А. Карсанов
Осетинский нартовский эпос является богатейшим, но, к сожалению, еще мало используемым источником для исследователей /хотя в последние годы он привлекает все большее внимание как историков, так и археологов/.
Статья доцента МВТУ им. Баумана А. И. Карсанова затрагивает сюжеты, уже освещавшиеся в литературе, в том числе и автором этих строк. Тем не менее эта работа несомненно представляет интерес для читателей.
Автор хорошо знает древние письменные источники, ориентируется в археологической литературе и выводы его не вызывают принципиальных возражений. Спорной представляется лишь достоверность текстов сказаний, собранных Андиевыми, широко им используемых. Но — как мне уже не раз приходилось отмечать — их недостоверность еще никто не доказал.
В. Кузнецов, доктор исторических наук
Амазонками называлось племя женщин-воительниц. Античные авторы помещают амазонок на реке Фермодонт у города Фемискра в Малой Азии и в районе предгорий Кавказа и Меотиды /Азовское море/. Здесь амазонки связаны главным образом с ираноязычными народами скифами и сарматами.
Современные осетины, как известно, являются потомками скифов и алан. В нартовском эпосе осетин имеется ряд амазонских сюжетов и образов. В настоящей работе предпринята попытка рассмотреть исторические корни амазонской проблематики на основе сочинений античных писателей, археологических материалов и нартовских сказаний.
Геродот в четвертой книге своей «Истории» — /Л., 1972, с. 214 —216/ — сообщает об амазонках: «О савроматах рассказывают следующее. Эллины вели войну с амазонками /скифы называют амазонок «эорпата», что по-эллински означает «мужеубийцы»; «эор» ведь значит муж, а «пата» — убивать/. После победоносного сражения при Фермодонте эллины /так гласит сказание/ возвращались домой на трех кораблях, везя с собой амазонок, захваченных ими в плен. В открытом море амазонки напали на эллинов и перебили всех мужчин. Однако амазонки не были знакомы с кораблевождением и не умели обращаться с рулем, парусами и веслами. Они носились по волнам и, гонимые ветром, пристали наконец к Крем нам на озере Меотида. Кремны же находится в земле свободных скифов. Здесь амазонки сошли с кораблей и стали бродить по окрестностям. Затем они встретили табун лошадей и захватили его. Разъезжая на этих лошадях, они принялись грабить скифскую землю.
Скифы не могли понять, в чем дело, так как язык, одеяние и племя амазонок были им незнакомы. И скифы недоумевали, откуда амазонки явились и, приняв их за молодых мужчин, вступили с ними в схватку. После битвы несколько трупов попало в руки скифов, и таким образом те поняли, что это женщины. Тогда скифы решили на совете больше совсем не убивать женщин, а послать к ним столько молодых людей, сколько было амазонок. Юношам нужно было разбить стан поблизости от амазонок и делать все, что будут делать те; если амазонки начнут их преследовать, то они не должны вступать в бой, а бежать. Когда же преследование кончится, то юноши должны опять приблизиться и вновь разбить стан. Скифы решили так, потому что желали иметь детей от амазонок.
Через некоторое время скифские юноши и амазонки сошлись друг с другом.
После этого оба стана объединились и жили вместе, причем каждый получил в жены ту женщину, с которой он впервые сошелся. Мужья, однако, не могли выучиться языку своих жен, тогда как жены усвоили язык мужей. Когда наконец они стали понимать друг друга, мужчины сказали амазонкам следующее: «У нас есть родители, есть и имущество. Мы не можем больше вести такую жизнь и поэтому хотим возвратиться к своим и снова жить с нашим народом. Вы одни будете нашими женами и других у нас не будет». На это амазонки ответили так: «Мы не можем жить с вашими женщинами. Ведь обычаи у нас не такие, как у них: мы стреляем из лука, метаем дротики и скачем верхом на конях; напротив, к женской работе мы не привыкли. Ваши же женщины не занимаются ничем из упомянутого, они выполняют женскую работу, оставаясь в своих кибитках, не охотятся и вообще никуда не выходят. Поэтому-то мы не сможем с ними поладить. Если вы хотите, чтобы мы были вашими женами и желаете показать себя честными, то отправляйтесь к вашим родителям и получите вашу долю наследства. Когда вы возвратитесь, давайте будем жить сами по себе».
