исключения выборы, все процедуры передачи власти на уровне Президента, Парламента, Правительства Республики Южная Осетия проходили в конституционном порядке. Республика имеет независимое судопроизводство, армию, милицию и службу безопасности. Государство взимает налоги, обеспечивает имущественные права и предоставляет своим гражданам социальные услуги, в числе которых образование, здравоохранение, пенсионное обеспечение, общественная безопасность, энергетические и дорожно-транспортные услуги.
Республика проводит внешнюю политику как суверенное, независимое, демократическое государство. Высшие государственные органы Южной Осетии вовлечены в контакты с иностранными государствами и международными организациями, а также поддерживают значительный уровень неофициального общения. Южная Осетия является стороной, подписавшей политически обязывающие международные документы и соглашения. При отсутствии международно-правового признания факт политического признания республики – в частности, со стороны России – вполне очевиден. Достаточно указать на тесные контакты и эффективное сотрудничество с субъектами Российской Федерации.
Республика Южная Осетия стремится к участию в международных интеграционных процессах и активно выступает за создание кавказской системы региональной безопасности, за мирное разрешение всех спорных вопросов.
Легитимность государственного суверенитета Республики Южная Осетия, законность процесса формирования государства, его жизнеспособность и эффективность послужат надежной основой международного признания.

Осетинские беженцы из Грузии
В конце 1980-х – первой половине 1990-х гг. в Грузии происходила массовая расправа над осетинами. Тысячи людей подвергались изощренным пыткам и преследованию, не менее тысячи из них были уничтожены, около 100 тысяч человек ограблены и изгнаны из Грузии. Единственная связь этих событий с попытками аннексии Южной Осетии заключается в общей цели физического истребления и изгнания осетин. Следует четко разделять две разные политические темы – экспансию против независимой Республики Южная Осетия и внутреннюю национальную политику Грузии, основанную на принципах дискриминации и этнической чистки.
Стотысячная масса беженцев-осетин, выброшенных из Грузии, лишенных имущества и часто вынужденных пешком – иногда кружным путем, через Армению – добираться до Осетии – это ли не политический автопортрет грузинского государства. Решение проблем беженцев тяжелым бременем легло на скромные экономические и социальные возможности Республики Северная Осетия-Алания в составе Российской Федерации и Республику Южная Осетия.
До настоящего времени никто в Грузии не понес наказания за преступления против человечности. Пострадавшие в ходе геноцида и этнической чистки на территории Грузии не восстановлены в правах и не получили возмещения за утраченное имущество и моральный ущерб. Декларативный закон о реституции, навязанный грузинскому парламенту в числе условий движения к Евросоюзу и НАТО, не предлагает реальных правовых механизмов, а значит – в действительности защищает интересы грабителей и мародеров, а вовсе не обездоленных беженцев.
Единственный путь последовательного осуждения Грузией политики дискриминации пролегает через уголовное преследование организаторов геноцида и этнических чисток, возвращение и восстановление беженцев во всех правах, возмещение имущественного и морального ущерба, принятие законодательства, способного обеспечить осетинам на территории Грузии личную безопасность, социальную защиту и культурную автономию.