Юноши послушались жен и так и поступили: они возвратились к амазонкам, получив свою долю наследства. Тогда женщины сказали им: «Мы в ужасе от мысли, что нам придется жить в этой стране: ведь ради нас вы лишились ваших отцов, и мы причинили великое зло вашей стране. Но так как вы хотите взять нас в жены, то давайте вместе сделаем так: выселимся из этой страны и будем жить за рекой Танаисом».
Юноши согласились и на это. Они переправились через Танаис и затем три дня шли на восток от Танаиса и три дня на север от озера Меотида. Прибыв в местность, где обитают и поныне, они поселились там. С тех пор савроматские женщины сохраняют свои стародавние обычаи, вместе с мужьями и даже без них они верхом выезжают на охоту, выступают в поход и носят одинаковую одежду с мужчинами.
Савроматы говорят по-скифски, но исстари неправильно, так как амазонки плохо усвоили этот язык. Что касается брачных обычаев, то они вот какие: девушка не выходит замуж, пока не убьет врага. Некоторые умирают старухами, так и не выйдя замуж, потому что не в состоянии выполнить обычай...»
Истоки этой легенды ведут к скифам. Латинский автор Помпей Трог в начале 1 в. н. э. писал,[1] что двое скифских юношей из царского рода, Плин и Сколопит, изгнанные из своей страны, «увлекли за собой множество молодежи, поселились на Каппадокийском берегу /в Малой Азии — А. К./ у реки Термодонт и заняли соседнюю Темискирскую равнину. Там они в течение многих лет грабили соседей и потом были изменнически убиты вследствие заговора народов. Жены их, видя, что к изгнанию прибавилось сиротство, сами взялись за оружие и стали защищать свои владения сначала оборонительными войнами, а потом и наступательными.., отомстили за избиение мужей избиением соседей».
Для продолжения своего племени эти женщины вступали в связь с соседями. Рождавшихся мальчиков они убивали, а «девочек воспитывали в одних с собою нравах, именно приучали не к безделью и обработке шерсти, а к оружию, лошадям и охоте, причем выжигали правые груди девочек, чтобы не было помехи при стрельбе из лука; от этого они и получили название амазонок». Предводительница амазонок во время столкновения с греками обратилась к скифскому царю Сагилу за помощью на том основании, что сами они — скифского происхождения; она выставила на вид гибель мужчин, необходимость защищаться, причины войны и тот факт, что благодаря их доблести скифские женщины считаются не хуже мужчин.
Как видим, легенда об амазонках напрямую связана со скифо-сарматским миром. Женщины, принимающие участие в военных действиях, поражали воображение греков и римлян. Эти воительницы были совершенно не похожи на их собственных женщин.
Поэтому в рассказах античных авторов об амазонках правда переплетается с вымыслом, реальные эпизоды дополняются неправдоподобными деталями.
Псевдо-Гиппократ /460 — 377 гг. до н. э./ писал о савроматах: «В Европе есть скифский народ, живущий вокруг озера Меотиды и отличающийся от других народов. Название его — савроматы. Их женщины ездят верхом, стреляют из луков и мечут дротики, сидя на конях, и сражаются с врагами, пока они в девушках, а замуж они не выходят, пока не убьют трех неприятелей, и поселятся на жительство с мужьями не прежде, чем совершат жертвоприношения. Та, которая выйдет замуж, перестает ездить верхом, пока не явится необходимость поголовно выступать в поход» — /Латышев В. В. Известия... т. 1. Спб., 1983, с. 59. Греческие писатели. Вып. 1/.
Археологические исследования последних лет дали много новых сведений о материальной и духовной культуре савроматов.
В их погребениях встречается много оружия. «Около 20% могил с оружием являются женскими могилами. В них тот же набор оружия, что и в мужских: чаще всего находят стрелы и мечи, редко — копья. Оружие бывает и в тех могилах с каменными столиками-алтарями, которые связывают с погребениями женщин, облеченных жреческими функциями.
И далее: «В женских могилах находят некоторые орудия труда и инструменты: зернотерные камни, пряслица, иглы и шилья, костяные проколки. Женщин хоронили с украшениями, которые они носили при жизни. Богатую покойницу, занимавшую особое положение в обществе, одевали в парадный костюм... Наиболее характерным признаком инвентаря женских погребений являются предметы туалета: бронзовые зеркала, раковины с различными минеральными красками и т. п... Большинство зеркал в савроматских могилах сохранилось целым. Однако уже в савроматское время возникает характерный для савроматов последующих веков обычай разбивать или деформировать зеркало, прежде чем положить в могилу».[2]
Погребения женщин с оружием, характерно для савроматов, встречаются и в Скифии. В последние годы археологи находят их все больше, главным образом в Нижнем Приднепровье.
Савроматы-кочевники Задонья, Поволжья и Южного Урала VII —IV вв. до н. э. являлись предками многих сарматских племен. С IV в. до н. э. начинается проникновение на территорию Скифии отдельных сарматских групп. В начале II в. до н. э. происходит вторжение сарматов в северопричерноморские степи.
Диодор Сицилийский /2-я пол. 1 в. до н. э./ писал, что «основавшиеся у реки Танаида эти переселенцы назывались савроматами. Эти последние много лет спустя, сделавшись сильнее, опустошили значительную часть Скифии и, поголовно истребляя побежденных, превратили большую часть страны в пустыню. После этого, когда в Скифии случилось однажды междуцарствие, воцарились в ней женщины, отличавшиеся силою. У этих народов женщины подобно мужчинам, приучаются к войне, поэтому много великих подвигов было совершено славными женщинами не только в Скифии, но и в соседних с нею землях» — /Латышев В. В. Ук. соч. т. 1, вып. 2. 1986, с. 459-461, 462-463./
Страбон /63 г. до н. э. — 24 г. н. э./ в своей «Географии» /М. 1964, с. 477 — 478/ — привел сообщения античных авторов о кавказских амазонках. Они занимаются пахотой, садоводством, уходом за скотом и в особенности за лошадьми; «наиболее сильные из амазонок занимаются главным образом охотой верхом на лошадях и военными упражнениями. С детства у всех них выжигают правую грудь, чтобы свободно пользоваться правой рукой при всяком занятии и, прежде всего, при метании копья. У них в ходу также лук, боевой топор и легкий щит; из шкур зверей они изготовляют шлемы, плащи и пояса». Амазонки живут по соседству с гаргарейцами, с которыми сходятся весной для деторождения. Родившихся девочек они оставляют себе, а мальчиков отдают гаргарейцам. Река Мермода /или Мермодалида/ стекает с гор, протекает через страну амазонок Сиракену, лежащую между ними пустыню, и впадает в Меотиду.
Но Страбон сомневался в достоверности рассказов об амазонках: «О них всегда — и раньше, и теперь — были в ходу одни и те же сказания, сплошь чудесные и невероятные. Кто, например, поверит, что когда-нибудь войско, город или племя состояло из одних женщин?.. Что касается теперешнего пребывания амазонок, то только немногие сообщают об этом лишь бездоказательные и непрадоподобные сведения».