Исторический опыт и политические условия выживания
В 1774 г. независимая единая Осетия вошла в состав России в результате народного волеизъявления. Административные границы, существовавшие в императорской и коммунистической России, воспринимались в Осетии как противоестественные, но временные недоразумения, легко преодолимые в пределах единого государства. Обе попытки силой разделить Осетию между двумя государствами, имевшие место на протяжении XX столетия, ознаменовались геноцидом осетинского народа и военными конфликтами. Нет сомнения, что любая форма насильственного подчинения Осетии будет и впредь неизбежно порождать национально-освободительное движение.
В ходе распада Советского Союза Южная Осетия была вынуждена воспользоваться своим правом на самоопределение. В 1989-1990 гг. первоначальной целью Южной Осетии было не отделение от Грузии, тогда еще советской, а отражение военного нападения, которое угрожало не только существованию автономии, но прежде всего жизни и имуществу граждан. Однако конфликт немедленно приобрел характер и измерения национально-освободительной войны. Десятки лет национального угнетения, вооруженная агрессия, два этапа геноцида осетин показали невозможность обеспечить выживание народа Южной Осетии в составе общего с Грузией государства. Объединение Южной Осетии в рамках единого – при этом любого – государства с Грузией означало бы серьезную угрозу выживанию осетин. Только лишение Грузии возможности вмешиваться в жизнь Южной Осетии приносит мир и стабильность. Только независимость Южной Осетии может быть гарантией того, что ее не уничтожит очередное продолжение геноцида.
Южная Осетия имеет двухвековой опыт административного единства в составе общего государства (Российской империи, а затем СССР) и в общей сложности двадцатилетний опыт соседства с независимой Грузией (в начале XX в. и на рубеже тысячелетий). Непреложные выводы, следующие их этого вполне печального опыта, суть следующие:
Между Осетией и Грузией нет этнических или конфессиональных конфликтов, их было бы возможно урегулировать в рамках общей политической системы. Совсем не случайно это не удалось ни Российской империи, ни Советскому Союзу. Осетию и Грузию разделяет принципиальная противоположность социальных культур и актуальных политических проектов. Если социокультурным основанием грузинской общественной жизни является вертикально-иерархическая система социальных, этнических, любых групповых и индивидуальных связей, то осетинская общественная модель построена по горизонтально-либеральной схеме. Соответственно, грузинский политический проект – феодальный внутри империи, тоталитарный в СССР, этнократический в условиях независимости – всегда предполагает унификацию и иерархию, а значит подавление, аннексию, этническую чистку. Напротив, осетинский проект политического развития исходит из формы конфедерации, групповой и личностной соревновательности, демократического выбора – Осетия самая интернациональная страна на Кавказе, осетины еще в СССР занимали первые места по степени урбанизации и статистическому уровню образованности.
Именно этими непреодолимыми, органическими качествами объясняется полная независимость грузинской экспансии против Южной Осетии от привходящих обстоятельств – смены режимов и идеологий, изменений политического статуса Грузии, от того, наконец, кто в данное время ей покровительствует: Германия, а затем Антанта в начале XX в., Евросоюз или НАТО в начале третьего тысячелетия. Теми же внутренними свойствами грузинской политики объясняется последовательное уничтожение демократических органов власти в Осетии – конечно, в тех случаях, когда удается временная аннексия: и многопартийный либеральный Национальный Совет начала XX в., и современный парламент ждет одна участь – его пытаются заменить оккупационной марионеточной сворой.
Во всех исторических обстоятельствах Грузия использует любую возможность военной экспансии и физического истребления осетин. Компромиссы, предлагаемые осетинской стороной, в том числе согласие на автономию в составе независимой Грузии в 1918 г., согласие на статус автономной области в советское время, даже попытка вернуться к этому статусу путем отказа от республики в 1991 г. – на всех исторических этапах эти шаги навстречу были истолкованы как слабость и использованы для форсированной аннексии и геноцида.
Во всех без исключения случаях Грузия пользуется двойным политическим стандартом, трактуя в свою пользу Декларацию прав народов России 1917 г., законодательные акты о порядке выхода из СССР, международно-правовую норму самоопределения народов и проч., и проч., отказывая в тех же законных правах соседней Осетии.
Осуществив в 1989-1992 г. военное вторжение и второе издание геноцида, соседняя Грузия и сегодня не скрывает экспансионистских планов. Впрочем, проводимые Грузией военные приготовления и постоянные провокации позволяют лучше оценить и миротворческую роль России, и степень миролюбия Осетии. Существование Республики Южная Осетия как де-факто независимого государства – действенный стабилизирующий фактор региональной политической жизни, непреодолимое препятствие физическому истреблению осетинского народа, нарушению политических, социальных и имущественных прав граждан.
В Осетии никогда не было и нет антигрузинских настроений – это хорошо документированный факт и легко наблюдаемая реальность. В ответ на откровенное истребление южных осетин в 1918-1920 гг. вся Осетия стыдливо молчала семьдесят лет. В ответ на новый геноцид Южная Осетия сберегла грузинские анклавы, ставшие теперь – в благодарность, наверное, – базой для тбилисских ястребов. Осетинское молчание после событий 1920 г. способствовало новому витку геноцида – в 1989-1992 гг. Вывод простой: сохраняя миролюбие и сдержанность, от молчания нужно отказаться. Прощать истребление собственного народа – тоже преступление, потому что оно провоцирует рецидив. Необходимо говорить о геноциде и добиваться его международного признания.
Южная Осетия стремится к исключительно мирному и справедливому урегулированию отношений с Грузией, исходя из следующих целей: 1. Обеспечить безопасность граждан, исключить повторение геноцида, которому Грузия только в ХХ столетии дважды подвергла осетинский народ; 2. Обеспечить устойчивое развитие демократического государства и гражданского общества в Южной Осетии; 3. Создать условия равноправного партнерства, добрососедства и сотрудничества с Грузией. Надежной гарантией достижения этих целей может стать лишь признание независимого статуса Южной Осетии.
Только признание постсоветских реалий поможет завершить процесс распада империй и преодолеть политические кризисы, порожденные их наследием.
Свободная Республика Южная Осетия – необходимая гарантия общенациональной безопасности.
Суверенная Республика Южная Осетия – лучшее доказательство политического здоровья нации, которая сумела создать независимое демократическое государство на ограниченной территории южных провинций своей и без того небольшой страны. Независимая Республика Южная Осетия – эффективная школа профессиональной политики и дипломатии, обеспечившая ясное осознание национальных интересов и надежный уровень координации и конструктивного сотрудничества государственных органов Юга и Севера.
Благополучное существование Республики Южная Осетия означает единство Осетии, нерушимость исторического союза с Россией и надежные перспективы национального развития осетинского народа

Выступление доктора исторических наук, профессора Руслана Бзарова на VI съезде осетинского народа

при использовании материалов сайта, гиперссылка обязательна
Информация
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.
  Информация

Идея герба производна из идеологии Нартиады: высшая сфера УÆЛÆ представляет мировой разум МОН самой чашей уацамонгæ. Сама чаша и есть воплощение идеи перехода от разума МОН к его информационному выражению – к вести УАЦ. Далее...

  Опрос
Отдельный сайт
В разделе на этом сайте
В разделе на этом сайте с другим дизайном
На поддомене с другим дизайном


  Популярное
  Архив
Февраль 2022 (1)
Ноябрь 2021 (2)
Сентябрь 2021 (1)
Июль 2021 (1)
Май 2021 (2)
Апрель 2021 (1)
  Друзья

Патриоты Осетии

Осетия и Осетины

ИА ОСинформ

Ирон Фæндаг

Ирон Адæм

Ацæтæ

Список партнеров

  Реклама
 
 
  © 2006—2022 iratta.com — история и культура Осетии
все права защищены
Рейтинг@Mail.ru