Помпоний Мела /перв. пол. 1 в. н. э./ писал, что «сарматы не живут в городах и даже не имеют постоянных мест жительства: они вечно живут лагерем, перевозя свое имущество и богатство туда, куда привлекают их лучшие пастбища или принуждают отступающие или преследующие враги; племя воинственное, свободное, непокорное и до того жестокое и свирепое, что даже женщины участвуют в войнах наравне с мужчинами... Девочки обязаны упражняться в стрельбе из луков, верховой езде и охоте, а от взрослых девиц требуется, чтобы они поражали врагов, так что никого не убить считается преступлением, а наказанием для них служит девство».[3] Археологические исследования подтверждают это известие, ибо в детских савроматских могилах встречается оружие. В могиле девочки /V в. до н. э./ лежала кучка бронзовых и железных наконечников стрел.
У Полнена /II в. н. э./ есть интересный рассказ об Амаге, жене царя сарматов, живших на Понтийском побережье. Она, «видя, что муж ее предается роскоши и пьянству, по большей части сама чинила суд и расправу, сама расставляла гарнизоны в своей стране, отражала набеги врагов и помогала обижаемым соседям. Величайшая слава о ней разнеслась по всей Скифии, так что и жившие на Таврическом полуострове херсонесцы, обижаемые царем соседних скифов, попросили ее принять их в число союзников. Амага сначала послала скифскому царю приказание прекратить свои набеги на Херсонес; когда же скиф не послушался, то она выбрала 120 человек, сильнейших душою и телом, дала каждому по три лошади и, проскакав с ними в одни сутки 1200 стадий, внезапно явилась к двору царя и перебила всех стражей, убила царя и его приближенных, а страну отдала херсонесцам». — /Ук. соч. Латышева, т. 1., вып. 2, с. 568/ Как указывают археологи, в 1 в. до н. э. — 1 в. н. э. «женщины уже, как правило, не участвуют в военных действиях. Оружие в их погребениях встречается редко и обычно сводится к нескольким наконечникам стрел. Но отдельные воительницы, судя по археологическим материалам, были даже во II в. н. э., а по письменным источникам — еще позднее... В их погребениях находят полные колчаны стрел и даже мечи и кинжалы». — /Хазанов А. М. Очерки военного дела сарматов. М. 1971, с. 85/
По мнению В. А. Кузнецова, число женских погребений с оружием резко сокращается с 1 в. до н. э.
В нартском эпосе осетин есть амазонские сюжеты, в которых нашел отражение «исторически реальный быт и общественный строй ираноязычных савромато-сарматских племен середины второй половины 1 тыс. до н. э. «Этот период, как считает В. А. Кузнецов, «определяет и возможное время оформления амазонских сюжетов эпоса. Для эпохи раннего средневековья это исключено — в аланский период женщины в войнах не участвуют»[4].
В нартовском эпосе есть три сказания о дочери Даргавсара и ее отряде воительниц. В первом сказании «Смерть Бархуна, сына Ноза» говорится:
От нартов жил в дневном лишь переходе Бархун, сын Ноза, со своим народом. Бархун поехал на коне по селам, созывая воинов в бой против нартов. Собрались воины трех селений, только никто не явился из нижнего квартала. По приказу Бархуна весь квартал был уничтожен. Уцелела лишь группа девушек.
Войско Бархуна отправилось в поход на нартов.
****************
И вот тогда для девушек квартала
Дочь Даргавсара всех коней скликала,
В лес войско девичье взяла с собой.
Там сделали они привал ночной.
Оружье, что нашли в другом квартале,
Провизию с собою в лес забрали.
И упражнялись там в единоборстве,
Не уступая воинам в упорстве.
Стрела и меч знакомы девам стали,
Из лука все без промаха стреляли,
Готовились без устали к сраженью,
Их вдохновляло будущее мщенье.
****************
И встретившись в отчаянном сраженье,
Свершили, наконец, они отмщенье.
Горя отвагой пламенной и юной,
Разбили войско гордого Бархуна,
На склеп повесив голову его,
Отпраздновали девы торжество...
В следующем сказании «Смерть Болатбарзая» сказано:
...Набросились они на великанов,
Пускают стрелы, рубят неустанно
И по-мужски сражаются с врагами,
Храня в груди воинственное пламя.
А в час ночной в молчании суровом
Ударили по великанам снова.
Смущенные атакою нежданной,
Не выдержали боя великаны.
И нарты говорили: «Ведь недаром
Считали храброй дочь мы Даргавсара».
В третьем сказании «Единоборство» дочь Даргавсара повела девичье войско против великанов. В поединке с семиголовым великаном она одержала победу, отомстив за гибель Болатбарзая.
В свое время М. С. Туганов указывал, что эпопея об этом воинственном отряде женщин — одна из лучших мировых легенд об амазонках. Амазонские мотивы в этих сказаниях рассматривал и Б. А. Калоев.
В. А. Кузнецов подверг анализу все три сказания о дочери Даргавсара и ее девичьем войске. Он указал, что девушки не принадлежат к народу нартов. «Второй существенный момент эпического сюжета — встреча девичьего войска с войском нартов, участие в сражении на стороне нартов и сближение девушек-воинов с нартами, символически показанные через любовно-романтический сюжет «Дочь Даргавсара — Болатбарзай». По мнению В. А. Кузнецова, между амазонками Геродота и девушками-воительницами нартовского эпоса много общего. — /См. ук. работу, с. 45 — 50/
Как и в рассказе Помпея Трога, девушки стали воительницами с целью прежде всего отомстить за гибель своих близких. В рассказе Геродота скифы сначала приняли амазонок за мужчин и только по попавшим к ним трупам амазонок поняли, что против них сражаются женщины. На античных изображениях амазонки, происхождение легенды о которых связано с воинственными женщинами савроматов, одеты в «военную одежду, не отличающуюся от костюма мужчин». Дочь Даргавсара в бою оказалась рядом с Болатбарзаем. Она была в мужском снаряжении, верхом на коне, и Болат- барзай вначале принял ее за юношу. Царица массагетов Томирис отомстила персидскому царю Киру за гибель своего сына. Дочь Даргавсара в поединке убила предводителя великанов, отомстив за гибель ставшего ей мужем Болатбарзая. У Геродота скифские юноши поженились с амазонками и покинули свое племя. В сказании павшего в бою нарта Болатбарзая хоронят не его соплеменники нарты, а дочь Даргавсара, которую он назвал своей женой, и ее соратницы.
В сказании о Шатапе, «матери нартов», она девушкой в мужских доспехах в сражениях испытывает своих женихов, пока ее не побеждает Урузмаг, за которого она потом выходит замуж.
Отряд девушек действует также в сказании «Нарты и черноголовые уаиги».
В нартовские земли ворвались черноголовые уаиги и начали их грабить. Тогда Шатана взяла золотую свирель и сыграла на ней сигнал тревоги. «Звуки тревоги долетели до слуха Агунды и ее подруг, когда находились они в глубине Черного ущелья... Повернуло обратно девичье войско, и у выхода из ущелья встретили они черноголовых уаигов. Узнали девушки свои табуны, которые угоняли уаиги, и вступили в бой с насильниками. Долгое время ни одна сторона не могла одолеть другую. Три дня и три ночи проливалась кровь, а потом старший уаиг Дзанга предложил: «Пусть выйдет ваш предводитель, сразится со мной, — кто первый упадет, войско того будет побеждено». «Будь ты проклят на всю жизнь, если ты не сдержишь своего слова!» — сказала Агунда и сама выступила вперед». Они долго сражались, и вдруг у Агунды соскочил с головы ее стальной шлем. И увидел Дзанга, что перед ним девушка. Прекратил он борьбу и сказал: «Ну и удалые нарты! Сами не посмели с нами драться, так девушек своих послали». И тут уаиги, закрутив нартским девушками руки за спину, погнали их в плен. Шатана опять заиграла на свирели сигнал тревоги. Услышали сигнал нартские охотники и вернулись домой. Увидев свое разоренное селение, снарядились в поход в страну уаигов. Нарты перебили войско уаигов, освободили своих девушек и вернулись домой».
сказании «Батрадз и сын Тара Мукара» рассказывается о том, что нартские воины, все взрослые мужчины, ушли в поход. В это время сын Тара Мукара с войском напал на беззащитное селение нартов.
Отчаянно все нарты защищались,
В рядах мужчин и девушки сражались.
В известии Псевдо-Гиппократа замужние женщины савроматов принимают участие в военных действиях, когда племени грозит смертельная опасность и защищаться приходится поголовно всем способным носить оружие. В сказании плечом к плечу со стариками отбивались от врагов и юные девушки. Как и в предыдущем сказании, девушек уводят в плен, и только Батрадз освобождает их из плена.
Рассмотрим сказание «Дочь Алымбега из рода Алыта».
«Алымбег из рода Алыта всю свою жизнь был у нартов старшим мужем в совете и предводителем в походах... Но в одном Алымбег был несчастлив — хотя было у него семь жен, но не рожали они ему детей, и только от седьмой жены родилась у него одна дочь. Вскоре после ее рождения Алымбег заболел и умер. После его смерти никак не могли нарты поставить во главе совета достойного мужа. И такое подошло время, что нартский народ из-за того, что некому было его направлять, шел к гибели...» Собрались нарты по одному муж чине от каждой семьи на нартовскую площадь и думают, кого избрать мужами совета. Дочь Алымбега, лежавшая в колыбели, попросила, чтобы ей испекли хлеб по величине не меньше ее самой. Съела она приготовленный хлеб, сразу стала взрослой и сильной, надела вещи своего отца, взяла его доспехи и оружие и на коне отца поскакала на площадь, где шло собрание. Нартам она представилась сыном Алымбега, отданным на воспитание в род Камбадата. Нарты «долго беседовали с юным наследником Алымбега и поняли силу его ума. Даже в нартских играх испытали они его. И во всем оказался первым этот юноша, неизвестный сын Алымбега». Нарты выбрали юношу своим предводителем и повесили ему на шею почетную цепь. «Не много прошло времени с тех пор, как дочь Алымбега выбрали главным предводителем нартов, а дела у нартов пошли все лучше». Но коварный Сырдон догадался об обмане и объявил нартам: «Вы так низко пали, что выбрали девицу своим предводителем», а нарту Сослану, который уезжал лечиться, сказал: «Ты вот пока свою руку лечил. Алымбегова сына из рода Алыта выбрали предводителем нашего войска. И выходит, твои войска, Сослан, попали под женскую руку». Не поверил Сослан словам Сырдона, но все же и он, испытанный военачальник нартских войск, и весь нартский народ задумались: «Ведь если наш главный предводитель — женщина, это в самом деле позорно!» И нарты старались всячески узнать, мужчина или женщина правит ими. Они сказали своему предводителю: «Мы просим тебя, наш предводитель, найди себе жену! Потому что должен у тебя родиться умный наследник». И отправилась дочь Алым- бега искать себе невесту. В пути она встретила богов Уастырджи и Уацилла, которые были побратимами ее отца. С их помощью она похитила из медной башни на берегу моря смуглолицую красавицу — дочь Адыла. Всеведущий Уастырджи догадался, кто скрывается под мужской одеждой, поэтому он дал дочери Алымбега волшебное яблоко. «Съела семечки яблока дочь Алымбега и тут же стала юношей». Сел юноша на коня, посадил впереди себя невесту и вернулся к своему народу...
Эпоха амазонок Томирис и Амаги, когда женщины принимали участие в войнах и стояли во главе племени, ушла в прошлое. Амазонство как социальное явление у скифо- сарматских племен, не имеет места в средние века, в алан- скую эпоху. У алан и их потомков осетин общество было совершенно патриархальным. Женщины не принимали участия в народном собрании и в военных походах, они не участвовали в межродовых столкновениях, и кровная месть на них не распространялась. Отсутствие в семье потомков мужского пола считалось большим несчастьем. В рассмотренном сказании уже отражен патриархальный уклад нартского общества. Если в роду нет мужчины, то на совете у нартов женщина его заменить не может. У нартов женщина во главе племени — это «позорно». И только вмешательство бога Уастырджи, превратившего наследника Алымбега в юношу, спасет положение.
О том, как девушки пытались стать воинами, говорится в осетинской «Сказке о Содагаре».
Жил один бедный человек, звали его Содагаром, и было у него три дочери. Однажды Содагара призвали на войну, и дома осталась жена с тремя дочерьми... Содагар пробыл на войне пять лет, потом захотел вернуться домой, но царь не отпускал его. Тогда Содагар сказал: «Царь, у меня есть сын. Отпусти меня, и я пришлю его вместо себя». Царь согласился на это и отпустил Содагара. Дома Содагар застал постаревшую жену и взрослых дочерей. Он рассказал им, что пообещал царю прислать сына, а сына у него нет. Тогда старшая дочь предложила отцу: «Вместо тебя я пойду на царскую службу, только снаряди меня на дорогу: дай мне мужскую одежду и укажи путь». Привел ей отец коня, дал оружие и показал дорогу, сам тоже пошел ее провожать. Дошли они до одного леса, и Содагар сказал дочери: «Отсюда я вернусь домой, а ты поезжай дальше, не пугайся ничего». А сам спрятался, и когда девушка удалилась, крикнул ей не своим голосом: «На этот раз не уйдешь от меня!» Девушка от этого крика лишилась сознания и упала с лошади. Подошел Содагар к своей дочери, вернулся с ней домой и говорит: «Я же знал, что женщина мне в этой беде не поможет...»
Средняя дочь предложила испытать ее, но тоже не выдержала испытания: от громкой угрозы она в страхе свалилась с коня. Вызвалась идти на войну младшая дочь. Содагар проводил ее до леса, и девушка поехала дальше. «А Содагар опять зашел в лес, обогнал дочь стороной по тропе и закричал во весь голос: «Теперь-то ты не уйдешь от меня! Девушка взялась за оружие и крикнула: «Эй ты! Благодари бога, что ты похож на моего отца, а то бы всадил я тебе стрелу под лопатку!» Тогда Содагар подошел к дочери, обнял ее и говорит: «Ты в самом деле храбрая девушка! Счастливого тебе пути!»
После разнообразных приключений переодетая девушка с помощью волшебного кольца превращается в юношу, берет в жены царскую дочь и дочь великана /отражение обычая многоженства/ и с богатыми дарами возвращается домой.
Таким образом, в амазонских сюжетах античных писателей и нартских сказаний осетин обнаруживается ряд параллелей и аналогий. Различия в сюжетах и образах обусловлены хронологическим разрывом между античными легендами о скифах и сарматах и устными преданиями осетин.
В нартовском эпосе нашло свое отражение скифо-сармато-аланское прошлое осетинского народа.
Примечания:
1 Латышев В. В. Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе, т. II. Латинские писатели. Вып. 2 Спб. 1904, с. 57-58.
2 Смирнов К. Ф. Савроматы. Ранняя история и культура сарматов. М., 1964, с. 101-103.
3 Латышев В. В. Ук. соч., т. И, вып. 1, с. 123 — 124.
4 Кузнецов В. А. Нартский эпос и некоторые вопросы истории осетинского народа. Орджоникидзе, 1980. с. 54; 64 — 65.
Источник:
Карсанов А. Сарматские амазонки и Нартовский эпос // Дарьял. 1991. Вып. 1. С. 226 - 237.
|
